Читать книгу: «Крепость из фантиков», страница 3

Я расслаблялся и снова погружался с головой в свои детские забавы: строил домик, набросив на стол покрывало, рисовал, читал. Мне было вольготно у бабушки, наверное, поэтому она называла меня «вольница». Здесь у меня была воля делать то, что хочется. У бабушки Зины было много подруг, она отправляла тысячи открыток по разным адресам, писала письма и ездила в гости. Если бы тогда появились гаджеты, уверен, что у бабушки в соцсетях был бы миллион друзей. Она была открытой, в отличие от меня, умела разговорить любого. Любой человек, который приходил в её дом, автоматически становился её другом. Был накормлен, напоен и обласкан вниманием. Мы с ней часто путешествовали, и эти поездки сблизили нас ещё сильнее. Петрозаводск, Мурманск, Черкассы – эти незабываемые поезди расширили мой кругозор, я впитывал в себя, как губка, новых людей и ситуации. Бабушка познакомила меня с лесом, научила отличать съедобные ягоды и грибы от ядовитых, научила вязать крючком и вести бухгалтерию (раньше она работала главным бухгалтером). Неудивительно, что я прикипел к ней душой и большую часть времени проводил в её доме. А потом, много лет спустя, мама сказала бабушке:

–Ты его приворожила!

Я тогда сильно удивился, разве можно приколдовать вниманием и любовью?!

Друзей у меня не было. Я чувствовал себя значительным, самость уже тогда вползла в меня юрким ужом и удобно свернулась калачиком. У меня были книги, этого хватало. Тем не менее я жил в обществе, а не в лесу, и нужно было как-то коммуницировать с другими детьми. Рядом с нами жила девочка Оля, с которой я временами играл. Ей очень нравились девчоночьи игры – в семью, магазин, дочки-матери. Когда меня запирали одного дома, то ключ прятали в условное место, про которое я знал. Оля приходила в одно и то же время, отпирала дверь, мы играли, а потом она закрывала меня обратно. В то время я научился хитрить и порой делал это виртуозно. Однажды Оля, как обычно, открыла дверь и предложила поиграть в семью. Она притащила откуда-то малюсенькие тарелочки, вилочки, чашечки и сказала, что сейчас я её муж и она будет меня кормить. На тот момент я сильно проголодался и заявил Оле, что нечестно есть невидимую еду, это не по правилам. Тогда она сбегала домой и принесла тарелку жареной картошки. Хитрость удалась, я наелся до отвала, а потом заявил, что больше в семью играть нет желания. Оля не ожидала такой подлости с моей стороны и убежала в слезах домой, сказав напоследок, что больше не будет со мной играть. Если честно, я совсем не расстроился. Привычка только брать, ничего не отдавая взамен, в дальнейшем сослужила мне плохую службу.

Ещё одна попытка сближения с детьми так же привела к провалу. В те годы я часто болел простудными заболеваниями. Одно из двух – либо я пытался привлечь к себе внимание, либо (об этом пишут в справочнике психосоматики) держал в себе эмоции, не позволяя им выплеснуться. Обиду, злость, тоску, отчаяние – таскал внутри, будто драгоценности, временами доставал, рассматривал и убирал обратно. Я свыкся с одиночеством, оно было со мной всегда, где бы я ни находился. Я привык, что меня бросают. Привык к предательству. Помню, как мама оставила меня в больнице (тогда родителям нельзя было оставаться с детьми), как я кричал, рвался к ней. А потом успокоился, сдался, замкнулся в себе. Решил, что не нужен никому, что чужой. Чужих не любят, их терпят. Однажды мама, не совладав с собой, устав от моих капризов и обид, выпалила мне:

– Какой ты противный! Знала бы, что таким вырастешь – задушила бы в животе!!!

Именно тогда я сильно обиделся на неё и носил в себе обиду много лет. Как и эту фразу. Уверен, что мама тоже её помнит. Сейчас я понимаю, что есть слова, а есть дела. Уже то, что я появился на свет – есть акт любви и принятия. А тогда я ничего не видел, кроме злости и отчаяния. Не видел слёз мамы, когда она оставляла меня в больнице, не знал, как она переживала тогда. Не хотел знать. Почему-то всю вину я перекладывал на маму. Наверное, из-за тех слов, не иначе. Отец мне ничего такого не говорил, он редко играл со мной, в основном дарил игрушки. Иногда он брал меня с собой на работу и катал на автобусе, но этих моментов было так мало, а хотелось больше.