Читать книгу: «Время выбора 3», страница 2

– Не знаю, Иван Михайлович. Надо бы выслушать Юрия Алексеевича Долгорукова, он старший в роду и на него указал Матвеев. Братья Долгоруковы давно мутят воду в Думе и склоняют остальных противиться нововведениям царя.

Тут Ртищев споткнулся, вспомнив, что это место осталось вакантным.

– Добре, тогда давай сделаем так. Никто не должен прознать о моём разговоре с Матвеевым. Наоборот, пусти слух, что я собираюсь их казнить лютой смертью. Пусть те, кому надо думают, что у них всё в порядке. Кстати, а писец человек надёжный?

– Других не держу.

– Тогда проводи меня, как бы не заблудится в твоих казематах. Расширяться тебе надо, да и народ грамотный набирать начинай. Я тебе дам своего человека. Очень грамотный и имеет кой-какой опыт. Тебе понравится.

Первое испытание Ртищев прошёл. Если бы он стал топить Матвеева, то этим дал бы мне повод подозревать себя. Или он честен, или очень ловко умеет скрывать истинное лицо. Но в любом разе остался открым вопрос со временем смерти царя.

– Перт Иванович, – я вызвал к себе Петю Аксакова. Он уже много лет является моими глазами и ушами. Разведка и контрразведка в одном флаконе. До службы у меня тот трудился в «сыскном» приказе и зарекомендовал себя за это время только с лучшей стороны. Все акции, не нуждающиеся в огласке, я поручал именно этому немногословному человеку. И как хорошо, что я успел взять его с немногочисленной командой с собой в Москву.

– Надо бы прощупать Долгоруковых. Возможно, они держат взаперти наследника Алексея. Надо поговорить с его людьми, как ты это умеешь. Но узнай мне всё. С кем спит хозяин и почему кошка на его дворе родила пятерых, а не шестерых котят. Сроку тебе до завтрашнего вечера. Деньги возьмёшь у Салтыкова, он знает.

Глава 3

После ухода Петра я приказал подать обед. Что-то я проголодался, видимо организм наконец-то пришёл в норму и требует восстановить затраченные калории. Как же хорошо, что мои домочадцы остались в Ярославле. По моему приказу к дворцу под Ярославлем подтянулся Нерехтский солдатский полк. А его командир полковник Филипп ван Бокховен мне обязан своей стремительной карьерой. Так что я спокоен за своих близких и могу хотя бы об этом не переживать.

Мария Ильинична, к сожалению, больна. Я отодвинул в сторону комнатную боярыню и сам прошёл в опочивальню вдовой царицы. Да, она в сознании, но выглядит плохо. Жара нет, но женщина жалуется на слабость и зрение подводит. Я, как мог её успокоил и пообещал позаботиться о племяннике. И сразу дал команду позвать к царице Тимофея.

Ну а младенец Фёдор и не подозревает о перипетиях вокруг его личности. Пускает пузыри и дрыхнет как сурок, рядом кормилица и мамки. Охрана здесь серьёзная. Смешанная, тут несколько постов охраны из моих гусар, рейтар личной охраны и обязательно дежурит кто-то из моих личных телохранителей. Чужих нет, стрельцам я не доверяю. Здесь Пахом ведает службой, а ему верю как себе.

К вечеру мне удалось встретится ещё раз с патриархом. На сей раз я решил проявить вежество и сам напросился к нему на приём. Патриаршие палаты только несколько лет, как возвели русские мастера на месте старого митрополичьего дворца. Это целый комплекс, краеугольным камнем которого является церковь двенадцати апостолов.

Первый этаж чисто хозяйственный. На втором парадные помещения для официальных приёмов, но меня провели по лестнице сразу на третий этаж. Тут личные покои патриарха. Это видимо придаёт моему визиту форму приватного.

