Читать книгу: «Сенсор. Перерождение», страница 14

– Что ты задумал? – выдохнула я.

– О, это моя любимая часть, – с самодовольной улыбкой потер руки доктор. – Я сейчас увижу твою красоту изнутри.

В это время в комнату зашел мужчина.

– А вот и вторая часть моего пазла. Проходи.

Мужчина встал передо мной и закатил рукава. Он не смотрел мне в глаза, поэтому не видел мольбы о помощи.

Подошел доктор и вколол, что-то в плечо.

– Ну что, поехали? – улыбнулся нам двоим псих.

Мужчина не двигался и смотрел на мои руки. Я сидела и не понимала, что происходит. Но через несколько минут внутри поднялась буря эмоций. Я перевела взгляд на доктора.

– Расслабься, – заговорщически шепнул он, а в глазах заискрило предвкушение. – Я вколол тебе психостимулятор. Сопротивляться бесполезно, ты только сделаешь себе больно.

Доктор перевел глаза на мои ладони, которые висели в воздухе, в наручниках.

– Дай мне ее! Отпусти свою энергию. Я хочу на нее посмотреть.

Грудь рвало от ярости. Такой злости я не испытывала никогда. Все звуки ушли на задний план, я слышу только бешеный ритм моего сердца. Перед глазами стоит доктор, душа, которую я желаю разорвать на мелкие ошметки. Я дышу быстро и часто, как загнанный в ловушку зверь. Но я не сдамся. Убью всех, кто сделал мне больно.

– Хорошо, девочка, очень хорошо, – губы психа бесшумно шевелились, но я слышала каждое слово.

Мой гнев на этого урода достиг высшей точки и я бросилась на него. Руки задрожали, но я не могла дотянуться до него. Стул прибит к полу, а я привязана. Цепи звенели, кандалы бились друг о друга, но все было бесполезно – доктор стоял далеко.

Неожиданно он захохотал. Он смеялся над моей беспомощностью, желанием добраться до него, бешеным метанием в оковах. Мой разум слетел с катушек, глаза затмила пелена и я зарычала дикими зверем.

Комнату наполнил яркий свет. Мужчина, который стоял безучастно, подошел и положил мои ладони на свои. Бешеный поток энергии хлынул из моих рук. Мужчину дернуло назад, но он удержался за меня. Это был канальный. Он запрокинул голову назад, вбирая в себя мою силу. Глаза закрыты, тело слегка дрожит.

Поток прорвал только зажившую кожу и опустошил ядро. Гнев стихал, в глазах прояснилось, эмоции уходили на задний план, возвращалась способность думать.

Я поняла, что произошло. Они собирают мою энергию в канального. Но это глупо – она уйдет из него так же быстро, как и пришла.

Способность думать вернула контроль над собой. Я сделала глубокий вдох и обрубила нить, которую они тянули.

Как только мои ладони потухли, канальный развернулся ко мне спиной и стремительно пошел к доктору. Тот стоял рядом с большим прозрачным ящиком в форме куба, внутри которого со дна выходили два больших круглых стержня.

Канальный засунул руки в отверстия ящика и положил на стержни ладони. Он выгнулся в спине, ноги снова задрожали, а куб засветился огненным светом.

Когда мужчина отдал всю мою энергию, доктор закрыл окошки и повернулся к канальному.

– Что ты чувствуешь внутри? Капли, что остались в тебе, скоро испарятся, но расскажи мне свои ощущения.

Канальный сделал больше, он показал: мужчина поднял ладони, а на них лежал нож, сотканный из энергии. Он взял его в руку и кончиком провел по коже своей ладони. Силы надолго не хватило, нож рассыпался на мелкие искры, но успел прорвать тонкий барьер, и появилась капля крови.

– Восхитительно, – доктор ликовал, его лицо светилось от восторга, – а что ты чувствуешь?

– Силу, свободу, равновесие и тепло вот здесь, – канальный положил руку себе на грудь.

– Превосходно все получилось, ты свободен, – доктор развернулся к кубу и обратился ко мне. – Ника, посмотри, она прекрасна. Твоя сила красивая.

