Читать книгу: «Альтернатива», страница 4

Ожидание было недолгим. Занавесь колыхнулась, и в помещение вступил гуманоид, схожий с местными обитателями. Он не отреагировал на свет моего прожектора, направленный ему в лицо. В правой руке абориген держал посох, увенчанный кроной миниатюрного дерева, которое я успел заметить на вершине пирамиды. Его голова слегка покачивалась из стороны в сторону, и мне показалось, что он изучает меня. Однако, сколько я ни всматривался в его лицо, я не мог разглядеть даже намёка на глаза. Его покачивающаяся голова напомнила мне нечто. Я напряг память и вспомнил: дельфины, покачивая головой, ультразвуковым лучом обследуют пространство в поисках добычи.

Я осторожно, чтобы не напугать аборигена, активировал встроенное в мой скафандр оборудование для обнаружения ультразвука. В наушниках раздался частый писк. Меня облучал живой ультразвуковой сонар.

Абориген медленно поднял посох и так же медленно направил его в мою сторону. Я отпрянул. Гуманоид замер. Затем переложил посох в левую руку. Я невольно повернул голову влево.

Ответный бросок. Моя голова, словно локатор, повторила тот же манёвр.

Слышу шорох слева. Поворачиваюсь, и свет выхватывает ещё одну чёрную фигуру. Следить за двумя гуманоидами в разных концах комнаты с прожектором неудобно. Я выключаю его и переключаюсь на нашлемный светильник. Комната маленькая, и свет заливает её полностью, но гуманоиды никак на это не реагируют. Им свет не нужен. Они, как я догадался, продолжают эксперимент. Один стоит передо мной, покачивая посохом из стороны в сторону. А другой беззвучно направляется мне за спину.

Я тоже совершаю маневр. Отхожу в сторону, чтобы видеть обоих и прижимаюсь спиной к стене.

Оба аборигена озадачены. Они видят, мою реакцию, но не понимают, каким образом я ориентируюсь в полной темноте.

Я жду продолжения эксперимента, но гуманоид с посохом внезапно меняет тактику. Он указывает на скамью, расположенную у стены, явно выражая желание, чтобы я расположился на ней. Несколько озадаченный, я сажусь. Меня поражает логичность действий гуманоидов, и их достаточно выраженное разумное поведение.

Жрец, так я решил называть аборигена с посохом, как с символом власти, подошел ко мне и, открыв рот, издал серию свистящих щелчков.

Я поднялся и, похлопав себя по груди, провозгласил: «Я – человек! Пришёл оттуда!» – и для пущей убедительности указал рукой на потолок. Жрец тоже похлопал себя по груди и свистнул. Я быстро включил лингвиста, в электронную память которого была заложена программа к быстрому лингвистическому анализу, и взаимный процесс обучения начал набирать обороты. Я показывал рукой на окружающие предметы и называл их. Жрец в ответ щелкал и свистел или свистел и щелкал. Когда наглядные пособия кончились, помощник выбежал из комнаты и вернулся с мешком разнообразных предметов: копья, каменные ножи, деревянная лопата, посуда и т.д. Лингвист заглатывал уйму информации и на каждый предмет, повторно показываемый мне, отвечал свистом-щелчком, как заправский абориген, чем приводил гуманоидов в неописуемый восторг. Они притоптывали, приседали, разводя руки, и что-то восторженно свистели. Когда кончились и принесенные предметы, процесс обучения продолжился в тоннеле, по которому меня куда-то повели.

Сложную специфику речи гуманоидов, которая проявилась в построении фраз, словосочетаний, использовании специфических конструкций, лингвист преодолел быстро. Для лучшего восприятия устной речи он использовал короткие и несложные предложения, которые легче всего воспринимаются на слух. Через час обучения, я мог спокойно общаться через лингвиста с аборигенами.

Жрец подошел к выходу и, приподняв занавеску, сказал: «Тебя ждут».

Вслед за своим провожатым я вошел в зал и остановился в нерешительности, не зная, что делать дальше.

