Читать книгу: «Мой папа – супергерой», страница 2

Глава 3

Домой Оксана попала уже ближе к восьми. Могла и дольше задержаться в гимназии, но решила, что над объяснительными может поработать и дома. Хорошо, что впереди выходные – будет время подумать над тем, что там еще писать. С тех пор, как Лилечка Веселая стала их гимназисткой, фантазию Оксане пришлось напрячь основательно. Никто в здравом уме не поверил бы, что столько бед может причинить одна маленькая – метр десять – девочка. Сущий ангелок с бездонными голубыми глазами, губками-бантиками и белокурыми локонами. А между тем ее проделки здорово били по репутации как самой Оксаны, так и гимназии в целом. У некоторых родителей возникли серьезные сомнения насчет способности директрисы организовать безопасный учебный процесс для их бесценных чад. Ей бы исключить дьяволенка – и дело с концом. Но вместо этого Оксана опять заговорила о шансах. Хотя шансов на то, что Лилечка Веселая исправится, было столько же, сколько и у Ленина – воскреснуть.

Оксана с облегчением стащила удобные, в общем-то, туфли на модных в этом сезоне квадратных каблуках и бросила портфель на комод. Огромный пакет с гардинами отволокла в ванную. Вытащила шпильки из строгой прически и посмотрела на себя в зеркало. Тридцать шесть. Ни ребенка, ни… а, нет, котенок все же имеется. Семь месяцев всего котенку-то, а он размером с маленькую рысь. И что будет дальше – страшно представить. Трется огромной головой о ноги – выпрашивает пожрать. А еще через пару месяцев уже, наверное, будет откусывать от самой Оксаны. Шутки шутками, а она всерьез этого опасалась.

– Ну, пойдем, нетерпеливый… Даже переодеться не дашь?

– Мау… – прогудел, как кит, Яша.

Оксана почесала кота за ухом и пошлепала в кухню. С утра в раковине стояла невымытая чашка. Одна… Оксана открыла холодильник, достала из зоны свежести кусочек парной говядины и, быстро порезав ту на кусочки, поставила перед питомцем. Долила свежей воды.

Ей бы и самой не мешало поесть, но было лень готовить. Она стащила опостылевший за день костюм, бросила в корзину блузку и белье. Немного подумав, сунула одну из гардин в машинку. Пока она искупается – та уже будет чистой. Горячая вода окончательно разморила. Оксана выбралась из ванны, растерлась полотенцем и накинула легкий халат. В дверь позвонили.

Страх пронесся вниз по спине и сконцентрировался внизу живота. Она, наверное, никогда от него не отвыкнет. Условный рефлекс, чтоб его… Оксана судорожно сжала руки и, как шпион, на носочках, подкралась к двери. Выдохнула со свистом. Облегчение пронеслось по венам. Пять лет прошло, а она все чего-то ждет. Новой боли, нового унижения…

Руки дрожали, поэтому замки открыла с трудом.

– Привет. Не ждала? – улыбнулся мужчина, протягивая букет тюльпанов и оттесняя ее вглубь квартиры.

Оксана закусила губу и покачала головой.

– Ммм… Как ты пахнешь. Из душа только? – пробормотал гость, обнюхивая ее, как животное, касаясь носом скулы и нежной мочки уха. Телом пронеслась дрожь. Она не любила этого мужчину. Но была ему благодарна. Да и в постели с ним было не так уж и плохо. Он… старался.

– Ага. Из душа. Только пришла. Хочешь есть? Я что-нибудь приготовлю. Не ждала тебя сегодня, так что… даже не знаю, что там с продуктами.

– Моя сегодня у Анютки ночует. Там у Макса то ли зубы режутся, то ли опять живот болит… – докладывал Бедин, стаскивая легкие туфли. «Моей» он называл свою жену. Высокую худую, немного стервозную женщину. Анютка – дочь, ну, а Макс – внук, соответственно. – Знал, что у тебя опять шаром покати. Вот сам купил… Разложишь? Я тоже в душ сгоняю.

Оксана улыбнулась. Погладила ладонью по щеке с уже отросшей серебристой щетиной.

– Иди. Я положила тебе чистые полотенца…

Бедин Георгий Вячеславович был человеком непростым. Всю свою жизнь проработал в прокуратуре. Прошел весь путь от рядового служащего до заместителя главного прокурора. Матерый спец. Совсем недавно отметил свое шестидесятилетие. Они познакомились давно. Лет десять назад, когда его младший внук поступил к ней в первый класс. Поначалу ничего такого между ними и не было. Пересекались пару раз на собраниях, да и так… Внук Георгия был парнем балованным, Оксане частенько приходилось вызывать его родителей на ковер. А потом поняла, что затея это бесполезная. Яриком занимались бабка и дед. Старший сын Георгия был… да дерьмом он был. Как и его женушка.

