Читать книгу: «Сенсор. Перерождение», страница 13

Все ложь

Я лежала и не могла заснуть. Простынь подо мной сбилась, подушка была каменной. Встала и закуталась в махровый халат. Подошла к окну. На улице глубокая ночь и лишь освещенный фонарями парк виднелся через стекло. Села на широкий подоконник и задумчиво уставилась на куст туи, заботливо подстриженный в форме куба.

Остаток дня я провела в комнате. Я не хотела никого видеть. Егор приходил дважды. Первый раз я открыла дверь, но говорить не стала и в комнату не пустила. Когда он пришел во второй раз, я сделала вид, что сплю. Егор долго стоял под дверью, думаю, он считывал мое состояние. Но, в конце концов, ушел.

Мне нужно было время. Я действительно поставила себя на место Михаила и честно себе призналась, что его решение правильное. Он глава Института, отвечает за Сенсор и имеет решающий голос по отношению к Каналу. Глава должен принимать взвешенные решения и полагаться на разум, а не чувства.

Я приняла то, что моя смерть была необходима. Главное, что попала в Институт. Трудно представить, где бы я сейчас была, попади в руки Моисея. Не знаю, как далеко он может зайти. Судя по лабиринту, он готов на все, чтобы я согласилась на сотрудничество. Но глубоко внутри, в нем все же остались крупицы той светлой души, что я знала на Земле.

Как бы странно это не было, но я поддерживаю Моисея в желании сменить порядок вещей в Канале. Но методы, которые он предлагает, для меня ужасны. Порабощать целое человечество – жестоко. А извлекать ядро из живого существа – просто чудовищно.

Можно понять мотивы Михаила и желание от меня скрыть причины смерти в Физмире, но разочарование все равно глубоко проникло в душу. Я могла бы больше времени провести со своей дочкой. Это единственная причина, почему я так разозлилась.

Я скучаю по Алине, по ее заливистому смеху и неутомимой фантазии. Мне не хватает ее нежных ручек, крепко обнимающих мою шею, родного запаха и глазок, полных любви.

Только любовь матери и ребенка крепкая и беспричинная. Доверие и преданность на уровне души.

Я не знаю, как мне снова поверить сенсорам. Что еще они от меня скрывают? Как снова открыться Егору? Я искренне переживала за него, когда он делился историей своей гибели на Земле. Ведь моя память еще не стерла воспоминания о минутах ухода из жизни. А он знал, что моя смерть была преждевременной, что все подстроено и ничего не сказал.

Если бы я узнала в первый же день, что все пережитое для спасения Физмира, было бы легче принять расставание с Алиной и понять Мир душ.

Воспоминания разбудили глубоко спрятанную грусть по прежней жизни. Стало душно и захотелось выйти на улицу. Я еще никогда не гуляла по ночному парку. Почему бы и не сейчас?

Я переоделась и вышла из комнаты. На этаже было тихо, все спали, лишь настенные бра освещали коридоры. Неслышно спустилась по лестнице, прошла по первому этажу и вышла во двор Института через парадную дверь.

Протяжно втянула чуть прохладный ночной воздух. Смесь ароматных цветочных запахов окутал мои легкие. Был последний месяц лета, но здесь это не имело значения. В этой части мира всегда была теплая весна и лишь изредка ветра нагоняли тучи.

Так в своих мыслях я прошла вглубь парка. Услышала легкий шум воды и пошла на звук. Почти подошла к фонтану, когда заметила три силуэта на ближайшей скамейке. Мне не хотелось общения, и свернула в другую сторону, но обрывок фразы остановил меня.

– Я всегда говорил, что от девчонки не нужно ждать покорности, она своевольна, как и ее мать.

– И что, она применила силу?

– Нет, у нее хватило ума взять под контроль эмоции, но выставила щит, – снова делился произошедшим мужчина.

По голосу я узнала Стаса, члена Совета, который присутствовал днем в кабинете Михаила. Подошла к высоким кустам, которые росли возле фонтана, и стала слушать. Мне не нравилось шпионить, но интуиция подсказывала, что нужно остаться.

– Ее сила удивительная. Ты смог пробиться сквозь нее? – этот голос был мне незнаком.

