Читать книгу: «Право на выбор», страница 2

4 глава

Ева

Лондон

Я тонула в темноте.

Голоса доносились откуда-то издалека, приглушённые, словно сквозь толщу воды. Один из них… Кажется, я его знала. Терри? Нет, я не уверена. Затем тьма сомкнулась плотнее, поглотив всё.

Я брела в этом безграничном мраке, не зная, где выход, есть ли он вообще. Мысль, холодная и отстранённая, пробралась в сознание: *я умерла*. Но если это так, где свет, в который все говорят, что нужно идти?

Казалось, прошла вечность. Или всего мгновение? Вдруг я услышала звук – слабый, но ощутимый. Он словно прорезал тьму, маня за собой. Я пошла на него, а по мере приближения различила и голоса. Незнакомые, с необычным акцентом, который мне прежде не доводилось слышать.

Что-то не так.

Я почувствовала тело – осязаемое, но чужое. Оно отзывалось странной тяжестью, и я заставила себя открыть глаза. Свет ударил в лицо, нестерпимо яркий. Я зажмурилась, пытаясь привыкнуть.

– Ох! – раздался женский голос. – Она пришла в себя!

Горло было сухим, словно я проглотила пустыню.

Я моргнула, заставляя себя сфокусироваться на силуэте, склонившемся надо мной. Женщина, добродушная и полная, хлопотала возле кровати. На ней было длинное платье… слишком старомодное.

Фрагменты воспоминаний с грохотом налетели друг на друга. Авария. Машина. Больница.

Я попыталась говорить, но голос сорвался в хрип.

– Это… новая форма медсестёр? – прохрипела я, изумлённо оглядывая женщину.

– Золотце моё, что ты сказала? – Она наклонилась ближе, не понимая.

– Воды… – с трудом выдавила я.

– Ох! Конечно, конечно, сейчас. До чего же воняет…

Она ловко подхватила кувшин и поднесла к моим губам металлический бокал. Поддержала меня, помогая приподняться.

Я жадно пила, чувствуя, как прохладная жидкость оживляет меня. Потом посмотрела на сосуд в руке.

Металл?

Я покрутила бокал, недоумевая. Вода показалась мне странной. Она была не совсем прозрачной, будто с легчайшим оттенком.

Что-то не так.

Я подняла взгляд на женщину, но та лишь улыбнулась мне с заботой.

– Как ты, дитя моё? – раздался новый голос.

Мужчина средних лет подошёл ближе, бережно беря меня за руки.

Я заметила интерьер комнаты. И… это не больница.

– Где я? – спросила я, напряжённо глядя на него.

Он нахмурился, но в глазах мелькнула мягкость.

– Как где, милая? – Он улыбнулся. – Ты дома.

Дома? Нет. Это не мой дом.

Я глубоко вздохнула, ощущая нарастающую панику. Может, авария… Может, что-то случилось с моей головой?

– Это ужасно, госпожа! – внезапно запричитала женщина. – Лошадь соседской кареты буквально обезумела! Хорошо, что с вами всё в порядке.

Я застыла.

– Лошадь? Карета?

Что за бред?

– Ева, девочка моя, – мужчина ласково сжал мои пальцы. – Мы так рады, что ты жива.

Я опустила взгляд на наши сплетённые руки.

И сердце ухнуло в пятки.

Это были… не мои руки.

Бледные. Чужие.

Я резко огляделась, пытаясь найти хоть что-то знакомое. Адреналин хлынул в кровь.

– Ева, что с тобой? – голос мужчины стал обеспокоенным. – Тебе плохо?

Я сглотнула.

– Это… розыгрыш? – в отчаянии огляделась. – Где скрытые камеры?

Мужчина переглянулся с женщиной, и в его взгляде мелькнуло сожаление.

– Месси, неси успокоительное, – произнёс он тихо. – Она снова говорит невесть что.

Женщина кивнула и метнулась к двери.

Я хотела возразить, но всё случилось слишком быстро. Чьё-то мягкое прикосновение к моему плечу, лёгкая темнота на периферии зрения.

