Читать книгу: «Русь в IX и X веках», страница 4

Поэтому можно допустить вариант, что этнос «русы» был закрыт термином “корлязи – каролинги”. Если это так, то речь идет о франках, от которых в период Карла Великого были зависимы земли ободритов и саксов. Отсюда и фраза – “русы от рода франков”.

Т. о., это еще раз показывает, что сообщения русских летописей следует перепроверять десятки раз.

Возвращаясь к призванным на северо-запад, зададим вопрос – как они добирались до своих мест? Если верить летописцу, то все прибыли в Ладогу – “и придоша къ словеномъ первее”, а из нее расходились. В Ладогу прибыли к окончанию навигации 863 г., ближе к зиме. Значит перемещение в конечные точки по осенним распутицам и\или по льду русел замерзших рек. Чтобы из Ладоги добраться до Бело-озера надо преодолеть 570 км, до Изборска – 470 км.

Был ли смысл Трувору и его дружине идти до самой Ладоги, чтобы потом по осеннему бездорожью (в лучшем случае по льду замерзших рек) двигаться в обратном направлении? Следы корабельной стоянки VI в. открыты на острове Большой Тютерс в Финском заливе, на расстоянии в 80 км от устья Нарвы и в 90 км от устья Луги. Это свидетельствует о том, что уже в ту эпоху мореплаватели на Балтике достигали речных выходов Наровы (Нарвы), Луги и Вуоксы. Полагаю, что наши предки были не глупее нас. Поэтому не было никакого смысла идти Трувору в Ладогу, если задолго до нее уже можно было войти в устье Нарвы. Надо иметь в виду, что Нарова доступна для судоходства не на всём своём течении, т.к. присутствуют как водопады (высотой до 7 м), так и пороги (до 5 м). Чтобы обойти их, из Наровы надо войти в приток Плюсса, по которой подняться до Демешкин Перевоз. Здесь волок к реке Втроя, по которой спуск к Сыренца (Васкнарва), где погрузка на большие озерные лодьи. Из Чудского перейти в Теплое озеро, из него во Псковское озеро и высадиться во Пскове. Коммуникацию с озером Ильмень можно было поддерживать по известным маршрутам, как сухопутному (вдоль р. Шелонь), так и водным с волоками.

А как мог добраться Синеус к Бело-озеру? Из Ладоги можно уйти по Волхову (против течения) или по Свири (тоже против течения). При археологических исследованиях А.М. Микляев [96; 97] установил, что в рассматриваемый период вода в реках Северо-Запада стояла, как минимум, на 3 м ниже современного уровня. Это значит, что уровень Волхова и озера Ильмень тоже был на несколько метров ниже современного и водный путь по Волхову в VIII и IX вв. против течения был закрыт для всяких судов. На Волховском участке для преодоления порогов использовали обходные пути по суше, идущие вдоль реки. Это подтверждается кладами.

Относительно движения против течения по Свири в сторону Онежского озера. Основанием для такого рассмотрения служит обнаружение на реке Свирь поселения, датируемого IX веком. Из источника от 1860 года: “на 80 версте от озера Ладожского, вверх по реке, начинаются пороги, подходящие к самому Онежскому озеру; некоторые пороги вовсе не затрудняют судоходства, но другие затруднительны, особенно Сиговецкий и Медведицкий. В местах же, свободных от порогов, глубина в р. Свири от 12 до 40 футов [1 фут = 30,48 см]; … горизонт воды в р. Свири стоит высокий до 29 июня. Во время самых низких вод в озере Онежском, что случается в исходе марта, горизонт воды понижается до 1 фута … с половины июля до половины сентября вода убывает до ½ фута [15 см] … С октября вода опять убывает.” Изложенное означает, что в период водного минимума (минус 3 м) пройти по Свири против течения в Онегу в районе порогов было практически невозможно, особенно после октября. Река Вытегра впадает в Онежское озеро, а Ковжа – в Белое. “Река Вытегра судоходна только на 18 верст вверх от впадения её в Онежское озеро, … до построения шлюзов и плотин, Вытегра, по причине быстроты её течения и порожистого дна, не представляла никакой возможности для судоходства. … Другая речка – Ковжа, текущая с севера на юг и впадающая в Белое озеро, судоходна от устья вверх только на 38 верст, но далее, на расстоянии 34 верст, река искусственно судоходна, имея устроенные на ней шлюзы.” Т. е. без шлюзов и расчистки русла эти реки в рассматриваемый период были не судоходны.