– Нет, щит не пропустил влияние никого из нас. Михаил огорчился, что девчонка узнала правду. Он переживает, что Ника перейдет на сторону канальных. Ведь ее отец оттуда, – продолжал объяснять Стас.

– Ты думаешь, она присоединится к Моисею? – послышался взволнованный мужской голос.

– Не думаю, она не жестокая, но своенравная. Ее трудно контролировать, а потеря доверия к нам может привести к необдуманным поступкам. Моисей может этим воспользоваться.

– И что делать? Чтобы выстоять в борьбе с темным, нам нужна эта девушка.

– Да, нужна. Михаил считает, что она все поймет. Она неглупа, но эмоциональна. Ей нужно время все осознать. Но глава подстраховался.

– Как? – удивился один из присутствующих.

– Он усилил чувства Егора к Нике.

Мое сердце пропустило удар.

– Вот старый хрыщ, он все-таки пошел на это.

– Он лишь немного повлиял на появления симпатии у Егора к девушке, считая, что чувства разгонятся сами. Но сейчас он решил, что времени нет. Нике нужна поддержка, а нам негласный контроль. Поэтому глава усилил влияние вдвое, – закончил Стал.

– Ясно. Уважаемые, предлагаю продолжить разговор в гостиной. Мне передали интересные сведения из Канала, я хотел бы вам показать. А на Совете мы обсудим, дальнейшие действия.

Трое мужчин встали и направились в сторону Института.

То, что я услышала, поразило меня. Не в силах сделать шаг, опустилась на траву и закрыла лицо руками. Слез не было, внутри образовалась пустота.

Все снова оказалось ложью. Мною играют как безвольной куклой. Чувства Егора не настоящие. Михаил заставил мужчину любить меня. Все слова, обещания, забота и ласка – пыль.

Боль растеклась по внутренностям. Мой мир рушился, трещал по швам. Я больше не знала, во что верить, где правда и что делать.

Моисей все знал. Он удивительным образом видит этот мир насквозь. Брат больше не кажется тем чудовищем, в которого меня заставляли поверить. Он честнее всех с кем я встретилась здесь. Его намерения злы, но темный не боится заявлять о них прямо. Он по-своему борется за справедливость. И пусть Моисей жесток в своих желаниях, но я знаю, что ожидать от моего врага. А что ожидать от друзей, я теперь не знаю.

Я почувствовала острое желание уйти. Покинуть это место. Не знаю, куда мне пойти, но в Институте оставаться больше не хотела.

Вспомнив, что в комнате лежит пропуск, который подписал Егор, я встала и уверенным шагом пошла обратно к зданию. Мне нужно остаться одной, без влияния.

Здравствуй, город

Я прошла через проходную Института без проблем. Пропуск, который подписал Егор, не вызвал вопросов и мне открыли ворота.

У меня не было четкого плана действий, поэтому я решила пойти в Сенсор, снять номер в гостинице и подумать, что делать дальше.

Я собрала рюкзак необходимых вещей, взяла карту содержания и спикерфон. Сомнений не было – меня быстро найдут безопасники, у Егора глаза везде, поэтому отказываться от линии связи не стала.

Когда вышла из комнаты, то глазами наткнулась на закрытую дверь Егора. Внутри кольнуло. Чувства, которые он во мне пробудил, никуда не делись, но я решила для себя, что запру их глубоко внутри и со временем забуду мужчину.

Я вернулась к себе и написала записку: «Твои чувства ко мне не настоящие. Это влияние Михаила, я слышала разговор Совета. Разберись». Просунула свернутый лист бумаги под дверь Егора и, с грустью в сердце, ушла.

До города я дошла за сорок минут. Ночь стояла теплая, в небе высоко светила луна, поэтому найти дорогу было не сложно. Сенсор светился огнями, отблески в ночном небе были ориентиром.

Зайдя в город, я пошла по знакомым улицам. Гостиница должна располагаться в районе центра, поэтому я направилась в сторону площади.

В душе расползалась тоска. Еще недавно по этим улицам я ходила за руку с дорогим мне мужчиной. Сегодня он не перестал быть для меня важным, но я для него навязанное задание. Стиснув зубы, мысленно дала себе пощечину и запретила ныть.

