Читать книгу: «В объятиях бандита», страница 2

Глава 4

Алина

Только когда его машина отъехала, я осознала, что так и стою в куртке Лёши.

Теперь уже ничего не мешало мне прижаться носом к её воротнику и вдохнуть полной грудью запах. Терпкий, мужской, с нотами дорогого одеколона и сигарет. Запах, от которого кружилась голова.

Растерянно кутаясь в тяжёлую кожу, я вернулась обратно в больницу. Куртка была мне велика – рукава полностью скрывали мои ладони, плечи свисали – наверняка со стороны я выглядела в ней довольно комично. Но было в этом что-то такое… интимное. Словно Лёша обнимал меня.

Закончив дежурство и переодевшись, я долго смотрела на его куртку, размышляя, как поступить. Разумнее всего было бы оставить её в палате Кирпича и попросить девочек завтра вернуть вещь её владельцу. Это было бы правильно.

Но всё же я решила забрать куртку с собой. Вещь явно дорогая – вдруг ещё украдут?

На улице уже светало. Несмотря на весну, было по-утреннему зябко, и я плотнее запахнула свой плащ на груди, поборов желание достать Лёшину куртку из пакета и вновь накинуть на плечи.

Сонно моргали фонари, дворник шаркал метлой по тротуару, где-то вдалеке орала кошка.

Я села в свою верную «шестерку» – от больницы до дома было примерно двадцать минут езды. Обычно эти поездки после ночной смены размывались в памяти – полусонное состояние, механические действия, желание поскорее оказаться под одеялом. Но сегодня я была странно бодра. Фрагменты нашего разговора с Алексеем вспыхивали у меня в голове, вызывая непрошеную улыбку, которую я тут же пыталась подавить.

«Ну хватит уже, Алина» – мысленно попросила я сама себя, подъезжая к своему двору.

Поставив машину и заглушив мотор, я забрала с заднего сиденья пакет с Лёшиной курткой и направилась к своему подъезду. Но не дойдя до него, заметила на скамейке у входа знакомую ссутулившуюся фигуру и невольно напряглась.

Там, нахохлившись как воробей, сидел Славик Лисицын. Мой бывший муж.

«Господи, только этого мне ещё не хватало», – мысленно простонала я, но делать было нечего. Славик уже заметил меня и неуклюже поднялся на ноги.

Конечно же, он был пьян. Его тощее тело шатало так, что казалось, он вот-вот рухнет на асфальт и разобьёт себе что-нибудь к чёртовой матери.

– Алинка, – растянул он свои губы в пьяной ухмылке. – Наконец-то! Я тебя жду тут уже часа три.

– За что мне такое наказание… – пробормотала я себе под нос, устало вздохнув.

Мы познакомились, когда я училась на первом курсе медучилища. Мне тогда было семнадцать, а ему – двадцать пять. Он казался таким взрослым, чутким, понимающим – я влюбилась без памяти. Мы встречались полгода, а потом поженились, как только мне стукнуло восемнадцать. Несмотря на то, что мой отец был категорически против. Тогда он уже тяжело болел, и я думала, что папа просто ревнует меня, ведь после знакомства со Славиком я стала чаще убегать из дома по вечерам на свидания…

А потом отца не стало, и я осталась одна.

То есть, вроде бы как я была замужем, но…

Славик переехал ко мне и ушёл с работы, не предпринимая попыток найти новую. Оказалось, что он выпивает гораздо чаще, чем я думала. А ещё обнаружилось, что в нём живёт скрытая злоба, которую он периодически выплёскивал на всех вокруг – и особенно на меня.

Я любила его. Глотала обиды, прощала, пыталась поддерживать как могла. После учёбы подрабатывала санитаркой в больнице, платили копейки, на эти деньги мы пытались выживать. Но чем больше я старалась, тем сильнее наглел Славик…

Наш брак продержался два года. За это время я окончила медучилище, устроилась в больницу медсестрой и… подала на развод. Лисицын сначала ни в какую не соглашался уходить, но когда я пригрозила милицией, нехотя съехал.

