Читать книгу: «И залпы башенных орудий…», страница 4

Переговорное устройство скафандра тут же ожило и поинтересовалось голосом Копаныгина:

– Ты кого там так сильно? Нельзя ругаться в космическом пространстве…

– Не выеживайся… – мрачно откликнулся Середа. Его повело вбок, и он согнул ногу в колене. – Гашу боковую скорость, понял?

– Ага… – сказал Копаныгин. Помолчал и добавил: – Все идет штатно, командор… Пробьемся!

Середа промолчал. Вывернув голени, он подправил курс. Спутник вескусиан вырастал на глазах. Был он не велик и не мал – метров ста пятидесяти в длину и полста поперек. Бочка плюс сфера. Правда, форму и размер чужепланетного дива Середа воспринимал отстраненно, в последнюю очередь. Куда больше его заботил иной вопрос: шлепнут его или нет? Таппи утверждал, что датчик «свой-чужой» встроен в пленку «жабьего» скафандра. Но он не давал гарантии, что этот датчик сработает… А если и сработает, но выдаст, что внутри «своего» скафандра прячется «чужой» диверсант?.. Вот лети и думай…

На боку спутника, который был освещен солнцем, в цилиндрической части открылся большой люк. Значит, он опознан! Середа чуть согнул ноги в коленях, развел и сразу свел их. Массивная рама люка объяла его и уплыла назад. Попал! И упал – пол ощутимо притягивал. Середа задергался, пытаясь перевернуться на живот, и с третьей попытки это ему удалось. Опасливо разведя шов скафандра себумов, вынул бомбу и пристроил ее в уголок. Всё, линяем…

Выпрыгнув из люка, он развел ноги и поплыл. Люк задвинулся. «Вот будет номер, – подумал Середа, – если корпус не пропустит сигнал!» Ну, попытка номер один…

Попытки номер два не потребовалось – нажав кнопку на передатчике, Середа тут же увидел последствия. Освещенную сторону спутника раздуло, а потом нарыв лопнул, разбрызгивая снопы искр.

– Есть! – заорал в наушниках Копаныгин. – Готов!

– Я проверю, как там и что, – сказал Середа, поворачивая к спутнику.

– Мы тоже! – заявил Михаил.

– Не спеши, командор, не лезь поперед батьки в пекло…

Середа приблизился к спутнику, и большой люк снова открылся – до половины, дальше не пускал деформированный корпус.

Виктор проник внутрь и поразился масштабам разрушений. Вот это рвануло так рвануло!

– Витька! – взвыл заполошный голос Копаныгина. – Крейсер возвращается! Слышишь? Жабы финишировали в мегаметре от нас! Быстро на борт, будем тикать!

– Куда тикать? – рассердился Середа.

– На базу!

– Хочешь на хвосте чужих привести?

– А что ж тогда?!

– Двигайте ко мне! Все! Прямо на боте! Должен влезть!

– Витек, – еле сдерживаясь, проговорил Копаныгин, – они наверняка получили сигнал со спутника и захотят поглядеть, что с их игрушкой сталось. Они выводили его на орбиту из ангара и, наверное, вернут обратно в ангар. Ты что, хочешь оказаться в плену? Так жабы пленных не берут!

– Ты прав наполовину, Михаил, – холодно ответил Середа. – Я действительно намерен оказаться на борту крейсера, но вовсе не для того, чтобы попасть в плен.

– А для чего?! – сорвался Копаныгин.

Середа усмехнулся:

– Хочу захватить планетарник!

– Командо-ор… – в голосе Копаныгина появились нотки снисхождения.

– Молчать! – рявкнул Середа. – Приказываю немедленно стартовать! Чтоб через десять секунд были в шлюзе!

– Есть… – растерянно пролепетал Копаныгин.

– Р-распустились! – рычал Середа. – Еще бы нас не били жабы, если мы каждый приказ обсуждаем и прикидываем, а стоит ли его исполнять! Долго ты там будешь возиться?

Копаныгин только засопел в две дырки. Бот сдвинулся с места и поплыл к охранному спутнику. Генераторы нелинейности и прочие фокусы чужих не срабатывали, видать, взрывчатка здорово попортила системы сателлоида. Люк задвинулся за ботом, но не до конца – осталась щель шириной в метр. «Сойдет…»

– Выходите! – скомандовал Середа. – Анастас, ты за ужином хвалился, что знаком с планировкой вескусианских крейсеров?