Вдоль стен небольшого зала расположились аборигены, и каждый из них, казалось, был поглощён происходящим. Одни стояли, тяжело опустив руки, другие присели на корточки, и все внимательно следили за каждым моим движением. Выше других, на особом месте, сидел, по-видимому, главный жрец племени или вождь. Минуту или больше мы изучали друг друга. Точнее сказать, они рассматривали меня как невиданного зверя.

Старец на мгновение умолк, приостановился и, приоткрыв дверь, изрёк: «Подышим свежим воздухом, а то здесь становится душно».

Я не стал прерывать его рассказ, но, похоже, дед позабыл о нём. Он задумчиво созерцал синие огоньки, мерцающие в печи, и, казалось, размышлял о чём-то своём.

– Налей-ка мне чаю, – вдруг попросил он, протягивая чашку, и добавил: – В горле пересохло.

Я поднялся и разлил по чашкам уже остывший чай. Одним глотком выпив холодный настой из смородиновых листьев, я прильнул к тёплой поверхности печи и впервые ощутил, насколько жарко в комнате.

Старец неторопливо допил чай маленькими глотками и произнёс: «А ведь там я не мог позволить себе даже глотка воды. Можно сказать, был на полном карантине».

Он немного помолчал, словно раздумывая, что сказать, и продолжил свои воспоминания.

– Айсы, так называли себя аборигены, были полновластными хозяевами этой ледяной планеты, которую я назвал – Снежная королева. Дословный перевод «Айс» с их языка – ледяные люди, или подледные люди.

– Но это невозможно! – воскликнул я. – Планета покрыта льдом!

Старик рассмеялся и сказал: «Для нас это, конечно, невероятное событие. Мы дети Солнца и не можем представить жизнь в других условиях. Но природа не рассуждает, хорошо это или плохо. Она бездумно перебирает варианты, отбрасывая ненужные».

– Но источник жизни – Солнце! – возразил я.

– А железобактерии? – парировал дед. – А множество других микроорганизмов, которые питаются минералами и другими химическими соединениями и не нуждаются в солнечном свете? Кроме того, есть другие источники энергии, которые природа может использовать в своих экспериментах.

– Какие?

А вот это и предстояло мне выяснить. – спокойно ответил дед и продолжил необычный рассказ.

Первым молчание нарушил Главный жрец: «Кто ты и откуда ты пришел к нам?»

– Я спустился к вам с высоты, – ответил я и для пущей убедительности указал рукой на свод пещеры.

Мой ответ видимо сильно озадачил слушателей. Несколько минут они сосредоточенно покачивали головами, а затем кто-то воскликнул: «Но там ничего нет! И ты …». Но его перебил властный голос Главного жреца: «Ты должен нам все рассказать!»

Я не стал углубляться в детали устройства мироздания и цели своего прибытия в их подземный мир. Я лишь изложил более или менее достоверную версию о своём долгом странствии среди звёзд и появлении в их мире через расщелину в толще льда.

На что Главный жрец многозначительно намекнул: «Полагаю, ты поведал не всё, что видел и знаешь, но и того, что ты рассказал, достаточно, чтобы внести смятение в нашу жизнь. Уведите его!»

После того как меня вновь водворили на прежнее место и поставили у входа вооружённую охрану из двух гуманоидов, я не стал предпринимать никаких противоправных действий, а предпочёл ожидать дальнейшего развития событий. Что могли сделать эти первобытные обитатели подледного мира со своими копьями с кремнёвыми наконечниками, если бы я попытался покинуть их владения?

Не знаю, что происходило на Совете, но, должно быть, я произвёл на них благоприятное впечатление, иначе они не согласились бы поведать мне историю происхождения своего мира. Примерно через восемь часов меня снова привели в зал заседания Совета, и Главный жрец обратился ко мне со следующими словами: «Мы выслушали тебя внимательно, но усомнились в твоём рассказе. На наш взгляд, мир устроен несколько иначе. Мы изложим свою точку зрения и приведём тебе доказательства нашей правоты. Ты сравнишь обе точки зрения и предложишь нам свои убедительные доказательства устройства мира. Согласен?»