Вот только время от времени появлялся снова – пьяный, жалкий, с просьбами занять денег, которые никогда не возвращал. Иногда я снова поддавалась жалости, иногда прогоняла. А последний раз, когда он попытался ввалиться в мою квартиру с компанией пьяных собутыльников, послала их всех таким трёхэтажным матом, что после этого он долго не приходил. Я думала – всё. Отстал наконец. Ан нет. Вот, пожалуйста, припёрся снова…

– Чего ты хочешь, Слава? – устало спросила я, останавливаясь на безопасном расстоянии. – Денег у меня нет.

– Я не за деньгами, – заявил он, нехило покачнувшись, но каким-то чудом всё-таки устояв на ногах. – Просто соскучился! Хотел тебя увидеть.

– Ты пьян, – констатировала я. – И мне нужно спать. Я ужасно устала. Уходи.

– Не уйду, – упрямо мотнул он головой. – Пусти меня домой. Мне надо с тобой поговорить.

– Это не твой дом, Слава. Пожалуйста, дай пройти.

– Сначала поговорим, – шагнул он ко мне, дыхнув мерзким запахом перегара. – Я хочу вернуться, Алинка. Я изменился. Клянусь, я больше не пью!

– Ты пьян прямо сейчас, – закатила я глаза. – Но даже если бы ты бросил, Слав, назад дороги нет. Любовь прошла, завяли помидоры, сандалии жмут, и нам не по пути. Всё. Разговор окончен. Уходи.

Я снова попыталась пройти, и на этот раз Слава схватил меня за руку.

– Подожди! – стиснул он свои крючковатые пальцы на моём предплечье, причиняя боль. – Выслушай меня!

– Отпусти! – попыталась вырваться я, но никак не получалось – впился мёртвой хваткой. – Слава, ты делаешь мне больно!

– А ты мне тоже делаешь больно! Каждый раз, когда отталкиваешь меня! – слёзно произнёс он, его лицо исказилось в страдальческой гримасе. – Я же люблю тебя! Я жить без тебя не могу!

– Пусти! – дёрнулась я сильнее, и в этот момент он потерял равновесие.

Мы оба упали.

Я – на асфальт, больно ударившись бедром.

Он – сверху на меня, ещё сильнее сдавив мою руку.

– Ты просто бессердечная стерва! – заорал он мне в лицо. – Нравится смотреть, как я страдаю, да?! Нравится, когда я унижаюсь перед тобой?!

– У тебя что, белая горячка, придурок?! Слезь с меня! – пыталась я отпихнуть его, но безуспешно. – Помогите! Кто-нибудь!

Это окончательно вывело его из себя. В глазах Лисицына мелькнуло что-то дикое, и я каким-то шестым чувством поняла, что сейчас случится то, чего я всегда боялась.

Он замахнулся и со всей силы опустил кулак на моё лицо.

Удар был такой, что моя голова мотнулась в сторону. В глазах потемнело от боли, во рту появился солёный привкус крови.

– Сука! – выкрикнул Славик, брызжа слюной и занося руку для нового удара. – Это ты во всём виновата!

Я зажмурилась, готовясь к новой вспышке боли. Но вместо этого почувствовала, как тяжесть веса бывшего мужа исчезла.

Открыв глаза, я увидела, что Славик лежит на земле в паре метров от меня, а над ним стоит сосед с верхнего этажа –дядя Коля.

– Ты чё, совсем охренел? – рявкнул сосед, нависая над скрючившимся Славиком. – Девчонку бить вздумал? Я тебе щас руки-ноги повыдёргиваю, гнида!

Дядя Коля, грузный мужик под два метра ростом, схватил Славика за шкирку и поднял, как котенка. Тот болтался в его руках, бессмысленно молотя воздух ногами.

– Дядя Коля, не надо, – с трудом поднялась я, ощущая, как виски пульсируют от головной боли. – Оставьте его. Он пьяный.

– А с такими как раз только так и можно, – просипел сосед, встряхивая Славика еще сильнее. – Чтоб мозги на место встали. Это не оправдание – пьяный он или трезвый!

Он отбросил Славика, и тот кулем свалился на асфальт.

– Ну-ка, вали отсюда, пока я тебе шею не свернул! – рявкнул дядя Коля, потрясся перед его носом кулаком.