Перед тем как провалиться в сон, я подумала, что это самый странный кошмар в моей жизни.

Итан
Лондон

Говорят, перед смертью не надышишься. Вот и я, словно утопающий, хватался за последние глотки свободы, зная, что скоро она закончится. Мне всего было мало: вина, еды, женщин… Даже воздуха казалось недостаточно. Будто меня ведут не к алтарю, а на эшафот.

Прошла неделя с тех пор, как мне сообщили, что моя невеста жива и здорова. Будь она неладна. Я возносил молитвы всем богам, какие только знал, надеясь, что судьба сжалится и освободит меня от этой обузы. Но, похоже, небеса решили, что мне и так хорошо.

Так что я проводил свои последние дни на воле, как положено приговорённому: пил, гулял и наслаждался тем, чего вскоре должен был лишиться. Правда, с выпивкой пришлось поубавить. Ричард, верный друг и неизменный голос совести, вытащил меня с очередной попойки, а наутро заявил, что не намерен поддерживать дружбу с алкоголиком, даже если тот родился с голубой кровью. И был прав.

Оставшееся время я провёл в постели у своей любовницы. Мэри, моя дерзкая вдова, развлекала меня, как могла, заглушая тревожные мысли. Иногда мне даже казалось, что стоило бы жениться на ней, пока ещё не поздно.

– Ты опять расстроен, милый, – протянула она, капризно надув губы.

Она медленно водила гусиным пером по моей груди, вызывая мурашки. Я знал, что ей нравится дразнить меня, но сегодня её старания были напрасны.

– Ты снова думаешь о ней? – в голосе звучала недовольная нотка.

– Это не те мысли, к которым стоит ревновать, моя роза.

Мэри чуть прищурилась, изучая меня, а затем на её лице появилась хитрая улыбка.

– Я видела её, – призналась она, с трудом сдерживая смех.

Я резко повернул голову.

– Как?

– Не смогла удержаться, – пожала она плечами. – Бедный, бедный Итан.

Я молчал. Впервые за долгие дни в груди шевельнулось странное чувство. То ли злость, то ли обречённость.

– Во всяком случае, я рада, что это она, – шепнула Мэри, прикусив мочку моего уха. – Теперь только в моей постели ты будешь испытывать истинное удовольствие.

Она смотрела на меня, как кошка, довольная удачной охотой.

Вот только я не был так уж уверен, что мне есть чему радоваться.

Ева
Лондон

Я просыпалась медленно, словно мой разум не спешил возвращаться в реальность. Но стоило мне вдохнуть, как резкий, непривычный запах заставил глаза распахнуться.

Я резко села в постели, оглядываясь по сторонам. Мозг отказывался воспринимать увиденное. Простые деревянные стены, тяжелая мебель, старинные канделябры, мерцающие в утреннем свете…

"Я до сих пор сплю?"

Я ущипнула себя. Боль была настоящей.

Тяжело сглотнув, я встала и начала обходить комнату, касаясь каждой поверхности, словно пытаясь убедить себя, что всё это – не более чем чья-то тщательно продуманная шутка. Но чем дольше я осматривалась, тем меньше оставалось сомнений: если это розыгрыш, то он гениален. И, что хуже всего, затянулся.

– Ладно… – выдохнула я, опускаясь на пол и обхватывая колени руками. – Будем реалистами. Всё слишком… реально.

Я не позволю себе сойти с ума. Запрещаю.

Три года назад мне удалось спасти свою компанию от слияния, пережить предательство партнёров и выйти победителем. Значит, я смогу справиться и с этим.

Я просидела в углу несколько часов, упорно отказываясь признать очевидное. Каким-то невозможным образом я оказалась здесь. Но где – это "здесь"?

Когда оцепенение стало нестерпимым, я поднялась и направилась к двери.

Каждый шаг по скрипучим половицам отзывался эхом в моей голове. В доме было холодно. Казалось, воздух сам по себе впитал сырость и запах древесного дыма.

Меня вело вперёд какое-то интуитивное чувство.

