Цитаты из книги «Изнанка мира», страница 2
«На дурака не нужен нож» - откуда это? Запамятовал... и на Кирилла найдется... не нож, правда, а более хитрое оружие.
Лыков посмотрел на доходягу, валяющегося на полу без сознания, и почувствовал необъяснимую, какую-то извращенную, совершенно иррациональную зависть. Пройдет минут десять, и мужичонка очухается. Сломанный нос заживет через месяц-другой, и вернется курьер к своей непритязательный и донельзя простой, как две копейки, жизни. А большего ему и не надо - на еду и кров хватает, самка, поди, под боком есть, такая же одноклеточная, как и он сам, любимые дети-дебилы, которые нарожают обожаемому папочке внуков-имбицилов. И будет все счастливое семейство до окончания века благодарить милосердную службу за то, что помогла основателю династии недоумков пережить страшную Катастрофу...
Гонец, приносящий дурные вести, за них не в ответе. Простая и, наверное, бесспорная истина.
- Малыш, не постыдился бы о плате говорить. Это ведь подарок. От чистого сердца! Ты нам - монстра, мы тебе - симпапульку. Зацени, какие титьки! всем титькам титьки. Настоящие, революционные!
Не время и не место. Когда-нибудь время настанет, а место окажется самым подходящим, но пока - терпеть и молчать. Улыбаться в ответ, глушить память и стыд, и ждать. Ждать...
- А что, коммунисты - не люди? - против воли огрызнулся Зорин.
- Люди, конечно, - пожал плечами ганзеец. - Просто раз ты теперь с нами, то классовую ненавсить и прочие заморочки оставь по ту сторону гермы. «Со своим уставом в чужой монастырь не лезут» - слыхал про такую поговорку?
Всегда только война - до последнего. На истребление. В крошечном Метро слишком тесно для столь несовместимых форм жизни... Коммунизм и капитализм. Застарелое и бесконечное противостояние... Неужели и я совсем еще недавно так думал?
В любой электрической схеме есть специальный плавкий предохранитель. Когда напряжение становится слишком высоким и грозит уничтожить всю систему, он перегорает и размыкает цепь. Что-то похожее перегорело и в душе Кирилла, разомкнув цепь эмоций.
Ирония заключалась в том, что люди стояли на улице, в зверь - внутри.
Кирилл взял, покрутил гранату в руках и вспомнил, как недолюбливал и даже боялся этого оружия. Раньше, на Красной ветке, юноше чудилось какое-то демоническое веяние от невзрачных цилиндриков. Само понимание, само ощущение того, что он держит СМЕРТЬ... свою или чужую, вот так просто, в руке, не то что пугало юношу, но подводило к черте, за которой начинался первобытный ужас. Он чувствовал, что в любой момент притаившаяся гибель может вырваться из-под своего металлического панциря и искалечить или убить... УБИТЬ! Быстро... без боли... без страх... Боль и страх придут потом...
Что там происходит внутри?! Может быть, все нормально и тротил спит... А вдруг граната испорчена? Вдруг это БРАКОВАННАЯ СМЕРТЬ? Вот держишь ты её, кольцо на месте, все хорошо, и это известно. Ты не волнуешься... а чего волноваться, все же правильно... чека в лепестке, взрыва не произойдёт... а тут - РАЗ! Что-то не так, что-то сломалось, упало, завело механизм, невидимые шестеренки завращались, молоточки затюкали, отсчитывая последние секунды - жизни, любви, надежд... А об этом не знаешь, ведь человеческий слух так несовершенен... Просто сидишь и думаешь, что все хорошо. В момент взрыва даже не успеешь испугаться, даже не сумеешь понять, что тебя разорвало...
