Отзывы на книгу «Кюхля»

Ах, Кюхля, и обидчивый, и преданный друг! Сочинитель стихов, а попробуйте не писать стихов, если вы учитесь в Царскосельском Лицее. Всё вокруг там настраивает на поэтический лад. И друг – бац: «Так было мне мои друзья и кюхельбекерно, и тошно!» Так после этого и на дуэль начнёшь вызывать самого близкого друга.

Мне очень интересно было читать и перечитывать эту книгу. Прекрасные описания природы, запоминающиеся диалоги, проказы лицеистов, светлая юность, мечты и дружество в Лицее – всё есть в этой книге, как в нарядной шкатулке.

Странно, но когда думаю о декабристах, думаю не о том, «что было», а скорее о том, что было бы, если бы.

1) Что было бы, если бы Александр Первый не умер в 1825 году? Подготовились бы они лучше, были бы организованней, произошла бы революция?

2) Что было бы, если бы у Кюхельбекера не набился снег в пистолет? Убил бы он брата императора? К чему бы это привело?

3) Что было бы, если бы не пропал Трубецкой? Смог бы он взять все в свои руки, стал бы диктатором?

Но нет смыла в этих вопросах, потому что все было так, как было. А были молодые парни, большинство из них не старше меня, невыспавшиеся поэты, любители дуэлей. Были ходившие ходуном челюсти, от страха, от адреналина. Было Междуцарствие, заставшее врасплох и вынуждающее действовать быстро, необдуманно. Много идей. Точнее так — Идей! Свобода, равенство, отмена Крепостного права, все то, за что не жалко умереть. Большое желание все изменить, но, на мой взгляд, совершенно никакого представления о том, как сделать это. А за Идею умереть не страшно, вон, сколько их гибло и за меньшее. Бывало, кто-то где-то скажет что-то не подумав, итог — дуэль, а на дуэлях умирали. Или еще лучше — отправиться сражаться за чужую страну (Греция), но там даже не в стране дело, а все в той же Идее, самой главной, — Свободе.

Помню, еще будучи в школе я поражался, почему восстание подняли аристократы? Образованные, умные люди. Чего им было нужно? Другое дело — пролетариат, там налицо несправедливость и притеснения. Что в этом может понять ребенок.
 А тут ведь как раз молодой барин едет заграницу и видит, что можно жить по-другому, не так, как у нас в России живут. И что Право Крепостное — позор для нашей страны. Барин мыслит свободнее, а русский мужик лишь знает, как было всегда — полагайся на батюшку Царя, да трудись себе всю жизнь на хозяина. Барин впечатлительный и не может спокойно смотреть, ни как солдат в армии истязают, ни на попов этих, отъевшихся на государственные деньги и деньги бедняков. Читал и страшно было, недалеко же мы ушли.

Но роман все же о Кюхельбекере. Какой он? А Кюхельбекер не простой. Он из тех людей, кто ни с кем ужиться не может. У которого действие вперед мысли идет. Было у него в жизни несколько друзей, все Александры, удивительно, правда? А остальные его как-то не очень любили, за вот эту его горячность и резкость. Была любовь, ради которой он все хотел устроиться, хотел избавить возлюбленную от бедности и лишений, в итоге она и в Сибирь с ним была готова поехать, но не дали… Трагическая судьба, как и судьба любого из декабристов. И даже не знаю, кому было хуже: тем, кого повесили, или тем, кто сходил с ума в крепостях, или тем, кто не сошел, но пытался как-то потом устроиться в Сибири. Наладить жизнь, когда жизнь-то уже закончилась и умерли все те, кого ты любил, и мыслями ты уже не здесь и сейчас, там, с ними.

Живая книга Тынянова. Видишт герове, переживаешь с ними. Вролде и знаешь историю Кюхли и его друзей, все это учили в школе, читали в книгах. Но читая эту книгу Пушкин, Пущин, Кюхельбеккер предстают живыми, не хрестоматийными людьми. Это не исторические личности, а люди с их эмоциями, переживаниями, страхами и радостями.