Все в ее жизни изменилось пять лет назад. Когда Бедин… помог ей. Помог так, что она ему до конца жизни будет за это благодарна. И если поначалу, расплачиваясь собственным телом за эту помощь, ей было не по себе, то с течением времени все изменилось. Она привыкла к Бедину. Прониклась этим сильным несгибаемым мужиком. Хотя так и не полюбила.

Сильные руки легли на грудь. Пальцы провели по мягким соскам, очерчивая. Оксана чуть повернула голову и коснулась губами небритого подбородка мужчины.

– Так о чем ты хотела поговорить? – тут же спросил он, хотя момент вряд ли располагал к беседе.

– Может быть, сначала поедим? Или ты хочешь…

– Я никуда не тороплюсь, – отступил Бедин, – давай за ужином и поговорим. Я вина купил.

– Мое любимое.

– Твое любимое, – кивнул он. Взял вазу, набрал воды и поставил в нее забытый Оксаной букет. – Не понравились?

– Жор, да ты что? Я просто не ожидала, что тебе сегодня удастся вырваться! – запротестовала Оксана, подходя вплотную к мужчине. Она действительно не хотела его обидеть. Он этого не заслужил. Коснулась пальцами квадратной челюсти. Провела вверх, очертила морщинки у глаз. Бедин был старшее ее на двадцать четыре года. Но он хорошо выглядел – невысокий, большой, но не толстый и не обрюзгший. Ей нравился его цепкий взгляд и скупая улыбка. Может быть, если бы их жизни сложились иначе – она могла бы его полюбить. Возможно…

– Ладно, – улыбнулся он. – Садись…

Они были любовниками последние пять лет. Он знал все о ее привычках. Она – о его. Так странно…

После душа Бедин надел спортивные штаны и футболку. Оксана оставалась в халате. Обычно мужчина предупреждал о своих визитах, и она успевала принарядиться. Но сегодня – вышел сюрприз. Интересно, Георгий заметил, что она не молодеет? Ей все же тридцать шесть и… Господи! О чем ты думаешь, Волкова? Тебе тридцать шесть. А ему шестьдесят! На фоне его ты девочка. А вот на фоне отца антихриста…

Ага, ну правда, приехали…

– Ты сегодня беспокойная. Что-то случилось? – спросил любовник, разливая по бокалам мускат.

– Ага. Снова Лилечка Веселая развлекалась.

Георгий усмехнулся:

– МЧС? Или скорая?

– И то, и другое, – Оксана рассмеялась и зарылась лицом в ладони, – этот ребенок невыносим.

– Но ты не об этом хотела поговорить?

– Не об этом… Я думаю, что на территории гимназии кто-то взялся распространять наркотики, – выпалила Оксана.

На секунду Бедин замер. Даже жевать перестал.

– С чего ты это взяла?

– Ты знаешь, с какими детьми нам приходится работать. Я уже на что только ни насмотрелась. Прийти на уроки после пьянки, или вообще не прийти… у них это в порядке вещей, ты ведь понимаешь. Мы-то, конечно, пытаемся с этим бороться, и в последнее время в этом отношении строгость дала свои результаты. Старшеклассники хотя бы не паркуются на местах учителей, – Оксана хмыкнула. – В общем… крутые они все у нас, самостоятельные, взрослые! А тут на днях подходит ко мне девочка. Отличница, зубрила. Тихая-тихая. Говорит, Оксана Владиславовна, у нас в школе наркотики продают. Я к ней – что да как? Давай выспрашивать. А она что? Только то, что по сплетням известно. Эти-то между собой трут. На форумах переписываются. Девочка эта говорит, что у них чуть ли не язык там какой-то свой. В общем, назначают встречу, выходят к воротам, а там уже и поставщики… Ну, я к охране. Давай мы камеры смотреть… И правда, Жор! Отирается там несколько человек. Если предметно их не высматривать, то и внимания не обратишь. Мы-то не обратили! А когда уже конкретно высматриваешь… бросается в глаза.

– Сделай копии записей и мне пришли. И сама в это дело не суйся!

– Так я и не суюсь…

– Ага, не суется! А мне почему только сейчас рассказала?