Гостиницу нашла быстро, оплатила номер и прошла на этаж. Это была небольшая трехэтажная постройка с уже привычными активированными узорами. Внутри чисто и уютно. Маленькие диванчики стояли в холле, возле них висели полки с книгами. На подоконниках расставлены распустившиеся цветы. Служащие были вежливыми и внимательными.

Я прошла в свой номер и рухнула на огромную кровать. Номер был небольшим, но в стиле Сенсора – теплым и живым.

Еще в прошлый раз бросилось в глаза, как много в городе зелени и цветов. Клумбы, газоны, цветочные магазины, на окнах растения в горшках, на стенах вьющиеся побеги. В городе посажено много роз и жасмина. Возможно, окружая себя растениями, жители создают атмосферу дома для всех, а возможно это тоже какой-то защитный механизм для Сенсора.

Была глубокая ночь, поэтому я умылась, разделась и забралась под теплое одеяло. Снова навалилась тоска. Чувство одиночества засело в душе и начало давить. Слезы подступили к глазам, и я не стала их сдерживать. Теперь можно.

Я рыдала, уткнувшись в подушку, обо всем, что произошло со мной за это время в Мире душ: о брате, которого я потеряла, а сейчас приобрела в лице врага, об эгоизме сенсоров, которые лишили меня жизни, об Алине, моей девочке, за которой я скучала и поэтому еще больше злилась на главу. Я плакала из-за потерянных чувств, из-за лжи, от бессилия. Изливала всю свою боль в подушку, пока не заснула.

Открыла глаза, когда на часах было десять. Ночные слезы вымыли из меня всю горечь происходящего, и сейчас я чувствовала себя сильной и свободной.

Встала и подошла к зеркалу, посмотрела на слегка припухшие глаза и улыбнулась – широко и ободряюще. Все будет хорошо, в моей жизни было многое, переживу и это. И кивнув сама себе, пошла приводить внешний вид в порядок.

Было желание прогуляться по городу, осмотреться и, возможно, найти себе занятие. Я не вернусь в Институт, не в ближайшее время. А значит, жилье и работа мне необходимы.

Завтракать в гостинице не стала. Мне хотелось снова попробовать вкус нежнейших круассанов, которыми угощал меня Егор. Я нашла кафе и сделала заказ.

С момента пробуждения мой спикерфон звонил трижды. Егор был настойчивым, но на звонки я не отвечала. Пока завтракала, пришло еще два сообщения: «Ника, где ты?» и «Ответь на звонок, нам нужно поговорить». Но я снова не отреагировала. В душе засело упрямое желание оборвать все связи, не иметь отношений с Институтом и его жителями. Хотелось быть как все – жить в Сенсоре, работать и вести спокойную жизнь.

Я расплатилась за выпечку, поблагодарила официантку за вкуснейшие булочки и пошла гулять. Я бродила по улицам города, заглядывала в магазинчики и открытые торговые лавки. Мне нравился город, здесь жизнь текла спокойно и размеренно. Только смущало постоянное желание оглянуться. Ощущение, что кто-то смотрит в спину, не покидало меня. Но, как я не осматривала улицы, не искала глазами безопасников Михаила, никого не видела.

По дороге к озеру я купила местную газету и, расположившись у воды, стала листать. Чтобы отвлечь себя от ненужных мыслей, я решила найти работу уже сегодня, поэтому первым делом открыла страницу с объявлениями. Предложений было не много, но и среди них мне ничего не подошло. Я отложила газету и засмотрелась на озеро. По набережной гуляли люди, кто-то сидел у воды, кто-то на небольшом мостике с опущенными в озеро ногами.

– Извините! – я обернулась.

Ко мне подошла незнакомая женщина лет пятидесяти.

– Прошу прощение за беспокойство. Я увидела, что вы просматриваете объявления в поисках работы. Вы ничего не нашли?

Мне не хотелось общаться, тем более с незнакомой душей, но грубить не было повода.

– Нет, – коротко ответила я и покачала головой.