– Смогу ли я убедить вас в своей правоте? – спросил я.

– Если ты прав, мы поможем тебе вернуться обратно, – ответили мне. – Если нет, ты останешься у нас навсегда.

Я согласился без раздумий. Удержать меня они вряд ли смогут. Уйти никогда не поздно, но узнать о происхождении необычной цивилизации было очень заманчиво. В знак согласия я кивнул головой.

– Мы представляем наш мир таким, – начал Главный жрец и махнул рукой, сидящему от него справа аборигену.

Тот поднялся и назвал своё имя: «Я – Хард, хранитель древних текстов».

– Наш мир невероятно стар, – продолжил он. – И подобен огромному диску, толщина которого поражает воображение. Этот диск покрыт горами и льдом и плавает в океане, который мы называем Мировым.

В ответ на это высказывание я едва не рассмеялся, вспомнив, как земляне в древности представляли свою планету: диск, плавающий в океане на спинах слонов, которые стояли на черепахе.

«Наш мир начал своё существование как крохотный зародыш в жидкой грязи на дне океана. Он рос и становился всё больше, пока не достиг огромных размеров. В его глубинах, подобно желтку в птичьем яйце, зародилась жизнь. Вода, окружавшая мир, затвердела, покрыв его скорлупой изо льда, чтобы защитить новорождённых существ от холода.

Первыми на диске появились Деревья Жизни. Они пили горячие соки из его недр и своим теплом растопили ледяную оболочку, создав подледные пещеры, в которых выросли разнообразные растения. Затем к жизни пробудились насекомые и животные: травоядные и хищные. Среди них были и наши предки – Айсы. Они не только освоили подледные пещеры, но и обустроили подземные пространства».

– Храм, в который ты видел, – прервал Харда, Главный жрец, – построен нашими предками несколько тысяч лет назад. Он вырублен из целой скалы и символизирует Дерево Жизни».

Я сразу же вспомнил поразившее меня строение в центре подземного зала: белоснежную величественную пирамиду со ступенями, уходящими ввысь, которые заканчивались стволом гигантского дерева, раскидистая крона которого служила сводом зала.

А Хард невозмутимо продолжал излагать свою теорию: «Диск, на котором мы живём, вращается вокруг своей оси, как волчок, которая одним концом упирается в дно мироздания, а другим в его купол».

«Однако это уже это интересная интерпретация о строении вселенной. Но как они определили, что их планета вращается?» – удивился я, и хотел было задать вопрос.

Верховный жрец внезапно поднялся и сказал: «Мне кажется, ты сомневаешься в том, что тебе было сказано. Пойдём со мной, и я покажу тебе доказательства наших слов».

После этого верховный жрец, опираясь на свой посох, медленно вышел из зала собраний. За ним последовали его приближённые, а я замыкал шествие. Мы прошли через подземный ход, и вышли на площадь, где возвышалась пирамида. По её ступеням мы поднялись внутрь.

В центре пирамиды находился круглый зал диаметром около десяти метров. В стенах по периметру были расположены входы в помещения, которые находились внутри пирамиды. Над моей головой простирался потолок, из центра которого свисал десятиметровый канат, на котором был закреплён массивный каменный шар с заострённым концом. Он медленно покачивался, и вскоре стало очевидно, что плоскость его колебаний поворачивается по часовой стрелке относительно пола. При каждом следующем колебании острый конец шара сместил песок в нескольких миллиметрах от предыдущего места.

В моей памяти начали всплывать воспоминания из курса лекций по физике, которые я посещал на астробиологическом факультете. Я вспомнил, что видел нечто подобное в Санкт-Петербургском планетарии. Это был маятник Фуко – впечатляющая демонстрация вращения Земли. Аборигены подтвердили свои высказывания о вращении их мира вокруг оси с помощью этого эксперимента.

