Цитаты из книги «Три возраста Окини-сан. Том 1», страница 2

У каждого корабля своя биография, свой некролог.

А бюджет-то у нас зиждется на водке. Сколько ни пьем этой заразы, а Россия не богатеет.

Извольте выслушать матроса даже в том случае, если он несет ахинею. Бойтесь пассивного подчинения себе. Такое повиновение уже есть скрытая форма пассивного сопротивления. Пусть матрос выболтается. Ему приятно, а вам, господа, не так уж и противно.

Человек не всегда выбирает судьбу сам-иногда судьба схватит тебя за глотку и тащит в самый тёмный угол жизни. В тёмный и жуткий, как матросский кубрик, где, прыгая с койки, обязательно наступишь ногой в визжащую от ужаса поганую крысу.

Офицерский долг повелевает нам провозгласить тост во здравие нового царя с его могучим алкоголизмом, врожденным или благоприобретенным — это уж не наше дело!

Приказом Колчака мордобитие в армии было запрещено. Но, как слышал Коковцев еще в поезде: «Приказ приказом, адмирал адмиралом, а морда есть морда!»

 Я, – начал он, – терпеть не могу английских газет и посему читаю их внимательно.

Вылетали за борт чуть надкусанные бананы, матросы швырялись ананасами, а душа изнывала в тоске по кислой капусте.

...Человек так уж устроен, что, даже идя на верную гибель, он продолжает любить все живое. На палубу крейсера «Аврора» втаскивают строптивого крокодила, потом, держа его за лапы и разъятые челюсти, торжественно окунают в офицерскую ванну. На «Ослябе» приручили лемура: с салфеткою на шее он сидел на диване кают компании, поедая из банки сардины — его любимое блюдо. Офицеры заводили в каютах хамелеонов, которые гневно раздувались, меняя окраску. На «Изумруде» милый барашек терся об ноги вахтенных, нежно блея о вкусной травке. На эсминце «Грозном» держали под роялем ядовитую кобру, которую офицеры спаивали коньяком до умопомрачения, отчего гадина постоянно дрыхла, в дымину пьяная и потому (в отличие от пьяных людей) — совсем неопасная.

Человек не всегда выбирает судьбу сам — иногда судьба схватит тебя за глотку и тащит в самый темный угол жизни. В темный и жуткий, как матросский кубрик, где, прыгая с койки, можешь наступить босой ногою на визжащую от ужаса поганую крысу.