– Так это все недавно выяснилось, Жор… По телефону-то не расскажешь.

Георгий кивнул. Задумчиво постучал пальцами по столу. Взял бутылку и разлил остатки по бокалам.

– Может быть, еще что-то важное. Ты подумай! И с девочкой этой… моим бы спецам поговорить. Может, она и на сайт выведет. Тогда будет проще прижать.

– Девочка несовершеннолетняя.

– Значит, в присутствии родителей. Они у нее как? Вообще – вменяемые?

– Хорошие люди. Папа – инженер какой-то крутой, в оборонке работает. Мама тоже непростая. Языковед, полиглот… Гляди ж, и позволят с Кирой поговорить.

– Это и в их интересах. Так, слушай… ты мне тоже на бумаге все изложи. В виде заявления. Пусть лежит, пока мы будем разбираться.

– Эта девочка, Кира… говорит, будто ходит слух, что Рафик Джамирев на самом деле скончался от передозировки, – Оксана смочила пересохшие губы вином, – а та доза… была приобретена в гимназии.

– Дерьмо, – коротко прокомментировал ситуацию Бедин.

Дерьмо. Еще какое. Когда сын таких влиятельных родителей умирает от наркоты, купленной в школе… Неизвестно, чем это все может обернуться. Оксана только-только отошла от известия о смерти парнишки, а тут такие подробности. Над их гимназией будто тучи сгустились. Сначала уже в выпускном классе погибает Рафик, потом девочка, с которой он встречался… Две смерти, меньше чем за месяц. И что, если одно как-то связано с другим? Оксана не знала, что ей и думать!

– Если в словах твоей Киры есть хотя бы доля правды – дело дрянь. Держись от него подальше.

– Я держусь…

– Вообще его не касайся. Ты меня поняла? – взгляд Бедина стал жестким, утратив всю игривость. Сейчас перед ней сидел не добродушный дедушка ее ученика. И даже не её любовник. Профессионал. Перед ней сидел стопроцентный ас своего дела.

– Я и не планирую этим заниматься самостоятельно. Тоже мне нашел мисс Марпл. – Оксана встала, погладила любовника по плечу и принялась собирать тарелки.

– Вот и правильно. Молодец, что все рассказала. А то знаю я твою склонность со всеми проблемами самой разбираться. Феминистка чертова.

Оксана улыбнулась. Показала Бедину язык, за что тут же поплатилась. Одно стремительное движение – и она уже у него на руках.

– Букреев не объявлялся? – спросил Георгий, поглаживая ее по выпирающим на спине позвонкам. Оксана тут же напряглась. Окаменела. Зачем он вспомнил о ее бывшем муже? На то есть какие-то причины, или…

– Нет. А… ты почему спросил?

– Да так. Видел его на одном из совещаний. Вспомнилось. Ты же мне расскажешь, если… что-то изменится?

Оксана сглотнула. Что изменится? – хотелось ей закричать. Пять лет прошло, как она избавилась от этого ужаса! Пять чертовых лет. Неужели… неужели Бедин думает, что тот еще не остыл? Впрочем, чему удивляться. В свое время она сама думала, что муж никогда не оставит ее в покое.

В глубине квартиры тихонько запищала машинка, оповещая о том, что гардина достиралась.

– Я белье развешу… – пробормотала Оксана, неловко соскальзывая с колен любовника.

С гардиной пришлось повозиться. Длинная больно, на балконную веревку не вмещается. Пока она вертела ее туда-сюда, пришел Георгий.

– Держи этот край… Вот так. А теперь мне давай… Ага, вот как ровненько. Это что за гардина? Твои вроде все на месте…

– Это последствия очередной проделки Лилечки Веселой. И завтра, из-за нее же – ехать в гимназию. Её отец обещал быть. Будем устранять последствия стихийного бедствия.

Оксана, наконец, закинула тюль на веревку и принялась тот расправлять.

– Симпатичный?

– Кто?

– Отец твоего антихриста.

– А что? – оглянулась Оксана, – ты ревнуешь? – улыбнулась она.

– Да ни в жизни… – хмыкнул Бедин. Шагнул вплотную. Обнял Оксану со спины, скользнул ладонями по животу, к груди и в разрез халата. Его нетерпеливые пальцы дрожали. Эрекция упиралась в попку. В последние годы Бедину было нужно не так много, каких-то пару минут, и он взрывался. Конечно, она не успевала за ним, но мужчина старался, чтобы и ей было хорошо. Иногда ей удавалось кончить. Чаще – нет. Он волновался, когда этого не происходило, и Оксана научилась мастерски имитировать свой оргазм. Ей было не плохо, но и не хорошо.