В ящике между двух металлических столбов билась энергия. Огненная, с серебристым отливом, она словно птица в клетке пыталась вырваться на свободу, но стержни держали ее за хвост. Моя сила – она живая, это часть моей души, часть ядра.

– Что вы с ней намерены делать?

– Творить, милая. Создавать историю этого мира, – доктор даже не повернулся в мою сторону, он неотрывно смотрел в ящик на танец моей силы. Он коротко кивнул охране, и те направились ко мне.

Я чувствовала себя ослабленной и опустошенной, но намеревалась идти сама. Мне необходимо осмотреть это место.

Канальные снова связали ладони и подхватили под руки. Я не сопротивлялась. Мы молча вышли из помещения и направились в камеру. Мы шли по длинным белоснежным коридорам, все время, сворачивая и петляя. Я не смогла запомнить путь, но увидела несколько открытых дверей. В помещениях не было окон, но похожи они на палаты. Из-за спин мужчин трудно рассмотреть детали. По запаху я поняла, что мы в больнице.

В тюрьму мы попали, спустившись с верхних этажей в подвальное помещение. Здесь было несколько камер, две из которых закрыты железными дверями.

Меня грубо бросили на кровать, где я и осталась лежать. Собрав силы, я рискнула задать вопрос.

– Эй, охрана, что это за место? Больница, что ли?

– Какая больница? Это лаборатория темного Моисея, – почтительным тоном произнес один из канальных.

И хором заржав, они скрылись из виду.

Теперь не страшно

Уже два дня я живу в бетонной клетке. Для чего я здесь и сколько продержат в камере, я так и не узнала, но переводить в жилую комнату меня точно не собираются. Еду приносят три раза в день. Приходит охрана, ставит поднос, а через полчаса забирает.

Видимо, Моисею я нужна живая и здоровая, потому что кормят меня неплохо: жаркое, рис с овощами, на завтрак яйца, бутерброд с сыром, чай.

В камере было холодно и мне великодушно дали одеяло. Я не знаю, кто им пользовался – оно было дырявое и в пятнах. Но выбирать не приходилось.

Забастовку решила не устраивать. Если хочу выбраться, то нужно копить силы и расположить к себе канальных. Я не нападаю на охрану, не устраиваю истерик, ем все. Это должно притупить бдительность брата, и я уверена, где-то он допустит ошибку.

Руки мои по-прежнему связаны ладонями друг к другу. Их связали так крепко, что веревки больно впились в кожу и натирают. Я не могу воспользоваться силой. В этот раз даже не пытаюсь, только заработаю ожог.

Доев ужин, я легла на кровать. Ко мне никто не приходит и не разговаривает. В камере, кроме кровати и унитаза, ничего нет. Я часами лежу и думаю.

Интересно, как отреагировал Егор на мою записку? Поверил? Поговорил с Михаилом? Заставил снять его влияние с себя? Если да, то теперь Егор ничего не чувствует, а значит, после моего ухода, не станет искать. Но я его задание, Михаил прикажет, и безопасники пойдут по следу. Только я никому не сказала, куда иду.

Мне не хватало Егора. Мои чувства были настоящие, и сердце сжимала тоска. Я снова хочу почувствовать его тепло, его руки, ощутить объятия, хочу посмотреть в глаза и увидеть желание. Но увижу безразличие, и понимание этого приносит боль.

Одинокая слеза скатилась по щеке. Я вытерла ее и замотала головой – не ныть, не строить воздушные замки. Было и прошло.

Вдалеке послышались шаги – кто-то спускался в подвал. Здесь было темно: единственным источником света была тусклая лампочка, свисавшая с потока.

Я укрылась одеялом и притихла. Шаги приближались. Я зажмурила глаза и молила про себя, чтобы шли не за мной. После того, как доктор силой забрал мою энергию, я долго не могла прийти в себя.

Насилие над ядром вызвало чувство обреченности. Они не остановятся ни перед чем, пока не достигнут цели. Когда я поняла, что для Моисея канальные – это прикрытие его истинных желаний, стало понятно, что и меня жалеть не будут.

