Читать книгу: «Невры», страница 26

– Моя визитка, – объяснил он и жестом предложил Юрику ознакомиться с написанным на поверхности карточки, – фамилия сложная, можешь не запоминать, – усмехнулся он.

    Юрик робко заглянул в визитку. «Лютер Вольфскопф», прочёл он. «Европейский фонд помощи».

– Можешь звать меня просто Лют, – легко и мягко произнёс незнакомец.

    Только сейчас Юрик заметил странный блеск в зрачке правого глаза гостя, такой блик даëт искусственный глаз, выдавая недостаток своего владельца. Лют, точно прочитав мысли пленника, усмехнулся и скосил рот в кривой улыбке.

– Вот видишь, у нас с тобой даже зрение одинаковое. Но у тебя скоро будет снова два глаза, а у меня вот уже никогда, – он вдруг посерьёзнел и о чём-то задумался, – в кино на 3D не сходить. Бесполезно, одним глазом-то… Да, Юра, наука шагнула далеко вперёд, а вот глаза пока не пересаживают. К сожалению.

    Юрик понимающе покачал головой и виновато скосил глаза в сторону. Чем-то этот человек притягивал и располагал, появилось ощущение, что ему-то можно рассказать правду, и он поверит.

– А чем ваш фонд занимается? – решил разрядить неловкую паузу парень.

– Да разным всяким, – отмахнулся Лют, – финансами в основном, благотворительностью всякой. Вот и здесь я для наблюдения за гуманитарной обстановкой на прифронтовых территориях.

– А от меня тогда что нужно? – насторожился Юрик.

– Да вот, история твоя до меня дошла. Про оборотней, – он иронично сощурился.

– Что, тоже не верите? – буркнул парень.

– Не верил бы – не сидел бы здесь, – усмехнулся гость, – ты не первый, кто их видел. Это феномен ваших диких мест, пережиток первобытного прошлого, так сказать. И я хочу, чтобы ты помог нам их найти.

– Так я без проблем, – пожал плечами Юрик, – вот только я почти ничего про них не знаю.

– Но ты знаком с местными жителями?

– Ну да, деревенских знаю. Там ещё на острове чел какой-то с дочкой живёт, их пару раз видел.

– И остров видел?

– Ну да, мы с Денисом… Это один из моих друзей… Ходили туда.

– Найти сможешь?

– Да, там не сложно дойти.

– Это хорошо. Слушай, я здесь прочитал протоколы твоих допросов, – Лют откинул крышку чехла планшета, лежащего рядом на столе, и пролистал мелкий казённый текст на экране, – я правильно понял? Ты с двумя друзьями приехал в деревню Невры несколько дней назад, спасаясь от мобилизации, – он остановился и вопросительно стрельнул взглядом исподлобья. Юрик, несколько сконфузившись, неуверенно кивнул. – А что так? – продолжил Лют, – не захотели Родину защищать?

– Пффф, – пренебрежительно фыркнул Юрик, – а что она мне дала, родина эта?

– Ну да… – задумчиво протянул Лют, то ли соглашаясь, то ли подтрунивая над собеседником, одновременно листая виртуальные страницы на планшете. Найдя нужную информацию он продолжил: – в твоём личном деле написано, что ты участвовал в протестах двадцатого года, после чего был уволен с работы.

– Ну да, было, – самодовольно ухмыльнулся пленник и дерзко скрестил руки на груди.

– Значит ты хочешь изменить жизнь своей страны, своего народа к лучшему? – доверительно кивая спросил Лют, – стать по-настоящему независимым?

– Ну-у… – замялся Юрик, – я, вообще, в политике особо не разбираюсь, я даже на выборы не ходил.

– Угу, – растерянно, словно проглотил неожиданно твёрдый кусок, кивнул гость, – а зачем тогда выходил?

– Так я больше по приколу… Ну, это сначала. Я же боями без правил занимаюсь, понимаете? Так я омоновцу втащил, – тут Юрик не удержался и до боли в заплывшем глазу и скуле криво улыбнулся, – ну и получил в ответ. Конкретно меня помяли тогда, вообще по жести, я майку разорванную до сих пор храню. Ну и начал выходить против насилия, у нас же мирный протест был, понимаете?

– Мирный…– Лют понимающе покивал, – а омоновца зачем ударил?