На сей раз я прибыл один, охрана осталась снаружи. Этим я стараюсь показать, что доверяю родной церкви. Глава русской православной церкви Иоасаф является вторым по счёту с таким именем. Интронизирован два года назад и имеет официальный титул «Великого государя». Поговаривали, что он в своё время поддерживал планы митрополита Новгородского и Великолуцкого Никона. Тот к тому времени уже был личным духовником государя, но взобраться на патриарший престол помешала моя злопамятная особа. Самым радикальным способом. Так вот, Иоасаф II входил в группу единомышленников Никона наряду с протопопом Авакумом, нынешним главой Тайного приказа Ртищевым, профессором богословия Каптеевым и другими членами кружка «ревнителей благочестия».

Я умышленно затронул тему реформ в церкви и через два часа неторопливой беседы мы расстались вполне довольные друг другом. Патриарх прощупывал меня на предмет отношения к церкви и вроде я не подкачал. Мне позарез нужна его поддержка. Примечательным стало наше прощание. Как бы вскользь патриарх поинтересовался моим мнением по поводу претендента на царский престол. Я ответил честно, как думал:

– Ваше святейшество, я как и остальные московские бояре крест царю целовал, что признаю наследником царевича Алексея. От этого не отказываюсь и все силы приложу, чтобы он сел на отцовский трон.

Что характерно, святой отец не спросил у меня, что я намерен делать в случае, ежели старший племянник физически не сможет занять место отца. Остальное осталось в тени. Я не упомянул младшего племяша, а патриарх просто кивнул в знак того, что принял моё мнение.

Тяжёлый день я окончил обходом Кремля. Со мною шагает верный Пахом, два телохранителя и десяток рейтар. На Боровицком холме необычайно пустынно. Обычно тут до темна шныряют слуги или служащие различных приказов. А сейчас деловая жизнь застыла. Все выжидают, чем закончится и чья возьмёт? Как бы наблюдается значительный перевес партии консерваторов во главе с Долгоруковыми и их приспешниками. Им противостоит Ближняя Дума, состоящая из десятка бывших царских советников. Большая их часть в данный момент сидит в подвалах Тайного приказа. Но я склоняюсь к тому, чтобы выпустить сидельцев и при этом перетянуть на свою сторону. С теми, кто всеми силами стремится сохранить обычаи дедов и готов ради этого убивать даже детей – мне не по пути. Тут многое зависит от результата работы группы Петра Аксакова.

Убедившись, что всё под контролем, мои части расположены не только возле Кремля, но и в стратегических точках города, включая дороги. В городе относительно спокойно, народ не собирается с непонятными намерениями. Значит я пока серьёзных ошибок не наделал. Мои противники уверены, что молодой брат покойного царя проглотил наживку, посадив в тёмную их оппонентов. Поэтому и не раскручивают ситуацию. Думаю, что в ближайшее время следует ожидать серьёзного разговора с их представителем.

С утра ко мне пожаловали командующие воинскими частями, находящимися в городе.

Белгородский разрядный полк был создан моим отцом для охраны русско-польской границы и являлся по структуре и организации промежуточным звеном между полками старой и новой формации. Теоретически командовал полком окольничий князь Григорий Ромодановский, в ведении которого находятся погранцы. Но тот пока сидит в подвале. Поэтому ко мне прибыл его реальный командир боярин Борис Репнин. Он насторожён, не понимает с чем меня следует кушать. Тем более тот может меня опасаться из-за опалы своего командующего. Но уверен, проблемы мне делать не будет. В местных тёрках на замешан в виду того, что его часть здесь оказалась случайно.

Голландец Александр Краферт, командир драгунского полка у меня вопросов не вызывает. Он не заинтересован в сваре, лишь бы денежку вовремя платили.