Двери напротив моей камеры со скрипом открылись. Трое амбалов заволокли вовнутрь мужчину и бросили на пол. Мужчина попытался встать, но его пнули в живот так, что он со стоном откатился к стене. Канальные ушли, а мужчина продолжил лежать без движения.

Я села на кровати и подтянула колени к груди. Освещение было таким слабым, что трудно рассмотреть соседа. Запах крови смешался с сыростью подвала, и у меня закружилась голова. Было страшно, но я позвала его.

– Эй! Вы живы? – но в ответ тишина.

Я не стала больше звать мужчину. К горлу подкатила тошнота, и я громко сглотнула. Сосед напротив зашевелился. Он с трудом поднялся на колени, руками подтянул себя к стоящей у стены лавке и сел на нее. Я замерла – мужчина смотрел в мою сторону.

– Ника? – до меня донесся слабый голос.

Я похолодела. По телу побежали мурашки. Я вскочила с кровати и подбежала вплотную к решетке.

– Егор? Боже, Егор, это ты?

Мое сердце колотило в бешеном ритме. Что они с ним сделали?

– Как ты здесь оказался?

Тяжело дыша, Егор медленно встал со скамьи и тоже подошел к решетке. Держась за прутья, он опустился на пол и без сил облокотился о стену.

– Я знал, что найду тебя. И это ты, – Егор облегченно выдохнул. – Я чувствую твой страх. Не надо. Со мной все в порядке.

Егор замолчал. Я не знала, что сказать. Мысли разбежались. Я стянула с кровати одеяло, протолкнула сквозь решетку и, зажав один угол в руке, другой бросила через проход к камере Егора.

– Егор, протяни руку, схвати край одеяла.

Но он молчал.

– Егор! – позвала я громче.

Мужчина встрепенулся.

– Ты замерзнешь. Подтяни к себе одеяло.

Егор, держась за прутья, просунул руку в проход и ухватил угол ткани. Подтянув к себе одеяло, он обмотал его вокруг себя. С пола так и не встал.

Стояла тишина. Я неотрывно смотрела на Егора, следила за его дыханием. На душе было неспокойно. Думала, мужчина заснул, но он позвал меня.

– Ника! Спасибо. Я скоро буду в порядке. Не волнуйся. Главное, что я нашел тебя.

– Как ты это сделал?

– Спикерфон. Ты взяла его с собой. Техотдел отследил твой сигнал. Он привел меня на окраину в библиотеку. Что ты здесь делала?

– Устроилась на работу, – после того, как увидела Егора избитым, мне стало стыдно, что ушла из Института.

Я поступила как вспыльчивый, обидчивый ребенок, чьи права нарушили. И мне все равно, что взрослые так поступили ради моего блага. Я просто сбежала от проблемы, вместо того, чтобы решить ее. Теперь я в руках Моисея и не известно, что меня ждет.

Естественно, Егор не мог бросить меня одну. Он отвечает за меня перед Михаилом – главной Института и моим дедом. Из-за меня его избили и закрыли в подвале. Все из-за моей глупости.

– Не вини себя. Твоя реакция была естественной, – Егору не нужны были слова и оправдания.

– Но из-за моего импульсивного поступка, мы оказались здесь, – я покачала головой, не соглашаясь с ним.

– Расскажи все! Что им нужно от тебя? – усталый голос Егора был наполнен беспокойством.

– Меня обманули и заманили в ловушку. В библиотеку пришел Моисей. Очнулась я здесь. Что это за место я не знаю, но охранники проболтались, что это лаборатория темного.

– Это так. И она находится под библиотекой.

– Мы в Сенсоре? – я опешила. – Но… Как… Почему никто не знал? – от удивления не могла связать мысли в слова.

– Да, моя хорошая, все это время Моисей был у нас под боком, но мы не догадывались. Все искали его в Канале, а он спрятался на видном месте.

Мое сердце пропустило удар. Ласковое обращение Егора резануло по душе скальпелем. Зачем он так?

Егор молчал и смотрел на меня. Видимо, решив продолжить, он попросил:

– Он с тобой что-то сделал? – в голосе мужчины послышалось напряжение. – Ника? Что?