Я не знала, зачем иду к входной двери. Может, надеялась, что, выйдя за неё, внезапно окажусь в привычном мире? Как в фильме *Шоу Трумана* – за пределами сцены меня встретят аплодисментами, объявляя конец абсурдного эксперимента?

Но жизнь – не кино.

Возле двери стояла массивная деревянная тумба. На ней – аккуратно сложенные бумаги, несколько писем, и тонкий, бедный на страницы лист. Газета?

Я взяла её, машинально пробежав глазами заголовок.

– Тысяча пятьсот пятьдесят девятый… – мой голос прозвучал хрипло. – Англия.

Пальцы дрогнули, и газета выпала из рук.

Нет.

Этого просто не может быть.

Должно быть объяснение. Какое-то логичное, рациональное объяснение.

Я рванулась к двери и распахнула её, цепляясь за последнюю надежду.

Холодное утро встретило меня бледным солнцем, медленно выползающим из-за горизонта. В воздухе разливалось утреннее пение птиц – живое, звонкое, наполняющее всё пространство. Такого звука не услышишь в современном городе.

Но моё внимание тут же привлекло другое.

Грязь. Она была повсюду. Мокрая, чёрная, тягучая. Дома с покосившимися крышами, лошадиные повозки, редкие прохожие в длинных плащах… Всё выглядело настолько чужим, настолько древним, что мне стало по-настоящему страшно.

– Госпожа!

Я резко обернулась, сердце ухнуло вниз.

Женщина в скромном платье с белым передником замерла в дверях, прижимая руки к груди.

– Ох, простите, я вас испугала, – тут же поклонилась она.

– Всё в порядке… – мой голос прозвучал чужим, будто принадлежал не мне.

– Вам не стоило вставать, госпожа, – в голосе женщины прозвучала тревога. – Вы можете простудиться.

Прежде чем я успела возразить, она мягко, но уверенно повела меня обратно в комнату, уложила в постель и заботливо натянула одеяло.

Я хотела задать ей тысячу вопросов, но не знала, с чего начать.

"Извините, я из будущего, не подскажете, как мне вернуться?"

Нет, спасибо. Меня, скорее всего, тут же объявят ведьмой и сожгут на костре.

Я вздрогнула от этой мысли.

Если верить газете, то я оказалась в середине шестнадцатого века. Великолепно. Моя тройка по истории явно не подготовила меня к такому повороту событий.

И что-то подсказывает мне, что мои проблемы только начинаются.

5 глава

Ева

Лондон

Первые два дня я училась понимать их язык. Не слова – я их знала, но звучали они иначе, словно кто-то переставил акценты в привычной речи. Я вслушивалась, вглядывалась, ловила губами каждое слово, но, кажется, выглядела при этом полной дурой. Слуги переглядывались, обеспокоенно спрашивали о моём самочувствии, а отец – да, здесь у меня есть отец – с подозрением изучал меня, словно пытался угадать, не повредился ли мой рассудок.

Я бесцельно бродила по дому, отчаянно пытаясь придумать, чем заняться. Но вскоре столкнулась с проблемой, которая пересилила всё – гигиена. Вернее, её полное отсутствие.

Это было невыносимо.

Я пыталась бороться. Строго настрого приказала кипятить воду перед употреблением, отмывать столы, следить за чистотой посуды. Моё рвение встретили с недоумением. Отец смотрел на меня, как на умалишённую. Для него – и для всех остальных – мысль о том, что грязь может убить, казалась нелепой. Они добавляли в воду алкоголь, чтобы "очистить" её, или пили вино. Я не могла понять, почему здесь до сих пор нет поголовного алкоголизма.

Но самая тяжёлая битва началась, когда я потребовала, чтобы все регулярно принимали ванну.

Это вызвало такую бурю негодования, что меня чуть не выгнали из дома. Отец, вспыхнув от ярости, заявил, что отправит меня в дом умалишённых, если я немедленно не прекращу свою "одержимость чистотой". Но я не из тех, кто сдается. Женское коварство – великая вещь. Пришлось устроить истерику.