– Да не то чтобы знаком… – затянул Григорян. – Просто полазил по мидель-носовой части, ее отломило в том бою у Варианы…

– Неважно! Поведешь нас, если попадем к жабам на борт…

Один за другим люди выбрались из бота. Середа вспомнил, что он до сих пор в наряде «от себум», и выбрался из «мешка». В щель между створом и корпусом Виктор увидел приближавшийся планетарный крейсер. Освещенный Садирой, гигантский корабль отливал синим и серым. Он надвигался медленным и неумолимым колоссом – даже на кромке диска, плоской лентой опоясывавшей линкор, с легкостью разместилась бы пара стадионов. Поперек.

Край диска прошел над спутником, и в необозримом днище отверзлась пасть сегментного шлюза. Сателлоид покачнулся, его повело, медленно затягивая в створ.

– Гравитационный захват… – пробормотал Григорян.

– Скажи лучше, – перебил его Середа, – что это за шлюз. Это грузовой отсек или что?

Анастас напрягся.

– Это… – он припомнил чертежи. – Это, должно быть, нулевой шлюз!

– Нулевой, говоришь? – пробормотал Середа. – Ла-адно…

Спутник втянуло в шлюз полностью, и створки стали медленно закрываться. Едва они сомкнулись, из круглых решеток в стенах повалил густой пар – ну, в точности как на «Плутоне-2». Вскоре давление поднялось настолько, что Середа расслышал по внешней акустике вой и гул нагнетаемой дыхательной смеси. Вой вскоре прекратился, перед спутником, ставшим гнездом для яйца-бота, раздвинулись вторые створки, и гравизахват ввел сателлоид в док. Это была огромная полость, никак не меньше полукилометра от стены к стене и от пола до потолка. К переборке, обращенной внутрь корабля, примыкала целая «этажерка» из причальных площадок.

К сателлоиду протянулось коленчатое щупальце, ухватилось за него и подвело вплотную к верхней площадке причала.

– Быстро выходим! – скомандовал Середа. – Анастас! Веди! Нам нужна капитанская рубка или что тут у них вместо нее! Только веди тайком!

– Тогда нам сюда! – показал Григорян вниз и бегом спустился на площадку уровнем ниже, куда вел удобный пандус. – Здесь должен быть вход в ремзону…

Он осторожно коснулся двери на входе-выходе, и та зашипела, расходясь.

– Ремзона! – радостно объявил Анастас.

Пропустив всех, он закрыл дверь.

– Твое оружие, командор! – буркнул Копаныгин и протянул Виктору тяжелый пистолет-дезинтегратор. Это был «Мьелнир», двухпотоковый фузионный бластер.

Середа глянул – индикатор зарядов показывал «50».

– Нормально! – оценил он. – Выдвигаемся!

Глава 5. Захват

Сразу за переборкой, отделяющей ремзону от дока, помещались пакгаузы. Широкий и низкий коридор тянулся, сколько хватал взгляд, и стягивался в точку перспективы, а по обе стороны его шли ворота из полупрозрачного волокнистого материала кремового цвета с янтарными переливами. И свет, заливавший коридор, тоже был теплого желтого оттенка.

Экипаж бота (Середа впереди, Гумм прикрывал тыл, остальные – между) пробежал стометровку и свернул в поперечный коридор. Тут, как утверждал Анастас, находятся сервис-центры корабля, модули авторемонта и внутреннего контроля.

Здесь их и застукали. Из потайных боксов появились десятки охранных роботов, похожих на половинки шаров. Завизжав на срыве в ультразвук, полусферы кинулись на поиски незваных гостей. Гумм замешкался, какой-то из роботов засек его и тут же выпустил по нарушителю лиловую молнию разряда. Прогремел короткий гром, семигуманоид едва увернулся, пропустив ярко-фиолетовый перун над самым плечом.

Середа опробовал бластер. Струя перегретой плазмы вошла в робота, проделав в корпусе его дыру, и кибернетический громовержец перестал функционировать. Еще два заряда, выпущенные Гуммом и Копаныгиным, пробили свои цели. Коридор наполнился черным и сизым дымом, и тут уж сработали пожарные автоматы – стали устранять очаги возгорания.

– Бежим! – крикнул Середа. – Анастас!

– Сюда! – позвал Григорян, большими скачками поспешая в транзитный транспортный рукав, круглый, облицованный серым шероховатым металлопластом. Пробежав изгибами рукава, вся компания очутилась в секторе складских помещений. Тут царила тишина, а в глубоких нишах застыли авторазгрузчики, замершие, как рыцари в музее.