Затем аборигены вывели меня наружу и стали подниматься по ступеням пирамиды вверх. Сооружение оказалось не просто высоким, а очень высоким – метров триста было до верхнего основания, из которого вырастал ствол Дерева Жизни. Однако аборигены с лёгкостью преодолели столь внушительную высоту, не выказывая ни малейших признаков утомления. Если бы не экзоскелет моего скафандра, я едва ли смог бы присоединиться к ним. Главный жрец, окружённый свитой, торжественно прошествовал к входу в ствол дерева, и младшие жрецы последовали за ним. Я, после некоторого колебания, ступил на первую ступень лестницы, которая вела вглубь пирамиды. Она извивалась, опускаясь вниз, обвивая колоссальное бочкообразное сооружение, которое спускалось с потолка пирамиды до первой площадки. Мне не объяснили, что это за устройство, и я терялся в догадках о его предназначении. Затем лестница уступами устремлялась вниз с площадки вдоль стены пирамиды. Я осторожно спускался вслед за жрецами, которые почти бегом преодолевали ступени, прижимаясь к стене, так как перил с правой стороны у лестницы не было, а ширина ступенек едва ли превышала двадцать сантиметров.

Когда спуск благополучно завершился, Главный жрец прервал молчание: «Но это ещё не всё. Скоро тебя приведут к одному из Деревьев Жизни, которые держат Крышу Мира, а потом мы тебе покажем работу этого устройства!»

В соответствии с его наставлениями, мы отправились в сопровождении одного из младших жрецов в комплекс рукотворных пещер и лабиринтов, расположенных в горе. Точность и тщательность, с которой были созданы эти помещения, вызывали у меня восхищение. Можно только предполагать, сколько времени и усилий потребовалось для их создания. Это был настоящий подземный город, который поразил меня своим совершенством. Мы шли по тоннелям-улицам, ширина которых позволяла пройти четырем людям, стоящим плечом к плечу. Вдоль стен в специальных нишах, засыпанных землёй, росли фруктовые деревья с экзотическими плодами. Стены тоннелей-улиц были украшены искусно вырезанными в камне фигурами разнообразных животных и птиц, которые располагались под сводами огромных деревьев.

Проходя по бесконечным галереям, я обратил внимание, что далеко не все они были прорублены айсами. Стены естественных тоннелей, как правило, были шероховатые и менее просторные, чем вырубленные в камне и сами тоннели были более извитые. Лабиринты имели причудливую и запутанную структуру: их ходы то расходились в разные стороны, то вновь сходились. Некоторые из них заканчивались тупиками, другие же выводили в просторные пещеры, образованные в результате работы подземных вод. Эти лабиринты были древними и, несомненно, имели природное происхождение, о чём свидетельствовали сталагмиты и сталактиты, возвышающиеся над полом и свисающие с потолка пещер, подобно гигантским белым колоннам из известняка. Но и эти пещеры айсы старательно приспособили для собственных нужд. В одних они развели настоящие подземные сады, в других держали в загонах домашних животных. Другие – с комфортом оборудовали под жилье. В стенах этих пещер были вырублены, будем так говорить, квартиры. В одну из них меня провели, чтобы продемонстрировать, как живут айсы. Я был не то, чтобы удивлен, я был сражен наповал увиденным. Жилье для каменного века было вполне комфортабельным: спальня для взрослых, аккуратная пещерка для детей, самое удивительное – кухня, туалет и ванная и с горячей и холодной водой! Хозяин дома с удовольствием продемонстрировал мне, как открывать и закрывать воду. Устройство было очень простое, как в самоваре. Из стены две деревянных трубочки и такой же деревянный кран. Повернул один – горячая вода, повернул другой – холодная. Вода стекает по желобу и исчезает в стене. Откуда поступает вода и куда уходит, я узнал несколько позже.