– Если вы не ищите что-то конкретное, я могу сделать вам предложение, – женщина присела рядом. – Я заведую местной библиотекой и мне нужна помощница в архив. Оплата не высокая, но на жизнь хватит. Люди сейчас мало читают, – женщина как-то виновато улыбнулась, словно она ответственна за это.

– А в чем заключается работа? – предложение заинтересовало меня.

Женщина подозрений не вызывала, приятная, располагающая внешность. Работа в библиотеке не самый худший вариант, да и выбора пока нет.

– О, там несложно! Мы переехали в новое помещение и архив книг нужно расставить по разделам картотеки. Параллельно вести учет выдачи и возврата книг. Ну что, согласны? – в глазах женщины читалась надежда.

Подумав еще раз и поняв, что ничего не теряю, я согласилась. Тихое место, далеко от глаз, там меня найти будет труднее.

Женщину звали Ирина. Перед тем как уйти, она написала адрес библиотеки и сделала звонок.

– Идите оформляйтесь, вас уже ждут, я предупредила. Моя помощница Лена встретит у библиотеки, все объяснит и покажет, а у меня сегодня еще две встречи, – объяснила Ирина и ушла.

Библиотеку я нашла быстро, но ехать пришлось почти на окраину города. Это было неприметное одноэтажное здание без цветов и узоров.

– Да, выглядит простенько, но мы его украсим, – пока я рассматривала дом, ко мне подошла девушка, – мы только переехали и еще не обжились. Я Лена, – и протянула руку.

– Ника, очень приятно, – я вежливо пожала ладонь и улыбнулась.

– Идем Ника, я покажу тебе все. Сегодня мало что успеем, уже полдня прошло, но провести экскурсию можно.

Лена развернулась и пошла к зданию, я старалась не отставать. Мы зашли в широкие парадные двери, и попали в холл. Здесь располагался гардероб, место для будущего буфета и несколько кресел во круг стола. Девушка вошла в помещение слева от нас.

– Здесь сама библиотека. Мы уже расставили стеллажи и книги. Тебе нужно перенести бумажную картотеку в электронную, – и Лена указала на стол возле входа, на котором стоял компьютер.

Девушка явно спешила, так как сразу направилась на выход. Я быстро осмотрела стеллажи. Библиотека была большой, но количество рядов я не рассмотрела.

– Пошли, покажу архив, – Лена вышла в холл, спустилась по широкой каменной лестнице вниз и зашла в неприметную дверь. Мы спустились еще на два пролета, и вышли в помещение, заставленное стеллажами.

– Архив в подвале? – удивилась я. Обычно книги стараются держать в сухом и теплом месте.

– Да, но здесь чисто и сухо, мы сделали небольшой ремонт, а через то окно, – Лена показала на маленькое окошко под потолком, – сюда попадает солнце.

Девушка объяснила, как нужно расставить книги и какие таблички развесить. Показала небольшую подсобку, в которой высокими стопками были сложены архивные труды.

– А, что находится там? – я показала на оббитую железом дверь в конце подвала.

– О, там всякие трубы, электрика, тебе туда не нужно ходить, и дверь заперта, – отмахнулась Лена. – Ладно, до конца рабочего дня осталось два часа, если хочешь, можешь заняться книгами, а завтра с утра я оформлю тебя. Хозяйки сегодня не будет, а я уйду через час по своим делам. Когда закончишь, захлопни все двери. Придет охранник и запрет на замки.

Я согласилась поработать остаток дня, и девушка ушла, оставив меня одну среди гор книг.

В подсобке стоял запах старой бумаги. Глубоко втянув воздух носом, я наслаждалась тишиной и уединением. Думаю, мне понравиться эта работа. Я решила сначала разобрать книги по жанрам и принялась за первую стопку.

Время шло незаметно и на улице быстро стемнело. Я повернулась к выходу в поисках выключателя, но с места так и не сдвинулась – в проходе виделся мужской силуэт. От неожиданности я вскрикнула, адреналин ударил под дых и сковал дыхание. Мужчина шагнул в мою сторону, и я увидела Моисея.

– Ты чего так испугалась, сестричка? Это всего лишь я, – и рот мужчины растянулся в насмешливой улыбке.

– Ты, что здесь делаешь? – мой голос дрогнул, и Моисей улыбнулся еще шире.