А вот бравые командующие стрелецкими приказами мне не совсем понятны. Григорий Желобов и Василий Фуников вышли из низших слоёв служивого дворянства, пройдя по карьерной лестнице от десятника и полусотника до нынешнего своего положения. Оба из боярских детей и не совсем ясно, к кому они бегают за указаниями. К главе Стрелецкого приказа князю Черкасскому или кому ещё? Но и снимать их с должности – значить завести явных врагов. Поэтому я просто довёл до их сведения, что на завтра назначены похороны государя и надлежит выделить людей для совместного патрулирования городских улиц. Мы обговорили зоны ответственности и на этом расстались. На посошок я поинтересовался вопросом задержек оплаты жалования. Выяснилось, что они были и немалые. Особенно у стрельцов, почти полгода не видели серебра. Ведь те же драгуны – это профессиональное войско, сидящее на жаловании. А стрельцы – нечто среднее. Они сидят на земле, многие занимаются различными ремёслами, за счёт этого и кормятся. Ну и, разумеется, в случае необходимости их подымают на врага. Брат стрельцов держал в чёрном теле и зачастую задерживал выплаты.

Я же пообещал в ближайшее время заняться этим вопросом. Тут я убиваю сразу двух зайцев. Не предпринимая пока ничего, получаю простимулированных и относительно лояльных вояк. Ну и заранее показываю им, к кому лучше бегать пошептаться. Мне как воздух нужна поддержка в среде военных.

К концу дня, когда уже перестал ждать новостей, в кабинет заглянул Пахом с известием о приходе Аксакова.

Тот выглядит осунувшимся, небось пришлось помотаться, но глаза горят, значит есть, что сказать:

– Значит так, Иван Михайлович. Дворня Долгоруких не при делах, мы уж по-всякому крутили. И поить пришлось кое-кого, и денежкой поманить. Глухо. А вот мой человечек, которого я отправил на подворье к Василию Ивановичу Нагому, кое-что накопал.

Рассказ не занял много времени, и я погрузился в невесёлые размышления.

Род Нагих был в фаворе во времена Ивана Грозного, но постепенно к нынешнему времени оскудел. Этот Василий Иванович, про которого толкует Пётр, стольник при дворе брата, а до этого сидел воеводою в Торопце. Вернее, был им совсем недавно. Он однозначно входит в ближний круг князей Долгоруковых. Человек Петра проявил похвальную инициативу, просто ребята опрашивали слуг на предмет всего необычного в тот день, когда похитили царевича. Так вот один и вспомнил, что от Нагого приезжали люди, которые грузили в крытый возок нечто похожее на вытянутый свёрток. Вот это и стало отправной точкой поиска. Смогли отыскать возчика, который доставил к Нагим этот свёрток. Ну и как изюминка на тортике – удалось доставить сюда слугу, который увёз свёрток в тот же вечер в неизвестном направлении.

Дознавателю Ртищева понадобилось всего минут сорок, чтобы подопечный начал плакать и изливать перед ним душу. При чём внешне он абсолютно цел, умеют же работать, подлецы.

И так, что поведал этот товарищ. В тот злополучный день хозяин приказал подручному лезть в возок, взяв с собой лопату. Возчик отвёз их обоих за город, где в поле они прикопали тело. Просто слуга копал яму для этого и помогал перенести свёрток. Он и нащупал человеческие ноги. Тогда он ещё подумал, что неправильно это. Если умер ребёнок, а ноги были явно детские, то почему хоронить вот так как собаку, а не на кладбище как положено. Но ему неплохо заплатили, чтобы всё благополучно забылось. Ну а мы просто помогли бедолаге вспомнить. Хорошей новостью стало то, что этот мужичок запомнил то место. Сейчас в темноте искать смысла нет, а вот рано утром надо посетить тот место.

– Фёдор Михайлович, его я забираю. Дальше мои люди им займутся. А ты проследи, чтобы никто ни о чём не узнал. Я говорю про твоих людей, в своих я уверен.

Когда я узнал, что именно Ртищев входил в ближний круг митрополита Никона, то начал перестраховываться. А этот мужичок мне нужен живой и невредимый.

Похороны брата слились в нескончаемое мучение. Собственно, сам процесс принципиально не отличается от погребения обычного боярина. Только всё обставлено более пышно и растянуто на полдня. Царица совсем плоха и прощалась с супругом, когда гроб перенесли в его бывшие покои. Её вели под руки две служанки. Там же прощались те, кто не мог по статусу присутствовать на погребении в Архангельском соборе.