По крайней мере, она не была одна…

Мужчина чуть отступил и случайно наступил на кота. Тот взвыл, пулей бросился в комнату. Бедин выругался под нос и скомандовал:

– Пойдем в кровать.

Глава 4

– Я не буду есть этот омлет!

– А что будешь?

– Буду оладушки!

– Не до них сейчас. Мы проспали.

– Сегодня суббота!

– Сегодня день устранения последствий.

Матвей хмыкнул. Кажется, его дочка даже немного смутилась. Ну, надо же.

– Я не хотела взрывать тот пакет в классе. Что-то пошло не так, – покаялась Лилечка, ковырнув пальчиком бамбуковую подставку под горячее.

Взрывпакет! Взрывпакет, мать его! А ведь ей семь лет! Не надо было ее таскать на сходки с друзьями, на все их вылазки и учения. Вот не надо было! Да только с такой матерью, как Ленка, оставлять дочку дома было еще опаснее. Хорошо, что он все же осел на одном месте. Хватило ему службы. С головой… Нажрался. До сих пор просыпался в холодном поту. Кошмары… Может быть, поэтому и удалось уйти. Не прошел стресс-тест. Подписал себе увольнение. В их профессии нервы должны были быть стальными. А он в какой-то момент сломался. Что ж… случается. Даже с самыми лучшими…

Вот уже год, как у него не жизнь, а малина. Шикарный офис в центре, в подчинении куча ребят. Пей, жри за счет фирмы, получай охренительную зарплату. Ну, и впахивай вроде как до седьмого пота. Хотя… тем, кто служил в спецназе – работенка так себе, позволяет немного размяться да окончательно не утратить сноровку. А вот в последнее время стало поинтереснее. Выполняя очередное поручение шефа – начальника службы безопасности одного из крупнейших в стране холдингов, Матвей случайно узнал, что в гимназии, где учится его дочка, приторговывают наркотой.

И почему-то у него окончательно сорвало крышу. Матвей так сильно разозлился, что с большим трудом заставил себя действовать осторожно. Он пятнадцать лет служил не для того, чтобы его ребенка с малолетства на наркоту подсаживали. Он не для этого под пулями, в холод, и в дождь, и в зной… На износ! На пределе возможностей… И так его подорвало! Сил нет. Ни спать не мог, ни жрать. Думал, как ему это все разруливать.

Прежде всего, Матвей поговорил с начальником. Глеб Громов – мужик, что надо. Да и у него в той гимназии свой интерес имелся. Все же дочка начальника училась именно там, а Громов за девчонку отвечал головой. В общем, добро на негласное расследование Веселый получил. Осталось разобраться, с чего начинать. И тут весь его опыт подсказывал, что начинать надо бы с руководства. Ясное дело, что без него в этой схеме не обошлось. А тут еще повод отличный нарисовался – Лилька опять начудила. Грех было не воспользоваться таким шансом.

Директриса оказалась горячей штучкой. С виду холодная, но в глазах такой огонь полыхает – что даже его проняло. Может быть, она поэтому глаза за стеклами очков прятала? Матвей сразу понял, что это не линзы.

– Лиль! Ешь…

– Я не люблю яичницу…

– Слишком ты разбираться стала. В походе со мной даже змею трескала, а тут какие-то яйца.

– Змея была вкусной, – хищно улыбнулась его дочурка. Сущий ангел. Когда она спит.

– Давай-давай! Не то опоздаем. Твоя дракониха-директриса будет злиться, если мы не успеем привести класс в порядок. Я ей обещал.

– Она не дракониха, – вздохнула девочка, – Оксана Владиславовна только с виду строгая. Но знаешь, что?

– Что?

– Хорошая она. Ее все дети любят.

– Так что ж ты ей жизни не даешь, а, Матвеевна? Может, хватит уже делать ей нервы? Да и опасно это! Я тебе сто раз говорил. Кстати, ты в курсе, что наказана?

– Домашний арест на год? – Лилечка облизала ложку и без всякого страха уставилась на отца.

– Домашний арест до пенсии! Это надо… взрывпакет! Чем ты думала? У нас теперь будут неприятности с социальной службой. А может быть, и с полицией.

– Что такое «социальная служба»?

– Это такие злые тетки, которые могут отобрать ребенка у родителей.

