Читать книгу: «Меридиан», страница 4

Собачки меня уже заждались, сегодня я задержалась позднее обычного. Их мама всегда встречала меня первой, а щенки, неуклюже тянулись за ней гуськом. Сегодня у меня было много мяса для них. Я приласкала самого смелого малыша, который тыкался в мои ноги мокрым носом, другого взяла на руки и погладила, налила в миску воды из бутылки. Немного посидела, наблюдая, как они едят.

– Лопайте, карапузы, – ласково шептала я, улыбаясь их радостным виляющим хвостам. – Завтра постараюсь раздобыть побольше ветчины.

Внезапно за спиной послышалось шуршание, похожее на шаги по камням. Я резко встала, выключила фонарик на телефоне и спрятала его в карман, инстинктивно схватившись за ремни рюкзака. Но вспомнив уроки самообороны, опустила руки и сжала кулаки. Собака перестала есть и, встав рядом со мной, утробно зарычала.

Глава 6. Лера

Шаги за углом стали громче, послышалось чье-то матерное чертыхание. Я не стала дожидаться появления чужака и напала первой. Разбежавшись, сделала подсечку, сбив человека с ног. Эффект неожиданности сработал: человек упал на спину, а я быстро оказалась сверху и со всех сил надавила локтем на его шею.

Хриплая ругань быстро меня отрезвила.

– Булочка, фигасе! Ты чо творишь?!

Все еще напуганная, на пике адреналинового скачка, я продолжала сидеть сверху и держала локоть на его шее. Мои ребра вспыхнули адским пламенем, как будто в них вонзили копье. Я еще пожалею об этом выпрыге, когда буду глотать обезболивающие.

– Иванов? – спросила я, задыхаясь. Сердце клокотало словно по нему кто-то методично бил, как по боксерской груше. – Ты что, следил за мной?

– А это не очевидно?

– Зачем? – строго спросила я, ослабляя давление.

– Хотел узнать, где ты живешь, – он откашливался, хватаясь за горло. – Сдурела идти пешком в ночь? До ближайшего жилого района дофига топать.

– Я живу в отеле, – кивнула я на «Континент».

Егор тяжело откашлялся, не сумев выдавить из себя ни слова.

Меня охватила злорадная радость – удалось положить такого здоровяка на лопатки. Муж бы мной гордился.

– Зачем тебе знать, где я живу?

– Да не знаю я! – он вскинул руки, сдаваясь. – Теперь вижу, что идея была тупая!

Отпустив его, я все еще сидела сверху. Постепенно успокаиваясь, чувствовала, как напряжение сходит с тела.

– Тебе повезло, что я не успела достать нож, – фыркнула я, когда он жалобно застонал подо мной. Наверняка неслабо приложился спиной о камни. Я не испытывала ни капли угрызения совести. Сам виноват.

Собака осторожно подошла, оскалившись на Егора. Секунда – и я потеряла бдительность. Иванов сгруппировался, перевернув меня и уронив на камни. Его руки оказались под моими ребрами, смягчая удар. Я вскрикнула от боли.

– Это тоже была тупая идея… – признал он, нависая надо мной, стараясь не придавить своим телом. Собака залаяла, щенки начали подражать, визгливо тяфкая на Егора, который при этом весело заржал.

– Защитнички у тебя что надо, булочка! Выращиваешь свою личную стаю?

– Скажи спасибо, что не научила их команде «фас».

– Дрожу от страха, – паясничал он.

Боль мешала дышать, я едва говорила, но не хотела сбрасывать его. Занималась борьбой целый год, но никогда не чувствовала столько адреналина и возбуждения, как сейчас.

– Кто ты такая, булочка? – его хриплый голос пробирал до нутра. – Еще никому не удавалось уложить меня на лопатки. Я имею в виду татами. В постели – ради бога!

Егор поднялся и помог мне встать. Я кряхтела, как развалина, и тихо скулила от боли.

– Сильно задел? – его голос смягчился, в нем засквозила неподдельная забота. – Прости, я не хотел сделать тебе больно…

Я обняла себя руками и кивнула, давая понять, что он прощен. Собака перестала лаять, щенки тоже. Я потрепала мамашку за ухом, благодаря за поддержку.

– Так вот для чего колбаса, – заметил Егор.

– А ты думал я живу впроголодь?

Мы молча смотрели друг на друга при свете луны. Чертов Иванов пьет кровь девственниц, не иначе. Он бессовестно неотразим даже темной ночью.

– Этот взгляд нужно запретить, – с усмешкой заявил Егор, сделав шаг ко мне, – на законодательном уровне.

Я подняла руку, чтобы не подпустить его к себе, но потом поняла что это глупо и сделала вид, что она – для пожатия.