Лисицын медленно поднялся, держась за бок.

– Прости, Алинка, – промямлил он, бросив на меня жалобный взгляд. Как и всегда, покаяние к нему приходило быстро. – Я не хотел…

– Проваливай и никогда больше не возвращайся, – сквозь зубы процедила я. – Припрёшься сюда ещё раз, клянусь, сдам тебя ментам!

С трагичным выражением лица Славик, пошатываясь, поковылял прочь.

Дядя Коля, проводив его взглядом, повернулся ко мне:

– Ты как, Алин? Может, в больницу надо?

– Нет, всё в порядке, – попыталась улыбнуться я, игнорируя пронизывающую щёку боль. – Я ж сама медик. Спасибо вам.

– А к ментам ты всё-таки сходила бы, да написала бы заяву, – проворчал дядя Коля. – Чтоб утырку этому неповадно было.

– Вы думаете, я не ходила, дядь Коль? – вздохнула я. – Это бесполезно. Пока он меня не убьёт, они и пальцем не пошевелят.

– Ох, дочка, – сочувственно покачал он головой. – Ну если вдруг заявится ещё, стучи в потолок. Я спущусь.

– Спасибо, дядь Коль.

Он кивнул и двинулся дальше по своим делам. А я, наконец, вошла в подъезд и потащилась на свой этаж.

В квартире было тихо и одиноко. Я сразу пошла в ванную, включила свет и посмотрела на себя в зеркало. Щека уже начала опухать, на скуле наливался синяк, а из разбитой губы сочилась кровь.

«Завтра буду как боксёр после нокаута», – мрачно подумала я, доставая из аптечки медицинский спирт.

Обработав рану, я пошла на кухню и приложила к лицу холодное мясо из морозилки – старый, проверенный способ предотвратить сильный отёк.

Сидя так, с куском замороженной свинины на щеке, я вдруг представила, как отреагировал бы Алексей, если бы увидел меня сейчас.

И эта мысль заставила меня вздрогнуть.

Почему-то я была абсолютно уверена: он не ограничился бы угрозами, как дядя Коля. Не стал бы читать нотации. Не пытался бы образумить.

Холодные голубые глаза, ставшие ледяными. Жёсткая линия губ. И никаких лишних слов.

Он бы просто убил Славика.

И что пугало меня по-настоящему – это не образ Алексея, хладнокровно расправляющегося с моим бывшим. А моя собственная реакция на эту мысль. Ведь вместо ужаса и отторжения я испытала странное, тёмное удовлетворение. Почти предвкушение.

Кто я такая? Разве может нормальный человек хотеть чьей-то смерти?

Ведь Славик, хоть и пил мне кровь, но даже настоящим мерзавцем не был. Он просто больной, несчастный человек…

– Ты просто в шоке, – сказала я себе, убирая мясо обратно в морозилку. – Это пройдёт.

Как бы ни доставал меня бывший муж, смерти я ему не желала. На самом деле в какой-то степени даже жалела. У него было тяжёлое детство – отец его жестоко бил за малейший проступок, а мать равнодушно молчала. Слава сбежал из дома в шестнадцать, скитался по общежитиям, работал где придётся. Конечно, это не оправдывало его поведения, но наверное, после такого каждый мог бы сломаться…

Я долго верила, что смогу вытащить его, отогреть своей заботой и любовью. Но потом поняла: чем больше я жалела Славика, тем больше он погружался в пьянство. Я ничем не помогала ему. Зато он упорно тащил меня на дно.

Глаза уже слипались, голова плохо соображала от усталости – тяжёлая смена в больнице и пережитый стресс делали своё дело. Солнце уже поднялось над крышами домов напротив. Я плотно задёрнула шторы, выдернула телефонный шнур из розетки и проверила на всякий случай, заперта ли входная дверь.

Время нынче было неспокойное. Я постоянно боялась, что в мою квартиру кто-нибудь залезет, пока я сплю.

По пути в спальню, не отдавая отчёта своим действиям, зачем-то вытащила из пакета куртку Лёши и прихватила её с собой в постель. Легла с ней в обнимку, укрылась одеялом, прижала прохладную кожу к лицу и вдохнула запах, сводящий меня с ума.