Значит Синеусу и его дружине оставалось только движение по бездорожью или по руслу замерзших рек (Свирь-Вытегра-Ковжа).

По летописям после смерти Синеуса и Трувора Рюрик посадил своих людей в Полоцке, Ростове (Сарское городище), Бело-озере (Крутик) и Муроме. Относительно Полоцка было сказано ранее – потерял его Рюрик. Относительно Мурома тоже есть большие сомнения, т.к. в рассматриваемом периоде там нет ни славян, ни скандинавов. Славяне появятся на муромской земле в XI веке. Ни археологические, ни исторические данные не дают основания для однозначной идентификации даты основания Мурома. Поэтому в вопросе о начальной истории Мурома еще не все ясно. Летописец упомянул его только потому, что в его время в XII веке это уже был княжеский город.

Возникает вопрос: зачем было нужно Городище у истока Волхова, если со стороны Ладожского озера Ладогу (поселение) защищала крепость Любша? Ответ прост. Пройти к Ладоге (поселению) можно было через оз. Ильмень. А в Ильмень: по р. Луга – основан Городец под Лугой; добраться через болото Сидорово и р. Веронда – чуть выше по берегу оз. Ильмень был основан в устье Варяжки Сергов городок. В Ильмень можно было войти по р. Шелонь, Мста, Ловать. Поэтому у истока Волхова и было основано Городище (Рюриково).

Таким образом, на северо-западе в период правления Рюрика (мекленбургского) была создана сеть опорных пунктов, обеспечивающая безопасность торговых путей, включающая: Рюриково Городище, Холопий городок, Сергов городок, Городище Георгий, Городец под Лугой, Рапти-Наволок, Любша, Ладога, Крутик, Сарское городище и Тимерёвское поселение. Даже сами названия говорят о том, что даны они не скандинавами.

О функционировании пути говорят клады: Панкино – 863/864; Новгород – 864; Большое Тимерёво – 865; Потерпелицы – 866; Шумилово – 870\871; Любынь – 873\874; Новая мельница; Подборовка; Погребное – 875/876.

Выводы: 1. Русской землей названа земля словен согласно этнической принадлежности князя Рюрика. 2. Среди его воевод были Синеус и Трувор, но никакого Олега. 3. Призванные русы должны были обеспечить бесперебойное функционирование Волго-Балтийского пути. 4. Управление данным участком торгового пути было разделено составные части по этническим общностям.

Арабские источники о русах в

IX

веке.

В работе ал-Хорезми «Книга картины земли», датированной между 836 – 847 г., упоминается некая Русская гора, с которой берет начало некая река Др.ус. Локация этой горы до сих пор не ясна, поэтому данная работа в рамках интересующего нас вопроса ничего не дает.

