Читать книгу: «Перевёрнутый мир Гоблинов, или Вино нужно пить сразу», страница 11

Часть «3»

Ярко мигая проблесковыми маячками из соседнего цеха, возвращается тяжёлая  платформа в этот раз груженная большими камнями слюды, испускающими динамично пляшущие лучи. Мягкий еле слышный гул электромоторов слегка возрастает. Искрящиеся янтарным светом прерывистые линии, беспрепятственно пробивающиеся сквозь виртуальный глобус, преломляясь, образуют живописные лазурные волны. Бесшумно бегущие полоски причудливо играют на румяных лицах, раскрывают естественные черты, высвечивая безмерное удивление, затаённый страх и внутреннее неприятие. На какое-то время это явление отвлекает всех нас. Один за другим люди начинают шевелиться так, будто бы только сейчас обнаружили, что руки и ноги у них затекли как после долгого сна. Каждый чувствует легкую слабость, незначительную ломоту во всем теле. Мужчины и женщины преображаются, обращаются друг к другу с неразрёшенными спорными вопросами. Стулья начинают тоскливо скрипеть в зале поднимается настороженный шум, переходящий в сплошную мешанину кричащих красок и звуков. Но гул быстро стихает, массивная тележка не спеша скрывается в широком дверном проёме, уводя за собой спонтанное световое шоу.

Провожая заводскую технику затуманенным, отсутствующим взглядом новый докладчик, не здороваясь, словно второпях выразительно поднимает руку. Это не знак приветствия, повернувшись в пол оборота всем телом, показывает на светящиеся зелёными цифрами электронные часы. В этот момент его лицо покрывается мелкой рябью, опущенные вниз уголки рта выражают гримасу крайнего недовольства, как будто он видит нечто ужасное. Такое необычное поведение не остаётся незамеченным и передаёт народу ощутимое почти осязаемое нервное напряжение.

– Прошу внимания! Сегодня в полночь по местному времени, то есть уже через восемь минут. Значительная часть пространства, включающая в себя миллиарды галактик, – профессор меняет следующую проекцию красочного рисунка высочайшего разрешения, где проблемный, уже увеличенный участок грубо обведён неровной красной линией. – Этот видео ряд только что передан с орбитальной станции «Плутон R-23», – и тяжело вздохнув, направляет указку в созвездие святого Эвклида, – кто знает, возможно, в этом неуправляемом процессе будет задействован и весь мир целиком. На огромных просторах космоса происходит стремительное движение. Ничего подобного в наблюдаемой Вселенной за всю историю человечество не было. К сожалению ни что не может противостоять этому безудержному потоку, а на его пути находится наша родная цивилизация, чудесная Земля. В какой-то момент, вот здесь, – он выразительно обводит синим лучом небольшую область пространства, – это движение приобретает форму спиралей, вокруг которых, как бы влекомые их притяжением, застывает всё. Планеты, галактики, гигантские звездные системы, черные и белые дыры. Попавшийся на пути сверхмощный сияющий Квазар гаснет как тонкая восковая свеча, задуваемая на торте.

Некоторое время он подавлено молчит, задумчиво потирает висок. Люди, сидящие в терпеливом ожидании, тоже тягостно безмолвствуют. Но вскоре его губы разлепляются, глаза широко раскрываются, блестят.

– Как будет непонятно, – от внутреннего сомнения или чтобы заполнить паузу сухо кашляет, – возможно, произойдёт мгновенное скручивание всего пространства или мир взорвётся наоборот и вывернется наизнанку…

– Это теория!

– Оптический обман!

– Нас не коснётся это очень далеко!

– Что в конце концов, такое происходит!? – возмущённо кричат люди в надежде, что вот сейчас учёный виновато улыбнётся, бодро скажет, – не бойтесь есть выход и предложит на выбор несколько продуманных стратегически-оптимальных вариантов. Возможно, наука давно открыла великую тайну, вычислила главную формулу всего. И вот сегодня, прямо сейчас обнажится великий секрет и человечество облегчённо вздохнув, узнает, что нужно делать. Или сам собою, вспыхнув божественным светом, откроется секретный космический канал. Пройдя через небесные врата, мы окажемся в прекрасном безопасном месте. Увидим то, что нынешнее человечество до сей поры, недолжно было знать. Темные стены иллюзорной действительности окружающие нас из века в век со всех сторон, растают как утренний туман, открывая реальный счастливый мир. Там в сказочных садах, среди живописных рек, лесных озёр, величественных водопадов вместе с животными и птицами невиданной красы, гуляют такие же как мы люди.