– Пришел за тобой, – мужчина достал из кармана платок и начал медленно его складывать. – Я же говорил, что не откажусь от тебя. А ты наивная, так легко попала в мои сети.

Я сделала шаг назад, но уперлась в груду книг. Мне некуда бежать. Единственный выход за спиной Моисея. Лена давно ушла и в здании никого, кроме нас, не было.

– Как ты узнал, что я здесь? – нужно выиграть время, скоро должен прийти охранник.

Моисей злорадно рассмеялся, а по мне прошла волна страха. Стало ясно, что в гостиницу я сегодня не вернусь.

– Ника, Ника, – покачал головой брат. – Ты очень впечатлительная. Совсем не изменилась. Тобой легко управлять, если знать, на какие кнопки нажимать. Чувствительная девочка. Я всего лишь посеял зерно сомнения в твоей душе, а ты сама взрастила непроходимый лес. Поссорилась с друзьями и оказалась здесь. Это все, что мне было нужно.

И я поняла, что он сделал. Если бы Моисей не сказал в лабиринте про причастность Совета к моей смерти, не намекнул, что Михаил применяет ко мне свои способности, я бы не подняла этот разговор вчера и не ушла из Института. Я осталась без защиты, и сама пришла к нему в руки.

– И Ирина отлично сыграла свою роль, – Моисей развел руки в стороны. – И вот мы здесь.

Все было подстроено с самого начала. Я сокрушенно опустила руки и не могла сказать ни слова. В этот раз я, как беспечная, наивная мышка попалась в расставленные ловушки. В моей голове не возникло даже мысли, что все так просто срослось: никто меня не преследует, не ищет, с легкостью нахожу работу, и я сразу подхожу.

Я действительно такая доверчивая или это все миры во вселенной прогнили и стали лживыми?

Стало страшно. Я больше не могу рассчитывать на родственные чувства или искру добра в душе брата.

– Ты ничего не сделаешь мне, – я откровенно дрожала, – не убьешь меня.

Моисей снова громко рассмеялся.

– А кто сказал, что я хочу убить тебя? Ты нужна мне живой и невредимой. Ты моя сестричка, я буду с тобой ласков.

Мужчина закрыл платком свой нос, выкинул вперед руку и прыснул мне в лицо поток вонючей жидкости. Я судорожно вздохнула и начала оседать на пол. Последнее, что я почувствовала это чужие руки на моем теле.

Заложница

Я открыла глаза и поняла, что нахожусь в камере. Окон не было. Я лежала на узкой и влажной от сырости кровати. Руки связаны, а тело дрожало от холода. Я встала и подошла к решетке. Дернула ее – закрыта.

– Эй! Есть кто-нибудь? Моисей! – но в ответ услышала лишь тишину.

Я осмотрела комнату, но ничего полезного не нашла. Это была каменная коробка, запертая встроенным в решетку замком.

Села на кровать, подтянула к груди колени и стала ждать.

«Моя дорогая Алина, если однажды ты окажешься в безнадежной ситуации, не опускай руки. Безвыходных ситуаций нет, есть двери, которые наши затуманенные глаза не видят. Отпусти сознание, оглянись, отключи эмоции и посмотри на вещи с другой стороны. Ты увидишь путь и сможешь его пройти. Имей терпение. Иногда нужно подождать, чтобы дверь открылась сама. Иногда – принять неправильное решение, но получить возможность все исправить позже. Что бы ни случилось в твоей жизни – завтра все изменится. А сегодня просто жди».

Не знаю, сколько прошло времени, но звук открывающегося засова выдернул меня из воспоминаний. В камеру зашли два амбала.

Я отпрянула к стене, но они молча подошли, схватили с двух сторон за руки и потянули к выходу. Сопротивляться бесполезно, моя сила против их ничто.

– Куда мы идем? – ответа не последовало.

Ладно, сейчас все узнаю. Моисей сказал, что я нужна ему живой, значит, моей жизни ничего не угрожает. Уговорить меня залатать пробитые центры он не сможет. Заставит с помощью пыток? Не хочу думать об этом.