Засыпала с улыбкой на губах.

Да уж, кажется, Славик сильно ударил меня…

Глава 5

Алексей

Я въехал во двор штаб-квартиры Усмана, которая официально числилась как автосервис «Фортуна», а на деле была центром криминальной империи моего босса. Всюду суетились люди: кто-то разгружал ящики с запчастями, а пара наших стояла у ворот с характерными бугорками под куртками – пушки, явно не с воздушными шариками. После того дерьма, что случилось ночью, все были на взводе.

На душе было муторно. Ещё эта медсестричка Алина не выходила из головы. Я, как долбаный подросток, всю дорогу прокручивал в мыслях наш разговор. Надеялся, что, может, милаха завтра всё-таки приедет в больницу, захочет ещё разок меня увидеть. И повод для этого имелся – я ведь не просто так оставил ей свою крутку. Бесили эти мысли, если честно. Мне сейчас нужна была ясная голова, а кровь постоянно норовила отлить от неё в другое место. Впереди маячил разговор с Усманом, и я нутром чуял, что он будет стрёмным.

Заглушив двигатель, я несколько секунд сидел в машине. Поймал свой взгляд в зеркале – заёбанная рожа. Синяки под глазами от усталости, щетина, которую нормально побрить так и не успел. Красавчик, блядь. Как милаха Алина ещё умудрилась на меня запасть?

Охранник Жора неторопливо подошёл к машине, заглянул в окно:

– Привет, Лёх. Усман тебя ждёт.

– Я в курсе, – буркнул я, выходя из машины. – Сильно бесится?

Жора красноречиво поджал губы и покачал головой, что означало: «Пиздец, братан, готовься».

По узкой лестнице я поднялся на второй этаж здания, туда, где располагался кабинет Усмана. Дверь была приоткрыта, изнутри доносились приглушённые голоса.

Я постучал костяшками по дереву и вошёл, не дожидаясь ответа. Усман сидел за массивным столом, перебирая какие-то бумаги. Рядом стоял его вечный телохранитель Фархад, здоровенный узбек с кулаками размером с мою голову. При виде меня он слегка кивнул.

Усман поднял глаза. В свои пятьдесят он выглядел как матёрый волк – седина на висках, глубокие морщины, рассекающие смуглое лицо, умные тёмные глаза, которые, казалось, видели тебя насквозь.

– Алексей, – произнёс он ровным голосом, откладывая бумаги. – Я уж думал, ты решил свалить из города. Почему так долго?

– Ждал в больничке, пока Кирпича прооперируют, – процедил я, проходя в центр комнаты.

– Садись, – кивнул на стул Усман.

Я опустился на жёсткое сиденье, расставив ноги и положив руки на колени.

– Как он? – первым делом спросил босс, и я уловил в его голосе нотки, которые обычно не звучали там – беспокойство.

– Жить будет, – ответил я. – Пырнули под ребро ножом, но жизненно важные органы не задеты. Сказали, хотя бы до завтра под наблюдением врача ему надо побыть.

– Ты его в какую больницу отвёз?

– В районную. На Блюхера которая, за объездной.

Усман едва заметно кивнул, расслабив плечи. Взглядом он подозвал к себе Фархада и негромко распорядился:

– Отправь к нему кого-нибудь, пусть присмотрят.

Фархад кивнул и молча удалился. А мы с Усманом остались наедине.

– Теперь рассказывай, – хмуро потребовал он. – Как получилось, что эта босоногая шпана Черепа умудрилась так вас размазать? Восемь человек отправил. Восемь, блядь! Два трупа, Кирпич ранен, троих повязали менты. И хрен знает, сколько они сдадут на допросах!

Я посмотрел Усману прямо в глаза:

– Они не шпана, Усман, и в этом была наша ошибка. Ублюдки хорошо подготовились. Их было человек двадцать, наверное, и все вооружены до зубов.

– А ваша, блядь, разведка куда смотрела? – стукнул кулаком по столу Усман.

– Так они прятались по кустам, как крысы, в засаде сидели, – процедил я.