Но выражение его хмурого лица не меняется, учёный муж непоколебим, и строго придерживаясь прежнего курса, старается внести хоть какую-нибудь ясность:

– Да поймите же господа, – уже срываясь на эмоции, громко взывает учёный, – происходит следующее, в один миг изменится вся структура мироздания. Тёмная энергия начнёт, – снова деликатно кашляет, – уже начала активно взаимодействовать с окружающей материей, неудержимо закручивая колёсики следующей эволюции. Наши нейронные связи молниеносно перестроятся, и неизвестно во что мы можем превратиться! В качестве кого или чего человечество интегрируют, в новый мир. Разумеется, при условии, если нам нежданно повезёт. В таком случае есть мизерная вероятность синтеза, но скорей всего разберут на элементарные частицы и создадут, что-то другое.

Не отрываясь от докладчика, супруга осторожно кладёт тёплую руку на моё колено. Я легонько с любовью накрываю её ладонью, осторожно пропуская свои большие, между её тонкими изящными пальчиками. В зале наступает мёртвая тишина, разочарованные люди погружаются в непередаваемое состояние шока. Поверить в такое невозможно, сказанное не укладывается в наших земных мозгах.

– Не может быть!

– Это сделали Триляне?

– Неужели… всё кончится!

Сумасшествие! – взрываются сильными эмоциями взволнованные люди.

Незаметно смахнув слезу, учёный муж произносит с трепетом в голосе:

– Но что бы там, не было, мы должны до последнего надеяться на лучшее, – раздраженно вытирает платком липкий от пота лоб. – Если нам оставят разум, – в отчаяние он раздосадовано пыхтит, негодующе охает обхватывает лысеющую голову, многозначительно как бы пронизывая пространство, направляет просящий, умоляющий взгляд в куполообразный потолок. Но чудо не происходит, и никакого ответа нет. Машинально мы поднимаем головы, разглядывая свисающие антенны, бесшумно работающие манипуляторы и хитро подмигивающие красными, зелёными огнями стеклянные глаза всемогущего искусственного интеллекта.

– А может обойдётся, – с дрожью в слабеющем голосе произносит учёный, – и мы познаем, как загружаются свежие идеи, зарождается новая цивилизация. В порыве крайнего озарения он красноречиво возводит руки и словно вдохновенный пророк, предрекает светлое будущее:

– Завертятся другие мысли, иные желания, появятся дерзкие цели.

Во имя вечного движения прогресса,

и бескрайнего многообразия творчества,

и физического воплощения пространства – временного континуума.

Аминь.

С непониманием и ужасом я смотрю на цветную проекцию звёздного неба.

– Нет-нет, неправда, обман, – тихо бормочу себе под нос, – но с каждой уходящей секундой всё сильней и сильней понимаю, что это не просто страшная пугающая картинка, а потайное окно в совершенно другую, непредсказуемую реальность.

Соdа

Вариант 565

 Часть «4»

Вновь мигая проблесковыми маячками, с левой стороны появляется электроплатформа гружёная большими стеклянными бутылями с синей светящейся жидкостью. Только теперь траектория её движения напоминает пьяную извилистую змейку. Как слепой многотонный кутёнок она тыкается то в стену, то в защитную решётку ограждения, оставляя длинные царапины и глубокие вмятины. Привлекая всеобщее внимание, постоянно покачиваясь, настойчиво движется мимо золотистой линии в соседний цех. С грохотом задевает дверной косяк, вызывая низкочастотные вибрации, пылающие искры и небольшое облако известковой пыли.

– Саша мне страшно, – шепчет тоненьким голоском бледная супруга, прижимаясь тесней. – Бырр, я замерзаю и чувствую, что начинаю терять опору под ногами. Вот провалимся в «Никуда» в параллельную реальность, а там нет ни прошлого, ни будущего, только бестелесный ты и холодная пустота. Будем существовать на периферии, в самом конце закулисья, где-нибудь на стыке брошенных миров.

– Да скучно, тоскливо, – я нежно обнимаю любимую за плечо, крепче прижимаю к себе, ощущаю приятное тепло. Стараясь усилить истончившуюся связь с нашим счастливым прошлым, отвлекаю, как могу, успокаиваю:

– Помнишь, как небольшую зелёную гусеницу, свисающую на тонкой паутинке, порывом ветра занесло домой на твоё плечо. Ты испугалась, закричала, – сбрось скорей эту противную гадость, она меня укусит и пронзительно завизжала. Отчего господин Шрёдингер одним отчаянным прыжком вылетел из окна прямо на ветку большой старой яблони. Мне пришлось залазить на дерево снимать перепуганного кота.

– Помню, конечно помню, но она была хищная и совсем не маленькая, – с наигранным возмущением отвечает любимая, широко разводя руки, как бы показывая истинные размеры коварной личинки из диверсионного отряда чешуекрылых.

Раньше такая шутка вызвала бы смех, вспышку непринуждённого веселье, но в данный момент мы не смогли выдавить даже скупую дружелюбную улыбку.

