Пятый мир

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении обложки использована иллюстрация Жоховой Алисы Дмитриевны

Часть 1

Глава 1. Демон в подземелье

Слепо таращась жёлтыми огнями, тускло-серый состав с утробным гулом мчался к станции из недр тоннеля, напоминающего распахнутую пасть огромного змея. Безликая блёклая масса пассажиров волной хлынула на платформу, устремляясь к лестницам переходов, или спеша к поездам, которые с равнодушным шипением закрывали двери за их спинами и стремительно уносились обратно в «змеиное чрево».

Габриэ́лла Бертра́н зевнула, проводив взглядом скрывшийся в тоннеле хвост вагона, и сонно уткнулась носом в свой сине-зелёный шарф, вдыхая едва ощутимый запах шерсти и представляя, как было бы чудесно сейчас вместо этого уткнуться носом в подушку. Вокруг бурлило суетливое, шумное метро. Люди на платформе спешили мимо, нервно проверяли расписание маршрутов или флегматично что-то читали в ожидании поезда. За прошедшие полтора часа ни один из них даже не взглянул в сторону скамейки, где расположилась Габриэлла, и никто не попытался занять свободную половину.

Были свои крохотные плюсы в работе стражей. К примеру, подавляющее большинство обывателей их даже не замечало, но при этом подсознательно всегда старалось держаться подальше. Габриэлла могла бы забраться с ногами на скамейку, станцевать – и осталась бы незамеченной, не захоти она сама привлечь внимание спешащих мимо людей. В теории. На практике она этого не проверяла, но порой её охватывало непреодолимое желание именно так и поступить, а потом посмотреть, что произойдёт. Вероятно, ничего. Разве что случайными свидетелями представления станут её коллеги – вот они-то определённо начнут коситься на неё с нездоровым подозрением.

Габриэлла снова зевнула и, закрыв глаза, в который раз мысленно просканировала всю платформу – ментальный радар по-прежнему не подавал тревожных сигналов. Разминая затёкшую шею, Габриэлла покрутила головой из стороны в сторону и расширила радиус поиска, случайно уловив присутствие другого наблюдателя на соседней станции. Она поспешно свернула поисковую сеть до пределов собственной территории и вздохнула – ни одного заражённого, даже на начальной стадии, поблизости не наблюдалось. Странно… во время утреннего столпотворения, как правило, хоть один да появлялся. Дежурство обещало тянуться целую вечность.

Она достала из сумки толстую тетрадь в кожаном переплёте.

«При таком затишье Феликс, бедолага, решит, что мы остались без работы».

Раскрыв тетрадь, Габриэлла устроилась поудобнее. Пролистав страницы, она нашла свободную, где принялась выводить карандашом мягкие линии, изредка поглядывая на проходящих мимо людей. Время ползло с чудовищной медлительностью, но мало-помалу поток пассажиров иссякал. Разносящееся по станции эхо голосов и шагов стихало, и лишь прибывающие поезда исправно гудели и грохотали, вгоняя в состояние, близкое к трансу.

Рисунок на желтоватой странице тетради постепенно обретал форму, и в плавных линиях начинало угадываться немного меланхоличное и даже печальное лицо мужчины. Габриэлла чуть помедлила, разглядывая набросок. Снова он. Стоило задуматься, как рука сама начинала выводить эти черты на бумаге. Половина эскизов в её тетради была посвящена ему, а Габриэлла даже не понимала, кого рисует. Ни на кого из знакомых этот человек не походил, она даже не была уверена, что вообще встречала кого-то с подобной внешностью. Тем не менее каждый раз, когда она пыталась изображать людей, выходило почти одно и то же лицо, лишь черты немного различались, словно разум не мог с точностью восстановить в памяти оригинал.

Склонив голову к плечу, Габриэлла задумчиво грызла карандаш, придирчиво изучая набросок и пытаясь сообразить, чего ещё ему не хватает, когда в кармане пальто завибрировал телефон.

– Ты уснула? – недовольно осведомились на том конце линии, стоило ей принять вызов.