– Спасибо, что волновался и пошел следом. Но это было лишним.

– Я уже понял, – он потер шею.

– И спасибо, что готов помочь с документами. Я буду в долгу.

– Забей, это не трудно, – он пожал мою руку и задержал в своей. – Отблагодаришь, когда все будет готово.

– Кто бы сомневался!

– Ты не надела кольцо, – заметил он, помассировав мои пальцы. Я не убрала руку, желая посмотреть, куда это приведет.

– Не надела.

– Почему?

– Ты знаешь.

– Я знаю только, что оно не удерживает тебя от секса со мной.

Я закатила глаза и отдернула руку, будто ошпарилась. Не надолго меня хватило. Кого я пытаюсь обмануть? Он таких как я на завтрак съедает, видит меня насквозь. Единственное, что могу – принять наше влечение и признаться в нем. Хотя для него это не секрет.

– Не удерживает, – согласилась я, осознавая, что бессильна перед его дьявольской притягательностью. – И чувство собственного достоинства, похоже, у меня отсутствует напрочь.

– Поясни…

Он подошел вплотную, его дыхание стало рваным. Взгляд оставался темным, но осторожным.

– Я поняла одно: единственное, что меня удерживает от того чтобы не завалить тебя на «те самые» лопатки, – это мои ребра.

Мои переломы – отличное напоминание о том, что может случиться со мной снова, если я позволю себе отвлечься и забыться. И с ним, кстати, тоже, если я впущу его в свою жизнь. Но, что делать, когда так… хочется?

Егор мучительно долго смотрел в мои глаза, пытаясь выяснить шучу я или нет. Когда понял, что говорю всерьез, немного отпрянул, как будто я снова его душила.

– Но если будем ждать, когда они заживут, ты к тому времени можешь стопятьсот раз передумать.

– Егор, к тому времени меня может и не быть…

– В каком смысле?!

Я промолчала. В этом городе, в этом мире – какая разница?

– Может, – он запнулся, будто сбился с мысли. – Я могу… быть весьма изобретательным и, когда нужно, нежным…

Я помотала головой. Раз уж мы снимаем друг перед другом маски, то подержи-ка мою.

– Не сомневаюсь, что ты все это умеешь. Но… я не хочу нежно.

Иванов тихо простонал, а я сама приблизилась к нему.

– Я хочу грубо. Так жестко и дико, чтобы я нахрен забыла, как меня зовут. Все имена: настоящие и вымышленные!

– Бля… – прошептал он, закрывая глаза. – Булочка…

– Что, Егор? – я с вызовом ткнула указательным пальцем в его грудь. – Меня Лера зовут, это мое настоящее имя, кстати.

– Ле-ра… – тихо проговорил он, словно пробовал два слога на вкус и уставился на мои губы. – Не провоцируй меня.

– А то что?

– Иначе я не ограничусь просто знанием, где ты живешь.

– Пойдешь со мной в мой номер?

– Да.

– И сделаешь все, что я захочу?

– Блять, да…

– И нарушишь свои правила?

Иванов протянул руку и коснулся моего подбородка. Я откинула голову назад, чтобы сохранить обжигающий зрительный контакт. Наши вздохи становились чаще, я сходила с ума от этой чувственной перегрузки.

– Может, мне и не придется их нарушать, – прошептал он. – После сегодняшнего разве не очевидно, кто останется?

– Рано радуешься.

– Я просто реалист, – он вздернул бровь. Улыбка соблазнителя поплыла уголками вверх. Быстро он совладал с собой и вернул на лицо свою маску! Я бы так не смогла.е

– По-твоему, мы все равно, рано или поздно, сделаем это?

– Обязательно, Ле-ра, – он мягко коснулся кончиком большого пальца моей родинки над верхней губой и прерывисто выдохнул. – Но только после трех условий.

Я выдохнула с облегчением и разочарованием. Егор печально улыбнулся.

– У меня нет ни малейшего желания нежничать с тобой. Я и сам хочу тебя до одури, и не успокоюсь, пока не оттрахаю всеми возможными способами!

Пожалуй, это самые горячие слова, которые я когда-либо слышала.

– Поэтому, первое условие: твои раны должны быть в полном порядке, не хочу на них отвлекаться. Второе: ты на этот момент не будешь моей коллегой. И третье, самое главное: ты расскажешь мне свою историю.

– Сдается мне, что мы не схлестнемся на этом татами никогда… – скептически цокнула я.

– Что ж, тогда продолжим играть в детские гляделки и раскраски на фартуках!

На этих словах раздался визг одного из щенков – малыши переусердствовали в игре и один больно укусил другого. Егор огляделся, разводя руки в стороны, и со смешком сказал:

– Ты реально чокнутая, ходить тут в два часа ночи!

