Читать книгу: «Обоюдоострая шпага», страница 3

– Как имя твое, уважаемый?

– Меня зовут Цинь, – ответил он.

– Дзинь? – переспросил я.

– Как вам угодно, господин! – поклонился мне он.

Только потом я узнал, что если он нанимался для какой-то услуги или дела, то для него все становились господинами.

На следующий день я пришел для упражнений в его дворик. Дзинь сидел в нелепой позе, и перебирал четки в своих костлявых пальцах. Увидев меня, он указал на место рядом с собой, прям на голую землю. Я подошел, но садиться не стал, это ниже моего достоинства, хотя от него и так мало что осталось. Тогда старик встал, а я неожиданно сел, буквально рухнул на землю, так как мои ноги просто подкосились, перестав меня слушаться. Я удивленно смотрел на него, а он опять улыбался и промолвил:

– Вот мой палец сильнее твоих ног.

– Это как так? – удивился я.

Дзинь выпрямил указательный палец, тонкий как спица, и медленно коснулся моего бедра. Мои ноги неожиданно обрели былую силу, и я попытался встать, но, увидев угрожающую улыбку, не знаю, как он смог изобразить ее на своем лице, но это так, остался сидеть на земле.

– Чем тоньше жало, тем глубже может проникнуть! – сказал старик.

Я не глупый человек и сразу понял это нехитрое изречение, но, как оказалось потом, всё что он говорил, имело более глубокий смысл.

– На теле человека есть некоторые места, уязвимые не только для шпаги, но в определенное время суток и при определенном усилии, могут обездвижить человека, – Дзинь стал расхаживать вокруг меня, важный как гусь, еще долгое время поучая меня тонкостям неведомой мне науке под названием «Фу-фу». – Но! – опять его костлявый палец смотрел на меня, – даже этим я могу проткнуть стену.

Я рассмеялся. Китаец подошел к деревянной двери и резко выдохнув, буквально проткнул ее своим пальцем. Я увидел в двери новую дырку и захотел так же поступить. Потом еще две недели мой ноготь на руке чернел и болел. Да, и старик смеялся надо мной.

– Но, вернемся к нашей стратегии, – перемотав мне палец, продолжил Дзинь, – тебе нужно знать свое тело, что оно может и чего нет. Оно может жить еще несколько часов или дней, даже если получит смертельное ранение. Но что не может тело, так это жить с проткнутым сердцем.

– Мое сердце и так словно проткнули, – ответил я старику, – как же позволить случиться этому дважды?

Китаец теперь хитро улыбался:

– Ты начнешь умирать раньше него, но умрешь позже него, тебя это устроит?

– Да, да, да, меня бы это устроило, – сказал в запале возбуждения Серхио Фернандес.

– Я так же ответил, – Энцо протянул руку с бутылкой старику. Тот привычным движением допил ее и стал нервно посматривать в сторону входа в дом, соображая, спит уже жена или нет. Та, как и все женщины, имела великолепное чутье и практически в этот же момент раздался ее противный голос на всю улицу:

– Серхио, пора домой!

Старик очень громко зашипел ей в ответ:

– Тише ты, шальная баба, что ты меня как малого зовешь домой. Вот я тебе сейчас задам, поднимусь и задам.

Но его жена не унималась, и, пока старик спускался в подвал за вином, Энцо узнал практически всю его жизнь во многих, иногда совсем в неприличных подробностях.

Серхио Фернандес вышел из дверей своего дома, с опаской поглядывая наверх, боясь, что жена все-таки загонит его домой вопреки его воле и интересу дослушать историю. Хотя третья бутылка могла сделать это и сама, здоровье у обоих собеседников явно было на исходе.

– Мы можем обработать твои раны, и ты проживешь еще долгую жизнь, – проговорил старик, – может даже счастливую, коль сумел отомстить.

– Нет, – пробормотал Энцо, – сейчас вытекает не кровь, а позор, который ею омыт. Месть, как оказалось, очень даже болезненная вещь. Дзинь сказал на это, что, если хочешь отомстить, рой две могилы, одну своему врагу, другую – себе. Я так и сделал. Сегодня утром я стоял над обеими могилами и размышлял, на каком боку буду лежать в своей, на правом или на левом.

– Обычно же лежат на спине, – просипел Серхио.

– Я не хочу смотреть в одном направлении со своим врагом, уж точно отвернусь в другую сторону.

Серхио Фернандес закивал с понимающим видом и, отхлебнув из бутылки, с поминальным видом передал ее Энцо, требуя продолжения рассказа.

Тот отставил вино в сторону, так как язык уже начал немного заплетаться, а впереди предстояло еще достойно встретить свою смерть, да и рассказ отнимал немало сил.

– И вот я умираю, – продолжал Энцо, – но Дзинь правильно подготовил меня к этому. Он показал мне место, куда я могу достойно принять смертельный удар, сам в этот же момент поражая его сердце.

Энцо опустил голову, вспоминая этот счастливый миг свершения своей мести.

– Когда человек наносит удар, он не думает о защите, – продолжал Энцо, – он беззащитен, как ребенок, и мой враг не исключение. Мы долго отрабатывали с китайцем это последнее действие. Я должен был открыть ему свое уязвимое место, поджидая, что он клюнет на эту уловку, и, вместо защитного действия, нанести свой заветный удар. Когда все наши упражнения получились, так, как устраивало Дзиня, он странно посмотрел на меня, словно я перестал существовать, взял свои деньги и распрощался со мной. Мне даже стало немного обидно, мы все-таки провели вместе немало времени. Но мой путь уже заканчивался, и приобретать новых друзей не входило в мои планы, поэтому я сразу принялся за воплощение того, что задумал. Сначала я выяснил, где живет мой противник, его привычки и окружение. Это оказалось несложно. Деньги развязывают любые языки и открывают любые двери. Антонио Вердес был старшим сыном дома Вердесов, дома, который был главенствующий в этом городе, городе грез. Еще три брата были его частыми спутниками, так же хорошо владевшими шпагами. Не так хорошо, как их старший брат, но и не так часто встречаясь со своими оппонентами на дуэлях. Они занимались больше управленческой деятельностью и финансовой стороной, в то время как Антонио Вердес уничтожал врагов их дома. Их слуга поведал мне, что его хозяин часто прогуливался один в парке, находившемся рядом с их имением. Мне всего лишь стоило подкараулить его. Что я и сделал. Но на пути к заветной цели меня поджидал еще один сюрприз. Она. Она была не просто красивой, она олицетворяла собой красоту. Я встретил ее около входа в парк. Всего лишь мимолетный взгляд ее безумно красивых очей, и я готов был развернуться и следовать за ней. Наши глаза лишь на миг встретились, а мне показалось, что передо мной промелькнула вся моя бессмысленная жизнь. Я шел умирать, а мне встретилась судьба, зазывавшая уйти на новый виток новой жизни. Забыть о мести и бежать вслед за этой прекрасной мечтой, дарующей жизнь и наполнявшей ее. Я даже замедлил шаг, но рука, сжимавшая эфес шпаги, вернула меня в реальность, которая резанула острее меча. Мне уже так не хотелось умирать, но гордость, честь, черт бы их побрал, и эта людская молва, не оставляли мне шансов на выживание. И я опять ускорил шаг. Мне отчаянно хотелось перед смертью узнать лишь одно, ее имя.