Егор неправильно истолковал мои эмоции, решил, что внутри кольнуло из-за брата. Как же он ошибался, но я не стала его поправлять.

– Здесь доктор, – я сглотнула. – Я отказалась сотрудничать. Он взял мою кровь и…

– И что? – Егор оттолкнулся от стены и напрягся.

– И энергию. Он вызвал мою силу и собрал ее в контейнер.

Картина бьющейся в клетке энергии до сих пор стояла перед глазами. Внутри все больно сжалось.

Я подробно рассказала Егору обо всем, что происходило два дня назад.

– Что он с ней будет делать? – я надеялась, что у Егора есть мысли на этот счет.

– Хм, не знаю. Я никогда не слышал, чтобы чужую силу удавалось собрать. Тем более воспользоваться ею. Для этого нужен сам носитель ядра, – Егор не понимал поступка Моисея, что меня пугало еще больше.

Не знать планов своего врага опасно. Но не понимать смысла его поступков – чревато смертью. Ты как дерево в поле – невозможно рассчитать, откуда прилетит удар. Не можешь выстроить защиту и план действий.

– Я всего лишь хотела жить обычной жизнью, – нотки сожаления сквозили в моих словах.

– Ты необычная, Ника. Жизнь в Сенсоре не для тебя. Ты не сможешь там долго, станет скучно.

– А вот так, в клетке, смогу? – я вспыхнула.

– Ника, почему ты ушла из Института? – в голосе Егора слышны обида и непонимание.

Я встала с пола и начала ходить по камере.

– Ты не читал записку? – я не поняла, к чему был вопрос.

– Читал, – Егор замолчал и тяжело задышал. – Но это не объясняет, почему ты ушла из безопасного места.

– Егор, тебе нужно прилечь и отдохнуть.

– Ника! Почему?

Я остановилась перед решеткой. Мне не хотелось говорить об этом, но понимала, что разговор неизбежен. Моя гордость упрямилась, не давала признавать себя уязвимой перед этим мужчиной.

– Сначала я узнала, что меня убили в Физмире раньше времени, потом… Потом, что Михаил применил к тебе силу. А может и ко мне. Я устала от игр и вранья.

Егор молчал. Мне тоже больше нечего сказать. Я рада, что теперь не одна. Рядом с Егором мне спокойно. Но я не знала, как признаться ему, что внутри болит от нашего расставания. Зачем ему знать? Но Егор не оставил эту тему.

– Ты засомневалась во мне – это понятно. Но зачем ты ушла оттуда, где безопасно, где Моисею трудно тебя достать?

В душе кольнуло от его слов. Я не сомневалась в нем, только в его чувствах. Но для Егора это одно и то же. А для меня?

Мужчина медленно встал, подошел к прутьям камеры и уперся в них лбом.

– Ты ушла и не поговорила со мной. Даже, если мое отношение к тебе усилено Михаилом, ты не подумала, что мне по-прежнему будет тяжело принять твой уход? Мои чувства никуда не делись. Когда я прочитал записку, то пошел к тебе и не нашел. Нигде. Я быстро выяснил, куда ты направилась. Но здесь, – Егор показал на центр груди, – больно сжал нутро невидимый кулак. Ты не стала разбираться, правдивы ли те слова, что ты услышала. Не захотела узнать моего мнения. Ты все решила сама за нас двоих. Хорошо, пусть. Но после всего, что произошло, как ты могла поступить так безрассудно и уйти одна, подвергая себя опасности? Я не понимаю.

Егор оттолкнулся от решетки и, еле передвигая ноги, подошел к лавке. Поправил одеяло и сел.

По моим щекам текли слезы. Он прав. Во всем прав. Сейчас я смотрю на свой поступок со стороны и понимаю, как глупо я поступила по отношению к себе, как эгоистично к Егору. Я не должна была решать все сама. Егор единственный человек, который меня не предаст. Чтобы он не чувствовал, он всегда разберется и поступит как мужчина – честно и по заслугам.

Я не хотела, чтобы дорогой для меня человек думал, что он мне безразличен. Я любила его. Да, я поступила необдуманно, повелась на чувства и сбежала как трусиха. Внутри все скрутило от терзания и сожаления. Я больше не смогла молчать.