– Омоновца? Так это… Да пидоры они! Что мне смотреть на него было?

– Ну да, – согласился Лют, а потом сам себе под нос пробормотал: – мы пойдём другим путём, – после чего снова продолжил: – всë правильно. Слушай, Юра, вижу – ты смышлёный парень, нам такие нужны. Скажи, поехал бы со мной в Швейцарию?

– В Швейцарию?… – оторопел парень.

– В Швейцарию, – подтвердил гость, – знаешь, в Европе ведь трудно найти нормального помощника, там же одни мигранты, педерасты, трансгендеры, ну ты в курсе.

– Ну да, видел по телевизору.

– Вот! – Лют одобрительным жестом ладони подтвердил информацию, – я ведь сам отсюда, из этих мест, знаешь ли.

– Что, серьёзно? – глаза у Юрика полезли на лоб.

– Серьёзнее некуда, – усмехнулся Лют и, наклонившись вбок, достал из кармана смартфон, – вот, посмотри, чего можно добиться, если голова работает, – он протянул собеседнику тонкий серебристый гаджет и жестом предложил посмотреть.

    Юрик несмело взял телефон и сразу увидел фото нового знакомого. В солнечных очках, отражающих яркое южное солнце, он красовался на корме белоснежной яхты. Покрытая капельками лысина сверкала серебром, а белоснежные крепкие зубы, казалось, были сделаны из жемчуга.

– Полистай, – вполголоса подсказал Лют.

    Юрик чиркнул пальцем по экрану, и на него снова посмотрел улыбающийся владелец яхты. Только на этом фото его обнимали две стройные девушки. Купальники-верёвочки туго обтягивали бронзовую кожу на отполированных, точно вылепленных неизвестным мастером, телах. Девушки обворожительно улыбались, одна подняла вверх руку, растопырив пальцы буквой «v», и согнула ногу в колене. Выглядели они восторженно счастливыми. Поняв, что слишком долго смотрит на одно фото, Юрик пролистнул дальше. На следующем кадре Лют стоял на трибуне стадиона спиной к полю, обнявшись с Дэвидом Бекхэмом. От неожиданности парень даже присвистнул. Перед глазами начали одна за одной сменяться картинки: дорогие автомобили, шикарные девушки, знаменитости, курорты…

– Так я о чём, – продолжил Лют, пока собеседник рассматривал фото, – никто работать не хочет, там, в Европе. А у вас молодёжь просто невероятная. Вот и ты такой же, у меня глаз намëтан, поверь. За такими невероятными будущее. Так ты как?

– А? – спохватился Юрик, оторвавшись от экрана телефона, – я? Я да, конечно… А что делать нужно? Я готов!

– Да ничего не нужно, – развёл руками Лют, – только твоё согласие.

– Я согласен, – срывающимся голосом ответил Юрик.

– Ну вот и отлично, – гость хлопнул ладонями по бёдрам и поднялся со стула, – я велю перевести тебя в нормальные условия, накормить и подлечить. Завтра я вернусь и заберу тебя, у нас в обед вылет, – он потянулся  за телефоном и заглянул в искрящийся радостью глаз пленника, – да, тебе вечером витамины уколют, не пугайся, это для быстрейшего восстановления.

– Угу, – согласно промычал Юрик.

    За странным посетителем захлопнулась металлическая дверь, и пленник несколько минут сидел один, размышляя над случившимся. Вскоре его действительно перевели в нормальную комнату с удобной койкой и чистым постельным, принесли человеческий ужин, обработали ушибы и намазали какой-то вонючей мазью гематому на глазу. Как и предупреждал Лют, ему сделали укол. Витамины ввели почему-то внутривенно, но задавать вопросы было не в его положении. Ночь прошла неспокойно – заснуть так и не удалось, перед глазами мелькали картинки красивой жизни из телефона Люта, нового начальника Юрика. Эта мысль разливалась тёплым тягучим маслом по душевным шестерням, заползала в самые потаённые уголки, сладким елеем капала на тонкие струны души.

