Читать книгу: «Обоюдоострая шпага», страница 4

– Ну и, не томи, – затарахтел бутылкой Серхио Фернандес, – как ее имя, ты узнал?

– Да, – удрученно ответил Энцо, – судьба перед смертью щедро раздает подарки. Ты вскоре услышишь ее имя, рассказ мой подходит к концу. У меня одна лишь просьба к тебе, уважаемый отче. Там, в парке, прямо в центре, где-то в кустах я обронил шпагу. Если не составит тебе труда, найди ее и положить рядом со мной, когда я отойду в иной мир.

Старик с согласием закивал. Его руки стали дрожать не только от старости, но и от затихшей глубоко внутри былой страсти. И вот эта страсть вырвалась наружу.

– Вы, как я слышу, уже к гулящим девкам, перешли, – завизжала толстая старая тетка, появившаяся неожиданно из дверей дома, видимо, жена Серхио Фернандеса, – Я тут уже пять минут, – соврала она, – слушаю ваши бредни. Нашел себе собутыльника, вон, весь грязный и обшарпанный. Как тебе не стыдно, Серхио. Ты же достойный член дома Фернандесов.

Старик гордо выпрямился, при этом что-то громко хрустнуло у него внутри, победоносно расправил плечи, насколько позволяло вино, и неожиданно грозно гаркнул:

– Если ты сейчас же не скроешься с глаз моих, клянусь своей честью, я выгоню тебя из дома.

Жена завизжала, видимо, для нее было неожиданностью такое смелое поведение супруга, и скрылась в глубине дома.

– Продолжай, продолжай, – очень мягко проговорил старик. – Она не скоро опять появится, поверь, ты успеешь закончить рассказ. Да, я обещаю найти твою шпагу и положить рядом с тобой, ты этого заслуживаешь.

Энцо взглянул на бутылку, но пить не стал, подумав при этом, что если не остановиться, то из ран начнет хлестать уже вино, а не кровь.

– Этот день для меня разделился на тьму и свет. Тьма – это вся моя прошедшая и бесславно закончившаяся жизнь. И свет – миг, когда я встретил ее. Этот день стал самым длинным в моей жизни.

– Погоди, – перебил его старик, – это же сегодняшний день, так?

– Да, не знаю, наверное, – молвил Энцо, – для меня теперь все не важно, вчера, сегодня. Жизнь, оказывается, это только тот миг, в котором ты живешь сейчас. И когда у тебя нет будущего, жизнь начинает становиться настоящей. Для меня сейчас – это только сейчас. Это моя гордость, ожившая, хотя я умираю. Это взгляд той девушки, которую уже никогда не увижу. Тогда я твердо и уверенно шел навстречу со своей судьбой. И встретил.

Антонио Вердес стоял спиной ко мне и любовался закатом. Он услышал мои шаги и обернулся. Я с удивлением увидел на его лице радостную улыбку и даже растерялся. Он элегантно поклонился мне и сказал:

– Я очень рад снова видеть вас, сэр!

От этих слов и приветливого тона я совсем растерялся, теряя запал и настрой прикончить злодея.

– Наконец-то я смогу закончить начатое, – продолжал так же радостно и самоуверенно говорить этот нахал, – не люблю незавершенных дел.

У меня прям отлегло от сердца. Нет, я не ошибся в этом человеке. И от нахлынувшей злости я так крепко сжал шпагу, что первая кровь этой встречи уже проступила на моей ладони. Но Дзинь предупреждал меня об этом. Он говорил, что гнев – это еще один воин на стороне противника, поэтому призывай на свою сторону холодный рассудок, тогда вы опять будете на равных. Я ответил:

– Я тоже очень рад вас видеть, уважаемый господин! У меня к вам есть одно предложение.

– Какое? – заинтересовался он.

– Если вы станете на колени и попросите у меня прощения, я оставлю вас в живых.

Гнев. Да, гнев, это я увидел на его лице. Он пытался скрыть его, но неожиданные слова застали его врасплох. Даже шпага не могла причинить ему столько вреда, сколько эти слова. Слова, вообще, оказывается, острее любой шпаги и могут приносить непоправимый вред любому человеку. Я это испытал на самом себе. Теперь Антонио Вердесу сила его слов вернулась к нему самому и разрушала его. Он даже не догадывался, что его собственные слова подписали ему смертный приговор.

Энцо опустил голову и замолчал. Серхио Фернандес осторожно помалкивал, выдерживая драматическую паузу. В глубине дома поскуливала жена.

– Как всегда Антонио Вердес был быстр, – тяжело и медленно продолжал Энцо. – Я знал, что долго мне не продержаться. Я отступал, отбивая атаку за атакой, спиной ощущая зной заходящего солнца. Даже ослепляющие лучи не могли его остановить. Он атаковал молниеносно, и опять правая рука повисла как плеть. Все снова повторялось. Я уже видел намечавшуюся победоносную улыбку на его лице. Он все глубже заходил в расставленную Дзинем ловушку. Я получал рану за раной, а он все больше уверенности в своей победе. Да, я мог отразить половину его атак, и мог вполне сам причинить ему вред, но тогда бы он насторожился и, встретив мое сопротивление, не стал бы расслабляться, уверенный в своей скорой победе. И вот этот миг настал. Я был готов умереть, а он нет. Я готовился к этому. А он, видимо, собирался жить вечно.

Я открыл это место. Настоящий мастер меча знает, куда и когда надо ударить. Моя шпага была в левой руке. Я опустил руку, подставив ключицу. Каждый знает, если проткнуть ее, вся сторона перестанет действовать из-за боли. И я это знал, а он тем более. И, видя мое плачевное состояние, не стал медлить, спасибо ему хоть за это. Как во сне я видел, как его шпага начинает движение. Да, в этот раз я видел его движение. Он действительно быстр, и быстр настолько, что многие умирали, так ничего и не поняв. Но этот миг я тысячи раз представлял и прокручивал в своей голове. Даже боль рассекаемой плоти приносила мне удовольствие от того, что все начинается и тут же должно закончиться. Это мгновение очищения моей чести я не забуду, пока дышу.

– А ты, ты проткнул его? – дергал за окровавленную руку Энцо старик Фернандес.

– Терпение, вот что помогает выжить, – не обращая внимания на боль, улыбаясь, продолжал Энцо. – Я терпел эту боль покуда в меня вонзалась все глубже его оружие. Мое оружие – это четко поставленный мой последний удар. Практически одновременно с ним, но на полмгновения позже, я начал свое движение. Он распрямил руку в ударе и обнажил правый бок, предвкушая свою победу. А я в это же время уже вонзил снизу вверх свою шпагу, кончиком нащупав его сердце. Мне пришлось практически насквозь проткнуть его, от правого бока, до левого, где находилось его подлое сердце. Он замер на мгновение, продолжая улыбаться, и мы оба одновременно медленно вытащили друг из друга свои шпаги.

Серхио Фернандес отстранился и стал быстро креститься. Другой рукой он нащупал под лавочкой бутылку, но неуверенная рука старика толкнула ее, и она, звякнув об мостовую, покатилась по улице, нарушая идеальную тишину этого вечера.