Патриарх с раннего утра находился в соборе, читал молитвы. После одиночного удара колокола процессия направилась к собору. Впереди важно шествуют одетые в чёрные одежды духовные лица высокого статуса. А после гроба уже идут светские. Я первым, как старший из рода Романовых, за мною бояре согласно знатности рода. А затем уже шла толпа дворян и детей боярских. После службы гроб оставили на алтаре, желающие подходили и просили прощение перед покойным за явные и нечаянные обиды и прегрешения. Если честно, мне стало легче, когда гроб поместили в каменный саркофаг и закрыли тяжеленной крышкой. Теперь в течении сорока дней во всех храмах будут проводить службу по ушедшему. А народу будут раздавать подарки и сладости, жертвовать деньги нуждающимся и церкви.

Лишь далеко после обеда я наконец-то вернулся в свой кабинет, где меня ждали новости. Аксаков нарисовался ещё в соборе и многозначительно мне кивнул. Значит нашли тело. Но не факт, что нужное мне.

Я очень надеялся, что в безыменной могиле прикопали какую-нибудь девчонку. Но, к сожалению, по предметам одежды и родимому пятну на спине опознали именно Алексея. Таким образом однозначного наследника на царский престол у нас нет. По факту только я или малыш Фёдор являемся прямыми наследниками по крови.

– Владыко, к несчастию тело, о котором я тебе говорил, принадлежит моему старшему племяннику, царевичу Алексею. Осмотр показал, что ему свернули шею как кутёнку безродному. Сделано это было после того, как его выкрали люди Долгоруковых. А его подельник Нагой поручил слугам прикопать наследника в поле. Если желаешь, сам поговори с одним из них. Тело мальчика сейчас во дворце, я дам команду, чтобы допустили твоих людей для досмотра.

Патриарх Иоасаф до этого момента, стоявший возле стола, со стоном сел в глубокое кресло. Он явно сильно расстроен, ведь смерть мальчика опять погружает Русь в смутное время, когда нет законного правителя. Различные группировки будут тянуть одеяло в свои стороны, пытаясь протолкнуть нужного ставленника. И совсем не обязательно, что он будет из рода Романовых. Народ ещё помнит смутное время и вряд ли захочет возврата. И церковь тоже не заинтересована в распрях.

– Сам-то что собираешься делать? – устало спросил меня глава церкви.

– Ну, дознание показало, что царь был отравлен. И я обвиняю в этом Долгорукова и прочих бояр, ибо им он мешал своими реформами. И убийство царевича на их совести. Непонятно пока, почему они его убили, возможно случайно. Ведь изначально-то тати хотели его использовать в своих целях. Но для этого нужно проводить дознание. Я хочу с Вашего позволения задержать Долгорукова и Нагого, чтобы выяснить все подробности цареубийства.

Хм, патриарх захотел, чтобы его люди тоже учувствовали в следствии. По мне, так это к лучшему. Никто не скажет, что я подтасовал факты. Пусть обвиняют в этом саму церковь.

После разговора с Тимофеем и внимательного изучения допросных листов, составленных на основании показаний слуг, наблюдавших в тот злополучный день за смертью государя, я пришёл к некоторым выводам.

Мой царственный брат умер своей смертью. Следователей смутил тот факт, что к вечеру у него пошла пена изо рта. На основании этого сделали вывод, что царя отравили. Действительно, это один из признаков. Но, наряду с этим не было жалоб на боли в животе, не было рвоты с характерным запахом, а также диареи.

Я вчитываюсь в строчки, где слуги описывают состояние живого ещё государя:

–Бледность лица, переходящая в синюшность, (возможно, нехватка кислорода).

– Жалобы на боли в грудине, (может это сердечный приступ?).

– Господин обильно потел, но жара не было, и кожа оставалась холодной. Дыхание затруднённое.