Глаза крохи широко распахнулись. Розовый бутон ротика приоткрылся. В кристально чистых глазах мелькнул ужас.

– Как отберут? Насовсем?

В ином случае, Матвей вряд ли бы стал пугать дочку, но тут… Она ведь совершенно отбилась от рук! Вышла из-под контроля. И с этим нужно было что-то делать, пока Лилька окончательно не зарвалась.

– Насовсем.

– Но… почему? – всхлипнула его дочь.

– Потому что эти тетки решат, что мы с твоей матерью не очень хорошие родители, понимаешь? Ребенок не должен ходить в школу со взрывпакетами! Считается, что хотя бы этому мы тебя уж были обязаны научить.

– Я просто хотела пошутить.

– Считай, что шутка удалась. Дальше что будем делать?

– Я не знаю, – заревела девочка, спрыгнула с высокого барного стула и бросилась в объятья отца. – Скажи, что меня не заберут…

– Не заберут! Если ты прекратишь хулиганить!

– Я больше не буду ничего взрывать…

– И? – подтолкнул дочку к дальнейшим клятвам Веселый.

– И ломать ничего не буду, и выкручивать болты из стульев, и класть тараканов в еду Боброву…

– О, господи… Мой же ты маленький антихрист…

Матвей поцеловал дочку в макушку. Зажмурился, вдыхая сладкий детский аромат, с легкой примесью гари. Не смог не улыбнуться – стоило только представить, как Лилька воплощала в жизнь свои преступные замыслы.

– Ты меня никому-никому не отдашь?

– Не отдам… Кто на такую хулиганку позарится? А если даже и так, тебя бы вернули уже через час. И даже, может быть, приплатили, чтобы я только забрал тебя обратно. Слушай, неплохой бизнес. Если у твоего бати дела пойдут так себе… можно будет эту схему провернуть. Что скажешь?

– Ты ведь шутишь? – шмыгнула красным носом малышка.

– Как знать? Ну? Иди, ешь. Иначе все окончательно остынет…

Когда Матвей говорил, что они опаздывают – он ничуть не соврал. Вообще-то он планировал успеть к девяти.

Пока Лилька ковыряла свой омлет, Веселый рылся в кладовке. Нашел уровень, рулетку, взял коробку с инструментами. По большому счету, ему надо было еще вчера измерить кусок линолеума, который придется заменить, а вместо этого он пялился на Лилькину директрису. Просто взгляда от нее не мог оторвать.

Она была… офигенной. Наверняка разбила не одно мальчишеское сердце. Ну, а что? Такой экземпляр. Влажная фантазия всех старшеклассников – Мат мог поклясться. Сам бы он такую точно не упустил. Строгая, властная, неприступная. Вызов в чистом виде. Так и хочется стащить с нее наглухо застегнутые тряпки и посмотреть, что под ними. Разобрать по косточкам, сломить сопротивление. Наклонить над огромным, до блеска отполированным директорским столом, и…

– Я доела…

Матвей вздрогнул. Коробка с инструментами свалилась с полки и ударила его по ноге.

– Ёжички-уточки! – выругался Веселый. Не слишком грозно? Так может показаться только тем, у кого нет ребенка, который с восьми месяцев повторяет все, что только услышит.

Матвей оглянулся. Лилька не только доела, но и нарядилась. Наряжаться она любила едва ли не больше, чем хулиганить. Так в ней сочеталось истинно женское и демоническое начало.

– Ты накрасила губы.

– Сегодня суббота.

– Да, но мы все равно едем в школу.

– Да брось! Там все равно никого нет.

С этим Матвей спорить не стал. Через несколько минут они уже мчались к гимназии. Парковка перед входом была свободна. На посту охраны их уже ждали. Тщедушный парнишка лет двадцати. Мат сунул в окошко паспорт, из которого тот скрупулёзно переписал все данные в толстый синий журнал. Лучше бы они так за наркоторговцами бдели.

Пока они возились, входная дверь распахнулась. С огромными пакетами наперевес в холл ворвалась женщина. На шикарных ножках – джинсы в облипочку. Болотного цвета парка… кроссовки. Волосы взъерошены, на глазах – непроницаемые солнцезащитные очки.

Охранник встал, как солдат перед генералом:

– Оксана Владиславовна…

– Привет, Коля… Матвей Владимирович… – брови над темными стеклами очков собрались в одну линию, как будто женщина была растеряна или чем-то недовольна.