    Однако утро принесло неприятный сюрприз. В комнату вошёл польский офицер и два солдата. Юрику грубо стянули руки за спиной и вытолкали в коридор. Офицер объяснил, что всех военнопленных немедленно переводят в другое место в связи с положением на фронте. Парень задохнулся от негодования и принялся объяснять, что он-то не военнопленный, уже нет! Он сегодня на самолёт, сегодня в новую жизнь, в Швейцарию, за ним скоро приедут, заберут… Перед выходом на лестницу он извернулся и упёрся ногами в закрытую створку двери и косяк. Крутнувшись он вырвался из рук конвоиров и побежал по коридору обратно в комнату. Нужно выиграть время, совсем чуть-чуть, скоро он уедет отсюда… Удар прикладом автомата в грудь сбил его с ног и выбил весь воздух. Серые стены промелькнули перед глазами, сливаясь с потолком, дверьми и фигурами в военной форме, и со всех сторон посыпались удары. Глухие и тупые, по рёбрам, по обхватившим голову рукам, по спине, по почкам, по надежде на счастливую жизнь, по дрожащему клокочущему нутру. Гладкие стены коридора равнодушно перекидывали между собой едкую польскую брань и звуки ударов. Перед глазами поплыли красные зубчатые круги, а горло сдавил тесный кашель, под руки подхватили и вздëрнули на ватные ноги. Едва перебирая по полу кроссовками Юрик безвольно приближался к концу коридора. Вот уже чёрный проëм двери, всего пару шагов и всë… Прощай Швейцария, прощай нормальная жизнь в нормальной стране…

– Нет, – хрипло выдавил он и легко как-то, словно и не держали, развернулся обратно. Бледно-зелёные стены снова мелькнули, на этот раз твёрдо, уверенно и слились в бесцветную круговерть. Вся тяжесть размякшего избитого тела, казалось, покинула его и переместилась в пальцы, в ладони, налилась в глазные яблоки, вот-вот, того и гляди, лопнут. А стены закрутили хоровод, потом вспыхнули алым сполохом перед глазами и остановились. Конвоиры, словно скукожившись, сжавшись в размерах, испуганно прижались к стенкам и судорожно дëргали одеревеневшими руками оружие. Юрик шагнул вперёд, легко и пружинисто, руки были свободны и он посмотрел на раскрытые ладони… Не ладони, а лапы, лапы зверя, мохнатые, с чёрными острыми когтями. Он осмотрел себя и ошарашенно замер посреди коридора. До обострившегося слуха, точно в замедленной записи, доносились клацанье затворов, биение сердец перепуганных солдат и их рваное дыхание. Потом скорбным фальцетом скрипнула дверь, прочеканили звонкие шаги и раздались одинокие редкие аплодисменты.

– Браво! Ты это сделал! – из ближней комнаты вышел Лют и с улыбкой посмотрел на ощетинившегося волколака, – поздравляю, Юра, ты сделал ещё один шаг к мечте.

    Парень повернулся на голос и встретился взглядом со своим новым знакомым. Рядом с ним стоял ещё один человек. Из-под полей старомодной шляпы на него пронзительно смотрели бесцветные, прозрачные какие-то глаза, а рот под гитлеровской щëточкой усов искривился в гаденькой ухмылочке.

– Расслабься уже! – произнёс Лют и жестом успокоил перепугавшихся насмерть солдат, – знакомься со своим новым начальником. Это Карл Хаарман, он тебе поможет понять всë… – Лют неопределённо повёл ладонью, – всë вот это…

– Здравствуй, Юрген, – улыбнулся человек в шляпе, – ну что, поработаем?

    Юрик самодовольно улыбнулся и выпал из тягучей нуги воспоминаний. Злата так же неподвижно смотрела в окно, подобрав ноги под себя. Длинные, с бронзовым загаром, гладкие ноги… похититель мотнул головой и нарочито равнодушно произнëс:

– Не волнуйся, Злата, скоро всë кончится. Ты останешься на своëм острове в своей… хм, хижине, а я уеду по своим делам в старушку Европу. Все будут счастливы и довольны.

– Да, Юра, всë наступит скоро, нужно только по-до-ждать, – будто нарезая сыр на разделочной доске отчеканила Злата и снова уставилась в пустое чёрное окно…

          *    *    *

    Тусклый трепет дрожащих теней тревожно метался по стенам в такт шевелению язычков пламени на свечах, вставленных в разлапистые канделябры в виде гротескных птиц. Тонкие выпи и журавли, застывшие в брачном танце, внимательные, вечно перепуганные совы и филины, раскинувший широкие крылья орёл, все они послушно держали десятки тихо коптящих свечей. Блуждающие отблески в каплях янтаря, будто огни святого Эльма, то появлялись, то, мягко переливаясь, переползали по кривой слюдяной поверхности узоров, разбегались, рассыпались вдребезги, таяли и исчезали в сгустившейся по углам темноте.