Поэты пушкинской поры. Лицеисты первого лицейского набора. Громкие звонкие имена, не единожды упоминаемые в литературе. Вильгельм Кюхельбекер был одним из них. И потому имя его нам знакомо не только по школьным урокам русской классической литературы и поэзии, но ещё и из истории первой половины XIX столетия. Однако, как ни крути, но имя Пушкина как поэта и писателя затмило многих, если не всех остальных из этого набора. А ведь какие славные ребята были — Горчаков и Дельвиг, Пущин, Корф, да и Кюхельбекер вовсе не бесталанный поэт был.

Тынянов взялся раскрыть перед читателями образ этого незаурядного человека с трагической судьбой. И просто повёл нас по изгибам жизненных реалий Вильгельма — мальчик и лицеист, юноша и не слишком удачливый служащий, мечущийся по жизни молодой человек, несостоявшаяся личная жизнь и участие в восстании декабристов, мытарства по крепостным камерам и затем ссылка с далёкую грозную Сибирь, и последним штрихом биографии — смерть.

Все эти обстоятельства общеизвестны и потому упоминание о них не является никаким спойлером. Но чем же тогда хороша и привлекательна книга? Ответ прост — мало знать хорошую интересную историю жизни незаурядного сложного человека, нужно ведь ещё уметь её и рассказать так, чтобы рассказ этот не показался ни скучным, ни томительным. И Тынянову это удалось — книга читается единым дыханием. И перед нами встаёт во весь свой нескладный рост слегка неуклюжая, но однако вовсе не жалкая фигура человека с непростым внутренним миром, с взглядами и принципами, с тонко организованной нервной системой и с неспособностью заводить нужные связи и знакомства, терпеть обиды и прощать оскорбления, льстиво улыбаться и говорить нужные слова, совершать поклоны и шаркать ножкой.

Наверное, сложно хотеть быть похожим на него, на Кюхельбекера. Но уважать его и помнить об этом забытом ныне поэте и гражданине всё-таки нужно. Нужно не ему, нужно нам, нынешним...

В декабре я решила почитать о декабристах. И хотелось почитать именно о тех, кто какое-то время отбывал ссылку (уже после каторги в Сибири) в моем городе. Да, в XIX веке Курган был местом политической ссылки. В разное время на поселении у нас проживало 13 декабристов. У нас есть музей, который называется Дом-музей декабристов. Эта усадьба была приобретена семьей прибывшего на поселение в Курган Михаила Михайловича Нарышкина. Также в нашем городе есть ещё один Дом-музей, связанный с именем другого декабриста - Вильгельма Карловича Кюхельбекера. Он пробыл в нашем городе только 11 месяцев, но оставил после себя дневниковые записи и литературные труды.

Именно на него и пал мой выбор, знакомого всем ещё со школы - Кюхлю. Хотя после прочтения поняла, что книга в большинстве своем не о декабристах, а о жизни Вильгельма Карловича.

Так в ходе чтения выяснилось много интересного о юношеских годах Вильгельма, который до поступления в Царскосельский лицей был просто Виля. Позднее лицеисты за нескладность фигуры, высокий рост и вспыльчивость, прозвали его Кюхлей. Среди лицейских друзей Вильгельма были Александр Пушкин, Иван Пущин и Антон Дельвиг. Друзья любили его, но часто подшучивали над ним. И не всегда эти шутки были добрыми. После одной такой, Кюхля бросился топиться в пруду. И да-да, Пушкин был уже тогда острым на язык. И между друзьями была дуэль, в которой, к счастью никто не пострадал. После окончания лицея дороги друзей разошлись, но они ещё долгое время поддерживали связь.

Характер Вильгельма доставлял ему много беспокойства, он мало с кем мог ужиться. А за его крамольные стихи и за то, что он за границей открыто выступал против крепостного рабства за ним был устанавлее секретный надзор по велению царя.