Мы провели несколько часов в этих лабиринтах, исследуя подземный город айсов. Это зрелище поразило меня. По моим подсчётам, в нём могло проживать до пяти тысяч взрослых и детей. Этот город был воплощением колоссального труда айсов, но я так и не смог понять, какими орудиями он был построен. Неужели кремнёвыми долотами? Однако на этот вопрос я так и не получил ответа.

Главный жрец, когда мы прощались, ответил на мой вопрос достаточно лаконично: «Мы и так открыли тебе достаточно наших тайн. Должна же быть хоть одна нераскрытая».

После осмотра города меня сопроводили в мою келью, где я мог отдохнуть. Однако на этот раз меня не охраняли. Я, конечно, не был утомлён прогулкой, но мне требовалось осмыслить полученную информацию в спокойной обстановке, и потому я не стал настаивать на продолжении познавательной экскурсии.

В комнате меня ожидал роскошный обед, состоявший из фруктов и вяленого мяса. Я поблагодарил хозяев за гостеприимство, но объяснил, что не могу принимать их пищу. Они с пониманием отнеслись к моему отказу и унесли тарелки. Это был ещё один аргумент в мою пользу, поскольку айсы всё ещё считали меня пришельцем из другого, малоизвестного им места подлёдного мира. Таким образом, мой отказ от их пищи подтверждал, что я действительно чужестранец.

В утренний час, по моим часам, меня разбудил айс, держа в руках посох. «Я – младший жрец Атрий. – представился он. – Сегодня я познакомлю тебя с нашими мастерскими».

Недолгий путь по лабиринту привёл нас в производственные цеха города. Ничего удивительного и познавательного я не увидел – обычные ремесленные мастерские. В одной пещере подростки под руководством старшего аборигена вытачивают прутики для стрел, в другой взрослые опытные мастера из обсидана и кремния изготавливают наконечники для стрел, копий и ножи. В других помещениях женщины заняты изготовлением циновок, сушкой и вялением фруктов. Мне также показали пещеры, используемые для выращивания светящихся зеленоватым светом грибов.

После краткого обхода мастерских меня снова привели к Главному жрецу, и он без всяких предисловий сказал: «Собирайся. Сейчас ты пойдёшь с нами к Дереву Жизни, которое держит Крышу Мира».

* * *

Подготовка к предстоящему путешествию не потребовала значительных усилий. Мне не было необходимости обременять себя лишними поклажами. Как говорится, я «подпоясался и пошёл».

Местные жители отнеслись к предстоящему походу со всей серьёзностью. Они, подобно альпинистам, приготовили всё необходимое снаряжение: длинные верёвки, крючья из твёрдых пород дерева, вооружились короткими копьями и кремнёвыми ножами. Мне выдали обувь, похожую на индийские мокасины, чтобы приглушить звук моих шагов. Также мне предложили крепкий кремнёвый нож. Я вежливо отказался, объяснив, что никогда не пользовался таким оружием и вряд ли смогу им воспользоваться.

В сопровождении вооружённого отряда из пяти воинов и младшего жреца мы отправился в поход. Мы пробирались запутанными тропами, известными только местным жителям, и наконец вышли из города-лабиринта к ледяной пещере, с которой началось моё злополучное знакомство с айсами. Мы шли, молча, стараясь не терять времени. Больше всего трудностей доставлял я, то и дело, спотыкаясь о камни и проваливаясь в ямы. Наш небольшой отряд бесшумно скользил по тропинке, которая вилась между ледяными сталактитами, мимо озёр чёрной воды и скальных валунов, разбросанных повсюду. Мрак вокруг был настолько плотным, что свет моей лампы едва рассеивал темноту. Я шёл словно в световом шаре, созданном моим фонарём. От яркого света по сторонам возникали пугающие тени, а едва рассеиваемая темнота искажала восприятие. Небольшие углубления в земле казались мне бездонными провалами, а валуны, исчезающие в темноте, неприступными скалами.