– Я ушла, потому что не смогла бы смотреть в твои глаза и знать, что они неискренние. Что все, что ты чувствуешь не настоящее. А еще, – я перевела дыхание, – ты бы потребовал от Михаила снять влияние. Я не смогла бы выдержать безразличие на твоем лице. Любить и знать, что чувства безответны еще больнее, чем знать об обмане. Я за честность и право выбора. Благодаря дару, ты все время живешь чужими эмоциями. Ты заслужил собственные чувства, не навязанные, – я уже кричала. – В тот момент я не думала о своей безопасности. Согласна – это глупо. Но я хотела убежать от боли. Прости, что этим причинила ее тебе.

Я обреченно опустила голову. Сил не осталось, они все вышли с признанием. Очень хотелось лечь, свернуться в клубочек и отгородиться от всего этого мира. Заснуть. Я села на край кровати.

Егор посмотрел на меня.

– И я потребовал. Михаил объяснился и убрал влияние. Его оправдания не имеют значения. У него уникальный дар, но он не имеет права играть с чувствами душ. Посмотри на меня, Ника, – Егор хромая, снова подошел к краю камеры, – что ты видишь? Разве я оставил тебя? После того, как твой дед вернул мне мои эмоции, разве забыл о тебе, позволил остаться в опасности? Я первым делом отследил твой сигнал, выяснил, что это за место и, не думая, направился за тобой. Я был намерен поговорить, все обсудить, а потом принять решение. Но, как оказалось, не зря направился на твои поиски – ты уже была в лапах темного. По уговору, если я не вернусь через сутки, первая группа безопасников пойдет за мной. Но скажи, мне, Ника, все это похоже на то, что ты безразлична мне? Что мной управляло ядро Михаила?

Я сидела пораженная словами Егора. Я не знала, правильно ли поняла то, что он хотел донести.

– Я была уверенна, что ты будешь меня искать, – тихо прошептала я. – Но считала лишь потому, что все еще остаюсь твоим заданием.

– Твою мать, Ника! – Егор с силой ударил ладонью по решетке, а я вздрогнула от грохота. – Ты вообще слышишь, что я говорю? Все это время, я пытаюсь сказать тебе…

В начале коридора неожиданно открылась дверь и быстрые шаги громко приближались к нам. Не успев понять, что происходит, возле камер появилось трое канальных. Один встал возле Егора и направил на него огнестрел. Двое других остановились рядом со мной. Держа меня на прицеле, канальный крикнул:

– К стене.

Не понимая, что происходит, я переводила взгляд от канальных к Егору и обратно, но отошла. Один из мужчин открыл дверь моей камеры, остановился в метре от меня и, вытащив из кармана маленький пистолет, выстрелил.

В плече кольнуло. С полным удивлением я посмотрела на руку и увидела небольшой дротик. Когда перед глазами поплыло, и я начала заваливаться на кровать, поняла, что меня хотят усыпить.

– Ника! – сквозь туман послышался крик Егора.

Но язык уже не слушался, все тело стало ватным, а сознание медленно уплывало. Я почувствовала, как кто-то взял мои кисти и развязал веревки. Мое тело подняли в воздухе и понесли. Голова и руки неудобно свисали.

Я с трудом держала глаза открытыми, чтобы в последний раз посмотреть на лицо любимого. Когда меня проносили мимо камеры Егора, я нашла его синие глаза. В них отражался страх потери и бешеное желание вырвать меня из рук амбалов. Мужчина метался по клетке, а канальный отгонял его оружием.

Была лишь секунда, и я вложила в нее все свои чувства, что испытывала к Егору. Не знаю, увидимся ли мы снова, но я хотела, чтобы он знал: «Я люблю тебя».

Битва проиграна

***

– Клади ее, осторожно. Ты уверен, что она не проснется?

– Да, дозы достаточно.

– Как я пойму, что все началось?

– Вы встанете возле куба, я подключу девушку и вас к нему. Вы втроем будете едины. Как только намерение сформируется, энергия и кровь соединятся, образуется трехмерная нить и направится к вашему центру.