Усман медленно поднялся из-за стола, резко одёрнув свой дорогой пиджак, и подошёл к окну.

– Череп наглеет не по дням, а по часам, – проговорил он, глядя куда-то вдаль. – Три точки отжал за последний месяц. Двух моих людей положил. А теперь ещё и этот склад.

Я молчал. В кабинете повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только тиканьем больших настенных часов.

– Объясни мне, – снова заговорил Усман, повернувшись ко мне, – как этот сосунок, этот выскочка из грязи, которого я, блядь, ещё помню соплежуем, умудряется так гадить?

– У него появились серьёзные покровители, – ответил я. – Наверху. Кто-то из новых чиновников его крышует.

– И?

– И деньги, – добавил я. – Он перекупает наших поставщиков, предлагает лучшие условия. И платит ментам больше, чем мы.

– Сука, – выругался Усман, возвращаясь за стол. – Знаешь, Лёха, когда я начинал, всё было по-другому. Мы уважали старших. Видели берега. А сейчас… – брезгливо махнул он рукой. – Что творят эти сопляки? Никаких понятий…

Я криво усмехнулся. Усман любил эти проповеди о «старой школе», хотя сам был тем ещё отморозком в молодости. Я прекрасно знал его биографию – три ходки, кровавый след по всей стране. Но теперь, в свои пятьдесят, он изображал из себя чуть ли не благородного дона.

– Короче, – подытожил я, – Череп по ходу задался целью весь город подмять под себя.

– Не дождётся, – процедил Усман сквозь зубы. – Это мой город.

Он открыл ящик стола и достал пачку сигарет, закурил, не предлагая мне. В воздухе повис терпкий запах дорогого табака.

– Я так понимаю, товар мы потеряли? – спросил он, выпуская дым.

– Большую часть, – кивнул я. – Но я успел вывезти две сумки. Они в багажнике.

Усман удовлетворённо кивнул.

– Хоть что-то… Сдай их Гере, пусть оприходует.

Повисла пауза. Я ждал, понимая, что это ещё не всё.

– Алексей. – Усман поднял на меня тяжёлый взгляд. – Череп должен сдохнуть как можно быстрее. Любой ценой. Это очень серьёзно, то, что сейчас происходит. Медлить нельзя. Ты ведь понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я.

– Я хочу, чтобы ты занялся этим лично, – продолжил Усман. – Собери информацию, найди его слабые места. Они есть у каждого. Ну, ты и сам всё знаешь.

Я мысленно выматерился. Только этого мне не хватало. Но отказаться я права не имел. Такие условия были у нашей игры.

– Сделаю, – выдавил я из себя.

– И позаботься о тех, кого взяли менты, – добавил Усман, туша сигарету в стоящей на столе металлической пепельнице.

Я кивнул.

– А теперь иди, – махнул рукой он. – Отдохни, приведи себя в порядок. И завтра с утра займись делом.

Я поднялся и направился к выходу, но у самой двери Усман окликнул меня:

– И Лёша…

– Да?

– Не подведи меня.

– Не подведу, – бросил я через плечо и вышел.

На улице уже светало, солнце показалось на горизонте. Я быстро сдал груз Гере, сел в машину, достал пачку сигарет и закурил, не заводя двигатель. Мусоля в голове ставший уже привычным в последнее время вопрос. На хуй мне всё это надо?

Когда я несколько лет назад только связался с Усманом, то представлял всё иначе. Думал, буду крутым пацаном на дорогой иномарке, собирать дань с комерсов, защищать их за это от всякого беспредела. Лёгкие деньги, уважение, девочки…

Прав был Семён тогда, тысячу раз прав, что я, дебил, не понимал, во что ввязываюсь. Мне всё это казалось ёбаной романтикой. И поначалу, собственно, так и было, но чем дальше в лес…

Когда-то я не понимал Семёна с этими его принципами, зато теперь прекрасно понял. Да, он отсидел, но теперь живёт со своей женой спокойно, воспитывает сына и не боится, что в один прекрасный день кто-нибудь всадит пулю ему в спину. Или похитит его семью…

Правильно тогда сделала Иришка, что его выбрала. А не меня, конченого тупого оленя.