Айсы шли так уверенно, будто не замечали окружавшего нас мрака. В пути я ещё раз убедился в феноменальной зрительной памяти местных жителей, которая словно чувствительная плёнка мгновенно фиксирует всё, что попадает в поле зрения. Они шли по памяти, с выключенными сонарами, чтобы не привлекать хищников. И заранее предупреждали меня о препятствиях, которые ещё не возникали на моём пути, но уже ждали меня на каждом шагу. Я невольно испытывал чувство зависти, наблюдая за айсами. Они с лёгкостью перемещались среди каменных глыб и ям, наполненных водой, словно прогуливались по залитой солнцем улице. Этот подземный мир был полон для них света, красок, звуков и ароматов, в то время как я был в нём глух и слеп.

– Да, да, я не ошибся – сказал дед, заметив моё удивление. – Айсы действительно различают цвета. Конечно, невозможно сравнивать их цветоощущение с нашим. Но принцип цветовидения у них и у нас почти идентичен. Мы воспринимаем глазами свет отражённые электромагнитные волны от окружающих нас предметов. Айсы же видят ультразвуковые волны, испускаемые ими не с одной частотой, как, например, летучие мыши, а с множеством частот. То есть их сигнал, как и наш свет, представляет собой спектр различных волн. И в зависимости от того, как эти волны отражаются или поглощаются, в мозгу айсов формируется цветной образ окружающего мира. Естественно, наше восприятие цветов не совпадает. То, что я вижу красным, для них может быть жёлтым или зелёным, а то и голубым. Всё зависит от структуры, плотности, температуры и других свойств вещества.

– Их природный сонар, – продолжал он также неторопливым голосом, – намного совершеннее земных аналогов. С помощью своего сонара айсы воспринимают обратные акустические сигналы на значительном расстоянии и даже от небольших объектов. С их помощью, они не только определяют свое местоположения на местности. В мозгу айсов формируется трёхмерное изображение увиденных предметов пространстве. Фактически они видят мир так же, как и мы.

В ходе нашего общения с этими удивительными существами мне не раз приходилось убеждаться в их поразительной приспособленности к необычным условиям жизни. Когда наш отряд остановился на отдых у небольшого водоёма, я вновь столкнулся с проявлением своей ограниченности. В воде что-то мелькало, напоминая маленьких рыбок. Я опустился на колени и склонился над водоёмом, чтобы рассмотреть их, но тут же стремительно выпрямился, едва не ударившись лбом о дно. Абсолютная прозрачность воды ввела меня в заблуждение. Я намеревался лишь прикоснуться к поверхности водоёма, но вместо этого погрузился в воду до самого дна. Оптический обман сыграл со мной очередную злую шутку.

После недолгого отдыха мы продолжили путь. Вскоре я потерял счёт времени и расстоянию. Пещера оказалась больше, чем я думал, и по своему рельефу напоминала горную местность. Внезапно отряд остановился. Я по инерции врезался в спину стоящего передо мной гуманоида. Все без промедления упали на землю и спрятались за камнями. Я же бестолково метался, не зная, что делать. Кто-то схватил меня за ногу, и я присел, не понимая, что происходит. Лежащий рядом абориген, молча, указал мне направление. Я приподнялся и увидел то, что сначала принял за валуны, оказалось живым существом. Груда округлых камней зашевелилась, и её очертания начали медленно меняться. Это было похоже на то, как будто невидимый игрок накачивает футбольные мячи. Слева от кучи камней из темноты появилась странная фигура – вытянутое тело, похожее на червя, с множеством маленьких суставчатых ног. На тонкой шее была голова акулы с частоколом зубов, направленных внутрь. Голова была увенчана перепончатыми ушами. Вместо передних конечностей были клешни, как у краба, а вместо хвоста – серповидный крюк, как у скорпиона. Воинственно подняв клешни, существо бросилось на добычу. Я был уверен, что оно нападёт. Но я ошибся. Над вздыбленными каменными глыбами взметнулся хобот, подобный хоботу слона. Существо, отдалённо напоминающее скорпиона, не успело преодолеть и пяти метров, как бездыханное рухнуло на землю. Шары опали, словно проколотые, и из груды камней к упавшему скорпиону метнулась…обыкновенная, на первый взгляд, змея, похожая на анаконду, только гораздо крупнее. Она широко раскрыла пасть, медленно проглотила скорпиона и, вернувшись в своё убежище, свернулась в клубок.