Первым, достоверным, сообщением о русах в IX в., является сообщение Ибн Хордадбеха [160], датируемое двумя изданиями: 1) 232 г. х. (846-847 гг.) и 2) 272 г. х. (885- 886 гг.). «Если говорить о купцах ар-Рус, то это одна из разновидностей (джинс) славян. Они доставляют заячьи шкурки, шкурки черных лисиц и мечи из самых отдаленных [окраин страны] славян к Румийскому морю. Владетель (сахиб) ар-Рума взимает с них десятину (ушр). Если они отправляются по […] – реке славян, то проезжают мимо Хамлиджа, города хазар. Их владетель (сахиб) также взимает с них десятину. Затем они отправляются по морю Джурджан и высаживаются на любом берегу. Окружность этого моря 500 ф. Иногда они везут свои товары от Джурджана до Багдада на верблюдах. Переводчиками [для] них являются славянские слуги-евнухи (хадам). Они утверждают, что они христиане и платят подушную подать (джизью).» Название реки в оригинале испорчено, поэтому не будем строить догадки. Под Румийским морем Хордадбех понимал Средиземное море. Пошлину платили, проходя проливы. Река славян – Волга; город Хамлидж – город в низовьях Волги. Что позволяет сделать вывод, что упоминаемые Хордадбехом русы жили возле крупной (ых) реки (рек), имеющих выход в Волгу и моря (Черное и Азовское). Поскольку в то время невозможно было преодолеть Днепровские пороги, то из самых отдаленных (частей) страны Славян русы шли к морю в IX веке по Дону.

Ал-Якуби, живший в IX в., в [191] освещает нападение на Испанскую Севилью, которое якобы совершили русы. По мнению Якуби, на запад от города, называемого аль-Джазира (Algesiras), находится город, именуемый Ишбилия (Севилья), при большой реке, которая есть река Куртубы (река Куртубы или Кордовы – Гвадалквивир). В этот город вошли язычники (маджусы), которых называют Рус, в 229 (843–844) году и пленяли, и грабили, и жгли, и умерщвляли. Комментарий А.Я. Гаркави, данный в [23], говорит о том, что слова (которых называют Рус) принадлежат не самому Якуби, а переписчику. … «Из большого числа арабских писателей, описывавших нашествие Маджус на Испанию в 844 году, как например Аль-Бекри, Абуль-Феда, Нувайри, Маккари и многие другие, никто даже не намекает о русском их происхождении, что при преемственности арабских писателей, особенно у древнейших, было бы более чем странно, если б Якуби утверждал подобное…». Значит, Русы не были и тогда так известны в арабской географической литературе. Таким образом, данный факт у Якуби не имеет отношения к русам.

Ал-Мас’уди (896-956 гг.) арабский историк, географ и путешественник, через 100 лет тоже говорит о нападавших на Севилью [92]. Слова Мас’уди – жители Андалуса думали … Я же думаю … что этот народ есть Рус … говорят только о догадках. А.Я. Гаркави отмечает, что тождество Маджуса с Русом является у Мас’уди в виде робкой догадки, основанной на географической комбинации, принадлежащей самому Мас’уди. Т. о., Мас’уди через 100 лет высказывает только предположение, а не утверждение, которое основывает на догадках.

Поэтому комментарии Якуби и Мас’уди при корректном отношении к сообщениям не могут быть учтены, т.к. базируются не на фактах и свидетельствах. Но, что важно отметить, Мас’уди именовал Черное море Русским. Так же его именовали Идриси и Димашки. Русским это море называет и Начальная летопись. Признание Черного моря русским – важное свидетельство в пользу существования т.н. южной Руси.

Выводы по IX веку.

По итогам рассмотрения сообщений о русах в IX веке можно сделать следующие выводы:

1. Возможная локация русов – Подонье-Подонцовье.

2. Тесное сотрудничество русов южной Руси с хазарами свидетельствует о наличии каких-то договоренностей между ними, что породило легенды об их происхождении от одной матери и о выделении хазарами острова для русов.

3. Земля Словен на северо-западе стала называться Русской землей по этническому признаку призванного ими князя. В дружине Рюрика не указан какой-либо воевода, а тем более – родственник – с именем Олег.

Русы и Русь в Х веке.
Южный регион и Поднепровье.