Габриэлла вяло улыбнулась.

– И тебе доброго дня, Феликс, – поприветствовала она. – Как дела?

– Трое заражённых, – известил её напарник. – А от тебя за четыре часа ни одного сообщения.

– Мне нечего сообщать, – разглядывая свой рисунок, призналась та. – У меня с самого утра всё тихо.

– Ты вообще искала? – с подозрением осведомился Феликс. – Или опять провалилась в свою дезадаптивную мечтательность?

– Во-первых, искала, – Габриэлла хмыкнула. – А, во-вторых, моя дезадаптивная мечтательность просила передать, что у теней на моей станции выходной. Кстати, что такое дезадаптивная мечтательность?

На другом конце линии несколько мгновений царила тишина. Габриэлле представилось, как ее собеседник хмурится собственным тревожным мыслям.

– Может, к тебе приехать?

– Для чего? – смешливо полюбопытствовала она. – Хочешь мне лично поведать про мою мечтательность?

В динамике послышался тяжёлый вздох.

– Ты способна хоть пять минут сохранять серьёзность?

– Зачем? Тебя одного с лихвой хватит, чтобы довести до депрессивного расстройства весь метрополитен. Если нас таких станет двое, этот город утонет в слезах.

Феликс раздражённо цокнул языком.

– Очень смешно.

– Спасибо. Я знаю, что у меня великолепное чувство юмора.

– Кончай развлекаться, Бертран, – отрезал напарник. – Не забывай, что ты наблюдатель, а не охотник.

– Как я забуду, если ты мне каждый день об этом напоминаешь? – шутливо фыркнула Габриэлла. – Хватит со мной нянчиться, уважаемый охотник Э́мери, я уже десять лет этим занимаюсь.

– Десять лет, – буркнул тот, – а мозгов как не было, так и нет, – Габриэлла успела только возмущённо охнуть в ответ, когда напарник снова заговорил. – Следи за обстановкой. Стоит чуть расслабиться, можешь сама пострадать.

– Ещё мудрые советы будут, наставник? – изогнув бровь, сухо поинтересовалась Бертран.

Эмери в ответ только вымученно вздохнул и отключился. Габриэлла покрутила телефон в руках, качая головой. Феликс напрасно так за неё волновался. В работе стражей наблюдателям отводились самые безопасные функции: выявлять появление теней и оповещать охотников. Если тварь попадалась сильная, наблюдатели присоединялись к процессу изгнания: в таком случае они оставались в арьергарде, замедляя или удерживая существ, пока охотники с ними разбирались. Но беспомощными наблюдатели не были. За годы службы Габриэлле не раз приходилось самостоятельно избавляться от теней низшего уровня. Ничего страшного в этом не было, хотя Феликс и твердил о том, что в случае столкновения с более сильным существом сил наблюдателя недостаточно и она непременно пострадает. Габриэлле на его навязчивое беспокойство оставалось лишь смиренно вздыхать и отмалчиваться. Она понимала, что её жалкий десятилетний опыт – ничто по сравнению со стажем напарника. Эмери был безусловно прав, утверждая, что тени могут навредить стражам. Но всерьёз опасаться следовало только людям, которые не способны были увидеть или почувствовать их, даже не подозревая о существовании этих тварей.

Если бы Габриэллу попросили изобразить на бумаге устройство их мира, она бы, наверное, нарисовала две соприкасающиеся окружности: чёрную и белую. Чёрная стала бы промежуточным измерением, где обитают тени – потусторонние создания, лишённые физической формы, в белую она бы поместила всех обитателей материального мира, а пространство, объединяющее две эти окружности, Габриэлла оставила бы стражам – тем, кто существовал между двумя измерениями. Признать друг друга могли только представители одной и той же окружности. Поэтому стражи для обоих миров оставались в каком-то смысле невидимыми, пока не вступали в один из них.

