Читать книгу: «Крепость из фантиков», страница 5

Отец ушёл… Если мама была для меня «плохим полицейским», отец был «хорошим». Помимо игрушек, он часто сажал меня на шкаф. Это было моё желанное место. А ещё излюбленное место гордыни. Я восседал там, словно великан над лилипутами, моя самость росла и крепла. Благодаря шкафу я никогда не боялся высоты и впоследствии ползал по деревьям, как белка. А ещё отец научил меня мастерить маленькие пушечки из двух катушек из-под ниток. Пушки были как всамделишные, в качестве снарядов я использовал кусочки веток, пластмассовые пули от пистолета и другую мелочёвку. Однажды отец подарил мне черепаху. Настоящую, живую черепаху! Он привёз её из санатория, с юга. В то время, когда я сходил с ума в северном санатории, отец отдыхал в южном. Тогда на предприятиях выдавали много путёвок, не то что сейчас. Вот отец и воспользовался. Черепаха жила у нас около месяца, по ночам выбиралась из своего убежища и ползала по дому, царапая пол когтями. Потом родители решили её отдать в детсад, в живой уголок. Я поначалу воспротивился, это же была моя черепаха! А вскоре махнул рукой, ведь я мог видеть её в саду. Через неделю черепаха погибла. Её вынесли погулять на улицу и как-то получилось, что она попала под машину. Я тогда сильно переживал, винил себя и родителей. А потом появился кот, и всё внимание перенеслось на него…

Когда ушёл отец, я каждый день спрашивал у мамы: «Когда придёт папа?» Она каждый раз что-то придумывала. То папа уходил в армию, то уезжал в командировку… Прошла неделя или две – его не было. Мы жили в маленьком деревянном домике с холодным туалетом. Чтобы сходить по нужде, нужно было одеться потеплее, потому что в коридоре был ужасный холод. И этот холод проник в мою душу. А ещё белые черви. До сих пор помню этих мерзких тварей, как они извивались, слепо тыкаясь друг в друга, собирались в клубки и вновь распадались. К горлу подступала тошнота, я громко икал и скорее бежал в тепло, к маме. Вопрошая её, не пришёл ли папа, пока меня не было. Он не приходил. Я видел, как переживает мама, как плачет, не замечая ничего вокруг. Однажды она резко собралась посреди ночи, одела меня потеплее, и мы поехали в деревню к её сестре. На дворе выла метель, а мы куда-то шли-бежали-ехали. А когда добрались до места, я вдруг закапризничал. Почему-то я подумал, что папа придёт именно сегодня, не увидит нас и сильно расстроится. А потом уйдёт обратно! Я просто не мог этого допустить, понимаете?! И рёвом вынудил-таки маму вернуться. В холодный дом с белыми червями в туалете.

Отец вернулся через несколько дней. Он был какой-то поникший, слегка потрёпанный, но это был мой отец. И белые черви сейчас же ушли на задний план, будто их и не было вовсе. Они появились позднее, когда мне исполнилось восемь.

Была осень – слякотная, дождливая, холодная. Мы с отцом поехали к бабушке Ане в деревню. Маминой маме. Почему мы поехали без мамы, для чего – не помню. Только возвращаться пришлось в потёмках. И вдруг машина, угодив в колею, застряла намертво. Ситуация была препротивная – ночь, пронизывающий холод, дождь и застрявший автомобиль. Отец решил, что лучше всего нам заночевать, а утром в соседней деревне найти трактор, который нас дотащит до асфальта. Он думал обо мне. А я думал о маме. Почему-то так сильно хотелось домой, просто до слёз. Ведь мы не предупредили её, что ночуем, она будет расстраиваться!

– Догадается! – сказал отец, как отрезал. Мне пришлось смириться.

А утром, когда мы добрались до дома, оказалось, что мамы нет. Что она в больнице. И белые черви вновь напомнили о себе. Тоска и боль плотно сжали горло, и я тихо плакал и проклинал отца, не сумев совладать с собой. Тогда мама поправилась быстро и вскоре вернулась домой. Радости моей не было предела.

Наверное, самые важные моменты из детства мы помним лучше всего. В них есть нечто такое, какой-то сакральный смысл, осознав который, можно порадоваться, что произошло именно так, а не иначе. И тогда исчезнут обиды, чувство вины и злость. И проявится благодарность.