Цитаты из книги «Дом-фантом в приданое», страница 3

выпадал со всех сторон, и его европеизированная совесть

Отвечай немедленно! Но ответить она не успела. В дверь позвонили. …Жорж Данс отворил дверь и очень удивился, увидев у себя на пороге тетку с первого этажа. – Здравствуй, милый, – ласково сказала та. – Можно мне пройти-то?

того, год назад его сын еще не ушел в армию, пра

Проходите, проходите до комнаты сразу!

– А у вас… собачка. Не кинется?

– Да нет, нет, куда ж ему кидаться, он старенький уже, дедок совсем! Проходите не стесняйтесь!..Тамерлан сипел, кашлял, лаял и пытался прогнать того, кто сделал что-то нехорошее с его хозяйкой, но он был очень стар, и его старческое сердце разрывалось от ужаса, и поделать он ничего не мог.

Очень быстро он понял, что все кончено, и, подгребая деревенеющими лапами, из последних сил пополз, вытянулся и замер.

Парамонова, пригорюнившись, смотрела телевизор. Передавали, как два депутата поссорились. Непонятно было, из-за чего они ссорятся, то ли один из них требовал легализовать проституцию, а второй не хотел, то ли тот, первый, требовал аборты запретить, а второй отказывался.

С этим кефиром с батоном были связаны хорошие воспоминания о молодости. Она работала крановщицей и всегда так обедала – кефир и батон, и так вкусно было этим обедать, так здорово, и, главное, можно долго есть, никуда не спешить, потому что обеденный перерыв час, а батона с кефиром хватало примерно на полчаса, и еще оставалось время, чтобы поболтать с девчонками или просто посидеть на солнышке!

– Старший лейтенант Крюков, – пробормотал милицейский и заглянул открывшему за спину. – Документики ваши, пожалуйста.

Странное дело, но человек не стал ничего спрашивать и выяснять, он чуть-чуть отступил в глубь своей квартиры – Парамоновы вытянули шеи, – покопался возле вешалки и подал книжечку зеленого цвета.

Старший лейтенант открыл и цепко глянул сначала в нее, а потом в лицо подавшего.

«Дипломатический паспорт», – подумала Олимпиада Владимировна.

«Зеленый какой-то, небось регистрации нету!» – подумала Люсинда Окорокова.

«Мусульманин! – подумали Парамоновы хором. – Террорист и бандит, господи прости, принесло его на нашу голову, как бы чего не вышло!»

«Е-мое», – подумал старший лейтенант.

И подала ей с этажерки книжечку, тоненькую, тверденькую, глянцевую. На обложке была нарисована какая-то трава, а на траве жук, похожий на соседа, Владлена Филипповича Красина.

Завидев жука, Люсинда заскучала и расстроилась.

У жука были усищи длиной почти как та трава – ну, так же не бывает, чтоб у жуков усы такие длинные! – и человеческие глаза. И глаз таких у жуков не бывает, у них вообще глаз не разглядишь, да и противные они, чего там особенно разглядывать!..

Она с сожалением вытащила из-под одеяла ноги. Так тепло им было, так хорошо, так уютно, и все кончилось, и следующей ночи, когда опять будет тепло и уютно, еще ждать и ждать.

– Весь бизнес, – сказал он однажды на совещании какому-то мальчику, который жаловался на то, что он куда-то звонит, а там, куда он звонит, его никто не хочет слушать, – держится только на личных связях. Профессионализм, знания, эрудиция, все это необходимо, но абсолютно вторично. Никто не станет иметь с вами дела, если вы отвратительно общаетесь, каким бы профессионалом вы ни были.