– Тогда я смотрел на тебя восхищённым, влюблённым взглядом, осторожно раздувая пышные волосы, а про себя думал, – выдумщица, какая же ты у меня ещё юная впечатлительная девчонка.

– Да, вспомнила, и даже представляю эту идиллическую картину. Тогда начиналась весна, пели птицы, за окном цвели и благоухали замечательные яблони, аромат стоял такой сильный, что от него кружилась голова.

Засыпая, любимая глубоко вдыхает прохладный воздух, приятно кладёт голову на моё плечо, что-то тихо лопочет о балете, о фуэте…, но я уже не слушаю, а нервничаю и пытаюсь понять, кто там, в бесконечных просторах космоса запускает такой опасный необратимый процесс, с какой целью и чем всё это обернётся для нас? Неужели такое может произойти на самом деле? Что тогда? Рас, и всё человечество станет частью мёртвой космической массы? А может она живая, и уставшие измученные люди в одночасье объединится с совершенным разумом. Это будет ужасно? Или прекрасно?

– Ух-ху-ху. До чего же непредсказуема, незащищенная наша земная жизнь и как мало в ней праздника. Прерывисто вздыхаю, стараюсь представить всю Вселенную со стороны в виде маленького искрящегося звёздами шара парящего в темноте, и того самого главного кто правит всем. У меня ничего не получается, вместо этого чувствую непривычный холод в животе и нарастающее напряжение. Медленно повернув голову, вижу, неподвижные восковые лица. В некогда шумной аудитории устанавливается гнетущая тишина, от чего на душе становится муторно. Невыразимый панический ужас беспрепятственно проникает в каждую клетку организма. Вот она подлинная причина бегства инопланетян! Триляне узнали, о надвигающейся катастрофе, – это непредсказуемый фазовый переход!

– «Па – ба – па!», – звучит в голове давно забытый мотив, и я отчётливо представляю как мой гипсовый горнист, слаженно вжимает белыми пальцами медные клапана на золотой трубе…

– Парабапаба – па – ба – па!»…

Пронзая наше сознание, настенные часы протяжно пикают один раз, угрюмо понижая тон. Тут же в воздухе собирается легкий белёсый туман, проявляются мельчайшие частички. В глазах возникают цветные круги, зловещие искры вырываются наружу, медленно плывут по залу, плавно гаснут. Нечто незнакомое чуждое проносится рядом, и мы чувствуем, как студёный пронизывающий ветер приводит в движение волосы. Ощущаем чьё-то незримое присутствие, быстрое неуловимое движение. От этого становится страшно, по настоящему страшно. Кто прячется от нас? Зачем? Наступает всеобщее смятение. Сплоченный общей бедой народ, замирает в тревожном ожидании, пристально смотрит на остановившиеся часы. В глубине впалых как бы ещё не пробудившихся от сна глаз просматриваются зелёные цифры зависших часов и безбрежная опустошённость. Испуганные лица горожан меняются, становятся ужасными, правильные привлекательные черты приобретают нехорошее выражение. Плечи безвольно опускаются, словно от внезапно навалившейся усталости. Шепчущие губы приобретают неестественный изгиб печали. Настоящее вызывает отвратительное зрелище. Неужели это и есть тот самый час? Тот самый поворотный момент? Не зря нас охватывает состояние безмерной тревоги. Чувство глубокого психологического дискомфорта заставляет задуматься о смысле дальнейшего существования! Наступает конец света…

Почему-то хочется спать, глаза непослушно слипаются, ватное тело слабеет. Сквозь замысловатый рисунок на подвесном зеркале, какой бывает на зимнем окне, вижу стоящий без движения конвейер, коробки покрытые синим инеем, застывший манипулятор в виде голосующей железной руки. Виртуальная карта перестаёт переливаться мигающими звёздами. Быстро превращается в сплошной ледяной монолит, заполняя межзвёздные пустоты прозрачными кристаллами. Пульсируя красными проблесковыми маячками из соседнего цеха, задев боком стену, покосившись, выезжает электрическая платформа. От сильного удара коробки падают на пол. Детали находящиеся внутри вываливаются и с металлическим звоном раскатываются в разные стороны. В этот раз она не проходит беспрепятственно сквозь карту, а сходу врезается в застывшую сферу и, значительно уткнувшись в стену, останавливается. Слышится глухой хруст, стылый монотонный шум. Вниз летят звёзды, облупившиеся чёрные дыры, холодные квазары похожие на юлу, слипшиеся стеклянные галактики, ударяясь о пол, рассыпаются белым песком снежинок. Захватывающее зрелище завораживает, в пространстве едва заметно, то тут, то там из самих себя образуются тонкие цепочки замысловатой паутины. В голове кружатся безрадостные мысли, малоподвижные образы навязчиво липнут ко мне, от чего я начинаю задыхаться. Воздух делается холоднее, темнее, при выдохе образуются туманные струйки лёгкого пара. Хорошо бы выпить тёплого вина и согреться, – с призрачной надеждой думаю я, нежно поглаживая мелко дрожащее плечё супруги.