– Да что тут думать? – выдохнул Всеслав и рывком поднялся из кресла. Свечи тут же вздрогнули, дëрнулись, и стены, встрепенувшись, медленно поползли в сторону, – иногда самое правильное решение – признать поражение. Пусть забирает меня, – он склонил голову и потëр щепотью глаза у переносицы, – у него все козыри.

    Никто не возразил и не ответил. Все собравшиеся в большом зале усадьбы молча смотрели на князя и иногда робко ловили взгляды друг друга, тут же неловко отводя их в сторону. В тёмном углу, полуприсев на небольшой столик, стоял Глеб. Вид у него был растрепанный и несвежий. Осунувшееся лицо прятало в тёмных впадинах пустые стеклянные глаза, подëрнутые мутной пеленой из красных прожилок. После прощания с Валентиной он в первый раз появился на людях, но общаться ни с кем не захотел, да и его, словно боясь прикоснуться лишний раз к чужому горю, как-то обходили и будто не замечали, не зная, что сказать. Он был пьян. Это было видно сразу, и также видно, что не первый день и без перерыва. Всеслав остановил на нём на мгновение растерянный взгляд и тут же, точно обжёгся, отвёл его в сторону.

– А что в Неврах-то? – спросила помолодевшая баба Нюра, – отбить точно не получится?

– Не получится, Ирина, – мрачно ответил Чаровский, – там целая армия подошла в плюс к оставшимся полякам. Люди, видать по всему, подготовленные и обученные. Злата в твоëм доме сейчас под охраной этого… – он скорчил гримасу досады и сжал зубы, – эх, не послушал Карпова тогда! Нужно было сразу его в расход!

– А наши что? – пробасил Илларион, – в плену, или как?

– Да, живы, слава богу. Их газом каким-то усыпили и по хатам закрыли, то ли связали, то ли… Да сам у Мамоцьки спроси, он в разведку бегал.

– Вроде бы и не связали, – с привычной полуулыбкой в бороду вмешался в разговор Мамоцька, – лежат под капельницами, похоже, что спят.

– Карпова видел? – оживился Всеслав.

    Мамоцька в ответ молча помотал головой и отвёл глаза. Князь снова уронил голову и понимающе покивал.

– Итак, что мы имеем? – вздохнул он, – Злата под охраной, сунемся – убьют, нас пару десятков против трёх сотен. Получается, Лют отдал нам ферзя, чтобы забрать короля. А времени у нас… – он посмотрел в широкое, бликующее сполохами от десятков свечей окно. В чёрном небе, оттесняя звëзды, улыбалась странным своим лицом ярко-бледная, сегодня особенно насмешливая луна, – когда начнёт светать – нужно принимать решение. А решения нет. Нужно думать, пока на небе луна.

– А солнце село, – вдруг раздалось из тёмного угла, – жёлтая луна взошла на небо, старая колдунья. На вид она скромна и холодна, но, даже двадцать третьего июня, за три часа наделает она таких проказ в иное полнолунье, которых и за день не натворить. У ней на это дьявольская прыть! – в концовке Глеб икнул и скорчил гримасу. После чего достал не весть откуда ополовиненную бутылку горькой полынной настойки и сделал несколько глотков.

– Что? – растерянно как-то, словно его вырвали из дремотного сна, переспросил Денис, который до этого молча сидел на диване, зарывшись ладонями в разметённые волосы.

– Это Дон-Жуан Байрона, – слегка глотая окончания ответил Глеб, – Валька любила Байрона.

– Нет, я не об этом, – парень медленно поднялся на ноги и осмотрел присутствующих, – сегодня двадцать второе июня, то есть уже, получается, двадцать третье.

– Получается, – подтвердил отец Илларион, – ты к чему клонишь?

– Самая короткая ночь, – Денис посмотрел в окно и указал пальцем на луну, будто обвиняя её в чём-то, – Злата говорила, что купальская ночь на самом деле не тогда, когда все считают, не шестого июля, – он повернулся к бабе Нюре и спросил: – помните, в день нашего приезда вы рассказывали, что большевики поменяли название и время? На сколько дней тогда календарь сместили?