– Жалобы на усталость, периодически Алексей терял сознание. Когда приходил в себя, взгляд был затуманенный, спутанность речи.

Смерть наступила внезапно на второй день ночью. Если наступило осложнение в виде отёка лёгких, то тогда объяснима пена изо рта.

Я далёк от попытки поставить точный диагноз, но кто меня осудит?

На мой неискушённый взгляд похоже на инфаркт миокарда. При отсутствии медицинской помощи он вполне вероятно перешёл в острую сердечную недостаточность. Царь сгорел за два дня. Можно допустить такой исход.

С царевичем иная история. Тимофей сразу обратил внимание на неестественное положение головы мальчика. А также её странная подвижность и хруст при прощупывании. Никаких сомнений, что он погиб в результате перелома шейных позвонков. Наряду с этим незаметны кровоподтёки и следы удушения. Значит ему просто резким движением свернули шею. Быстрая смерть.

Мне нужно действовать очень быстро. Люди Аксакова уже работают, изучают подступы к хоромам Долгоруковых и Нагих. Вскоре, как стемнеет, придёт время силовых действий. И нет никаких сомнений, что будет упорное сопротивление. Ведь у меня формально нет никакого права на такие действия. Меня можно обвинить как татя, в темноте пошедшего на разбой.

В реальности войсковые части Москвы сейчас подчиняются разным ведомствам. Стрельцы – Стрелецкому приказу, части нового строя – Рейтарскому, в общем организационном плане- Разрядному. Главой московского гарнизона можно с большой натяжкой назвать стольника Петра Семёновича Прозоровского. Но, опять-таки только стрелецких полков. Боярская Дума могла бы назначить в отсутствие государя временного воеводу, но для этого нужно ещё собраться.

У меня, вроде как, нет полномочий командовать местными вояками, и моя родственная связь с покойным царём такого права не даёт.

Но, я наместник большого региона, включающего Кострому, Ярославль и Ростов с прилегающими территориями и войсками, дислоцированными там. И сейчас у меня в городе около 5 000 сабель, причём преданных мне и высокомотивированных. Стрельцы и драгунский полк просто сидят по казармам и только выводятся для участия в патрулировании города и в заслонах на дорогах. Их командиры пока молчат.

Остаются личные дружины бояр, немалая сила. Но их ещё нужно объединить. Поэтому я и тороплюсь. Уже получены первые сведения. И если на подворье Долгоруковых пока тихо, то у Нагих оживленно. Прибывают вооружённые люди. Никак обнаружили пропажу своего человечка и приняли меры. Пока что люди Ртищева успешно перехватывают посыльных. Бояре пытаются обмениваться информацией, наверняка не понимают, что точно происходит. Мы решили брать штурмом дворы обоих заговорщиков с наступлением темноты.

Глава 4

Разговор с сидельцами вышел непростой. И если Матвеев, с которым я встречался дважды за эти дни, выглядит вполне удовлетворённым, то остальные возмущены и сверкают глазами. И только присутствие патриарха Иоасафа мешает им наброситься немедленно на меня с резкими обвинениями.

Да, я решил играть с патриархом на пару. Сейчас мы ситуативные союзники.

Наиболее взъерошенным выглядит князь Григорий Ромодановский. Ну так ведь чай в камере сидел, а не на курорте прохлаждался. Князь Никита Одоевский, Пётр Шереметьев и князь Василий Воротынский выглядят более спокойными.

Первым заговорил я, – господа, в результате следствия, проведённого Тайным приказом выявлено следующее. Государь Алексей Михайлович умер в результате отравления, промучившись два дня. Его наследник царевич Алексей был зверски убит, ему сломали шею в тот же день, как его похитили. Тело нашли и сейчас оно во дворце.

Смотрю, бояре притихли, внимательно слушают. Даже Ромодановский, порывавшийся всё время меня перебить, угомонился. Он то не знает о последних новостях.