И что самое паскудное – выбора у меня уже особо не было. Никто ещё не вышел из этого бизнеса просто так, по собственному желанию. Либо в тюрьму, либо в могилу – вот и все перспективы.

Я затянулся последний раз и выбросил окурок в окно. Завёл машину и поехал домой, мечтая поскорее завалиться на свою кровать.

Дико хотелось спать. А ещё… снова хотелось думать об Алине.

Так понравилась она мне, зараза.

Если бы у меня была слегка другая жизнь, я бы пригласил милаху на свидание. Куда-нибудь, в кино там, или в ресторан. Ухаживал бы, дарил цветы. Впервые в жизни поймал себя на таком желании, даже когда по Ирке млел, подобных мыслей в башке не возникало.

Но теперь я достаточно поумнел, чтобы понимать: любовь в моей профессии – непозволительная роскошь. Мой удел – шлюхи, одноразовые связи и никаких привязанностей.

Я притормозил на светофоре и машинально бросил взгляд в зеркало заднего вида, проверяя, нет ли хвоста. Алиночку нужно было забыть. Но, блять, я бы душу дьяволу продал, чтобы хоть один раз с ней потрахаться…

Глава 6

Алина

Прошло два дня с той смены, когда Алексей притащил своего окровавленного дружка в больницу. Два дня, которые я провела взаперти, как мышь в норе.

После того как Славик оставил мне на память синяк на пол-лица, я отпросилась у главврача на неделю. Сказала, что приболела, но на самом деле просто не хотела, чтобы коллеги пялились на мою разукрашенную скулу и шептались за спиной. Да и перед пациентами как-то неудобно в таком виде… Стеснялась, в общем.

Эти два дня я почти не вставала с дивана. Чувствовала себя разбитой, будто меня грузовик переехал. Ела остатки гречки с солью, пила чай без сахара и старалась не думать о Лёше.

Получалось паршиво.

Его куртка лежала на тумбочке у входа, аккуратно свёрнутая, как немой укор. Иногда я вставала, брала её в руки, подносила к лицу и вдыхала запах – терпкий, мужской, с нотами дорогого одеколона и сигарет. Потом ругала себя последними словами, сворачивала куртку обратно и клялась больше к ней не прикасаться. До следующего раза.

На третий день холодильник опустел окончательно. Даже крошек не осталось. Пришлось собираться за продуктами.

Я встала перед трюмо в прихожей, открыла тюбик тонального крема «Балет», который как-то давно забыла у меня Ленка, – сама я косметикой почти не пользовалась. Нанесла его на синяк, размазала пальцами, стараясь не морщиться от боли.

В зеркале отражалась бледная уставшая женщина с нездоровым блеском в глазах и кривой ухмылкой. Ну хоть синяк теперь не так бросался в глаза.

Тут затрещал телефонный аппарат, напугав меня до чёртиков. Я подпрыгнула на месте, а потом, схватившись за сердце, пошла к тумбочке и сняла трубку, прижав её к уху. Пальцы свободной машинально потянулись к Лёшиной куртке, пришлось сделать над собой усилие, чтобы отдёрнуть руку.

– Алло?

– Алин, привет! – раздался бодрый голос двоюродной сестры на том конце провода. – Как ты там?

– Нормально, – автоматически ответила я.

– У тебя голос какой-то странный, – забеспокоилась Ленка. – Заболела?

– Да нет, просто не выспалась.

– Точно всё хорошо?

– Да, Лен, всё в порядке, – вздохнула я. – Просто… Славик тут на днях объявился.

– Опять приходил? – ахнула сестра. – Господи, когда же он от тебя отстанет!

– Надеюсь, больше не придёт, – туманно ответила я, не желая вдаваться в подробности. – А у вас как дела? Как там Юляшка?

– Да всё нормально, слава богу, я ж как раз по поводу Юльки тебе и звоню! – мгновенно оживилась Лена. – У неё же день рождения в субботу, ты не забыла? Приедешь?

Я замерла, прикрыв глаза на секунду и мысленно стукнув себя по лбу. Как я могла забыть? Юляшке исполняется шесть лет!