Тынянов очень живо описал Вильгельма, не только сложный и неуживчивый характер, но также и порывы души, его стремления и что им двигало в те годы, когда он решил примкнуть к закрытому обществу. Книга тяжелая, местами неровная, чем-то похожа на своего нескладного героя, который мечется и не находит покоя. Не понятый и не удачливый…но смелый.

Еще со школы как-то прицепилось такое довольно снисходительное отношение к Кюхельбекеру. До книги Тынянова он продолжал оставаться никчемным Кюхлей, личностью странной, но вполне рядовой, одним из друзей Пушкина и даже не первого плана. Так было до этого чудесного романа. Здесь Вильгельм ожил и показал мне, как несправедлива была к нему. Да, это не гениальный Пушкин, но и в Кюхельбекере есть сила, а главное - внутренний огонь, толкающий на свершения и не позволяющий сидеть на теплом месте. Он не остановится до конца, будет искать чего-то и идти вперед-вперед. Царское Село, Европа, Кавказ, Сибирь... Его мотает жизнь, но он бы и не согласился покрываться мхом в тихой гавани. Все они жили в беспокойное, но важное время, время великих свершений и проб. За этот хорошо раскрытый образ Кюхли я уже готова поставить Тынянову высший балл.

Только один образ - это еще не все. Автор смог до такой степени исторически достоверно все подать, что, казалось, читаю дневник самого Кюхельбекера, а не вымысел человека, жившего намного позже него. Это очень качественный исторический роман, снявший у меня еще и второе предубеждение - невозможности сочетания вымысла и неизменности факта. Тынянов смог.

И третий важный момент - язык и стиль изложения. Кратко, но емко обрисовавший всю историю, Тынянов вывернул мне всю душу. Очень рада, что познакомилась как с автором, так и с "Кюхлей".

Оказывается, Тынянов написал «Кюхлю» благодаря Чуковскому. 1924 год - большевики создают свои мифы и легенды. И кто, как не декабристы, могут стать героями мифов. Поэтому Тынянов должен был написать брошюру для школьников о декабристе Вильгельме Кюхульбекере - такой ему Чуковский подкинул заказ. В итоге брошюра выросла в полноценный роман. Хорошая беллетристика, написанная в добротной дореволюционной ещё традиции. И сейчас эта книга читается так же хорошо, как романы известных классиков. Господа филологи читали «Кюхлю» в университетах, все остальные смело могут читать вслед за филологами. Помимо главного героя, о котором я раньше вообще ничего не знала, здесь Пушкин, Грибоедов, Рылеев, царская семья… Хорошая возможность посмотреть на классиков другими глазами, под другим углом – как на живых людей. И вспомнить, что они были не только писателями. Несовременно круты были господа со всеми их дуэлями и войнами, с их смелостью, юмором, искренней дружбой, идеалами, убеждениями и надеждами...