– Похитили мальчика доверенные люди Долгорукова, мы пока не знаем, что там произошло. Но уже после гибели царевича его тело забрали слуги Нагих и прикопали за городом. Нам удалось взять исполнителя и сейчас тело находится у нас. Таким образом, с вас снята вина в цареубийстве. Но я обвиняю вас в том, что вы, ближники государевы, не смогли уберечь его от ужасной смерти. Вы допустили всё это и теперь Русь опять стала перед вопросом, кто же взойдёт на царский престол? А значит вновь будет пролита кровь на радостях полякам и шведам.

И сразу после меня патриарх Иоасаф спокойным медоточивым голосом проинформировал всех присутствующих о том, что среди чёрного люда начинаются волнения. И бояре только подогревают их, высказываясь за призыв малолетнего сына шведского короля Карла на московское царство.

Первым высказался Шереметьев, – Иван Михайлович. Я думаю, что в этих обстоятельствах твоя кандидатура лучшая из всех.

Остальные, хоть и неохотно, но согласились. Про Фёдора никто и слова не замолвил. Видимо понимают, что со мной легче договориться, чем с многочисленными кланами старой московской знати, которые примутся рвать страну на части. Таким образом, мне впервые предложили стать во главе русского государства. Это напоминало малый кружок заговорщиков. Но не надо забывать, что тут находятся члены Ближней Думы, имеющих реальную власть. Ведь каждый их них стоял во главе нескольких важнейших приказов. Их сателлитов тоже не надо списывать со счетов. В сумме половина важнейших постов у них. Это благодаря брату, который стремился сконцентрировать власть в руках своих единомышленников. Ну и сам патриарх московский поддерживает это начинание. Значит и церковь пока с нами.

Москва замерла в ожидании грядущих перемен. Казалось, даже птицы и собаки исчезли с московских улиц. Как только стемнело, на улицы города вышли совместные патрули стрельцов и драгун. В каждом не менее двух десятков человек под командованием офицера. Пожалуй, только в Кремле наблюдается странное для этого времени суток оживление. Горят костры, около них греются верные мне солдаты. В моём кабинете создан временный штаб. Постоянно прибегают посыльные и получая ответные сообщения, немедленно исчезают. Эта ночь решит многое. Я настоял на том, чтобы после ареста Долгоруких и Нагих, начались задержания на подворьях их сторонников. Трубецких, Головиных, Сабуровых, Куракиных и многих других. Пока есть возможность и поддержка, надо действовать жёстко. Они пацана не пожалели в своих амбициях, так чего я их буду жалеть?

Прогнозируемо сопротивление оказали люди Василия Нагого, видать у них имеются осведомители среди моих людей, и они подготовились, стянув значительные силы. В целом нам удалось за счёт неожиданности застать злоумышленников врасплох. Всего один убитый при штурме подворья Нагих. Ну и два десятка получивших ранения различной тяжести. Зато к подвалам Тайного приказа потянулись возки с арестованными. А в их домах сразу обосновывались мои люди. Я так думаю, что непосредственных исполнителей будет ждать суровое наказание. Народ любит подобный экстрим. Необструганный кол, костёр и прочее членовредительство. А их имущество сразу же отойдёт в казну. Другое дело, что людей подневольных, так называемых детей боярских ждёт освоение далёких сибирских просторов. Я категорически против казней и жестоких телесных наказаний.

Этот звук заставил меня поморщится, даже не по себе стало. Он больше похож на звериный вой, но никак не изданный человеком.

Я спустился в пыточную Тайного приказа. Сейчас дознаватель занимается со Степаном Абашевым. Именно на него указали несколько людей князя Долгорукова. Он, по их словам, вынес тело царевича из дворца. Вот кат и показывал свои умения.

В воздухе пахло страданиями, кровью и палёным мясом. На крюке висело то, что ещё недавно было вполне успешным и жизнерадостным человеком. Этот отчаянно дрался на подворье и сумел убить одного из моих людей и ещё одного ранил. Но и его достали в плечо. Но по моему приказу всех раненых перевязывали и везли к Ртищеву.