Единственной задачей стражей было истребление теней. Эти существа вселялись в человеческие тела и, питаясь их жизненной энергией, постепенно уничтожали душу носителя, пока тот не погибал. Наблюдатели обладали способностью уловить их присутствие даже на самых ранних стадиях. Помимо этого, одержимых, заражённых тенью, выдавали глаза белого цвета, что могли заметить только стражи. Отделить паразита от носителя и уничтожить его можно было лишь в промежуточном измерении, где тень пребывала в своей истинной форме. Чем вполне успешно занимались охотники, пока наблюдатели отсиживались в стороне, умирая от скуки.

Габриэлла ничего не имела против такого положения вещей. Её вполне устраивала тихая жизнь. Но десятичасовое дежурство в метро под несмолкаемый гул поездов порой вызывало жгучее желание куда-нибудь сбежать. Куда больше Габриэлле нравилось работать на открытом воздухе, но выбирать особенно не приходилось – она отправлялась туда, куда и Феликс, возглавлявший их небольшую группу. Он же, будучи излишне чувствительным к низким температурам, предпочитал в зимний период перебираться под землю. Так что сидеть ей здесь до самой весны.

Часы отмерили второй час, и одновременно желудок издал недовольное урчание, напоминая, что пора бы и перекусить. Габриэлла ещё раз на всякий случай проверила платформу и, убедившись, что вокруг по-прежнему спокойно, сунула тетрадь в сумку. На станцию как раз прибывал поезд, следующий в сторону третьего городского округа, где располагалось её любимое кафе. Отправив на ходу сообщение Феликсу, чтобы кто-то её подменил на ближайший час, Габриэлла почти с разбегу запрыгнула в вагон, едва успев проскочить в закрывающиеся двери. Обосновавшись подальше от входа, Бертран привалилась спиной к перегородке, отрешённо разглядывая своё блёклое отражение в тёмном стекле и перебирая в памяти меню кафе. Из сладких мечтаний о свежих круассанах и тостах с вялеными томатами её вырвал покачнувшийся состав. Поезд начал замедляться, пока и вовсе не остановился. Свет замигал и погас. Вокруг наступила тишина, прерываемая перешёптываниями пассажиров, шорохом одежды и нетерпеливыми постукиваниями подошв по полу. Габриэлла выглянула в окно, за которым по-прежнему чернела грязная стена тоннеля, и собралась было вернуться к прерванной фантазии о том, как она намазывает маслом тёплую булочку, когда по телу вдруг прокатилась волна могильного холода, в нос ударил запах аммиака и затхлости. Габриэлла вздрогнула, резко выпрямляясь – все эти ощущения означали, что где-то поблизости заражённый тенью, причём на поздней стадии. Но как она могла его пропустить? Не из воздуха же он объявился. Когда она уже сунула руку в карман, чтобы достать телефон и предупредить Феликса, тишину разорвал звон бьющегося стекла и грохот, будто нечто массивное ввалилось в вагон, издав разъярённое рычание.

«Это ещё что?» – Габриэлла затаила дыхание, сжимая телефон, но не делая попыток включить его, в опасении, что свет экрана привлечёт внимание этого… что бы это ни было.

Ровно десять секунд Габриэлла, как и все прочие пассажиры, пыталась понять, что произошло. Спустя эти короткие десять секунд в вагоне, подобно приливной волне, начали нарастать испуганные крики, постепенно сменяющиеся воплями боли и ужаса, треском разрываемой ткани и кошмарными чавкающими звуками. Вагон взорвался слепой паникой: люди вскакивали со своих мест, сталкивались друг с другом в темноте, бросались к дверям и окнам, били ладонями по стеклу, пытаясь выбраться из поезда и моля о помощи.

Преодолев секундное замешательство и первый порыв поддаться всеобщей истерике, Габриэлла, не двигаясь с места, сосредоточилась. Её глаза вспыхнули янтарными искрами, активируя ночное зрение. Обступающая со всех сторон тьма мгновенно сменилась серыми сумерками, и она наконец смогла разглядеть среди мечущихся в ужасе людей массивное существо, сгорбленным силуэтом напоминающее стоящего на задних лапах медведя, которое с немыслимой скоростью бросалось на пассажиров.

– Господи боже, – потрясённо выдохнула она. – Это ещё что?!