– И далеко еще? – поинтересовался Середа.

– Ой, далеко… – вздохнул Григорян. – Тут этих коридоров… Радиальные и кольцевые, стрежневые и поперечные, на десятке уровней, и все это соединяется шахтами и пандусами… Минотавр бы чокнулся давно!

– Ты мне скажи, где рубка?

– А в центре почти! Пять кэмэ по прямой! Где-то тут должен быть…

– Ты что ищешь? – сумрачно поинтересовался Середа.

– Ну ты же сам сказал, – расширил глаза Анастас, – двигаться тайком, чтоб никто не увидел! Ага, вот!

Григорян подбежал к вентиляционной трубе толщиной в обхват и рывком выдернул решетку.

– Полезайте!

– И куда? – хмыкнул Середа. – Вверх, вниз?

– Вниз на пару уровней!

Внутри трубы ощутимо дуло, но спускаться было несложно – стенки были ребристыми. Только вниз смотреть неприятно – труба отвесно уходила на полкилометра. Упадешь – «Скорую» не тревожь…

Двумя уровнями ниже «абордажная команда» попала в буфер между стрежневым и ремонтным горизонтами. Здесь царил полумрак, а потолок касался шлемов.

– Не пойдет! – решительно заявил Середа. – Пока мы тут будем в прятки и салочки играть, земные корабли финишируют и попадут на прицел! Анастас! У них что тут, все пешком ходят?

– Ну, нет, конечно! Есть транспортные капсулы на радиальных и кольцевых линиях…

– Тогда бегом к ближайшему радиусу! Ловим капсулу – и внутрь!

– Это опасно! – предупредил Григорян.

– Ничего, – буркнул Середа. – Мы рисковать обучены… Бегом!

– Понял!

Анастас сориентировался и побежал. За третьим поворотом он забрался в трубу-потерну. Середа, шепча энергичные выражения, полез следом и затопал, клоня голову, в полутьме, пока не выбрался в огромную сферическую полость-распределитель, где перекрещивались, свивались и ветвились многоуровневые развязки. В транспортном рукаве-тупичке стояли три свободные капсулы – круглые, прозрачные и с чем-то вроде мягких пуфиков внутри. У них не было колес – капсулы просто висели в воздухе в полуметре от пола.

– Залезаем!

Все уместились в одну капсулу, и Анастас склонился над ключом управления, торчащим из пола.

– Внутренний комплекс… – бормотал Григорян. – Внешний комплекс… Нет, нам внутренний. По Среднему кольцу до стрежневого радиуса…

– Анастас, – не выдержал Середа, – быстрее можно?

– Нельзя! – отрезал Григорян. – Не мешай…

Он повернул и зафиксировал разноцветные наборные колечки ключа, и транспортная капсула тронулась. Влетев в прозрачные трубы развязки, она крутанулась и вывернула в кольцевой туннель, к жилым секторам. Пронеслась на такой скорости, что все видимое смазалось, и шмыгнула в радиальный коридор. Разогналась, тормознула, подлетела к платформе, замерла. Зашуршал, сдвигаясь, прозрачный сектор дверцы.

Середа вылез последним и тут же скомандовал:

– Ложись!

Команда бросилась на пружинящий пол. А Середа впервые увидел живого себума – или живого себуму? Как правильно? А, как ни скажи, все – жаба…

Себумы не ходили и не бегали, они разъезжали на маленьких платформочках-дисках, похожие на маслянистые коричневые бурдюки. У ближнего из них были открыты три влажных глаза, у дальнего – ни одного, зато торчали пять мясистых отростков, коротких и напряженных, рождая ассоциацию с коровьим выменем.

– Ушли! – шепнул Таппи.

– Куда теперь? – спросил Середа.

– Сюда! – указал Анастас на проход в стене. – Их кэп тут!

– Вперед!

Охраны за проходом не стояло никакой – то ли не дошло до себумов, что на корабль пробрались чужие, то ли вескусиане не сочли опасным людское присутствие. Тем хуже для них…

Григорян пошарил по стене, нажал на шишечку-выступ, и в стене открылся прямоугольный проем. Середа, дергая дулом бласта, ворвался в просторное помещение, залитое мягким бестеневым светом. Стены были привычной уже янтарной и кремовой расцветки, а в центре медом отливал круглый бассейн, в котором нежился капитан крейсера – здоровенная, бесформенная туша, встопорщенная напряженными отростками, слегка покачивавшимся в такт пульсу отвратного существа.