Я был ошеломлён тем, что увидел, и не мог осознать произошедшее. Каким образом змея смогла убить или обездвижить своего противника?

Айсы тихо поднялись и быстро отошли от места битвы. Отойдя на приличное расстояние, старший по отряду сказал мне: «Это опасный хищник – Могучий Крик. Он кричит так громко, что животные и другие хищники падают замертво. Мы стараемся не встречаться с ним».

После их слов, я догадался, что змея, или Могучий Крик, как его называют айсы, глушил добычу и защищался от врагов ультразвуковой пушкой. Обнаружив движущийся объект, змея наполняет свои воздушные мешки, а затем с силой выдыхает воздух через гортань-свисток. Выдыхаемый воздух вырывается наружу с такой силой, что возникает свист запредельной частоты, который даже айсы не могут услышать. Направленный рупором воронкой, он ослепляет и оглушает противника или добычу. Я бы не хотел испытать на себе его акустический удар без скафандра.

После короткой паузы мы продолжили путь и подошли к бурному ручью, который с шумом возникал во мраке и так же бесследно исчезал в нём. Я мог видеть лишь часть мутной струи и слышать её грозный шум, а айсы видели то, что скрывала тьма. Они подвели меня к мосту, при виде которого у меня похолодело в животе. Через бурный поток перекинулся ствол дерева средней толщины, один конец которого лежал у моих ног, а другой поглощал мрак. Айс ведущий отряд мелькнул передо мной в круге света и исчез в темноте. Я сделал шаг на бревно, но тут же отступил назад. В этот момент я позабыл о том, что мой скафандр оснащён автономным управлением и без труда преодолел бы это препятствие.

– Никакая сила не заставит меня ступить на эту соломинку! – решил я.

Ведущий появился из тьмы и спокойно остановился на середине импровизированного моста, жестом приглашая меня.

– Не могу! – едва произнёс я.

Айсы чутко уловили моё состояние, и прежде, чем я успел осознать происходящее, оказался над их головами. В следующее мгновение я уже стоял на другом берегу ручья. Мы находились на узкой полоске земли, зажатой между скалой и потоком воды. Над нами возвышалась непреодолимая стена, а позади нас грохотал неумолимый поток. Слева скала обрывалась прямо в реку, а справа тянулась узкая тропинка, шириной в полметра, которая вилась вдоль ручья и исчезала за нагромождением скальных выступов. Мы свернули, затем ещё раз свернули и, наконец, обогнули последний выступ скалы. И тут моему взору предстала долина, покрытая ковром из фиолетовых зарослей. Из этих зарослей, словно белые свечи, поднимались пятнадцатиметровые стволы, глубоко расщеплённые и напоминающие вертикально сложенные доски, расходящиеся веером от общего центра. На них не было ни одной ветки, ни одного листочка. Я с интересом рассматривал эти необычные деревья, которые ничем не походили на земные. Некоторые из них достигали тридцати метров в высоту.

– Это и есть Столбы Мира? – спросил я у жреца.

Он засмеялся и подошёл к одному дереву. От удара каменного топора от ствола откололась длинная доска.

– Разве такие хрупкие деревья могут удержать Крышу Мира? – спросил он с сарказмом и показал рукой на ледяной купол над нами.

Он махнул рукой, и отряд тронулся в путь.