Никогда прежде она не сталкивалась ни с чем подобным. Тени не обладали формой в материальном мире. Все нападения происходили в промежуточном измерении, скрытом от глаз обычных людей. Даже тогда они не способны были нанести физический вред, но этот зверь… чем бы он ни был, клыками и когтями буквально разрывал людей на куски!

Выудив из сумки электрошокер, Габриэлла вжалась спиной в стену вагона, стараясь не привлекать внимания, и нажала кнопку вызова на телефоне, отчаянно надеясь, что достаточно большая группа охотников способна будет что-то сделать с огромной беснующейся тварью, которая растерзала уже бо́льшую часть пассажиров. Бертран прижала трубку к уху и, кусая губы, ждала соединения, но линия предательски хранила равнодушное молчание – даже гудков не было слышно.

Ругаясь последними словами на качество связи, Габриэлла раскрыла мысленный ореол поиска, стараясь уловить присутствие наблюдателей поблизости, в надежде, что кто-то из них почувствует её призыв о помощи, как вдруг вопли вокруг разом оборвались, и вагон погрузился в неестественную неподвижность. По-прежнему прижимая трубку к уху, Габриэлла обвела недоумённым взглядом окаменевших людей: время необъяснимым образом замерло, не затронув только её и кровожадное чудовище, с которым она осталась один на один в тёмном замкнутом пространстве.

«Ну отлично просто».

Зверь, похоже, тоже что-то почувствовал. Остановившись посреди вагона, он отшвырнул часть тела, которую обгладывал, и принялся крутить из стороны в сторону уродливой мордой, настороженно принюхиваясь. В наступившей тишине слышалось его тяжёлое, сиплое дыхание. Опасаясь быть замеченной, Габриэлла так и замерла, вжимаясь спиной в угол и отчаянно надеясь, что это кто-то из стражей услышал сигнал бедствия и вот-вот придёт на выручку. Внезапно существо издало полупридушенный скулящий звук, развернулось и, разбив окно, выпрыгнуло в чёрный тоннель, бросившись прочь, словно спасалось от чего-то. Но что, Бога ради, способно так испугать подобное чудовище?

Ещё несколько мгновений Габриэлла медлила, не решаясь пошевелиться, и наконец тихо выдохнула. Сжимая электрошокер в подрагивающих от нервного напряжения пальцах, она неуверенно двинулась вперёд.

Крови было так много, что она словно увязала в ней по колено. Стараясь не думать о разбросанных по полу останках тел, через которые осторожно переступала, и опасаясь поскользнуться, Габриэлла медленно пробиралась мимо людей, замерших в искаженных паникой позах.

Происходило нечто очень странное.

Добравшись до разбитого окна, Бертран осторожно выглянула наружу, но ничего не увидела, только где-то в отдалении послышался болезненный вой, звук падения, а затем приглушённый голос.

«Похоже, это правда кто-то из наших», – успокоенно подумала она. Стараясь не порезаться об торчащие из рамы осколки, она выбралась из окна и бесшумно спрыгнула на бетонный пол погружённого во тьму тоннеля. Заглядывая поочерёдно в окна вагонов, она следовала на звук голоса вдоль неподвижного состава. Время, кажется, застыло во всём тоннеле. Но кому такое под силу?

Гадая, способен ли кто-то из стражей активировать остановку времени, Габриэлла добралась до последнего вагона и очень скоро увидела впереди человеческий силуэт, возвышающийся над бесформенной тушей монстра, распластавшейся поперёк рельсов. До Габриэллы донеслись хриплые завывания зверя, в которых слышалась сильная боль или страх.

Один страж? Только один?!

Она-то полагала, что здесь собралась целая группа…

Чем ближе она подходила, тем более отчётливо можно было разобрать негромкий насмешливый голос незнакомца впереди:

– Плохой, плохой мальчик, – приговаривал он, поставив ногу на шею существа. – Будешь наказан. Непослушный щеночек.

«Щеночек?!»