– С-са! – взвизгнул Гумм, знающий язык себумов в объеме военного разговорника. – Су х-ха, ас-тссу гассо ассаф! Ссам! Ссам!

Капитан забулькал, выпуская два гибких отростка и цепляясь ими за борта бассейна. И вдруг раздался голос. Он шел ниоткуда, глухой, утробный, свистящий. Никакого ротового отверстия не открылось на туше себума, но натянутая кожа под парой гибких отростков вздрагивала в такт словам, будто диафрагма акустической колонки. И говорил голос по-русски.

– Не увечьте переговорность Вескуса, хомо, – просипел капитан. – Я познал убогое средство общения вас. Какая ваша нужность?

Середа шагнул вперед и спросил:

– Первый шлюз пуст?

– Так, хомо, – хлюпнул вескусианин.

– Сколько вас на корабле?

– Я нехорошо усвоил счет у вас, – признался капитан, – он примитивность… Нас такое исчисление, какое тождествует количеству отростков на нижних и верхних конечностях у помещающихся хомо и на этом псевдохомо… – вескусианин вытянул отросток в сторону Гумма.

– Сса! – презрительно проронил Гумм. – Пуссо сса!

Середа поднял руку, утихомиривая семигуманоида.

– Тридцать шесть штук? – недоверчиво протянул он. – На весь корабль?

– Врет! – заявил Григорян с ненавистью. – На линкоре базируется под тысячу истребителей и штурмовиков! И где тогда пилоты?!

– Вескусиане ни в какое время не врут, – возразил капитан с оттенком горделивости. – Ложь представляет признак низшей расы и показатель недоразвития. В текущем времени пилоты наказывают нелояльность обитателей планеты Алта, – пояснил себум. – Корабль пришел в систему этой звезды на время ведения силовой акции, наша бывшая задача – нейтрализование земных кораблей. В текущее время поимелась нужность в осмотрении охранного спутника и транспортировке его в ремонтирование. Мы не имеем здесь долгого задержания…

– А придется поиметь! – усмехнулся Середа. – Теперь слушай меня и помни: если не выполнишь в точности то, что я тебе прикажу, мы превратим этот бассейн в выгребную яму, в которой будут гнить твои останки! Дошло?

– Так, – коротко ответил себум.

– Отлично, – кивнул Середа. – Тогда выполни следующее – прикажи всем членам экипажа немедленно собраться в первом шлюзе! Давай, действуй! И помни о том, что я тебе сказал!

Себум молча выбрался из бассейна, переваливаясь и колыхаясь. Опершись на коротенькие отростки, он просеменил к пульту, сунул в круглые отверстия три длинных щупальца и просвистел-прошипел приказ по кораблю. Середа посмотрел на Гумма. Семигуманоид успокаивающе кивнул ему – всё путем!

– Шлюз блокируется? – спросил Виктор у Анастаса, копавшегося у просторного пульта с россыпями пластин (надо полагать, заменявших себумам кнопки), и большими круглыми экранами в ряд.

– Да, – кивнул Григорян. – Сейчас…

Анастас нерешительно повел рукою над пультом и тронул одну из пластин. Средний гемисферный экран осветился и показал внутренность шлюза, похожего на нулевой, только поменьше. Было видно, как дисциплинированные себумы сбиваются на причальной площадке.

– Все там? – поинтересовался Середа.

– Щас… – Григорян подключил датчик дислокации и сказал: – Двух не хватает. Ну, один здесь, – он указал на капитана, – а… Все, явился, не запылился! Я блокирую?

– Блокируй! – сказал Середа. – Таппи! Найди тут подходящее место под изолятор.

– Уже! – сказал Таппи. – Тут, напротив, камера-хранилище.

– Уведите капитана пока туда и заприте. Ты и Мишка.

– Есть!

– А в рубку как тут пройти?

– Какую? Если в ходовую, то – следующий портал!

Середа поманил Григоряна за собой, и они вместе покинули капитанскую каюту. Дверь в следующем портале протаяла привычным земным прямоугольником, разве что косяка не хватало для антуража.