– На четырнадцать, – ответил отец Илларион.

    Денис, беззвучно шевеля губами, принялся загибать пальцы и, закончив, негромко произнёс:

– Есть! – после чего обвёл затихших товарищей торжествующим взглядом, – купальская ночь сегодня! Это и логично – сегодня перелом со дня на ночь!

– Именно поэтому и Гитлер, и Наполеон после солнцестояния на нас и нападали, – подтвердил Илларион.

– Это всë очень интересно, – с плохо скрываемым раздражением заметил Всеслав, – только как нам это поможет?

    Денис потряс в воздухе указательным пальцем и выбежал из зала.

– Я сейчас, – бросил он и взбежал по лестнице на второй этаж, где в конце коридора чернела пустотой комната Златы. Через минуту он снова стоял в дверях зала, сжимая в руке маленькую золотистую чешуйку, – я знаю, что нужно делать, – торжественно произнёс парень, – у меня есть план! Но мне нужен один помощник!

– Да кто угодно, – оживился Всеслав, – хочешь, я пойду?

– Нет, – твёрдо отрезал Денис, – нужен Борис, только он.

    Всеслав обескураженно замолчал, но уже через мгновение пришёл в себя и нашёл взглядом Глеба.

– Нет, – Глеб помотал головой, – он у меня по праву, его жена прокляла.

– Гле-е-еб, – с жëстким металлом в голосе протянул Всеслав, – мне тебя уговаривать?

    Тот фыркнул и отвёл глаза в сторону.

– Ладно, скоро будет тут, – недовольно проворчал он и, скрестив руки на груди, нахохлился в своëм углу, словно замёрзший глухарь.

– А ты пока можешь рассказать свой план, – вновь вернулся к Денису Всеслав.

    Через несколько минут Чаровский одобрительно покивал головой и довольно промычал себе под нос.

– А что, может получиться, – ободрился он, – а Борис твой не подведёт? Одному уже поверили.

– Не подведёт, – уверенно ответил Денис.

– Ну хорошо, значит действуем!

– Одно слабое место всё же есть, – неожиданно вмешалась баба Нюра, – их всё равно намного больше, чем нас, можем к Злате после и не прорваться.

– Критикуешь – предлагай, – тут же среагировал Всеслав.

– Костомахи, – коротко ответила ведьма.

– Ну-у-у… – неуверенно протянул князь, – эти ребята плохо подчиняются, а точнее вообще не подчиняются.

– Пойдут туда, где больше всего мяса, уж поверь мне, – ухмыльнулась Ирина, – плюс им ни газ, ни пули не страшны. Главное самим им не попадаться, а я после уж как-нибудь их верну обратно.

– Хорошо, – кивнул Всеслав, – что тебе нужно для этого?

– Да есть всë, – лениво ответила ведьма и, по-старчески кряхтя, нарочито и деланно, встала с дивана и направилась к двери, – пойду коктейль приготовлю, – бросила она через плечо и скрылась в темноте.

– Есть кто-нибудь? – послышалось с улицы, – люди! Помогите!

– Это Борис! – не в силах скрывать улыбку встрепенулся Денис, – он на том берегу!

– Подожди, – окликнул его Всеслав, – я с тобой, приглашу его на остров.

    Через минуту Всеслав с Денисом медленно переправлялись через Волку, вращая рукоятку ручного привода механизма плота. Берег постепенно приближался, и одинокая фигура у края реки приобретала очертания и подробности. Борис стоял взлохмаченный и шальной, с опаской всматриваясь в приближающийся плот.

– Денис? – с удивлением произнёс он, когда между ними оставалось несколько метров.

– Здарова, Боря! – Отозвался друг, – где пропадал?

– Да я… – начал было тот, но с подозрением посмотрел на Всеслава и осёкся, – долго рассказывать, потом.

– Всеслав, – Чаровский шагнул на чиркнувший по дну плота берег и протянул руку в приветствии.

– Борис, – ответил рукопожатием гость, – а что, собственно, происходит?

– Я отец Златы, заходите на плот, я приглашаю вас в гости, там всë объясним.

    Борис нахмурился и вопросительно посмотрел на друга. Тот ответил лёгким пригласительным кивком и сделал шаг в сторону, пропуская товарища. Борис шагнул на  палубу, и ручка привода с треском завращалась в моторе. Плот отправился обратно на остров.