– Что дальше?

– Я не знаю. Эксперимент проводится впервые. Возможно, будет больно, возможно, ничего не получится. Трудно говорить о результате, будем действовать исходя из ситуации.

– Начинай.

***

– Алина, не убегай далеко, – я окрикнула дочь, но она сломя голову побежала вперед, теряясь из виду.

Хохот ребенка смешался с хрустом веточек и сухих листьев. Я торопилась ее догнать.

Была теплая осень, и мы с Алиной решили провести выходной в лесу. Солнце стояло высоко, ветра не было и мы с удовольствием бродили между деревьями в поисках грибов и лесных орехов.

– Мамочка, – заголосила Алина, – я нашла небольшую поляну среди цветочков, давай там отдохнем?

– Показывай.

Алина взяла меня за руку и потащила вперед.

– Тише, Алина, я не успеваю, – дочка была нетерпелива, как любой ребенок.

Мы вышли из леса. Я остановилась, пораженная красотой этих мест: до самого обрыва простиралась поляна, покрытая фиолетовыми и красными цветами, а дальше ряд гор, вершины которых, сквозь серую дымку тянулись к небесам.

– Алина, будь рядом, впереди обрыв.

– Идем, мы почти пришли, – дочь пошла вдоль леса, я двинулась следом.

– Вот, – Алина упала на примятую кем-то траву.

Я расстелила покрывало и достала из рюкзака термос с чаем и булочки.

– Похоже, здесь нет грибов, – уплетая выпечку, заключила дочь.

– Согласна. Но в лесу и так здорово. Доедай, я все уберу.

– Мама, давай соберем букет?

– Давай, только рви длинные и крепкие стебли, чтобы красивый был.

Мы допили чай, убрали все обратно в рюкзак и принялись за цветы. Я наслаждалась этим днем: тихо и спокойно вокруг. Так же хорошо внутри, со мной моя малышка и мы дарим друг другу время, не отвлекаясь не на что.

Алина носилась среди высокой травы, ее голова в яркой кепке то там, то здесь пропадала из виду.

Неожиданно поляну накрыла тень. Я подняла голову – большая грозовая туча закрыла солнце. Подул ветер. С каждой секундой он разгонялся сильнее и клонил траву к земле.

Я оглянулась в поисках дочки. Ее голова мелькнула в траве возле обрыва.

– Алина! – позвала я дочь и поспешила к ней.

Алина пропала из вида, я побежала.

– Милая, беги ко мне!

Но малышка не отвечала. Я бросалась то в одну, то в другую сторону, но нигде не видела дочь.

Осмотрев еще раз поляну, наконец, увидела ребенка и от сердца отлегло. Подбежав к месту, я истерично закричала:

– Алина!

На траве лежала кепка моей девочки, а цветы, которые она сорвала, ветер разметал по земле.

Меня охватила паника. Руки затряслись, дышать стало трудно.

– Алина, Алина! – закричала я.

Девочка моя, где ты! Я бегала глазами по поляне, выискивая темную головку среди наклонившейся травы. Но ее нигде не было.

Ужас парализовал все внутри. Я побежала к обрыву. Мое внимание привлекло движение сбоку: возле края на корточках сидел Юра, а рядом стояла моя дочь. Она улыбалась и что-то оживленно рассказывала своему дяде.

– Алина! – я подбежала ближе и остановилась. Чутье трубило об опасности. – Юра, отойдите от пропасти.

Мой брат поднялся в полный рост и, развернув девочку, прижал к себе. Он странно улыбался и не сводил с меня глаз.

– Что происходит? – я нахмурилась.

– Привет, сестричка, – улыбка стала еще шире.

– Привет. Ты что здесь делаешь? – для меня появление брата было неожиданностью.

Как он узнал, где мы? И почему я не видела, как он пришел?

– Ника, ты чего такая напряженная? – с ехидством спросил Юра. – Все хорошо. Я решил присоединиться к вашей прогулке. Ты против?

Юра гладил Алину по голове, при этом другой рукой держал за плечо.