До знакомства с этой книгой всё, что я знала о Вильгельме Кюхельбекере, так это разве что то, что он был лицейским другом Пушкина, и то, что он был одним из декабристов. Я очень рада, что мне довелось прочитать эту книгу, хотя бы потому, что мои убеждения о ужасном характере и поведении Пушкина подтвердились. Да, эта книга о Кюхельбекере, но хочу я сначала разобрать поведение Пушкина. Окей, мое отношение к нему предвзятое, потому что он мне антипатичен. Я не преуменьшаю его роли в русской литературе, насчет его произведений у меня никаких претензий нет. Но вот сам он как личность мне глубоко противен. И книга о Кюхле только усиливает мою антипатию. Смотрите: в лицейские годы Пушкин вел себя, мягко говоря, не очень. Говоря современным языком, травил, стебал своих одноклассников. Например, на Вильгельма, который был худощав, высок, глуховат и неуклюж, Пушкин (и не только) мог написать эпиграмму, которая разошлась бы по всему лицею, и лишь ленивый бы ее не пересказывал. Сейчас бы мы сказали, мол, что в этом такого, ну стишок какой-то, подумаешь. Но давайте не будем забывать, что времена были другие, когда все были жутко обидчивые и вызывали друг друга на дуэли, как прогуляться после обеда. А после того, как причинит обиду, Пушкин как ни в чем не бывало подходил к обиженному и говорил: "Ну ты чего, брось обижаться. Это же хорошо, что я тебя простебал, а не кто другой". Когда зачинщиком обид был не Саша Пушкин, то он просто лолировал громче всех. Однажды Виля даже попытался утопиться в пруду - так его довели насмешки Пушкина и ко. Тем не менее Пушкин был всеобщим лицейским любимчиком. Бесят такие. Слава Богу, что после завершения лицея пути Кюхельбекера и Пушкина разошлись. И хотя они сохраняли теплые отношения, пересекались в течение последующей жизни буквально пару раз. Мне понравились сцены, описывающие деятельность Вильгельма Карловича, как революционера, его жизнь за границей, дружбу с Грибоедовым, сотрудничество с Тургеневым и создание журнала "Мнемозина" а мне низя, подготовку декабристского восстания. Декабристское восстание - это отдельный лол, но вы либо сами знаете из истории, либо прочитайте хотя бы эту книгу, чтобы узнать. Тем более эта книга хорошо проливает свет на эти события, таким простым, понятным языком. Восстание было подавлено, Кюхельбекер и другие декабристы сосланы куда подальше от батюшки-царя. А дальше в жизни Кюхельбекера всё печально. (Как будто до этого были разноцветные пони и бабочки.) Женитьба на нелюбимой женщине, слепота в добавок к глухоте и жизнь, если не в нищете, то и не в роскоши. Книга охватывает почти всю жизнь Вильгельма Карловича Кюхельбекера: с поступления в лицей и до самой смерти. Советую не только знатокам Пушкина и его круга, но так же всем любителям художественных биографий. Не важно, знаете ли вы, кто такой Кюхельбекер или нет. Книга действительно интересная и читается очень легко и быстро.

Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя: Богатыри – не вы! Кюхельбекер, Кюхля, Кюхель, Вильгельм, Вилли, Хлебопекарь… Но что мы о нем знаем: смешной, неуклюжий, чудаковатый, друг Пушкина по Лицею и тоже стихотворец (но куда ему тягаться с гением), декабрист. Именно об этом и не только подробно, ярко, живо и рассказывает автор. Кюхельбекер был не только другом Пушкина, но и Грибоедова и, зная о непомерном таланте каждого из них, в одном из писем сказал, что обязательно должен их свести. Ему, уже растерзанному в Персии Грибоедову, писал Вильгельм письмо из одночки в Динабургской крепости. Его другом был Рылеев, горячий, вспыльчивый, смерть которого он видел собственными глазами. Да, этому худощавому, высокому, неуклюжему и некрасивому человеку не повезло в жизни: он так и не стал настоящим писателем, прославленным, признанным, его навсегда затмил собой друг-Пушкин, не удалась его личная жизнь – вместо тонко чувствующей Дунечки Дросида Ивановна, простоватая, глуповатая, не повезло 14 декабря 1825 года, не удался побег… Но он остался человеком того, золотого века, одним из лучших его представителей, которого смяла государственная машина и задушили люди, с которыми он попытался бороться.

-Что ты, брат, - сказал Пущин хмурясь. – В Тобольске живо вылечишься. Вильгельм спросил спокойно: -Поклон передать? -Кому? – удивился Пущин. Вильгельм не отвечал. «Ослабел от диктовки, - подумал Пущин, - как в Тобольск его такого везти?» Но Вильгельм сказал через две минуты твердо: -Рылееву, Дельвигу, Саше.

Это книга о лицеистах и декабристах, о писателях и поэтах, о дворянах и императорах, охват героев обширен, просто все ниточки смыкаются на Кюхле. Это своего рода Дон-Кихот, русский Дон-Кихот, «преданный литературе и друзьям неудачник, чудак, простуженный на сквозняках истории, но так и не научившийся жить как все».