Габриэлла уже подобралась достаточно близко, чтобы рассмотреть мужской силуэт в старомодном сюртуке, когда до неё докатился отвратительный хруст ломающихся костей. Вой мгновенно оборвался. Габриэлла остановилась, потрясённо распахнув глаза – этот человек, кем бы он ни был, только что без особых усилий переломил одной ногой шею существа. Равнодушно отряхнув руки, незнакомец расправил плечи и, отступив от трупа, медленно обернулся. На замершую посреди тоннеля наблюдательницу воззрилась пара алых глаз на мертвенно-бледном лице.

Это был совсем не страж.

Ей «повезло» нарваться на демона.

Оскалившись в пугающе широкой, ничуть не доброжелательной улыбке, тот не сводил с неё пристального взгляда.

– Я помешал вашей охоте? – Демон склонился в шутливом полупоклоне, улыбка на его лице стала шире, обнажая ряд клыков. – Глубочайшие нечеловеческие извинения.

Габриэлла моргнула, но не успела и слова сказать, как демон исчез, а секундой позже прямо возле её уха прозвучал мурлыкающий голос:

– Но, признаться, вы совсем не похожи на охотника.

Вздрогнув от неожиданности, она резко обернулась и, стиснув пальцами электрошокер, прижала его к груди демона. Раздался треск, и темноту разорвали голубоватые всполохи. Несколько мгновений демон и наблюдательница неподвижно смотрели друг на друга. Вблизи он оказался ещё выше, чем она представляла, и теперь приходилось запрокидывать голову, чтобы увидеть его лицо. Демон всё ещё улыбался, словно не замечая пробегающих по телу разрядов электричества.

– Исключительно приятно знать, что в первую же встречу между нами пробежала столь яркая искра, – иронично прокомментировал он.

Мало понимая, как на это следует реагировать, Габриэлла, помедлив, выключила электрошокер и прочистила горло, стараясь придать собственному голосу уверенного спокойствия.

– Вы застали меня врасплох.

– Виноват.

«Не очень-то виноватым ты выглядишь».

Происходящее всё больше напоминало до ужаса сюрреалистичный сон. Демон продолжал нависать над ней, сияя своей жуткой ухмылкой и рассматривая её лицо с таким предельным интересом, словно желал навечно запечатлеть его в памяти. От столь пристального внимания становилось не по себе. Очнувшись от оцепенения, Габриэлла отступила на шаг и зябко повела плечами.

– То существо, – указав себе за спину, сказала она, чтобы хоть как-то разбавить неуютную тишину, – как-то связано с вами?

– Определённо, нет, – бодро отозвался демон.

– А остановка времени?

– Определённо, да.

– Что вы тут делали?

– Всего лишь проходил мимо, – склонив голову к плечу, он вопросительно уставился на собеседницу. – Вам нужна зверюшка или я могу забрать себе?

Габриэлла оглянулась на убитое существо. Им, наверное, стоило его изучить, а не отдавать такую находку первому встречному демону. Даже если сейчас он вёл себя дружелюбно, их вид славился изменчивой натурой.

– Я была бы признательна, если бы вы оставили его мне, – дипломатично ответила Габриэлла.

– Как будет угодно, – легко согласился демон.

– Благодарю… – она замолчала, когда в кармане бешено завибрировал телефон.

«Ну наконец-то!»

Не отводя взгляда от улыбчивого собеседника, она пробормотала извинения и выудила устройство. Её странный знакомый только умиротворённо махнул рукой в перчатке, пальцы которой были увенчаны металлическими наконечниками в форме когтей, и деликатно удалился к трупу зверя.

– Бертран! – зарычали на другом конце линии: похоже, Феликс находился в крайней степени бешенства, раз перешёл на обращение по фамилии. – Что, к бесам, у тебя происходит?!

– Весьма странная ситуация, – на удивление спокойно призналась Габриэлла, наблюдая, как демон с непосредственным любопытством ребёнка, нашедшего на дороге раздавленную лягушку, бродит вокруг существа, тыкая в него невесть откуда взявшейся тростью.

– Что за ситуация? – требовательно спросил Феликс. – Где ты?