В начале Х в. хазарская армия совершили несколько походов на Дербент. Эти военные действия, видимо, были частью политики хазар по ликвидации конкуренции мусульманских государств Каспийского моря. С этой же целью был использован флот русов. Согласно Хилалу ас-Саби (970-1056 гг.), в Дербенте обрушился мол, построенный как продолжение знаменитых стен города, вдававшийся в море на 600 локтей и защищавший гавань от нападений хазар. В.В. Бартольд («Новое известие о стенах Дербента») предположил, что с моря на Дербент нападали не хазары, а либо находившиеся у них на службе русы, либо же одни русы, действовавшие с согласия хазар. Очевидно, что был использован флот русов с локацией на Дону.

Но не только хазары начали активность в начале Х в. Д.Л. Талис [149] сообщает, что поселения на западном побережье Крыма, на Тарханкутском полуострове, как и почти все поселения приморского и степного Крыма, погибают в начале X в. Это он связывает с началом печенежской активности.

В Хронике Продолжателя Амартола сообщается о нападении в 904 г. на Селунь (Фесалоники) флота арабов. В той же хронике есть небольшой фрагмент посвященный рос-дромитам. Но в самой хронике эти сообщения никак не связаны. Некоторые исследователи, в частности, Р. Дженкинс [205], пытаются “привязать” упоминание рос-дромитов к летописному походу 907 г. и сам поход переносят в 904 год, совмещая с действиями флота арабов. Кроме того, упор делается на “дромитов” с убеждением, что этот термин определяет локацию росов – Ахиллов Дром. А. Карпозилос в [59] отмечает, что анализируемый им текст представляет собой компиляцию античных текстов, которые отличаются друг от друга (Pseudosym. P. 705 14-707. 10 и Theoph. Continuat. P. 367, 5-22). Он подчеркивает упоминание обоими авторами экспедиции Льва Триполийского в 904 г, а также фиксирует, что дромиты, согласно А. Васильеву (The Supposed Russian Attack. 193-195), это название, свидетельствующее о первоначальном (не уточняется конкретное время) происхождении от известной местности (Ахиллов Дром) в устье Днепра. То же мнение высказал независимо от А. Васильева и В. Томашек (RE Pauly-Wissowa, I, 221). Оба исследователя использовали при этом один отрывок из Стефана Византийского. Относительно наименования Рос-Дромиты Карпозилос заключает, что речь идет лишь об этимологии этого названия. Он считает, что “мы можем, видимо, сделать вывод, что «Рос» Псевдосимеона (707.3) не имеют никакого отношения к предполагаемому походу Олега или к Русско-варяжской дружине и что в данном случае лишь упомянуто наименование, находящееся в ряду многих других названий. … Следовательно, связь Рос-Дромитов с предполагаемым враждебным или же союзным появлением этого народа в Византии в 907 г. оказывается недоказанной, по крайней мере – на основании свидетельств Псевдосимеона”. Если внимательно смотреть на источник, с которого днепровские монахи переписывали события (Хроника Продолжателя Амартола), то в нем нет никакого нападения росов ни в 904 г., ни в 907 г. Набег арабов был в 904 г. при Льве VI, набег русов в 941 г. при Константине VII с Романом. Цитируем: “Книга 10. 86. После Феофила царствовал Михаил (III), сын его (841–867); с Феодорой 4 года (842–855), сам 10 лет, а с Василием один год (И503). 12. О русском нашествии, как они ушли, посрамленные (И511). 88. После Василия царствовал Лев (VI) Мудрый, сын его, 25 лет и 6 месяцев (886–910) (И526). 4. О бывших между болгарами и греками многих сечах (И529). [8]. Как сарацин из Триполи с большим войском много зла причинил христианам, а потом Селунь захватил (904 г.) (И534). 90. После Александра царствовал Константин (VII), племянник Александров, с семилетнего возраста: с матерью 7 лет, с Романом 27 лет, самодержцем – 15 лет, всего же 50 лет (912–959) (И542).[11]. О нашествии Руси. Они приплыли 14 индикта на тысяче кораблей и много зла принесли христианам. А потом, молитвами Святой Богородицы, одни утопли, а другие отошли вспять (И567)”. Специально выделены сроки правления императоров, т.к. ниже их хроникер размещает события, произошедшие при этом императоре. Набег арабов в 904 г – при Льве VI, набег русский в 941 г – при Константине VII с Романом. Никаких походов русов в 907 г! Поэтому летописный поход 907 г. и договор к нему – чистейшая выдумка летописца. Степень доверия к тексту договора под сомнением даже у ученых. Так А.Г. Кузьмин [85] писал: «не было еще многих городов, в частности, Переяславля (основан в 993 году). Полоцк, скорее всего, находился под властью другой варяжской династии.» Ни одна хроника того времени не имеет сообщений о каких-либо нападениях Руси на Византию до 40-х годов X века.