Меня замутило от духоты и вони, пришлось выйти на свежий воздух. Вернувшись через десять минут, застал некое продвижение. Пленника отвязали и посадили на стул. Сейчас он жалко хлебал воду из кружки. Мокрые спутанные волосы закрывали окровавленное лицо, я заметил обрубки двух пальцев на руке. Человек подвывал и часть воды пролил на себя. Дав ему отдышаться, дознаватель продолжил допрос.

Теперь человек всхлипывая, торопливо вываливает на нас подробности тех дней. Монах в чёрной рясе, навязанный нам патриархом, даже привстал со стула. А писец заскрипел пером, пытаясь успеть за допрашиваемым.

Вырисовывается следующая картина. Пётр Алексеевич Долгоруков, стольник, окольничий и воевода в различные периоды своей карьеры. Вроде бы верно служил обоим Романовым.Но вот слаб оказался князь, не удержался от соблазна самому встать у руля. Посчитал возможным и своевременным занять царский трон. Как только он узнал от царского лекаря Стефана фон Гадена о резком ухудшении здоровья монарха, то сразу собрал верных людей и представителей крупных боярских родов, которые были недовольны царскими реформами или просто желали подняться выше к властной кормушке. Рядили полночи и решили, если царю станет хуже, то надо брать ситуацию в свои руки. Пока другие не опередили. Наследником царь выбрал царевича Алексея, значит нужно его спрятать в укромном месте.

Ну и когда к государю позвали духовника для исповеди и причащения, заговорщики поняли, что их час настал.

Они провели во дворец группу верных людей, подкупив слуг и охрану в покоях наследника. Но неожиданно столкнулись с сопротивлением двух личных охранников царевича, которые даже ночевали в его комнате. Завязалась неравная схватка и потеряв трёх человек (один убит и двое серьёзно ранены), заговорщики были вынуждены действовать более решительно. И только уже в карете, один из них обратил внимание на неподвижность похищенного царевича. А уж на подворье Долгоруковых стало окончательно ясно, что этот раунд заговорщики проиграли. Один из бунтовщиков не рассчитал силы, скручивая мальца. Тогда они вывезли тело мальчика за город и инициировали арест лекаря. Того обвинили в отравлении государя и быстренько провели судилище с последующей казнью. Разумеется, скрывая факт гибели царя от народа. Такой исход все посчитали благоприятным и затаились, выжидая ход ближайшего окружения уже покойного царя.

А когда я буквально ворвался в столицу и взял под арест малую Думу, то Долгоруков со товарищами решили, что бог на их стороне. Они выждали пару дней, а затем начали планировать новую схему. На этот раз с привлечением младенца Фёдора. Я же им мешал, меня не получится долго водить на коротком поводке. Я вполне успешен и способен испортить им все планы.

К моему счастью, наши телодвижения, розыск очевидцев захоронения Алексея и переговоры с московским патриархом остались для них секретом. А сегодня ночью часть из них были неприятно удивлены внезапными гостями.

После получения первых сведений о заговоре патриарх Иоасаф согласился применить пытки и к хозяевам допрашиваемых. Первыми потащили на дыбу Петра Долгорукова и Василия Нагого. Сразу пошли подробные списки участников заговора. Проблема в том, что там больше половины первых боярских родов Москвы. Всех посадить под замок никак не получится, просто завтра вся столица встанет на их защиту. Поэтому решили ограничится этими двумя. Ведь именно на их совести смерть царевича. Ну и царя на них тоже повесим. Пусть отвечают. А цареубийство – это, как и покушение на святую веру, самые злостные преступления, подрывающие стабильность существующей власти. За это полагается только лютая казнь.