Мы сошлись на компромиссе: ванна раз в неделю. Это было не идеально, но всё же лучше, чем ничего.

С едой же договориться не удалось. Слишком много соли, странные сочетания продуктов, отвратительное качество… Я быстро начала терять вес, но, что хуже всего – теряла силы.

И вот тогда я впервые осознала: реальность шестнадцатого века далека от романтики книг.

Здесь женщины – товар. Их мнения никто не спрашивает.

Я узнала это слишком поздно.

Всё началось с приезда портных. Я обрадовалась, что, наконец, смогу сменить свои бесформенные платья на что-то более удобное. Пусть и в рамках здешних правил. Но радость быстро угасла, когда я услышала за спиной перешёптывания слуг:

– Бедняжка! Она даже не помнит, что через месяц выходит замуж.

Мир перед глазами качнулся.

Я, не раздумывая, ворвалась в кабинет отца. Он сидел за массивным столом, сосредоточенно листая бумаги, но, увидев меня, нахмурился.

– Что-то случилось?

– Это правда? – прошипела я, не заботясь о вежливости. – Я выхожу замуж?

Он удивлённо вскинул брови.

– А когда это женщине требовалось знакомство с мужем?

– Но…

– Довольно! – Голос его потяжелел, и он поднялся, нависая надо мной. – Ты моя дочь, и ты сделаешь, как я сказал.

– А если я откажусь?

Он скрестил руки на груди и с холодной усмешкой произнёс:

– Тогда можешь идти на улицу прямо сейчас. Потому что другого шанса выйти замуж у тебя не будет.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он не дал мне сказать ни слова.

– Девушка без приданого – всё равно что земля, не дающая урожая. Мне выпал шанс, и я им воспользуюсь.

Шанс? О чём он говорит?

– Девочка моя, – его голос вдруг стал мягче. – Я делаю это не из-за отсутствия любви к тебе. А потому, что люблю. Однажды ты поймёшь и скажешь мне спасибо.

Он вышел, оставив меня наедине со своими мыслями.

Я медленно опустилась в кресло, чувствуя, как по коже пробегает холод.

– Чёрт, – прошептала я, уронив голову на руки. – Это будет сложнее, чем я думала.

Ева
Лондон

Сегодня моя свадьба.

Если бы мне сказали об этом ещё несколько месяцев назад, я бы рассмеялась. Нет, я бы сочла это абсурдом. И, наверное, любой нормальный человек на моём месте поступил бы так же.

За этот месяц я многое узнала. Улучшила свой английский, насколько это вообще возможно в такой среде. Освоила кое-какие законы, постигла несколько суровых истин и, наконец, выяснила, что мой будущий муж – богат. Безмерно богат. Слуги шептались об этом на каждом углу, причитая, как мне повезло. Но я-то знала: деньги не гарантия счастья.

Теперь, стоя перед высоким зеркалом, я разглядывала своё отражение.

Свадебное платье было голубым – нежный оттенок бархата мягко струился вниз, переходя в длинный, почти бесконечный подол. Я провела рукой по ткани, пытаясь хоть как-то отвлечь себя от мыслей. Всё внутри сжималось в тревожном предчувствии.

Я не ждала счастья.

Я даже не надеялась на терпимое будущее.

Ведь если он богат, значит, он, скорее всего, стар. Наглый. Самодовольный. Какой-нибудь толстый аристократ, привыкший брать от жизни всё, что пожелает.

С этой мыслью я вгоняла себя в ещё большую тоску.

Я мечтала о семье. О любви. Но не так. И уж точно не в XVI веке, где кровопускание считается вершиной медицины.

Я снова посмотрела в зеркало. Длинные светлые волосы мягко спадали на плечи, обрамляя лицо, которое казалось мне чужим. Большие губы, слишком выразительные глаза… Я выглядела не так, как здешние красавицы.

– Да, – выдохнула я с грустной усмешкой. – Мона-Лизой мне не быть.

Дверь скрипнула, впуская в комнату моего отца.

– Ева, ты готова?