Оксана Владиславовна? Ну, ни хрена себе…

– Что-то не так? – спросила она, перекладывая пакет из одной руки в другую.

– Нет, все в полном порядке. Давайте мне, – вызвался Матвей.

– Спасибо, он не тяжелый. А в этих коробках что?

– Инструмент, – пожал плечами Веселый, с неудовольствием отмечая в директрисе эмансипированную на всю голову стерву. Нормальная женщина никогда бы не отказалась от помощи. Ведь так?

Вместе они поднялись в класс. Пока Матвей прикидывал фронт работы и что вообще нужно купить, Оксана Владиславовна сняла очки, но тут же на их место водрузила другие.

– Вы будете сами работать? – поинтересовалась, настороженно следя за неторопливо прогуливающейся по классу Лилей.

– А что? Вы сомневаетесь в моих способностях? – включил обаяние на полную мощь Матвей.

Директриса обернулась. Мазнула по нему равнодушным взглядом. Вот вроде не было в нем ничего такого. Никакого презрения или надменности. А его обожгло. И взбесило, чего уж. План Матвея был прост – очаровать, завоевать, втереться в доверие. Разомлевшая после оргазма женщина – такая легкая добыча. Он выведал бы у нее все. И… наказал. Если, конечно, будет, за что. Не то, чтобы он в том сомневался.

– Я ничего не знаю о ваших способностях, поэтому трудно судить, – равнодушно парировала Оксана Владиславовна и, взяв ведро, вышла из класса.

– Один-ноль, – хищно улыбнулась дочка. Матвей нахмурил брови:

– Поговори мне еще.

Директриса вернулась быстро. Достала из шкафчика резиновые перчатки, моющее средство и жесткую мочалку. Склонилась над партой, демонстрируя свою шикарную аппетитную задницу. О, да… Когда она сдастся, он наклонит ее над этой партой и трахнет так, что она сорвет горло криком. Матвею было не впервой добывать информацию таким незамысловатым способом. Женщины очень болтливы. Даже умные женщины.

– Лиля… А ты чего стоишь? Бери тряпку и присоединяйся, – скомандовал Матвей дочке.

Оксана Владиславовна обернулась. Настороженно улыбнулась подошедшей к ней девочке. Лиля не была бы собой, если бы в последний момент не поскользнулась и не опрокинула стоящее под ногами ведро. Наверное, чего-то такого директриса от нее и ожидала. Её реакция была мгновенной. Как и реакция Матвея. Однако его помощь не понадобилась. Оксана успела подхватить ведро. Впрочем, вода все равно пролилась. Обдавая им ноги. Взгляды встретились. И прежде, чем женщина успела отстраниться, Матвей заметил следы на ее лице. Характерные такие следы… Он и сам оставлял их, когда щетина только-только отрастала. Красные точки, небольшие потертости на ее нежной, будто прозрачной коже. Выходит, у директрисы была веселенькая ночка.

Почему-то это еще сильнее его разозлило. Пока он прокручивал в голове свой план по ее соблазнению, она с кем-то, более удачливым, претворяла его в жизнь.

– Упс… Я не хотела мочить ваши кроссовки, – потупилась Лилечка.

– Ничего страшного, – улыбнулась Оксана и закусила губу, будто бы сдерживая смех. А потом нежно-нежно провела по Лилькиной макушке, поправляя незаметным движением съехавшую заколку. Ну, ладно… может быть, она не была такой уж стервой. Например, если бы Лилька забрызгала штиблеты родной матери – визгу было бы – мать честная. А эта вроде и правда не расстроилась. Или виду не подала. А губы дрожат чего? Как будто вот-вот засмеется. Неужели и правда веселят проделки его дьяволенка?

Чуть более резким движением, чем следовало, Мат дернул уровень и взялся за замеры.

– Что вы делаете? – поинтересовалась Оксана Владиславовна, возвращаясь к мытью парты.

Интересно, зачем это ей? Ведь и дураку понятно, что руководители ее уровня таким не занимаются. Для этого у них есть штат уборщиц, ведь так?

– Измеряю размеры куска линолеума, который придется заменить. Позже съезжу – куплю. И краску… Проще стены заново вскрыть водоэмульсионкой, чем пытаться их отмыть.

– И вы сами с этим справитесь? – чуть приподняла брови директриса, впрочем, ее взгляд оставался таким же равнодушным, как в самом начале.

– Это вряд ли. За выходные один не управлюсь. Придется позвать друзей. Вы не против?

Оксана Владиславовна пожала плечами и молча вернулась к работе.