– Конечно, приеду, Лен. Как я могу пропустить? – поспешно заверила я.

– Привези ей что-нибудь, ладно? А то у нас тут в посёлке выбор – два кукольных платья да пластмассовый пистолет.

– Договорились, – улыбнулась я. – Скоро увидимся.

Повесив трубку, я накинула плащ, взяла сумку и всё-таки не удержалась – быстро скользнула пальцами по прохладной коже Лёшиной куртки. И тут же сама от себя закатила глаза.

Вот же ненормальная!

Вышла из подъезда и отправилась к своей «шестёрке». Благо хоть колёса никто не снял, обычно я загоняла машину в папин гараж за домом, а тут, с последними событиями, совсем расслабилась.

Завела мотор и поехала на рынок.

Надо было купить еды и найти подарок для Юльки.

На рынке было шумно: бабки орали что-то про картошку, у прилавков с мясом толкался народ – видимо, привезли свежее, где-то вдалеке гундосил магнитофон с шансоном.

Я взяла немного овощей, булку хлеба и бутылку молока. Порывшись в кошельке как следует, наскребла на куклу «Барби» – китайскую, в яркой розовой коробке, закрытую с лицевой стороны прозрачной плёнкой, чтобы куклу было видно. Можно было, конечно, найти что-то подешевле – зарплату опять задерживали второй месяц, и я считала каждую копейку. Но очень уж хотелось обрадовать ребёнка. Юляшка как-то говорила, что у её подружки есть такая кукла, и ей тоже жутко хотелось.

Обратно ехала медленно, погрузившись в мысли.

Дорога была пустой, только ветер гнал по асфальту всякий мусор и обрывки газет.

Но тут из-за поворота вылетел чёрный BMW, обогнал меня и вдруг резко затормозил. Я на рефлексах тоже ударила по тормозам – машина дёрнулась, закапываясь передними колёсами в асфальт, а моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Дверь BMW открылась, и из неё вышел… Алексей.

В модных импортных джинсах и черной рубашке, небрежно закуривая сигарету на ходу.

Я смотрела на него через лобовое стекло, медленно офигевая от происходящего.

Он не спеша подошел к моей машине, наклонился и постучал пальцем по стеклу.

Трясущимися руками я опустила окно.

– Судьба, милаха? – ухмыльнулся он, выпуская дым.

Я сжала руль так, что пальцы побелели.

– Ты что, совсем охренел? Я чуть в тебя не врезалась!

Алексей широко улыбнулся, будто моя реакция на происходящее вызывала у него полный восторг.

Вот же отмороженный ублюдок!

– Да ладно, не пыли, я же аккуратно. Просто увидел тебя и решил поздороваться.

– А нельзя было, что ли, поморгать мне там, или посигналить?

Лёша затянулся сигаретой, опёрся на крышу моей машины рукой и наклонился к окну, выдохнув в сторону дым.

– А ты бы остановилась? – посмотрел он мне в глаза с хитрым прищуром.

Его лицо оказалось так близко к моему, из-за чего я потеряла нить нашего разговора.

Странным образом вся злость улетучилась, будто и не было её. Несмотря на нахальный, безрассудный поступок Алексея, глубоко внутри я ведь была рада его видеть. Ужасно рада. До такой степени, что это даже пугало.

– Как дела у святой Алины? – поинтересовался он, так и не дождавшись от меня ответа.

– Были лучше, пока не появился ты, – нервно сказала я, поправляя волосы.

Он усмехнулся.

– А я вот, наоборот, соскучился.

Моё дурацкое сердце сделало кульбит и застучало как бешеное. Пришлось приложить усилие, чтобы сохранить гневный вид – губы сами собой норовили расползтись в улыбке.

– Твоя куртка у меня осталась, – буркнула я, лишь бы перевести тему.

– Да, я в курсе, – качнул головой Лёша, такой довольный, будто видел меня насквозь.

– Как тебе её вернуть?

– Давай я заеду к тебе в больничку за ней на днях? – предложил Лёша.

– Хорошо. Заедь в понедельник, – кивнула я, отворачиваясь к лобовому стеклу. – А сейчас я спешу, извини.