– Это далеко не весь перечень безумия, на которое я способна. Я только что была готова позвать тебя в номер и переспать.

– А я чуть не согласился…

Я взяла его за руку и повела к отелю через гаражные закоулки.

– Ты в курсе, что перелом ребер заживает от трех до шести месяцев, – я бросила на него лукавый взгляд.

– Угу.

– Что будешь делать все это время?

– Жрать фалафель.

Я рассмеялась, но схватилась за бока, расцепив наши руки.

– А что, если мы оба не уйдем после стажировки?

– Тогда у меня через пару месяцев появятся жесткие мозоли на руке.

Мы вышли к освещенной территории отеля, где я четко видела триумфальную улыбку Егора.

– Ну, а если серьезно, у тебя есть идеи, как нам работать бок о бок и не… не знаю, не пересечь красную линию или вообще нечаянно не влюбиться друг в друга?

– О, можешь не переживать на счет этого, булочка, тут ты в полной безопасности!

Он очертил свой силуэт указательным пальцем и сказал:

– Эта территория закрыта для чувств.

Вот оно что.

– Тогда, ты тоже можешь не волноваться. Мне совершенно точно нельзя никогда и ни к кому привязываться.

– Даже спрашивать не буду, что это, мать твою, значит.

– Хороший мальчик, – я встала на цыпочки, потрепала его густую каштановую шевелюру, а он отдернул голову. – Иди поспи, Иванов.

– А ты лечи свои долбанные ребра, больно смотреть, бу… кхм, Лера.

Я ушла в отель, не оборачиваясь. Тело трясло мелкой дрожью, как после пережитого состояния аффекта. Да, что с тобой, Валери?!

Когда Егор Иванов рядом, мой разум будто ослепляет белой вспышкой. Мне нельзя ошибаться. Это очень опасно! Правила и условия – все это надуманная фигня!

Есть гораздо больше реальных причин не сближаться с ним. Вообще ни с кем. Потому что всем, кто станет мне хоть как-нибудь дорог я принесу… в лучшем случае, быструю смерть.

Глава 7. Лера. Прошлое

Два года назад.

Я вернулась домой после блестящего окончания кулинарной школы и с ужасом осознала, какой ценой обошлась моя победа родителям. Покрывая дорогостоящее обучение, они едва сводили концы с концами. Чувство глубокой досады и вины мгновенно охватило меня. За годы учебы мне не приходило в голову, что за дружелюбными улыбками во время видеозвонков скрывались лишения, тревоги по поводу долгов и непосильных кредитов. Меня волновали лишь подружки, парни, свидания, расставания, которые казались трагедиями вселенского масштаба. Но это все померкло под напором реальности, стоило мне вернуться домой.

Теперь, увидев отца, склонившего голову над кипой счетов, совесть заиграла во мне с новой силой. Мама улыбалась той особой улыбкой, которую способны выдать лишь родители, маскируя за ней страдания и невзгоды, лишь бы не тревожить детей их заботами.

Видимо, в тот день я резко повзрослела, приняв на себя часть ответственности за наше финансовое положение. Пора было забыть о кулинарных курсах, о которых я мечтала, и сделать все, чтобы помочь вылезти из долговой ямы.

Изучив дела нашего небольшого ресторана на побережье, которым мы владели сколько я себя помню, я поняла, что можно улучшить. Знания, полученные за три года, позволили мне нащупать нужное направление. Ресторан, ориентированный на международную кухню, я переформатировала на морскую тематику: продала ненужное оборудование, приобрела новое, нашла поставщиков, составила небольшое сезонное меню с акцентом на рыбу, добавила комплексные завтраки и обеды. Лицензию на продажу алкоголя получить было непросто, но я справилась. Мы заключили контракты с местной винодельней и пивоварней.

Я вложила в это дело все свои знания, работала сутками, но этого было недостаточно, чтобы вырваться из кредитного плена. На семейном совете мы решили дать ресторану последний шанс, посмотреть, как пройдет сезон. И если не случится чудо, нам придется объявить себя банкротами и отдать ресторан банкам.

***

Он появился на пороге ресторана в конце сезона. В то утро я развешивала новый баннер на входе. Шатаясь на старой стремянке, я зацепила последнюю петлю и присверлила крепеж шуруповертом для надежности.

– Пожалуй, это самое великолепное зрелище из всех, что я когда-либо видел! – раздался мужской бас где-то на уровне моей задницы, затянутой в неприлично короткие шорты.

Я дернулась от испуга и, окончательно потеряв равновесие, полетела вниз. Вся жизнь пронеслась перед глазами. Понимая, что переломов конечностей мне не избежать, я почему-то вцепилась в шуруповерт в надежде спасти хотя бы его.