Преодолевая сон, трясу головой, часто моргаю. Через некоторое время снова отчётливо вижу всё вокруг себя. Профессор Звездинский, надевает белый рабочий халат, включает стоящий под ногами большой заводской обогреватель на полную мощность. Сухо покашляв в кулак, продолжает:

– В этой мистической игре, где каждый из нас лишь проходная разменная пешка, нам предписана одна незавидная партия временного пассивного созерцателя. Несомненно, личность играет свою роль в мироздании, любой человек как бы стремится подсмотреть, увидеть себя со стороны, узреть в какой степени ему удаётся изменить картину мира. Но наша жизнь всего лишь насмешка судьбы, злая ирония, – говорит он так, словно размышляет вслух, как бы выуживает из пространства нужные слова и с трудом складывает из них предложения.

– Правда, когда взгляды людей направлены в одно место, пространство меняется, – учёный многозначительно направляет красный луч указки в потолок.

– Тёмная энергия теряет нейтральный статус, появляются могучие небесные реки. Конечно, мы не творим разум, это подвластно только создателю, творцу. Нам нечего бояться и не к чему переживать, – он старается изо всех сил, внести в свою речь мажорные нотки, поднять настроение. – Присутствие человека вызывает лишь легкий незначительный коллапс волновой функции, – широким, плавным движением рук он выразительно показывает длинные пологие волны.

Скрипнув старой деревянной скамейкой за спиной профессора, грузно поднимается Нил Валерьянович. Решительно подходит к докладчику, и недолго думая вступает в разговор.

– Моё мнение на этот счёт совсем иное, – резко возражает он, и после небольшой заминки раскрывает страшную роковую тайну:

– Вначале я не хотел говорить, – в отчаяние машет рукой, рассекая воздух перед собой, – ах-х, но думаю к чему скрывать этот уже очевидный в научных кругах факт. Пора прекратить морочить людям головы, стоит открыть всю неприглядную правду. Планета Земля есть закрытая зона, чей-то масштабный эксперимент! И я больше чем уверен, что при въезде в Солнечную систему обязательно стоят предупреждающие знаки: «СТОП!», «Въезд запрещён!», «Не приближаться!», «Заповедник Гоблинов!» Похоже, этот многовековой опыт собираются безжалостно закрыть.

– Заморозить, – слышится уточняющая реплика.

Это профессор Звездинский, образно скрестив руки перед собой, печально подтверждает неоспоримую данность, и тут же его хмурое лицо искажается в отвратительной гримасе вселенского разочарования.

Казалось бы, после этих слов, толпа взорвётся бурными эмоциями, но нет, в зале тихо, почти все спят. А кто не спит, находятся в таком глубоком состоянии тяжелейшего шока, что не могут ничего сказать.

– Господи, что он такое говорит и что вообще происходит, – тихо зевнув, спрашивает сонная Линда, не открывая глаз.

– Спи дорогая, это просто познавательная лекция, – отвечаю я не сразу, нараспев вытягивая из себя нужные слова.

С трудом приоткрываю тяжелеющие веки, наблюдаю едва видимые в пространстве серебристые нити. Пересекаясь, они напоминают сложную координатную сетку. Бесконечный поток непрерывно движущихся красок складывает абстрактные рисунки. Микроскопические пиксели, логические трёх мерные элементы неутомимо создают другой мир. Новые образы, приобретают гармонию, разумную симметрию, своеобразную красоту и, как ни странно некое содержание. Неожиданно меня пронзает странное чувство, словно я вот в это самое мгновение должен понять что-то очень значимое. Вроде бы есть некое озарение, спасительная мысль, чрезвычайно важное сообщение. Осталось только ухватить его за краешек крыла. Вот оно совсем рядом крутится на языке, вертится в подсознании. Стараюсь понять, но не могу извлечь вынуть из сложного лабиринта своего мозга эту бесценную информацию. А вокруг происходит поистине совершенно непонятный зловещий процесс. Чьи-то непрошенные, посторонние мысли обретают вещественные формы, наступательно множатся, выстраиваются в сложные фигуры высшего порядка, осуществляя чей-то непостижимый замысел…

От автора: господа помните, – декогеренция очень быстро приводит к некогерентному состоянию, эквивалентному суперпозиции такого числа квантовых состояний, которое превышает число элементарных частиц в наблюдаемой Вселенной. Вывод очевиден, будьте внимательны, чаще смотрите в небо на звёзды, и слушайте моиаудиокниги…

– «Па – ба – па!»…