Михаил говорил, что темный и его доктор проводят опыты над душами, живьем вырезают ядра. Но могу ли я верить словам Михаила?

Мы вышли из тюрьмы и поднялись по лестнице наверх. Коридоры, по которым меня вели, были без окон, поэтому определить, где нахожусь, я не могла.

Мы остановились возле двери с электронным замком. Один из амбалов прислонил карточку к панели и дверь отъехала. Меня втолкнули в помещение, но сама охрана осталась за дверью.

Я оглянулась. Комната была похожа на кабинет стоматолога: посредине стояло кресло, оборудованное бормашиной, тележка с инструментами и несколько стульев. От увиденного мурашки побежали по телу. Стало страшно.

– Привет, Ника! Присесть не предлагаю, успеешь, – из примыкающей комнаты вышел Моисей. – И извини за камеру, ты сама вынудила.

Мужчина остановился передо мной, держа в руках планшет. Моисей был сосредоточен и больше не улыбался. Его серьезность настораживала. Брат не смотрел на меня, все внимание было занято информацией, которую он старательно листал.

– Где я? И зачем я здесь? – это были глупые вопросы, но, возможно, он откроется мне, и я воспользуюсь этим.

Моисей оторвался от планшета и посмотрел на меня, как будто только увидел.

– Извини, задумался, – тряхнул головой.

Мужчину перебил истошный крик, который разнесся по комнате сквозь стену.

Я вздрогнула и посмотрела в сторону двери, ведущую в соседнее помещение. Что там происходит?

– Не обращай внимание, это мой доктор работает, – совершенно невозмутимым голосом пояснил Моисей. – Так о чем ты спрашивала? Ах да, где ты и зачем ты… Думаю, я могу утолить твое любопытство.

Моисей подошел к двери, через которую разносились крики, и заглянул в помещение.

Там рыдали и просили о пощаде, орали от боли и стонали. Я не могла сосредоточиться на брате, все мои мысли были за стенами. Там кого-то мучили, и это понимание приводило в ужас. Что за чудовище передо мной стоит? Ни одной эмоции на лице, ни беспокойства, ни жалости.

– Ты в моей обители, дорогая сестра, здесь я творю справедливость, – Моисей закрыл дверь и развел руки в стороны. – Тебе еще предстоит познакомиться с этим местом поближе, но я бы советовал остановиться на жилом корпусе. Здесь пахнет больницей и, часто, кровью, – мужчина заулыбался и весело подмигнул.

Моральный урод, его психика не здорова, нельзя настолько не понимать бесчеловечности своих поступков. Хотя нет, Моисей все понимает. Ему глубоко наплевать на живые души. Он так ослеплен жаждой мести, что не замечает, как сам превращается в монстра, от которого стремится спасти канальных.

– Отпусти меня!

– Отпущу, сразу же, как только залатаешь центры моих ребят, – Моисей приподнял бровь и посмотрел в ожидании.

– Нет! – выпалила я. – Ты же понимаешь, что истреблять Физмир нельзя. Почему стремишься к этому?

– Я не собираюсь истреблять Землю, она мне нужна как источник силы, – оживился брат. – С помощью преобразователя я смогу находить нужное ядро. Ты будешь закрывать центры душам. А доктор – извлекать источник из человека и помещать в канального. Все просто, – Моисей сложил руки в молитвенном жесте. – Каждый выполняет свою работу. А Канал получит новый вид душ, освобождение от рабства и счастливую жизнь.

– Нет, не город, а ты! Ты получишь армию с большим потенциалом энергии, власть над Каналом, влияние на Сенсор и желание иметь еще больше, – я была поражена манией величия своего брата, который, прикрываясь борьбой за свободу, на самом деле высокомерный тиран.

– Не без этого, Ника, не буду врать. Почему бы не воспользоваться ситуацией и не взять управление города в свои руки? Так я смогу добиться для жителей большего и удержать новое положение вещей.

– Так ты добьешься полной власти над жителями Мира душ, людьми в Физмире, и захочешь пойти в другие миры. Ты ненормальный, Моисей. Ты никогда не остановишься.

И тут у меня открылись глаза.

