Читать книгу: «Реальный мир. Дворы и бульвары», страница 5

– И умница ты у меня, и красавчик, а кусаться так и не научился. Как был у тебя вместо хватки щипок, так и остался.

Риф согласно замахал хвостом и подсунул под её руку нос, прося продолжить поглаживание.

Старый Ольгерд

Ольгерд, старая овчарка, очень крупный массивный пёс, не спеша, идёт по бульвару. Когда-то он служил на «Петровке 38», но после того, как пуля перебила ему нерв на левой задней лапе, его комиссовали, и он теперь на покое. Ему через третьих-четвёртых знакомых нашли семью, где согласились принять ветерана, и теперь Ольгерд живёт в квартире и степенно, оберегая больную лапу, гуляет по бульвару привычно слева от хозяина.

Молодой тигровый дог, увидев Ольгерда, взвивается на дыбы, рычит и лает, захлебываясь злостью. Ольгерд продолжает нюхать пень от недавно спиленного дерева. Дог наступает, волоча за собой хозяина, брызги пены и слюны разлетаются вокруг его морды при каждом рывке. Ольгерд медленно поднимает голову и смотрит на дога. Он не рычит, даже не показывает зубов, просто стоит и смотрит. Но воинственно задранный хвост дога начинает опускаться, рычание смолкает. Дог растерянно топчется на месте, и хозяин без труда оттаскивает его. Ольгерд великодушен: он не смотрит, как уводят побеждённого, и возобновляет обнюхивание пня.

Маленький двухмесячный спаниель, потряхивая ушами и крутя хвостиком-пупырышкой, бежит навстречу Ольгерду. Лапки еще заплетаются, щенок наступает себе на ухо и падает. Ольгерд терпеливо ждёт, пока щенок подбежит, потом величаво склоняет лобастую серо-желтую голову и дает щенку потыкаться носиком в свой нос. Начинается урок. Ольгерд лапой легонько толкает щенка в бок. Тот распластывается на дорожке, чуть ли не по-кошачьи впиваясь когтями в песок. Щадя самолюбие малыша, Ольгерд валит его не на спину, а на бок и, держа кончиками клыков тоненькую шейку, негромко урчит. Как только клыки разжимаются, щенок вскакивает и отряхивается. Тональность рыка сразу меняется, становится выговаривающей, и щенок замирает на месте. Ольгерд пригибает голову, подставляя щенку шею. Спаниельчик с разбега бьёт плечом по передней лапе, и Ольгерд осторожно, чтобы не придавить «противника», заваливая непослушный зад, ложится и перекатывается на спину. Пыхтя, цепляясь передними лапками и отталкиваясь задними, щенок забирается к нему на шею, набирает полную пасть жёсткой жёлтой шерсти на горле Ольгерда и дёргает её, мотая головой и восторженно рыча. Ольгерд лежит неподвижно, тихо удовлетворенно рычит, и только толстый пушистый хвост медленно колышется из стороны в сторону.

Иногда парализованная лапа подламывалась, и Ольгерд падал. Вставал он всегда сам. Даже если хозяину приходилось ему помогать, то он не смотрел на Ольгерда, и только рука его или нога как бы случайно касались собаки, поддерживая или направляя.

В сухую, но не жаркую погоду Ольгерд чувствовал себя лучше и шалил. Внезапно делал зверскую морду и показывал зубы какому-нибудь прохожему. Человек испуганно шарахался в сторону, хозяин нарочито строго ругал «старого дурака», а Ольгерд счастливо ухмылялся, махая хвостом.

Потом Ольгерд умер. Узнали об этом случайно. Кто-то из собаководов, встретив его хозяина, спросил, почему не видно Ольгерда.

– Умер, – неохотно ответил тот.

– Отчего? Что у него…?

– Отчего, отчего. Умер и все, – он резко оборвал разговор и быстро ушёл.

Новой собаки он не завёл.

Фараон

Он весь чёрный, короткая холёная шерсть отливает на солнце серебром. Когда он открывает пасть, ослепительно белые зубы кажутся светящимися. Точёные, изящные и одновременно мощные формы, бесконечная гармония облика и движения. Скульптурные позы естественны и непринужденны. Мускулы чётко прорисовываются под тонкой кожей без карикатурной утрированности. Он – дог. «Аполлон собачьего мира», как пишет на рекламных стендах выставочный комитет. И Фараон, похоже, ни на минуту не забывает об этом.

Днем с Фараоном гуляет самый младший хозяин. Когда они идут по улице – хозяин гордо держит Фараона за ошейник – прохожие останавливаются и смотрят вслед: не часто увидишь собаку одного роста с хозяином.

Чтобы попасть на пустырь, надо пересечь улицу. Тщетно хозяин пытается это сделать в самом удобном, на его взгляд, месте. Пока они не дойдут до «зебры» со светофором, Фараона с тротуара не стащить. А если хозяин настаивает, Фараон и огрызнуться может. Дойдя до светофора, они останавливаются и ждут. Непонятно, что различает Фараон: цвет или место загоревшейся лампы, но на не зеленый свет он не пойдет. И не надейтесь.

Но вот под ногами трава, ошейник отпущен, и мощными плавными прыжками Фараон летит вперёд. Именно летит, настолько лёгок его бег. Из бездонного мальчишеского кармана извлекается теннисный мяч, и Фараон взмывает в прыжке, ловит мяч распахнутой пастью.

– Ты с мячом поосторожнее, – советует владелец изящной чёрно-белой колли. – Моя как-то чуть не подавилась таким, а у твоего пасть…

Фараон останавливается на бегу и оглядывается на голос. Убедившись, что расстояние между говорящим и хозяином достаточно безопасно, он продолжает игру.

Собак на пустыре прибавляется, игры становятся общими. Разномастная свора галопом, карьером несётся по кругу. И уже невозможно разобрать, кто за кем гонится, а кто сам по себе бегает. Фараон снисходителен к маленьким – а здесь все меньше него – и не обижается, если они в пылу игры и облают его.

И вдруг всё меняется. С пронзительным сварливым лаем в круг врывается лохматый грязно-белый клубок шерсти, наскакивает на собак, всячески провоцируя драку.

Люди подзывали и уводили своих собак.

– С ней связываться… – бросил в сердцах владелец вёрткого светло-рыжего боксёра. Разгорячённый игрой, тот крутился, не давая пристегнуть поводок.

А через пустырь к ним спешила, спотыкаясь на высоких каблуках, шарообразная хозяйка скандалиста. Проклятия и обвинения лились свободным буйным потоком.