– Вы, Борис, историк, насколько я знаю? – сквозь хруст шестерён спросил Всеслав.

– Да, было дело, – ответил гость, не отрывая взгляда от тусклой ряби ночной Волки, – сейчас строитель. Тоже, знаете, творческая профессия.

– Любая работа хороша, если по душе.

– Угу, – промычал Борис, и Всеслав, понимающе покивав, тоже всмотрелся в мерный перелив речной зяби в лунном свете.

– Я вас наедине оставлю, – вполголоса сказал он Денису, который без устали крутил кривую рукоятку, – только постарайся не затягивать, я на тебя надеюсь.

– Да нормально всë будет, – бодро ответил парень, – доверьтесь мне.

– Я, вообще-то, всë слышу, – флегматично отозвался Борис, – спрошу ещё раз: а что, собственно, происходит?

– Боря, – тяжело выдохнул Денис, – нам нужна твоя помощь. Без тебя никак. Сейчас причалим –  всë объясню.

    Плот глухо стукнулся о деревянный пирс, и Всеслав, откозыряв двумя пальцами, заторопился в усадьбу. Борис провёл его взглядом, после чего яростным шёпотом закричал:

– Денис, они все ненормальные, нужно валить отсюда!  Меня чем-то накачали, я не знаю, но меня глючило… Сколько? – спросил он сам у себя, – на сколько я выпал? Два, три дня? Меня только отпустило! Я очнулся посреди леса в кустах каких-то. А что я видел всë это время… – он закрыл ладонью глаза и медленно провёл ею по лицу, – просто дичь какая-то, расскажу – не поверишь!

– Поверю, Боря, поверю, – усмехнулся Денис, – главное успокойся и выслушай меня.

– Дëргаем отсюда, – прошипел Борис, – чем быстрее, тем лучше.

– Боря, – перебил его друг, – я могу в волколака превращаться.

– И тебя обдолбали, – обречëнно выдохнул мужчина и покачал головой, – но ты же понимаешь, что это всë не взаправду? Галлюцинации, наваждение какое-то. Я тоже начал видеть русалок, монстров каких-то, в пространстве терялся. Нужно просто по-тихому свалить отсюда. Это то ли секта какая-то, то ли…

– Боря, – перебил друга Денис, – то, что ты сейчас увидишь – реальность. Постарайся не испугаться, – делая паузы между словами, как будто уговаривая непослушного ребёнка, он отошёл на несколько шагов назад, – я сейчас превращусь в волколака, стой на месте, – он крутнулся на месте, на секунду вспыхнула мутно-жëлтая дымка, и на Бориса сверху вниз посмотрел горящим острым взглядом серый волк-оборотень. Хватая ртом сгустившийся вдруг воздух Борис робко попятился и округлившимися глазами уставился на огромный силуэт перед собой.

– Не отпустило ещё, – жалобно простонал он и шлëпнулся на траву, уронив голову на ладони.

– Боря, не тупи, никто тебя ни чем не накачивал, и это не галлюцинации, – грубо прохрипел Денис и протянул вперёд лапу, – вот, потрогай, всë по-настоящему.

    Борис пощупал пальцами густую шерсть, ощутил бугры стальных мышц под ней, коснулся острых чёрных когтей и ошарашенно посмотрел волколаку в глаза.

– Что, правда ты, что ли?

– Правда я, веришь теперь?

– М-да, Кастанеда об этом ничего не писал… Мне нужно выпить, – загадочно пробормотал Борис и, шатаясь, поднялся на ноги.

– Давай позже, некогда сейчас, нужно бежать, по дороге всë объясню.

– А куда бежать-то?

– «Папараць-кветку» искать. Я сейчас, нужно кое-что захватить с собой, – ответил Денис и длинными прыжками побежал к усадьбе.

– А-а-а-а… – протянул Борис, – теперь, конечно, стало понятнее…

    Через несколько минут волколак вновь выскочил наружу. С собой он нëс лопату и небольшой синий рюкзак, перекинутый через плечо.

– Ну что, Борис-царевич, садись верхом на серого волка, – Денис вручил другу лопату с рюкзаком и встал на четыре лапы.