Зрелище, представшее моему взору, могло бы поразить любого. Путь, по которому мы следовали, преградило массивное дерево, рухнувшее, подобно баобабу. Очевидно, оно находилось здесь уже довольно давно. Фиолетовые лианы обвивали его со всех сторон, жадно приникая к его бокам своими широкими листьями, похожими на зонты. Мы приблизились, и то, что я поначалу принял за упавший ствол, оказалось гигантским корнем. Айсы с проворством, достойным обезьян, вскарабкались на него и помогли мне взобраться на его вершину.

С высоты я увидел множество таких же корней, которые подобно змеям переплетались на сотни метров вокруг. Они круто поднимались вверх, сливаясь с гигантским стволом, который я поначалу принял за крутой склон горы. Но и он оказался лишь одним из множества толстых стволов, произрастающих из одного корня. Тёмная кора на них местами потрескалась и свисала клочьями. Мощные сучья разветвлялись над нашими головами и выходили из одного ствола, переплетаясь с другим, образуя ажурный узорчатый каркас. Ещё выше, куда едва достигал свет моего светильника, ветви непроглядной кровлей смыкались над нашими головами. Сотни лиан, прочных и упругих, как стальные тросы, свисали из-под кроны, оплетая гигантские стволы. Я стоял на корне величественного древа, по сравнению с которым наши земные исполины показались бы саженцами-подростками.

Айсы расположились в углублениях на коре корня, чтобы отдохнуть. Я решил, что на время отдыха можно выключить свет, но, как оказалось, это было ошибкой. Внезапно что-то упало на меня сверху, и острые когти впились в мою грудь. Зубы хищника скрежетали по поверхности моего скафандра. От неожиданности я громко закричал. Один из охотников, сопровождавших меня, нанёс быстрый удар копьём по хищнику, и тот с визгом взмыл в воздух и исчез в темноте. Когти и зубы нападавшего не причинили мне вреда. Прокусить или порвать мою защиту невозможно, но я не смог совладать с собой от неожиданного нападения и теперь стыдился своей минутной слабости.

После короткого отдыха три айса и я начали восхождение на Крышу Мира. Остальные остались ждать нас внизу. Восхождение было поистине захватывающим. Аборигены с поразительной ловкостью и грацией, не прилагая видимых усилий, карабкались вверх по многочисленным сучьям и веткам, словно по пожарной лестнице. Вскоре они скрылись в густой листве. Порой я слышал, как ломались ветки, и мелкие кусочки коры и листья падали мне на шлем. Я старался не потерять из виду дорогу и не заблудиться среди этих ветвей и листьев. Мы взбирались по ветвям, которые были похожи на тонкие, изящные трубы, подобные трубам для горячей воды. От массивных стволов исходил ощутимый жар. Мой термометр показывал температуру выше пятидесяти градусов. Вероятно, вокруг была атмосфера, как в бане, но я, защищённый скафандром, не испытывал никакого дискомфорта. Тела айсов блестели то ли от пота, то ли от повышенной влажности, но они упорно продолжали подниматься вверх.

Несколько часов мы карабкались к ледяному небосводу по лианам и ветвям, которые были толщиной с могучий дуб, и конца пути не было видно. На ветвях вокруг меня покачивались какие-то тёмные комочки. Я начал внимательно их рассматривать. Но как только я сделал неосторожное движение, чтобы прикоснуться к ним, вокруг меня зашелестели крылья, и послышались предостерегающие крики их хозяев. Я также интуитивно ощущал присутствие и нелетающих обитателей этого огромного дерева. Они едва заметными и неуловимыми тенями с мягким шорохом скользили рядом со мной. Я не испытывал особого беспокойства, полагаясь на надёжность своей защиты и своих помощников, которые хорошо знали нравы лесных жителей. Поднимаясь по одной из ветвей, я ухватился за свисающую лиану, чтобы использовать её как опору. Лиана дрогнула, изогнулась перед моим лицом, словно вопросительный знак, и оскалила пасть, усеянную тонкими и длинными зубами. Я молниеносно отбросил её, и она полетела вниз. Но не успела она покинуть освещённое пространство, как чёрная стрела вылетела из темноты и снова скрылась во мраке, унося добычу.