Я посмотрела на него, задержав дыхание. Как там говорят? Перед смертью не надышишься?

– Да, – ответила я тихо, бросая последний взгляд на своё отражение. – Готова.

~***~

Всё происходило в спешке. Я почти не успевала осознавать происходящее.

Дом жениха был великолепен. Стоило мне ступить за порог, как я тут же ощутила, что всё вокруг дорого, изысканно, по-настоящему роскошно. Витражные окна, массивные колонны, потолки не меньше четырёх метров… Я всегда любила красоту и не могла не отметить это.

Отец сказал, что священник не обязателен, но жених – его светлость, маркиз Уинчестер – настоял на его присутствии.

Я услышала, как слуги шепчутся: после церемонии мы с мужем вернёмся домой, а затем три дня будем праздновать. Традиция. Я не понимала её смысла. Да и какая теперь разница?

Но вот что по-настоящему выбило меня из колеи – отец боялся, что жених передумает.

Он даже тайком договорился с маркизом, чтобы свадьбу провели здесь, в его доме.

Значит, он не хочет этого брака?

Но если у него есть выбор, то у меня – нет.

~***~

Меня проводили в просторную спальню, выдержанную в бежевых тонах.

Я огляделась.

Балдахин над кроватью, мягкий ковёр, витражное окно, массивный стол у стены, пара стульев. Высокие потолки с затейливыми узорами. Всё это выглядело величественно.

Я подошла к столу и медленно села, сжимая кулаки. Всё, как в тумане.

Я даже не знаю имени будущего мужа.

Никто не удосужился мне его назвать.

Подумаешь, мелочь.

Дверь приоткрылась. Вошла женщина, лет сорока, с добродушным лицом.

Я нервно вскочила, одёргивая платье.

– Доброе утро, госпожа, – склонилась она в лёгком поклоне. – Я миссис Хиггинс.

Я не ответила сразу, напряжённо вглядываясь в неё.

– Простите, госпожа, – её голос дрогнул, словно она боялась сказать что-то не то. – Я жена дворецкого, мистера Джонатана Хиггинса.

– О, приятно познакомиться, – по привычке протянула я руку.

Она замерла, побледнела, словно увидела перед собой привидение.

Я тут же убрала руку, осознав ошибку.

– Прошу прощения, – пробормотала я. – Я здесь никого не знаю…

Миссис Хиггинс быстро опустила голову, но щёки её залились краской.

– Ничего страшного, госпожа. – Она улыбнулась мне, но голос её был взволнованным. – Я пришла с поручением.

Она медленно достала что-то из кармана.

– Его светлость велел передать вам это.

Я посмотрела вниз и увидела кольцо.

Большое золотое кольцо с рубином, глубоким, словно застывшая капля крови.

– Оно семейное, – шепнула миссис Хиггинс.

Я осторожно взяла его в руки.

Оно было тяжёлым.

И почему-то внушало тревогу.

– А теперь, – мягко продолжила она, – давайте подготовим вас к церемонии.

6 глава

Итан

Лондон

Я знал, что если не успокоюсь, то сорвусь окончательно.

Поэтому налил себе виски. Один стакан. Потом второй. К третьему я уже не задумывался о мере. Очнулся лишь тогда, когда наполнял четвёртый.

– Нести тебя к алтарю я не собираюсь, – раздался сухой голос Ричарда.

Он без церемоний выхватил мой стакан и отставил его в сторону.

На мгновение я задумался: а что, если напиться до беспамятства? Тогда, может, женитьба и вовсе не состоится?

Но нет. Это самообман.

– Ты ведёшь себя так, будто тебя ведут на казнь, – вздохнул Ричард, усаживаясь в кресло.

Я скривился.

– Так и есть.

– Ты преувеличиваешь.

Он выглядел слишком довольным. И это меня насторожило.

– Я видел её.

Я резко повернулся к нему, пытаясь понять, шутит он или говорит серьёзно.

– Представь себе, я тоже, – пробормотал я, вспоминая смутный образ девушки.

Мутное, бесцветное впечатление.