Нужно было прощаться с ним срочно, пока я не наделала глупостей. Каким-то иррациональным образом мой мозг страстно желал сказать ему что-нибудь приятное.

Но вместо того чтобы отойти от моей машины, Алексей вдруг придвинулся ещё ближе. Прежде чем я успела среагировать, он протянул руку и большим пальцем стёр тоналку с моей скулы.

Я вздрогнула от его прикосновения, резко повернув голову. По коже побежали мурашки.

– Что это? – спросил Лёша совершенно другим тоном. Шутливость из его голоса испарилась, теперь в нём звенела сталь.

– Да так, ерунда, – пробормотала я, чувствуя, как щёки заливает краска. Сердце заколотилось, как бешеное.

– Кто это сделал? – с нажимом спросил Алексей.

– Это случайность, ничего страшного, – попыталась отмахнуться я.

Он бросил сигарету на асфальт, затоптал её ботинком.

– Ни хуя себе случайность. Милаха, рассказывай, кто тебя обидел?

Я молчала, опустив взгляд и закусив губу. Безумно хотелось выложить ему всё про Славика, но… Я понимала, что Лёша может его покалечить. Или хуже. Брать грех на душу не хотелось, да и… становиться должницей этого обаятельного бандита – тоже. За такую услугу он наверняка захочет получить определённую благодарность.

Внезапно Лёша обошёл машину, открыл пассажирскую дверь и плюхнулся на сиденье рядом со мной. Салон мгновенно наполнился его запахом, и у меня слегка закружилась голова.

– Пока ты мне всё не расскажешь, я от тебя не отстану, – заявил он, устраиваясь поудобнее.

– Это не твое дело, – упрямо ответила я.

– Ладно, можешь не говорить. Я сам узнаю.

Он откинулся на спинку, скрестив руки на груди. Потом повернул голову, окинул взглядом салон и заметил на заднем сиденье мои покупки: овощи, хлеб, молоко и куклу в мятой коробке.

– У тебя что, ребёнок есть? – ошеломлённо уставился он на меня.

Меня так позабавило его вытянувшееся лицо, что я не удержалась:

– Да. Трое. Вот, скоро день рождения у младшей, – невозмутимо выдала я ему.

Лёша озадаченно почесал затылок.

– И муж? – спросил он после паузы, явно приняв всё за чистую монету.

– И муж, разумеется, – подтвердила я, изо всех сил стараясь сохранить серьёзное выражение лица.

– Это он тебя приложил? – сухо спросил Алексей.

– Да нет… Просто мы с детьми бесились, и один меня случайно затылком ударил, – виртуозно сочиняла я на ходу, на удивление быстро вживаясь в образ многодетной матери. – Такое бывает!

– А почему кольцо не носишь? – подозрительно прищурился Лёша.

– Продала, – пожала я плечами. – Времена тяжелые, а детей кормить надо.

– Блять… – Он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, переваривая полученную информацию. Кажется, всерьёз расстроился.

А я до боли прикусила изнутри щёку, чтобы не заржать в голос.

– Ладно. Я тогда пойду, – вздохнул Лёша, открыв глаза и ударив себя ладонями по коленям.

– Ага, иди, – улыбнулась я, больше не в силах сдерживаться.

Но он этого уже не заметил. Вышел из машины, хлопнув дверцей, и направился к своему BMW. Заведя двигатель, с пробуксовкой сорвался с места и вскоре скрылся за поворотом.

Я смотрела ему вслед, прислушиваясь к своим эмоциям. Внутреннее безудержное веселье от собственной шутки сменялось чем-то… не очень хорошим.

И вдруг меня накрыло осознанием – а ведь всё, это конец. Теперь Алексей точно потерял ко мне всякий интерес.

Но я же этого и добивалась, не так ли?

Меньше всего на свете я хотела связываться с бандитом, хватило мне в моей жизни и алкоголика. Ещё больше экстрима я просто не вынесу. Да и как Лене потом в глаза смотреть?

Только несмотря на все доводы рассудка, на душе стало очень тоскливо. И я никак не могла с этим совладать.