Но уже в 909-910 г. (один год в мусульманском календаре захватывает 2 календарных года в христианском) состоялся второй поход русов на Каспий. Русский флот из 16 кораблей вновь напал на Абаскун. Разграбив город, русы высадились на побережье, захватили много пленных и ушли в море. После этого они разделились. Часть осталась на кораблях, а часть вновь сошла на берег и вторглась в город Дейлем. В ночной атаке в окрестностях Муганской степи русы были разбиты. Снова видим проход через контролируемое пространство хазар, т.е. с их одобрения. Очевидно, что это флот русов с Дона и “партнерство” русов и хазар продолжается. Но ни о первом, ни о втором морских походах на Каспий русские летописи не сообщают по той причине, что эти события не имели отношения к среднему Поднепровью. Поскольку своего флота у хазар не было, очевидно, что все морские походы на Каспий имеют отношение только к т.н. южной Руси.

Византийский император Лев VI (ум. в 912 г.) сообщал: “В верховьях реки Днепр живут росы; отплывая по этой реке, они прибывают к ромеям …”. Т.е. тоже через Черное море. То, что эти слова принадлежат Льву, а не Константину VII, сообщается в [195]:“Трактат «Об управлении империей» состоит из «two editorial stages», по определению британских историков-византистов Ромили Дженкинса и Джеймса Ховарда-Джонсона. Часть трактата действительно принадлежит перу Константина Багрянородного и описывает реалии его времени, т.е. 948-952 года. Другая же часть датируется «между 900 и 910 гг.», т.е. временем правления императора Льва VI Мудрого, и была включена Константином в свой сборник позднее. … А вот глава 42, целиком и полностью, содержит данные из эпохи Льва VI Мудрого, т.е. конец IX – начало X века.” Отметим, что императору Льву VI при поставленной в империи разведке ничего не известно о каком-либо центре этих росов. Но это речь пока не о Киеве. Где мог быть центр этих росов? Археологами была выдвинута версия, что верхнеднепровские росы (русы) обитали в Гнездово (в 12 км от Смоленска) в месте слияния рек Днепр и Свинец (правый приток). Результаты экспертизы четырех древесных стволов, три из которых относятся к самому раннему культурному слою, показали время возникновения поселения не позднее последней четверти VIII в. [103]. Согласно археологу Д.А. Авдусину [2], Гнёздово не только контролировало, но и обслуживало волоки Днепровского участка. Этот центр был связан через Зап. Двину с Балтикой, по Днепру с Черным морем; по Угре с Окой и по ней с Волгой. Широтный торговый путь «Западная Двина – Днепр – Ока – Волга» (г. Булгар на Волге) был основной транспортной артерией в истории Гнездово. Есть все основания принять версию археологов, что центром верхнеднепровских росов Льва VI было именно Гнёздово, которое в то время могло называться, по Т.Н. Джаксон, Свинеческ, Свинечск или Свиной мыс. Именно поэтому император Лев VI и не мог назвать именование центра верхнеднепровских росов. Согласно данным археологов [39]: “Концентрация значительного объема серебра в руках местной элиты указывает на то, что основное направление торговой активности определяли восточные связи”. Археолог А.О. Шевцов в [178] приводит таблицу (№5), на основании данных которой заключает, что: “до того, как Киев стал основным пунктом торговли между Русью и Византийской империей, существовали прямые контакты между Гнёздовом и Константинополем …”. Согласно императору, торговые караваны русов отправлялись ежегодно в Византию, а также в Хазарию. Не возникает сомнений, что гнёздовские русы были в контакте с русами южной Руси через Дон и Волгу. Археолог Т.А. Пушкина [125] отмечает: “Среди постоянного населения Гнёздова кривичей, скорее всего, не было. По крайней мере ни одного их захоронения в раскопанных курганах не найдено." Это объясняется тем, что рядом был Смоленск кривичей. Исследования погребений по мнению археолога Ю.Э. Жарнова, детально изучавшего женский костюм скандинавских погребений, показали, что четверть погребений принадлежало скандинавам. Остальные принадлежали славянам: «местные» – кривичи и «пришлые» – из Великой Моравии.