Я потянулся к бутылке, но замер, не долив в стакан.

– Говорят, она мила. Сдержанна. Образованна. – Ричард усмехнулся.

Я лишь поморщился:

– От кого ты это услышал?

– От твоей прислуги. Они только и делают, что шепчутся о ней. Уверяют, что она чудесна. Что тебе с ней повезло.

Я едва не расхохотался.

– Повезло? Ты это серьёзно?

– А почему бы и нет?

Ричард сделал невинное лицо, но я его знал. Этот человек жил розыгрышами.

– Думай о том, какие привилегии даст тебе этот брак, – небрежно бросил он, откинувшись в кресле. – И смирись.

Я молча смотрел на него. Возможно, это единственное, ради чего я это делаю.

Ева
Лондон

Если бы существовал рейтинг самых ужасных свадеб, моя уверенно заняла бы первое место.

Стоя перед священником, я слышала его голос, тянущий молитвы. Рядом – он. Из-за фаты я не видела лица своего будущего мужа, но запах перегара чувствовала слишком отчётливо.

Прекрасно. Ко всему прочему он ещё и алкоголик.

Я сжала пальцы в перчатках. Даже через фату ощущала его напряжение. Он тоже не горел желанием жениться. Особенно на девушке без приданого. Но тогда почему он здесь?

– Ева Шарлотта Клиффорд? – голос священника вырвал меня из мыслей.

Я моргнула. Кажется, только что что-то пропустила. Может, из-за органа – он играл так громко, что, казалось, грохочет в самой голове.

С другой стороны от меня раздалось надтреснутое покашливание. Отец.

Я осторожно покосилась в сторону. Он был похож на раскалённый чайник, готовый взорваться от злости.

– Ева, – прорычал он сквозь зубы. – Святой отец спрашивает, согласна ли ты стать женой этого человека.

Вопрос, конечно, риторический.

Я не питала иллюзий. В этом мире без мужчины мне не выжить.

– Да, – произнесла я.

– Итан Джонатан Паулет, маркиз Уинчестер, согласны ли вы взять эту женщину в жены?

Повисла тишина.

Моё сердце ухнуло вниз.

А если он скажет «нет»? Если просто развернётся и уйдёт? Если я проделала весь этот путь, привела себя в порядок, только чтобы оказаться отвергнутой перед всем светом?

– Да, – сквозь зубы выдавил он.

Я выдохнула, сама того не осознавая.

– Я соединяю вас в супружество во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – произнёс священник.

Заиграл орган.

Я вздрогнула.

– Можете поцеловать невесту.

Мой новоиспечённый муж откинул фату, и наши взгляды встретились.

На секунду он замер. Или мне показалось?

Я ожидала увидеть перед собой мерзкого старика, но передо мной был мужчина. Молодой. Хмурый. Недовольный.

Он смотрел на меня, будто ожидал чего-то другого.

В зале раздалось очередное нетерпеливое покашливание.

Итан схватил меня за шею – резко, почти грубо. Его губы коснулись моих на долю секунды, без намёка на нежность. Всё было сделано настолько быстро, что я едва успела осознать происходящее.

В зале раздались аплодисменты. Поздравления. Начался хаос.

Я хотела сбежать.

Прошло шесть бесконечных часов.

Конкурсы, танцы, обряды – для счастливой жизни, для плодовитости, для долгого брака. Болтовня девушек, ни одна из которых не сказала ничего, поддающегося логике.

А мой муж исчез. Исчез три часа назад, и никто даже не заметил.

По крайней мере, у него хватило ума уйти.

К вечеру меня по-тихому вывели из общего зала и проводили в комнату. Теперь она моя. Смежная с его покоями.

Я уже почти уснула, когда услышала шёпот двух девушек, оставшихся тушить свечи.

– Ты видела? Без обряда первой брачной ночи. Без танца невесты. Всё нарушено.

– Гостям сказали, что они сбежали.

– Сбежали?

– В закат.

Они хихикнули.

Я закрыла глаза.

Этой свадьбе не суждено было стать обычной.

~***~