– Алина, иди ко мне, – я протянула к дочери руки. Алина хотела сделать шаг, но Юра не отпустил.

– Да брось Ника, я соскучился по племяннице. Дай потискать, – и Юра потрепал дочь по щеке.

Мне все это не нравилось. Тревогу нагнетала и погода: ветер усилился, небо заволокло тучами, вдалеке, в горах, послышался раскат грома.

– Потискаешь в машине. Погода испортилась, нужно уходить из леса, – я шагнула к дочери, чтобы взять ее за руку, но брат сделал движение к обрыву. – Юра!

– Посмотри, какая красота вокруг, – не обращая на меня внимание, он еще ближе подтолкнул дочь вперед. – Хмурость придает этому месту устрашающий вид. Не находишь?

Алина больше не улыбалась. Она жалась спиной к мужчине, вцепившись в руки.

– Мама, – пискнула дочь.

– Я бросилась к своей девочке, но в этот момент, Юра наклонил Алину над пропастью, удерживая от падения за предплечье.

– Нет! – заорала я.

– Стой на месте! – грозно приказал брат. – Не подходи, иначе я скину ее.

Я в замешательстве остановилась. От страха подкосились ноги и я чудом не упала на землю. Рыдания подступили к горлу.

– Что ты творишь?

– Ты действительно не понимаешь?

Я замотала головой.

– Отдай мне Алину, пожалуйста. Юра, она просто маленькая девочка. Что ты хочешь? – ветер трепал мои волосы по лицу.

От гула я не слышала сама себя. Или это я так тихо говорила.

– Что я хочу? О, это уже ближе к цели, – он зло оскалился.

– Я сделаю все, что ты попросишь, только не отпускай руку, – больше держаться я не могла, и слезы покатились по щекам.

– Все, говоришь? – я закивала. – Договорились. Покажи мне свою силу, Ника. Выпусти энергию.

– Что? Я не понимаю тебя.

– Да, брось. Ты, что действительно поверила в эту реальность? – Юра обвел свободной рукой пустырь. – Ника, я удивлен. Тобой так легко управлять, если это касается любимых.

Мужчина засмеялся. Его смех разносился по всей поляне, а ветер уносил эхо в горы.

Это не мой брат. Человек, который стоит передо мной – сумасшедший. Юра никогда бы не обидел Алину, он любил ее и всегда оберегал. Что с ним произошло? Только вчера я видела своего брата и мы…

Я посмотрела на Юру в недоумении. Я не помню вчерашний день. В голове пусто. Последнее, что выдают мне воспоминания – это моя малышка и шалаш на даче. Я болела, Алина принесла мне клубнику. Дальше пустота. Не понимаю, как такое может быть?

– Что, ничего не помнишь? – вскинул издевательски брови Юра.

– У меня была опухоль мозга, это, наверное, последствия, – я искала логичные объяснения пустоте в голове.

– Мне все равно, думай, как хочешь. Но сейчас я хочу, чтобы ты сплела мне нить из своей энергии, – начал терять терпение мой брат и наклонил Алину еще ниже. Алина закричала. – Ну же!

– Хорошо, хорошо! – вскинула руки, успокаивая мужчину. – Подскажи мне, что я конкретно должна сделать, я все выполню.

– Загляни в себя. Ты носитель ядра трехмерной силы. Сформируй намерение и выпусти энергию через ладони. Пожелай нить, обычную шелковую нить. И все. Больше ничего не надо. И я отпущу Алину, – глаза Юры горели от предвкушения.

Боже, помоги. Он псих. В душе бушевала буря эмоций: от страха за дочь до потрясения из-за изменений в брате. Но я закрыла глаза и попыталась представить, все, что он сказал. Пусть видит, что я стараюсь. Но я не волшебница и не умею создавать нити руками.

Я замерла. Мои кисти словно охватил огонь. Необычная пульсация билась в центре ладоней. Я открыла глаза и посмотрела на руки – они сияли. Огненная энергия плясала на ладонях и бегала вокруг пальцев.

– Да-а, вот так, моя девочка, – на лице Юры отразилось безумие, – а теперь подумай о нити, сформируй ее для меня. Ну же! – и он тряхнул Алиной.