Свидетельством признания Руси как морской державы на Черном море является договор, заключенный между Византией и Русью в 911 году. Подписанию этого юридического документа не предшествовали никакие военные действия с обеих сторон, т.к. в тексте договора нет ни слова о прекращении каких-либо военных действий и мире. Это значит, что причина заключения договора была другая. Юридическо-правовая экспертиза договора 911 г. показала [127], что инициатором договора выступила Византия. Именно купцы из той Руси “создали для страны проблему, решение которой нельзя было откладывать. «Ходящие в греки» с каждым своим появлением ожесточали жителей города и окрестностей, где они вели себя особенно дерзко. «Ходящие в греки» стали проявлять случаи самоуправства. Это стало серьезной проблемой и заставило последнюю [Византию] сделать трудный шаг – пригласить к себе в дом врага, чтобы вместе решить ее средствами договора. На их обуздание и были направлены основные нормы Договора 911 г.” Но только ли одна эта причина? Что показывает анализ ситуации того времени? О сложности международной ситуации говорит письмо Николая Мистика №23 [117] болгарскому царю Симеону: “ страшное движение подготовляется или скоро приготовится царским старанием против вашей власти и вашего рода (т.е. против болгар). Русские, печенеги, аланы, угры – все договорены и поднимутся на войну”. Для Византии нужен был свой противовес в отношении с сильной Болгарией Симеона, способный играть роль союзника греков. У болгар никогда не было своего морского флота. Очевидно, что Лев VI понимал это и заранее предпринял шаги для того, чтобы исключить ситуацию союза Болгарии и Руси. Византии и без того приходилось систематически реагировать своим флотом на экспансию флота арабов. Поэтому инициатором договора была именно Византия. Договором допускалась возможность найма русов на военную службу в Византии. Известен факт, что уже в 911 г. в составе византийского отряда из 177 судов в походе на Крит под командованием было 700 русов. По договору византийские власти вели дела не с послами великого князя, а напрямую с представителями «светлых князей» или городских общин, входивших в эту Русь, которые вели самостоятельную торговлю в Византии. Т. е. со стороны Руси подписантами указаны все князья, включая великого князя Олега. Именно поэтому историк Л.В. Черепнин [171] сделал вывод, что эта Русь представляет собой обширную «политическую ассоциацию», затрудняясь очертить ее пределы.

Отметим, что договор 911 г. не является союзническим, т.е. не налагает никаких обязательств в плане военной поддержки Византии со стороны этой Руси. Отдельно отметим, договор не имеет никакого отношения к летописным киевским предместьям и князю Игорю (имени которого даже нет в тексте договора). Киевское княжество еще не имеет выхода к Черному морю – барьер в порогах и печенегах. О том, что пишут историки относительно связи Олега и Игоря, было написано в преамбуле “О единой династии”. Остается открытым вопрос – откуда взялся Олег и где был его центр управления? (см. Приложение «Олег и южная Русь»).

