Анна Овчинникова

— Мы ни в чем не можем быть уверены, — сказал я, — кроме нашего оружия и нашей смерти.

— Я сказал правду.

— Адриан!

— Да серьезно. Она спросила, в чем моя самая сильная сторона. Я ответил, что я хорошо лажу с людьми.

— Неплохо,— признала я.

— Потом она спросила, в чем моя самая слабая сторона. И я сказал: «С чего начать?»

— Адриан!

— Перестань произносить мое имя таким тоном. Я сказал правду. Когда я добрался до четвертого пункта, она заявила, что я могу идти.

— Страна — это история страны, епископ, собрание всех ее историй. Мы — то, чем сделали нас отцы; их победы дали нам то, что у нас есть...

полу. – Ну, я бы захотел прикончить их без свидетелей, конечно. Хоть наставника и не могут казнить маршалы, всё равно плохая идея рекламировать убийство. Я взял два печенья, одно швырнул Рейчису, а другое взял себе. Лапы белкокота взметнулись в воздух и поймали угощение – Значит, тебе надо следить за своими жертвами. Убедиться, что ты знаешь, где они всё время находятся, чтобы выбрать идеальный случай. Я кивнул и внимательно осмотрел одну из бутылок вина, прежде чем сделать глоток. – Поэтому тебе

Я слышал, как женщины жалуются, будто у них мало силы, будто мужчины правят миром, – да, это так, зато у женщины есть сила, способная отправить мужчину сначала в бой, а затем в могилу.

избирателями. В выборах эдила тогда участвовали все граждане Рима, поделенные на тридцать пять триб. Цицерон принадлежал к Корнелийской, Сервий – к Лимонийской, Помпей – к Кластаминской, Веррес – к Ромилийской, и так далее. Каждый голосовал на Марсовом поле от имени своей трибы, после чего магистрат сообщал, кому отдала предпочтение та или иная триба. Победителями провозглашались четверо кандидатов, за которых проголосовало наибольшее число триб. Такой порядок давал

– Мы не всегда толкуем карты правильно, малыш, – сказала Фериус. – Иногда, как их ни считай, все они складываются в войну, и нет другой игры, кроме как спасти тех немногих, кого можно спасти.