– Погодите бежать, не всë ещё! – раздался из темноты женский голос. К ним широким шагом приближалась Ирина.

– Баба Нюра?! – Борис выпучил уставшие уже вылезать из орбит глаза на помолодевшую ведьму, – э-э-э…

– Слегка изменилась? – надменно хмыкнула она. Борис в ответ отрывисто покивал и что-то промычал, – вот, Денис, держи, – она протянула волколаку литровую бутылку из-под кока-колы с тёмной жидкостью внутри.

– А это что? – парень поднял бутылку на просвет луне и повертел в руке. Этикетка с одного бока почти выгорела на солнце и вместо красной стала бледно-алая. Внутри ёмкости в густой темно-малиновой жидкости медленно кружились бесформенные маленькие клочья, то ли ягод, то ли чего-то ещё.

– Выльешь это на кладбище, когда всë получится, и сразу убегай, этот настой вызывает костомахов, они нам помогут. Ну… Должны помочь. Да, и заклинание не забудь произнести, это обязательно.

– А что произнести-то нужно, – растерялся Денис.

– Это не важно, хоть Пушкина прочитай. Главное, чтобы у тебя это вызвало настоящие эмоции. Чем ярче эмоция, тем лучше сработает.

– Понял, придумаю что-нибудь, – ответил волколак и, вжикнув молнией на рюкзаке, закинул в него бутылку.

– Ну всë, с Богом, скачите уже, – сказала ведьма и сделала непонятный замысловатый жест им в напутствие.

– А куда хоть бежим? Я могу хоть что-то узнать?! – возмутился молчавший до этого момента Борис.

– Я и сам пока не знаю, – Денис достал из густой шерсти на загривке маленькую золотую чешуйку и показал другу, – вот наш компас, он нас и приведёт к нашей «кветке». А теперь запрыгивай, время поджимает.

    Закинув за плечи рюкзак Борис положил лопату на спину волку, а сам взгромоздился сверху.

– Пошёл! – крикнул он и ударил пятками в бока серому.

– Я тебе пойду сейчас! – Денис зло клацнул зубами и мотнул головой, но в следующий момент сорвался с места и быстрой мягкой рысью побежал вдоль берега к отмели. Тонкая золотая нить, невесомая, будто просыпанная в плотном ночном воздухе пыльца, тонкой струйкой уходила на другой берег, била в чуткий волчий нос пряным пьянящим ароматом и неотвратимо и точно вела к заветной цели, к мифической «папараць-кветке». Ловко минуя цепкие буреломы, частоколы кустов, хлëсткие тугие лапы ельников, ни на минуту не забывая о вцепившимся в жёсткий загривок всаднике серая упругая тень волколака рассекала ночную пущу, следуя за золотистой, только ему видимой цепочкой. Жадные ноздри с лёгким присвистом, раздуваемым мехами мощных лёгких, втягивали в себя тонкую искрящуюся золотом нитку, фыркая и чихая от пряного и одуряющего, влекущего запаха. Запаха ночи, азарта и близкого боя. Короткими рваными фразами сквозь глубокое дыхание зверя Денис пересказал Борису все минувшие события. Узнав о гибели Валентины тот как-то глухо охнул, но ничего не стал расспрашивать. Про Юрика сказал, что тот изначально был говном вонючим, и неудивительно, что так всë сложилось. Выслушав план Дениса он замолчал на некоторое время, а потом произнёс: «а куда мне деваться? Попробую…».

    Вскоре волчьи глаза рассмотрели столб золотистого света за деревьями, к которому тянулась золотая нить, закручивалась вокруг него, образуя целый хоровод золотой пыли, медленный вальсирующий торнадо из прозрачных сусальных самородков с вкраплениями гиацинтовых светящихся точек. Перемахнув через ствол упавшего дерева, печально смотрящего голыми корнями в чёрное небо, волколак оказался на небольшой поляне, в центре которой вращался золотой круговорот.

– Здесь, – коротко бросил он, и взлохмаченный от дикой ночной скачки всадник спрыгнул на землю с его спины, подхватив свалившуюся лопату.

– А что ищем хоть? – Борис тщетно пытался разглядеть что-либо в густой темноте леса.

– Клинок из дамасской стали. Он здесь после битвы с крестоносцами остался, я во сне видел.

– А, ну тогда инфа сто процентов, – ухмыльнулся Борис и с хрустом плотной сетки корней, травы и камней воткнул лопату в землю.