Следующая наиболее масштабная морская экспедиция русов (500 кораблей) на Каспий состоялась в 912-913 г. Этот поход достаточно подробно освещен в хрониках (в частности, у Мас’уди), поэтому не требует описания. Здесь набег с целью наживы и снова с одобрения хазар. Т. о., русы того периода могут рассматриваться как хазарские наёмники. Но при возвращении из похода и после передачи части добычи хазарам русы были разбиты мусульманской гвардией хазар. Погибло около 30 тысяч русов. Спасшиеся пытались пройти переволоку на Дон, но были добиты буртасами. Если относительно IX века проблематично определить, охранялась ли переволока и кем, то применительно к Х веку есть подтверждающие сообщения. О.Б. Бубенок (Об обстоятельствах, месте и времени возникновения этнонима буртас. 2008): “Указание же некоторых мусульманских авторов на нахождение буртасов вблизи сухопутного волока между Доном и Волгой, который находился как раз недалеко от Саркела, позволяет считать этих буртасов и ясов одной этнической группой. В их обязанность в первой половине X в. входил контроль над волоком в период экспансии русов.” О том, что были две локации буртасов этот автор сообщает в работе (Особенности функционирования Волго-Донской переволоки в хазарское время. 2020): “Современные востоковеды имеют доказательства того, что в Х в. буртасы проживали в двух районах реки: на правобережье Средней Волги (1 месяц пути от хазар) и на месте Волго-Донской переволоки (15 дней пути от хазар). … О том, как в районе переволоки осуществлялась защита, ал-Мас'уди пишет: «Здесь же хазарским царем поставлены в большом количестве люди, которые удерживают приходящих этим морем [Найтасом – О. Б.], также приходящих сухим путем с той стороны, где полоса Хазарского моря соединяется с морем Найтас» (Минорский В.Ф. 1963).” Т. о., при попытке пройти переволоку 5-тысячный отряд донских русов был разбит буртасами.

Укрепление Руси было опасно как для Византии, так и для Хазарии, чего обе державы и старались не допустить. С этой поры до 940-х годов морских набегов росов-русов на Византию и Каспий не было. Слишком много было потеряно, но потери – не уничтожение. Важно, что ни в одном документе или хронике того времени не говорится, что русы были данниками хазар.

Обратимся к Киеву начала Х века. На рубеже веков заселяются склоны киевских гор. Именно возвышенных мест, т.к. с X века начинается повышение увлажнения климата и весенние разливы Днепра затапливают низменные части (включая Подол). Исследования на Подоле в 1972 г. зафиксировали следы достаточно обширного поселения – (на участке площади, тогда Красной, – ул. Хорива) на глубине 8-12 метров было найдено 15 деревянных срубов. Самые ранние даты спилов по дендрошкале Подола, полученные на раскопах: Житный рынок – 877 г., ул. Нижний Вал – 900 г., ул. Верхний Вал – 901 г., Красная площадь – 913 г. Дендродаты спилов других срубов колеблются в широких пределах – 913-1047 гг. Датировки остатков найденных деревянных срубов показали [31] отсутствие населения на Подоле между 913 и 972 гг. из-за высокого стояния весенних паводков. Т.е. в течение 60 лет X в. на Подоле постоянно никто не жил. Широкое устье реки Почайны служило торговым портом-гаванью. Украинский археолог П.П. Толочко [153] относительно данных раскопок пишет, что исследование киевских срубных построек показало, что они имеют практически все варианты строительной техники, отмеченные исследователями для северо-западных и северо-восточных районов Руси. Керамика X – начала XI вв., залегавшая на глубине 8–9 м от современной поверхности, подтверждает выводы геологов о том, что именно в этот период в районе Киева наводнения происходили особенно часто. Поэтому люди старались селится повыше. Выше располагались и могильники. В пользу определенной автономности поселения на Подоле может говорить факт открытия вблизи него следов собственного могильника; древнейшие его погребения датируются Х в. Интенсивно заселялись склоны Старокиевской горы, на которой был раскопан древний могильник, в захоронениях которого отсутствуют предметы византийского происхождения, но есть отдельные находки, относящиеся к X веку, позволяющие судить о связях местного населения с Халифатом. Могильник на Старокиевской горе перестал выполнять свои функции уже в конце X в. в связи с расширением заселения.