Из патриарших покоев я вышел под лишь под утро. Нам удалось согласовать совместные шаги на первое время. Пока будет раскручиваться маховик следствия, все бояре будут сидеть тихонько, как мыши под веником. А чтобы они не делали резкие телодвижения, патриарх намекнёт по своей линии, что царёв брат вполне вменяем и ограничится арестованными. Получается, что супостаты пойманы, их вина более чем доказана, а там всё в руках божьих. Но главное – это мне удалось убедить владыку, что нужен срочный созыв Земского собора. Даже время определили, начало марта. Конечно, можно было бы обойтись решением боярской Думы, но именно Земской собор давал железную легитимацию власти. Бояре могли потом тыкать в меня пальцем, типа мы тебя подняли на трон, а ты так с нами поступаешь. А против общества не попрёшь. Народ – это сила.

Встал я к обеду, голова распухла от всего произошедшего. Я ведь ещё двенадцать дней тому назад спокойно сидел в своём Ярославле, довольный жизнью и полный неторопливых планов. Мне было уютно в созданном мною ограниченном мирке. Брат правил, воевал с врагами и своими боярами, а я жил себе не тужил. Мне удалось создать экономически и социально успешный оазис, противодействие прежних чиновников и костной среды обывателей было постепенно подавленно. Мне даже удалось создать там некое подобие Европы. Балы, дворцы – сейчас это кажется чудесным сном. А реальность – смерть близких, кровь, ненависть и абсолютно непонятные личные перспективы. У меня неплохие шансы взойти на царский престол, вот с мотивацией слабовато. Умом понимаю, что другой кандидат будет заведомо хуже. Ведь Русь уже вышла на путь европейского вектора развития. Разворот плавный и не сразу заметный. Мы с братом много сделали в этом направлении. Начали армейскую реформу, удачно провели денежную, приняли Новоторговый устав, значительно укрепили вертикаль царской власти и наполнили казну деньгами. Но страна в таком неустойчивом положении, развернуть – как пальцами щёлкнуть. И ждать прихода Великого Петра не приходится.

Сильно разболелась голова от долгого сидения за столом, я обрабатывал доклады своих людей, отвечал, советовал и приказывал. И вот сейчас устало откинулся на спинку кресла.

Сейчас бы попасть во власть ласковых ручек моей неофициальной жены Марии. Она великолепно умеет делать массаж на голову. Сразу любая боль проходит. Я встал и подошёл к окну. Там темно, видны только костры, это мои рейтары греются. Сделав несколько энергичных махов руками, поплёлся опять работать. К завтрашнему дню нужно набросать план мероприятий по проведению Земского собора. Чтобы у конкурентов не было ни малейшего шанса. Где же мои ребята? Я жду-не дождусь свой генштаб. Ведь просил Анну поторопиться, уже прошло две недели, как отправил гонца, а их всё нет и нет.

Наверное, этот день стал лучшим за долгий период. Сегодня прибыл санный поезд из Ярославля. Целая вереница саней въехала на территорию Кремля. Сопровождающий их гусарский эскадрон отправился в казарму, а я буквально вылетел навстречу прибывшим. Только Пахом заполошно крикнул вслед и погнал за мной неизменную охрану.

Ба, сестрица собственною персоною. Анна на мгновение прижалась ко мне и уступила место Маше. Как же я рад видеть их обеих. Жена осталась с детьми дома. Ну и правильно, не надо их пока сюда везти. Сестра кроме моих помощников привезла целый выводок своих учеников обоего пола. А супруга прислала мне привычных домашних слуг. Я же тогда сорвался в Москву и взял с собой только несколько человек. Пахома с телохранителями, Салтыкова и Зубова. Про слуг и не думал. А ведь именно они окружают уютом своего хозяина.

Сразу же мои спартанские апартаменты, которые были отведены царём именно для меня на третьем этаже Теремного дворца, стали значительно приветливее. А ночь, проведённая вместе с Марией просто волшебной. Прижимая к себе податливое тело, я чувствовал, как меня покидают мрачные мысли. К сожалению, под утро ей пришлось исчезнуть из моей спальни. Нам не нужны сейчас разговоры подобного плана. Патриарх начал подготовку своей паствы к тому, что я лучше любого другого подхожу на роль ревнителя постулатов православной веры.