Ходовая рубка представляла собой огромный круглый зал с полусферическим потолком. Между сводом и полом стекленел панорамный экран – вид во все стороны открывался роскошный. Слева пламенела Садира, распушившая жемчужную корону, справа внизу сиял шар Гаданды – малахит со сливками циклонов. Две луны – одна маленькая и серая, другая побольше, песчаного цвета. И звезды – россыпи звезд, искристые облака звезд, разметанные на килопарсеки.

У отрезка панорамника, что открывался напротив дверей, дугою выгибался пульт – будто корабль и не себумы строили, уж больно все антропное. Григорян сразу бросился искать пункт связи.

– Роскошь какая… – бормотал он. – Богатство…

На одном из экранов повторилась картинка, транслируемая с первого шлюза, – себумы на причальной площадке. Похоже было на лежбище тюленей.

– Ну, и что будем с ними делать? – спросил Середа. – Сразу в расход или потом?

– Ты что?! – удивился Григорян. – Они ж пленные!

– Во-первых, – терпеливо проговорил Середа, – никто из них в плен не сдавался. И они сами – ты, по-моему, об этом упоминал? – наших в плен не берут. Считай, что эти себумы, – он кивнул на экран, – попали в окружение…

– Все равно, – настаивал Григорян. – Мы ведь гуманоиды…

– Ну-ну… – усмехнулся Середа. – Ты звездолетчик? И где работал?

– Сменным пилотом… На рейсовом звездолете…

– Оно и видно.

Незаметно вошел Таппи, бледный и потерянный. За ним шагал угрюмый Копаныгин.

– Что случилось? – насторожился Середа.

Таппи открыл рот и тут же скривился в рвотном позыве.

– Пойдем, командир, – негромко сказал Копаныгин, – покажу кое-что…

Вместе они вышли из рубки, за ними увязался встревоженный Григорян, оставив Таппи разбираться с системами связи. Копаныгин пересек коридор и провел Середу в светлый квадратный зал. Младший командор остановился, и у него по телу мурашки прошли.

Это была лаборатория, здесь себумы изучали биологию и анатомию вида хомо сапиенс. В прозрачных цилиндрах плавали освежеванные тела – мужчин, женщин, детей. Стеклянные кубы с синеватым газом хранили внутренние органы – печени, сердца, легкие. Около десятка мозгов, больших и маленьких. Было заметно, что у бесполых себумов особый интерес вызывали детородные органы.

Середа, оледенев, прошелся между чистенькими голубыми столиками. На одном лежало годовалое дитя, предмет чьих-то недавних забот и ласк, не вскрытое даже, а грубо разделанное, как тушка поросенка. А соседний столик занимало чучело пятилетней девочки – таксидермист очень старательно передал изумление в расширенных глазенках. Девочка стояла, выпятив животик и раскинув ручки, две короткие косички забавно торчали в стороны.

– Боже! – охнул Григорян. – Она еще живая!

Середа бросился к пилоту и будто споткнулся о взгляд женщины, распростертой на металлическом столе. В круглых яблоках глаз меркла бесконечная мука, а то, что глядела женщина, понять можно было не сразу – на теле отсутствовала кожа. Совсем. Крови тоже не было – вескусианские умельцы так грамотно удалили эпителий, что не повредили ни единого сосуда. Блестели красные мышцы, проглядывали сизые связки, оскал безгубых челюстей пугал.

– Ей же больно! – орал Григорян. – Таппи! Таппи!

В дверях замаячил Нупуру.

– Таппи! – завопил Анастас. – Мигом в бот! Волоки реанимационный блок! Большой! И включи витализационную камеру, пусть входит в режим! В капсуле наберешь два белых колечка – подряд, синее и красное!

– Понял! – донеслось из коридора, куда пулей выскочил Таппи.

– Боже, боже… – стонал Григорян, хватая себя за щеки.

– С-себумы – не воины, – вынес вердикт Гумм.

– Гумм, – попросил Середа, с трудом разжимая стиснутые зубы, – будь другом, сними все это на мета-визирку. Пусть все наши долбаные миротворцы увидят, с кем они не желают воевать!

Примчался Таппи. Хватая воздух ртом, протянул реанимационный блок. Григорян торопливо разложил его, блок надулся в прозрачный цилиндр, по его стенкам потек целебный раствор.

– Виктор… – слабым голосом позвал Анастас.

– Иду, – откликнулся Середа.

Вдвоем с пилотом он освободил руки и ноги несчастной женщины от фиксаторов и осторожно поднял трепещущее тело. В горле подопытной забулькало, между зубов просочилась кровь с языка, искусанного в приступах язвящей боли.