Габриэлла принялась вкратце объяснять, что произошло и где находится, пока демон, подцепив зверя за шкирку, с лёгкостью перетащил массивное тело с рельсов в небольшую нишу в стене, куда и бросил без особых церемоний. Продолжая разговаривать, Габриэлла подошла ближе, изучая убитое существо. Демон, поглядывая на неё, сиял самодовольной улыбкой, постукивая металлическим наконечником трости по бетонному покрытию.

– Никуда не уходи, мы скоро будем, – приказал Феликс, когда Габриэлла замолчала.

– Да-да, – она с тихим вздохом прикрыла глаза, а когда открыла их вновь, обнаружила, что демон бесследно исчез, оставив на память только угробленный им косматый сувенир.

Дожидаясь подкрепления, Бертран присела на небольшой каменный выступ и задумчиво воззрилась на зверя. В голове гудели миллионы вопросов, но отчего-то мысли упрямо возвращались к демону, который на удивление вовремя объявился – будто из ниоткуда – и так же внезапно пропал.

«Подумать только… а я ещё жаловалась на скуку».

Глава 2. Переполох

К тому моменту, как в тоннеле показался Феликс, возглавляющий небольшую группу охотников, Габриэлла успела как следует рассмотреть напавшее на поезд существо. Её первое впечатление, что оно походило на медведя, оказалось ошибочным. В целом выглядела тварь отвратительно. Размерами она и вправду могла сравниться с гризли, но вот строением больше напоминала полностью покрытое густой бурой шерстью искажённое человеческое тело с излишне удлинёнными руками. По сравнению с телом голова на короткой, толстой шее казалась слишком маленькой, будто вдавленной в широкие плечи. Длинная зубастая пасть могла бы принадлежать волку или собаке, но слишком близко посаженные миндалевидные глаза и закруглённые уши больше походили на человеческие.

Откуда взялось подобное чудовище? Габриэлла была абсолютно уверена, что в момент его появления ощутила присутствие тени, но прежде она никогда не слышала, чтобы заражённые доходили до подобных метаморфоз.

В промежуточном измерении тени выглядели неприглядно, напоминая огромных насекомых или животных в неестественных, искривлённых формах. Но в материальном мире они были не более чем эфемерным сгустком тьмы, впившимся в подсознание носителя, как паразит. И уж точно никакая тень, даже самого высокого уровня, не смогла бы воплотиться в физической форме и устроить такую бойню.

Да и незачем теням творить подобное. Они питались энергией, а не плотью. Воздействие тени ограничивалось деформацией и уничтожением рассудка жертвы, но не изменяло человека физически. Бывали случаи, когда, полностью поглотив энергии и разум, тень ещё какое-то время цеплялась за опустевшую человеческую оболочку, пока тело не погибало окончательно. Но она лишь управляла им как марионеткой, а не превращала в кровожадного монстра.

Как ни старалась, Габриэлла не могла найти объяснений появлению подобного существа.

– Ну что? – нетерпеливо покусывая ноготь, спросила она, глядя в спину Феликса. – Видел такое раньше?

– Нет, – склонившись над трупом, он угрюмо изучал сломанную шею существа.

– Ты ни с чем похожим не сталкивался? – с лёгкой тревогой заключила Габриэлла.

Феликс долгие годы занимал пост охотника, прежде чем она стала наблюдателем и попала под его крыло. Бертран во многом доверяла опыту и суждениям старшего коллеги, особенно когда дело касалось того, что ранее ей не встречалось. Сейчас же Эмери выглядел таким же сбитым с толку, как она сама. Что не очень способствовало оптимистичным надеждам на то, что с приездом Феликса это недоразумение разрешится само собой.

– Как оно умерло?

Закончив осматривать тело, Эмери выпрямился, оборачиваясь к ней.

– Не знаю.

– Не знаешь…

– Да.

– Оно, по-твоему, пошло прогуляться по тоннелю и само себе шею сломало? – ядовито поинтересовался тот, нахмурив тёмные брови.