Откуда взялось дополнительное населения в городище, которое в середине Х в. Константин VII еще называет Киоава? Можно отметить следующие основные моменты, которые могли послужить толчками для миграции. Во-первых, в 865 г болгарский князь Борис I начал насильственное насаждение христианской веры, вырезав 52 знатных рода. При этом он несколько раз метался между византийцами и римлянами. Очевидный толчок для миграции язычников. Во-вторых, после смерти Святополка I в 894 г. начался процесс распада и умирания Великой Моравии. Даже в период своего расцвета Великая Моравия не была централизована и не имела единой системы управления: местные князья управляли своими территориями. Подчинение Святополку I заключалось в выплате ему регулярной дани и выставления военных отрядов по его требованию. В самой Моравии насчитывалось более 40 городов, каждый из которых являлся своеобразным центром местной знати. В конце IX столетия ситуация еще более осложнилась, т.к. князь Моймир II обратился к римской курии с просьбой о восстановлении римской церкви. Это также могло вызвать поток миграции. Поэтому любой местный князь в любой момент мог мигрировать со своей дружиной и средствами. Плюс к осени 900 года венгры совершили нападение на северо-восточную часть Задунавья и отвоевали ее у мораван. В конце IX – начале X в. фиксируются непрекращающиеся набеги венгров на карпатские области бывшей Великой Моравии (Посавское и Нитранское княжества). При исследовании 25 крупных городищ (общинных центров) в Восточном Прикарпатье оказалось, что 8 из них были сожжены и запустели в конце IX – начале X вв. Население, взяв с собой домашнее имущество и наиболее ценное, оставило жилища. Археологи считают это следами какой-то крупной карательной акции против племенной верхушки здешнего населения. Куда могли направляться миграционные потоки? Очевидно, на восток. Такими могли быть причины миграции, приведшие к росту населения на Киевском городище.

Вполне допустимо, что во главе всей массы переселенцев стояло некое княжеское объединение – союз князей, который избрал себе лидера, но не монарха, на период миграции. При этом сохранялась свобода выбора – можно было остаться и не продолжать движение с основной массой. Именно управляемость мигрирующей массы, имеющей вооруженную защиту, была гарантией ее выживания при встрече с враждебным местным населением и вынуждала с ней считаться.

Что можно извлечь из археологических источников относительно Киевского городища? Украинский археолог А.В. Комар [65] пишет, что “позже, в первой половине Х в., реальная военная угроза Киеву больше не повторялась”. Поскольку археолог пишет, что реальная военная угроза Киеву больше не повторялась, это может означать, что в начале века некая угроза все же была. Вероятность ее события оценим с помощью данных по кладам в X в. Действительно, первый клад куфических монет был обнаружен в Киеве (близ Пустынно-Никольского монастыря – Печерский р-н) с младшей монетой – 905-906 г. Второй найденный одиночный дирхем датируется – 906-907 г. Относительно датировки на основе монет, М.К. Каргер отмечал, что дата монеты не может совпадать со временем захоронения. Именно по этой причине мною указан интервал (910-915) гг., в который могли быть какие-то события, заставившие владельца спрятать эти монеты. По всей видимости, это был период прибытия новой волны переселенцев, причем вооруженных. И это прибытие проходило достаточно агрессивно, т.к. городище Монастырек и поселение Стайки погибают в 1-ой четверти X века. В Монастырьке, как пишет А.В. Комар [66], было население древлянское. Более того, согласно тому же автору, к древлянской (житомирской) группе культуры Луки-Райковецкой с оговорками тяготеют и поселения второй половины IX – начала X в. на плато Киева. Значит захват Киевских гор и гибель поселения Монастырек не только могли, но и должны была вызвать конфликт между прибывшими и княжеством древлян (в летописях якобы усмирение древлян Игорем в 914 г.).