– Стой, ты не борешься за свободу канальных, – я была удивлена своим мыслям. – Ты рассказываешь им о своей возвышенной идее, убеждаешь, что это единственный правильный путь, стремясь привлечь сторонников к твоему безумию. С самого начала твоей целью был Центр управления Канала и остальных городов. А с помощью своей армии ты захватишь Совет. Они для тебя пушечное мясо. Ты не беспокоишься ни о ком из них, тебе наплевать. Каждого кинешь в огонь и даже не вздрогнешь. Как же они все слепы.

Я была настолько поражена своему открытию, что не заметила, как в помещение вошли два мужчины и встали рядом со мной.

Моисей громко зааплодировал.

– Браво! Я всегда знал, что ты неглупа, поэтому хочу, чтобы ты присоединилась к моей команде.

Я покачала головой, продолжая изумляться его упорству.

– Я никогда не буду на твоей стороне. Никогда не позволю мучить людей. Ведь чтобы достать ядро, человек должен быть живым. Ты представляешь, какая это пытка, когда тебя режут заживо, выдирают с мясом твое нутро, забирают смысл твоей жизни? Человек не выдержит такой боли. Это бесчеловечно, Моисей! – я вся дрожала. От одной мысли об этом ужасе внутри скрутило узлом, а в голове застучал молоток – беги, беги, беги.

Моисей склонил голову набок и поджал губы.

– Всем нам приходится чем-то жертвовать. Люди отдадут свои жизни во благо Мира душ, как мы жертвовали собой ради их мира. За все надо платить, Ника.

– Но ты истребишь человечество! Что ты потом будешь делать? – я перешла на крик, моя душа не хотела воспринимать этот бред.

– А над этим работает мой ученый.

В это время дверь в соседнюю комнату открылась, и вошел доктор. Мои колени подогнулись, и я бы упала на пол, но меня подхватили, стоящие рядом, канальные.

Доктор – псих весь в крови и с окровавленными щипцами в руках, как ни в чем не бывало, обратился к Моисею:

– Образец номер семьдесят три не выжил. Ядро у меня, но уже иссыхает. Сосуд умер от болевого шока. Нужен еще образец – появилась идея, – псих посмотрел на меня и самодовольно улыбнулся, а я заметила, что за стеной и правда тихо. Они убили сенсора. Замучили семьдесят три живых существа.

– Ты применил местную анестезию в само ядро после вскрытия? – равнодушно спросил Моисей у доктора.

– Да господин, я все сделал. Применил сильнейшее обезболивающие, восполнил потерю крови, но в момент отсечения ядра, сосуд пробивает мощнейший разряд боли, и он умирает, – на лице доктора отразилось удовольствие.

– Мы отсекаем не ядро, дорогой доктор, мы вырезаем душу. Идите и ищите выход. Будет вам образец. Тренируйтесь, когда дело дойдет до человека – ошибок быть не должно, – и Моисей посмотрел на меня.

Доктор ушел. Брат кивнул амбалам, и те потащили меня к креслу. Я вырывалась, но это было бесполезно. Меня силой усадили и пристегнули ремнями все тело.

– Ника, я последний раз задам этот вопрос, дальше будь что будет, – брат наклонился ко мне, убрал упавшую на лицо прядь и спросил. – Ты залатаешь канальным центры? Добровольно и без принуждения?

– Нет! Я никогда не сделаю этого. Ты изверг, беспощадный палач. Я не буду участвовать в твоих преступлениях. Одни не могут жить за счет жизни других, – я выплюнула ему в лицо всю скопившуюся желчь в моей душе.

– Ну, что же, Ника. Я хотел по-хорошему, по-родственному. Но ты не идешь навстречу. Теперь пеняй на себя.

Моисей заглянул в комнату к доктору, затем, не прощаясь, ушел. Он даже не взглянул на меня. Со мной все было решено. Отказом я подписала себе приговор. Но по-другому поступить я не могла. Иначе обреку миллионы жизней на мучительную смерть. К тому же это нарушит баланс на Земле, а последствия отразятся и в Мире душ.

Через несколько минут вернулся доктор и подошел ко мне.

– Вот мы снова вместе, девочка, я очень рад, – доктор погладил мои волосам и потянулся к лицу.