– Я же говорила, что слышала чей-то голос, – Бертран устало помассировала виски. – Или ты подозреваешь, что я сама каким-то образом с этой тварью расправилась?

Феликс смерил её сердитым взглядом, но рационального ответа придумать не смог и вместо этого вернулся к излюбленной манере вести «конструктивный» диалог – всеобъемлющему ворчанию.

– Зачем ты вообще вышла из вагона? Почему не осталась там?

– Во-первых, я не хотела дожидаться вас, сидя в луже крови посреди горы трупов, – Габриэлла чуть поморщилась. – Во-вторых, я подумала, что в тоннеле чудовище перехватил кто-то из охотников, и пошла навстречу.

– Тебе не пришло в голову, что стражи не способны останавливать время?

– Пришло.

– Тогда о чём ты думала?

Она тоскливо ковырнула пальцем отслаивающийся кусочек бетона на стене.

– Но я же никого там не встретила.

– А если бы этот зверь поджидал тебя где-нибудь в темноте? – смерив собеседницу угрюмым взглядом, поинтересовался Феликс. – Как можно вот так вслепую отправляться в одиночку навстречу неизвестно чему?! Ты не охотник, у тебя даже оружия нет!

– У меня был электрошокер…

– Такой твари, – не слушая её, он ткнул пальцем в труп существа, – разорвать тебя на части труда не составит.

– Я не совсем беспомощная, – уныло возразила Габриэлла, хотя в отговорках особого смысла не было: всё равно Эмери не убедить, пока тот не выговорится вволю.

– Позволь напомнить, что ты всё ещё остаешься живым человеком со всеми слабостями.

– Ну не прямо со всеми… – пробормотала Бертран, размышляя о том, что стражи не старели, могли видеть потусторонних существ, перемещаться в промежуточное измерение, и это не говоря о способностях сражаться с тенями.

Но подобные незначительные условности сейчас мало интересовали напарника.

– Довольно этого вздора, – процедил Феликс. – Твоя сегодняшняя выходка – просто верх безответственности! Ты нарушила регламент, не вызвала подкрепление и подвергла риску не только свою жизнь, но и безопасность обычных людей.

Не особо впечатлённая Габриэлла смиренно слушала отповедь, и когда Эмери наконец выдохся, поднялась на ноги, отряхнув пальто.

– Феликс, не волнуйся так, – даже не пытаясь казаться виноватой, она умиротворяюще похлопала напарника по плечу, – тебя от переизбытка чувств однажды удар хватит. Что я тогда буду делать?

– Сводить с ума ещё какого-нибудь бедолагу, – проворчал тот, немного успокаиваясь.

Бертран насмешливо фыркнула и прошла мимо напарника, наблюдая, как группа стражей суетится над монстром, спешно укладывая его в чёрный мешок.

– Что теперь?

– Отправим в лабораторию, – вздохнул за её спиной Феликс. – Надо понять, откуда вылезло это недоразумение, – вытащив из кармана куртки мешочек с сушёными фруктами, он в задумчивости забросил кусочек в рот. – Совершенно очевидно, что тварь не с неба свалилась. Только вот кто мог устроить такое возмутительное нападение…

– Демоны? – услышав слова Эмери, предположил один из охотников, проверяющий тоннель неподалеку от них. – Они любят всякие пакости.

– Пакости да, – с сомнением протянул Феликс, – но не кровавые бойни и не в таких масштабах. Это не очень-то на них похоже… к тому же кто из них способен остановить время? – он помедлил, постукивая пальцем по подбородку. – Впрочем, они могут что-то знать. Пусть кто-то наведается к местному барону.

Его собеседник согласно закивал и поспешил передать распоряжение группе подчинённых.

Сунув руки в карманы пальто, Габриэлла перекатывалась с пятки на мысок, дожидаясь, когда они закончат собирать улики и избавляться от следов. То и дело она бросала задумчивые взгляды в сторону мерцающих вдалеке огней поезда. Остановка времени уже давно не действовала, и там разразилось настоящее безумие: люди причитали и плакали, кто-то пытался выбраться из вагона в тоннель, кто-то, наоборот – забаррикадироваться внутри. Перепуганный машинист вызвал службы метрополитена, и те оцепили местность до прибытия врачей и полиции. Но стражи для всех оставались незамеченными. Люди избегали той части тоннеля, где они находились, и никто даже не обратил внимания, что там бродит группа посторонних.