– Ма-ма… – прохрипела женщина. – Т-таня… м-ня… Та-ня…

– Потерпи, миленькая, – шептал Середа, – потерпи… Сейчас тебе станет легче… Вон, какое сердечко здоровое… Сейчас, Танечка…

Вряд ли женщина различала его слова, но сам тон ее успокоил. А может, подействовала родная речь?

Григорян с Середой уложили женщину в реанимационный блок и закрыли его. Раствор побежал живее, обволакивая судорожно вздрагивающие мышцы, обезболивая и унимая трепет истерзанного тела.

Таппи махом настроил блок и вывел на экранчик зеленые зигзаги и синие мнемографики.

– Такая боль… – пробормотал он.

Середа шагнул к двери и поманил за собой Григоряна.

– Пошли, гуманоид, – произнес он ровным голосом.

Вернувшись в ходовую рубку, Виктор спросил приплевшегося пилота:

– Как открыть первый шлюз?

– Вы имеете в виду – разблокировать? – беспомощно пробормотал Григорян.

– Я имею в виду – открыть! Наружу!

Совершенно потерявшись, Анастас указал на две клавиши. Середа поочередно их нажал. Сначала на экране ничего не происходило, только себумы заволновались, зашебуршились. А потом возникшая при разгерметизации тяга начала их отрывать от причала, закручивать в туманном вихре вырывавшегося воздуха и выбрасывать в открытый космос.

Середе было хорошо видно, как коричневые бурдюки раздувались в шары, увеличиваясь втрое, и во все стороны торчали короткие, тупые выросты, делая себумов похожими на морские мины. А потом мины стали лопаться, и в разрывы ударяли фонтанчики зеленовато-бурой жидкости, мгновенно превращавшейся в мутные льдинки.

Григорян сдавленно охнул, а Копаныгин мрачно улыбнулся.

– Вот это по-нашему, командир, – произнес он одобрительно.

– Ты их убил… – еле выговорил Григорян. – Всех…

– Я уничтожил врагов, – холодно поправил его Середа. – И отомстил за тех, кого действительно убили и замучили эти твари. Утри слезы, пилот, и учись! Учись делить мир на своих и чужих. Учись бить врагов и заступаться за друзей. Не прощать палачей и добивать поверженного неприятеля. Истреблять его всеми активными средствами! Пока ты этого не усвоишь, ты – не воин, и Посвящение тебе не светит…

Гумм и Копаныгин синхронно кивнули. Григорян молчал, подавленно и прибито.

– Не впадай в отчаяние, пилот, – негромко добавил Середа. – Ты не трус, и голова у тебя как надо прикручена. А об издержках гуманизма и высоких морально-этических норм ты не горюй – все эти красивые перышки скоро облетят. Война опалит всех нас, помяни мое слово…

Анастас вдруг вздрогнул и показал на звезды.

– Наши финишируют! Вон и вон!

Середа заметил в глубине панорамного экрана два сиреневых сполоха, вздувшихся шариками огня, – прошло вторичное излучение.

– Дай увеличение! – сказал он Григоряну.

Тот послушно включил отдельный монитор, на котором звезды плясали, проходя через все цвета спектра. Потом взбаламученное пространство подуспокоилось, и в черноте загорелись две яркие точки. Из них протек лиловый свет, окатываясь прозрачными конусами. Свет наполнил оба объема, отвердел, застыл и померк. Конусы перестали быть полупрозрачными, теперь в космосе парили массивные сооружения, словно покрытые длинной черной шерстью, и будто кто гладил по этой шерсти, пускал волны от вершин к основаниям.

– Вызываю «Тенгри»! – закричал Григорян, наклоняясь к пульту. – Вызываю «Перуна»!

– Кто спрашивает? – щелкнуло металлом из звучателя.

Анастас неуверенно оглянулся на Середу. Виктор нагнулся к диафрагме спикера и твердо произнес:

– Младший командор Середа, командир крейсера «Доннар».

В ответ – тишина, только шипит передающий канал.

– Да вы подгребайте, подгребайте, – усмехнулся Середа.

– Мы захватили себумский крейсер, понятно?! – радостно проорал Таппи. – Двигайте к нам, я открою шлюзы первый и нулевой!

В звучателе послышались невнятные восклицания.

– А себумы где? – донесся членораздельный вопрос.

– Вы их скоро увидите, – склонился Григорян к звукоприемнику и кривовато усмехнулся: – На войне, как на войне…