Мне были противны его прикосновения. Я отвернулась, чтобы он не трогал лицо, но у меня было не то положение, чтобы диктовать условия.

– Не отталкивай. Нам с тобой многое предстоит пережить. Я стану тебе другом и твоей поддержкой. А она тебе обязательно понадобится, – мужчина ехидно засмеялся.

– Что вы сделаете со мной? – чувство страха сковало, в висках застучала кровь.

– Много чего, Ника, но тебе знать пока не обязательно. Зачем зря нервничать.

Мне не нравились эти загадки.

– А сейчас я возьму твою кровушку и энергушку на исследование. В прошлый раз ты так и не далась мне, плохая девочка.

Доктор подмигнул своим маленьким круглым глазом через очки и подошел к тележке с инструментами.

– Сначала кровушка, – псих воткнул в меня катетер и подсоединил капельницу с пакетом.

Кровь потекла по трубке и довольно быстро заполнила емкость. Доктор поставил следующий.

Я еще раз осмотрела помещение, но ничего полезного не увидела. Нужно отсюда выбираться. Только как? Окон нет, два здоровяка подпирали входные двери и не сводили с меня глаз. С ними я не справлюсь. Силой воспользоваться не получится. Лучшее, что я могу сделать – это оставаться в сознании.

Доктор сменил очередной пакет.

– Зачем столько? Вы убьете меня, – в глазах потемнело, сердце застучало быстрее. Я почувствовала слабость во всем теле.

– Ну что ты так побледнела, девочка? – доктор взял мою руку и стал поглаживать. – Последний пакет, потерпи.

Я из последних сил не позволяла себе отключаться.

– Не волнуйся, я не причиню тебе вред. Не сегодня. Ты уникальная девочка. Мне нужна твоя энергия, хочу попробовать ее на вкус, – доктор противно облизнулся, – но не сейчас. Дам тебе пару часов восстановиться.

Я почувствовала укол в плечо.

– Вот теперь ты будешь покорной, – и доктор-псих приказал амбалам забрать меня.

Обратно меня тащили под руки. На ногах я не держалась, а в глазах все плыло. Мне снова не удалось рассмотреть обстановку. Меня бросили на кровать в камере и оставили одну.

Состояние было поганое: меня знобило, от пота промокла футболка, а дышать было тяжело – не хватало воздуха.

Периодически я проваливалась в сон. Мое сознание летело в пропасть, я цеплялась за воздух в попытке спастись.

Кадры постоянно менялись: десятки шприцев впились в мое тело, я упала на землю, истекая кровью, на горизонте появился Егор, он звал меня, но я не могла встать. Собрав все силы, я поползла к нему, но мужчина все время отдалялся, стоило только приблизиться. Я кричала его имя и просила о помощи, но Егор качал головой, давая понять, что я сама отказалась от него.

А вот я прячусь в сырой пещере, дрожа от страха. Эхом разнесся крик моей дочери. В панике я бросилась вперед, в темноте не разбирая дороги. Шаг и под ногами пустота, я лечу в пропасть.

Я не знаю, сколько провалялась в агонии, в реальность меня вернул звук отодвигающегося засова. С трудом открыв глаза, я увидела все тех же амбалов.

– Не трогайте!

Мужчинам было наплевать. Они схватили меня и потащили из камеры. Все тот же коридор, закрытые двери, яркий свет и кресло. Я брыкалась, пыталась вывернуть связанные руки, чтобы вырваться из цепких хваток, но все было бесполезно.

На кресло меня не посадили, а провели в соседнее помещение, из которого еще недавно доносились крики боли. Стало безумно страшно.

– Ну чего ты так нервничаешь? – услышала я над головой голос доктора. – Все будет хорошо.

– Отпусти! – закричала я.

– Нет, не могу. Но дам тебе совет: расслабься и больно не будет.

Я не могла. Внутри все кричало и билось в панике. Эмоции не поддавались контролю, энергия металась по венам, ища выход. Я горела изнутри.

Меня посадили на стул и привязали. С потолка свисали толстые цепи с железными браслетами на концах. С моих рук сняли веревки и заковали в кандалы. Я попыталась освободиться, но лишь сделала себе больно.