– Интересно, как полиция всё это объяснит? – размышляя о нападении, пробормотала Габриэлла.

– Там осталось достаточно свидетелей, – Феликс отвлёкся, раздавая указания стражам, и снова повернулся, флегматично наблюдая за суетой возле состава. – Готов поспорить, они в итоге заключат, что в поезд ворвалось дикое животное из местного питомника.

– Думаешь, вообще ни у кого сомнений не возникнет?

– Уверен, – потеряв интерес к поезду и тому, что там творилось, Феликс безразлично махнул рукой. – Потом ещё несколько месяцев будем смотреть, как метро прочёсывает служба отлова.

Габриэлла неопределённо хмыкнула. Порой её даже удивляло, как люди умудряются не замечать подобных аномалий. Эмери как-то объяснял ей, что всё дело в особенностях человеческого сознания, которое таким образом защищает разум от любых противоестественных явлений, чуждых привычному восприятию действительности. Именно поэтому люди не ощущали присутствия теней и даже если бы нос к носу столкнулись с существом из иного измерения, приняли бы его за дикое животное. Находясь в рамках обыденной реальности, они не способны были увидеть то, что скрывалось за гранью. В отличие от стражей, которые и сами практически не принадлежали реальному миру.

Когда-то все стражи были обычными людьми. Не покинув мир после смерти, они перерождались, обретая вечную жизнь и дар для борьбы с тенями, взамен расставаясь со всеми прошлыми воспоминаниями. Сколько себя знала, Габриэлла никогда особо не задавалась вопросом о том, кем была и как её звали раньше, или сколько ей на самом деле лет. Порой в сознании вспыхивали образы прошлого, напоминая о чём-то давно исчезнувшем и забытом. Для Габриэллы таким образом стало лицо незнакомца, которое она постоянно рисовала в своём блокноте. Она не помнила, кем он ей приходился или что их связывало, даже не знала, существовал ли этот человек на самом деле; но иногда её охватывало необъяснимое чувство тоски, словно душа отчаянно искала кого-то и не находила. Закрывая глаза, она видела туманные очертания лица, а временами почти могла уловить далёкое эхо голоса. Разум цеплялся за ускользающее видение, но чем усерднее она пыталась сосредоточиться на нём, тем более зыбким и туманным оно становилось. Лучше ничего не помнить. Отсутствие воспоминаний означало отсутствие всяких сожалений о потерянном. Куда разумнее начинать жизнь с чистого листа, не оглядываясь каждый раз назад в поисках знакомых лиц и дорогих сердцу людей. Семьёй становились другие стражи, а смыслом существования – борьба с тенями. Что могло быть проще? И никаких иллюзорных незнакомцев в подсознании.

Расположившись на бетонном выступе ниши, где дожидалась коллег, Габриэлла грызла отобранные у Феликса сушёные фрукты и наблюдала, как в тоннеле развернулась целая поисковая экспедиция, дюйм за дюймом прочёсывая каждый закоулок в поисках любых подозрительных улик. Мысли её уплывали всё дальше от страшного нападения, в результате которого она чудом осталась жива, и возвращались к абсолютно другому незнакомцу. Вполне настоящему и осязаемому, преисполненному уверенного превосходства, с алыми глазами и надменной усмешкой. К тому, о ком Габриэлла по неясной для себя причине умолчала, рассказывая о нападении зверя.

Раньше она ничего не утаивала от напарника, и собственное молчание отзывалось в душе неприятным холодком. Габриэлла утешала себя мыслью, что ничего предосудительного в этом нет, и даже если она всё расскажет, никто не станет носиться по всему городу в поисках одного единственного демона, чтобы расспросить о том, как именно он убил тварь и зачем оказался в тоннеле метро. Это ведь и правда могла быть просто случайность.