– Не здесь, – поправил Денис, – влево на пару шагов, – вот здесь начинай, я пока отдышусь.

– Я думал, что дамасская сталь давно исчезла, – хрупкие удары лопаты беспощадно секли жёсткий дёрн, и на лбу Бориса вскоре крупными каплями легла жаркая испарина, – а что в этом клинке такого?

– Один из немногих способов убить Невра – дамасская сталь. Там ещё обряды какие-то есть, но это не вариант.

– А если гидравлическим прессом раздавить? – хмыкнул Борис.

– Ага, или в расплавленном металле утопить. Боря, не тупи!

– Там корни дальше, лопата не берёт, – Борис вытер краем майки пот со лба и опëрся о лопату, – нужно было топор захватить.

    Денис вскочил на ноги и подошёл к небольшой квадратной яме. Сквозь тесные узлы сплетённых корней ярким снопом бил слепящий жёлтый свет. Схватив широкой ладонью упругую вязь подземных побегов он мощным рывком дëрнул их на себя. Раздался треск ломающегося дерева и глухие хлопки лопнувших корней. Несколько сильных ударов штыком лопаты и вместо положенного «хруп, хруп» вдруг тонким колокольчиком раздалось вожделенное «дзинь!»

– Есть! – воскликнул Денис и разбросал когтями последнюю рыхлую землю, после чего нырнул ладонью в податливую холодную сыпь и вытащил на свет тускло полыхнувший в лунном свете клинок. Налипшие комья земли быстро были сброшены с лезвия и резной рукоятки, и Денис торжествующе поднял клинок над головой. Борис, открыв от изумления рот, издал победный крик, после чего выдернул из земли лопату и взял её наперевес.

– Эй, Денис, – окликнул он друга и приладился к лопате наподобие гитары, после чего ударил по воображаемым струнам и пропел: – пластмассовый мир победил!

– Макет оказался сильней! – весело откликнулся Денис.

– Последний фонарик остыл, – продолжил Борис, – последний кораблик устал. А в горле сопят комья воспоминаний, – тут он со всего маху выбил очередь ладошкой по штыку лопаты и указательными пальцами ткнул в сторону Дениса. Тот задрал морду к небу и пронзительно, на весь лес, пугая вспорхнувших в разные стороны птиц, затянул:

– У-у-у, моя оборона, солнечный зайчик незрячего глаза…

    Борис продолжил партию на лопате, подпевая волчьему вою друга, а Денис ещё несколько раз с удовольствием, разряжая, выпуская скопившееся за день дурное напряжение, затянул припев, разрезая ночь разухабистым пением.

– Вот это приключение! – радостно прокричал Борис, – вот такого мне не хватало! Сейчас бы бутылку самого дешёвого шмурдяка и куда-нибудь за магазин или остановку, и в сопли!

– Будет тебе и шмурдяк под магазином, и жопа с ручкой, и ядрëная вошь, – отозвался Денис, – а сейчас нужно торопиться, следующая остановка Невры, запрыгивай.

    Борис бросил в кусты ненужную уже лопату и бодро, по-кавалерийски запрыгнул на спину волколаку. Денис рванулся вперёд, разрывая ночь мощной грудью, быстро сокращая расстояние до деревни.

Карпов попытался открыть глаза, но ресницы слиплись, казалось, намертво. Попытка протереть глаза руками привела к осознанию того, что те привязаны. Через несколько минут и череды отчаянных попыток левый глаз удалось-таки приоткрыть. Сквозь скользкую пелену получилось рассмотреть неокрашенные доски низкого потолка и тусклую, слабо тлеющую бордовой спиралью, лампочку. «Это же мой подвал», – приплыла и ударилась о край сознания качающаяся мысль. Она вызвала ироничную усмешку, но улыбка породила вспышку боли где-то в шее и в глубине черепной коробки. Он глухо застонал и сжал кулаки. Рядом послышалось копошение, а потом простучали по лестнице удаляющиеся шаги. Постепенно холодным тяжёлым оползнем возвращалась память. Хаарман, Белка, Антон… Антон! Карпов уже не застонал, но зарычал и попытался оторвать голову от подушки. Новая вспышка боли ослепила и открытый и закрытый глаз, и он снова без сил распластался на свалявшемся матрасе.