Я была поражена происходящим, но закрыла глаза и представила, как пламя выстраивается в ряд, вытягивается полосой и скручивается в тонкий жгут.

Посмотрев на свое творение, я ахнула – от моих ладоней тянулась длинная тонкая нить и развивалась на ветру. Это удивительно: она излучала свет, горела изнутри. Такая нить свяжет души, зашьет любые раны, залатает пробитые центры.

Я лишь на миг подумала об этом и замотала головой. Память вернула образы Мира душ, новой жизни, моей силы и Моисея. Но было поздно. Я поняла, что натворила.

Мужчина захохотал, как сумасшедший, и расстегнул рубашку. Энергия из ладоней понеслась навстречу его груди и струной вонзилась в плоть. Я закричала, но не могла убрать руки. Нить пронзала тело Моисея снова и снова, выходила из спины и опять возвращалась через грудь. Тело брата выгнулось и билось в конвульсиях. На лице отражалась боль вперемешку с наслаждением.

Мужчина швырнул Алину в мою сторону и упал на колени. Я подхватила дочь, и мы вместе повалились на траву. В это мгновение пространство задребезжало, небо стало прозрачным, и нас накрыла тьма.

– Нет, только не это, – я крепко прижала Алину к себе, понимая, что мы больше не в лесу, а в подсознании Моисея, в его темном пространстве.

Больше не было необходимости держать меня в иллюзии. Все встало на свои места. От потрясения я закрыла рот рукой.

Эта реальность была обманом, все было не настоящим. Мой брат – это был не он. Я чувствовала, что, что-то не так, но поняла слишком поздно. Моисей снова играл со мной и, в этот раз, на чувствах к дочке.

Я ощутила, что обнимаю воздух. Алина. Девочка моя. Подняв на нее глаза, я увидела, как моя дочка растворяется в пространстве. Она тоже была частью воображения Моисея. В груди защемило. Я так счастлива рядом с ней. Но все было фантазией, чтобы добиться своего, не оставить мне выбора. Он снова вывернул меня наизнанку.

Я обернулась в поисках брата. Он стоял на коленях с опущенной головой. На открытом участке, в самом центре груди расположилась отметина в форме ромба, а кожа в этом месте покрылась золотым налетом.

Голову оглушила боль, перед глазами вспыхнул свет, я потеряла равновесие и полетела в пропасть.

***

Моисей стоял с закрытыми глазами, на лице не отражалась ни одна эмоция, он был напряжен. Из-под кожи темного тянулись провода к стеклянному кубу. Сейчас они были единым организмом. В кубе билась энергия, ища выхода.

Моисей дернулся и напрягся всем телом. В куб из примыкающего контейнера брызнула красная жидкость – кровь Ники.

– Начинается, – оживленно предупредил доктор. – Кровь – это плоть, энергия – сила ядра. Плоть считает намерение девушки и даст команду сформировать объект. Дело за вами, господин.

Энергия соединилась с кровью и брызнула искрами внутри куба. Она бушевала. Два элемента одной души соединились и стремились освободиться.

Когда, окрашенная красным, сила выстроилась в одну сплошную линию, доктор открыл затворы куба, и трехмерная нить устремилась на свободу. Вылетев за пределы своей клетки, она, не раздумывая, направила свой поток в грудь Моисея и прошла насквозь.

В лаборатории все замерли, боясь сбить настрой ядра. Энергия Ники рвала и метала. Она проникала в тело темного, разрывая и сшивая ее заново.

Глаза Моисея неистово бегали под закрытыми веками, гримаса боли застыла на лице. Он терпел, не разрывая контакт.

Когда огненная сила выполнила намерение плоти, все стихло. Куб был забрызган кровью, остатки энергии растворились в воздухе, а Моисей, тяжело дыша, открыл глаза.

– Получилось, – выдохнул он, пока доктор доставал провода из-под кожи своего господина. – Я чувствую внутри целостность и единство своей души. Тьма больше не засасывает мое сознание. Я сосуд.

И Моисей победно захохотал. На груди светилась метка.

– Латка поставлена, мой господин. У нас все получилось.