К моему удивлению, я не грохнулась на землю, а попала аккурат в объятия очень крепких мужских рук.

– Ого! – выдала я, ощущая под собой невесомость и надежную поддержку.

Бейсболка слетела с моей головы, открывая мне вид на широченную грудь, могучие бицепсы, толстую шею и мужественное лицо. Его взгляд медленно пробежал по моему телу и остановился на лице.

– Ого, – повторил мой спаситель, в глазах которого вспыхнуло нечто жадное и собственническое.

Я все еще находилась в его руках, ощущая себя в безопасности и не спеша выбираться. От этого мужчины веяло опасностью. Его шрам на щеке, переходящий по скуле на шею, меня одновременно пугал и завораживал.

– Вы что-то искали? – мой голос задрожал от волнения. Я была юной девчонкой на фоне него. Это чувствовалось во всем. – Может быть, позавтракать?

– Может быть…

Он поставил меня на ноги и осторожно снял невидимые пылинки с моих плеч. Одергивая шорты, я чувствовала себя слишком голой под его пожирающим взглядом.

– Мы только что открылись, но я уверена, вы найдете что-нибудь в нашем меню, – я жестом пригласила его войти в ресторан, умоляя свои нервы не предавать меня.

– Уже нашел все, что мне нужно. Но спасибо.

Я еще усердней задергала свои бедные шорты.

Мама и папа приготовили двойную порцию завтрака, видимо, инстинктивно опасаясь загадочного гостя и желая задобрить его едой. Он уничтожил огромную глазунью с беконом практически за минуту, запил эспрессо и заел пончиком. Никогда не видела, чтобы так ели. Когда я подошла со счетом, он вложил в мою руку визитку – черную пластиковую карточку с мелким номером телефона в углу, без имени или другой информации.

– Я буду ждать вас на набережной напротив вашего ресторана, в восемь вечера, – сказал он с легким акцентом, только усиливая образ чужака. – Если не хотите встречи, просто напишите на этот номер, – он быстро прочитал мое имя с бейджика и изменил его по-своему. – Хорошо, Валери?

Я нервно кивнула.

Мама будет в ужасе, если я пойду куда-то с этим человеком. Папа, «охотник» без стажа, достанет из подвала дробовик, которым не пользовался вот уже лет десять. Что-то мне подсказывало, что перед этим человеком оружие бесполезно.

***

Я сбежала из дома тайком. Не могла признаться родителям, что меня, как глупого мотылька, колотит от страха и самоубийственного любопытства, но тянет к этому человеку. Он, определенно очень опасен, но я чувствовала, что эта опасность не касалась конкретно меня.

Ровно в восемь к набережной подъехал внушительный черный джип. Я быстро заняла пассажирское место, надеясь, что родители не заметят моего отсутствия.

Ехали в молчании, под аккомпанемент рычания мотора и тихой классической музыки. Я исподтишка осмотрела салон, выискивая подозрительные предметы: лопаты, топор… чем еще могли убивать наивных девушек?

– Вы, конечно же, не сказали родителям, куда ушли, – хмыкнул мужчина, замечая мою тревогу.

Я опустила голову. Никакого чувства самосохранения, ни капли мозгов.

– Меня зовут Константин, – спустя время сказал он и, взяв мою руку, осторожно сжал ее.

– Как в фильме про охотника за демонами, – перед взором возник отчетливый образ Киану Ривза, но мужчина рядом был как минимум в три раза крупнее.

– Как в фильме про охотника за демонами, – повторил он с мягкой улыбкой.

Наше свидание, если его можно было так назвать, прошло без его прикосновений, улыбок и почти без слов. Только я болтала, стараясь заполнить неловкую тишину. Мы катались по побережью, иногда выходили на смотровые площадки, наблюдая за закатом и ночным морем.

– Когда вам исполнится восемнадцать? – спросил меня Константин, провожая к двери дома. Мы с родителями жили в апартаментах на втором этаже над рестораном.

Я нахмурилась, не помня, чтобы говорила о своем возрасте. Он был намного старше, более тридцати лет.

– Первого января, – я смущенно опустила голову, но он заставил меня посмотреть ему в глаза, легко коснувшись моего подбородка. – Да, я знаю, я – счастливица. Самое неудачное время для дня рождения. Время, когда вся страна празднует и о тебе никто не помнит.

– Я запомню.

Я смотрела на него, не зная, как себя вести. Он, должно быть, счел меня наивной и глупой, и больше не вернется.

– Спокойной ночи, Валери, – мягко сказал он, отступая и отпуская меня. – И обязательно расскажите, где вы были. Неведение – худшая доля для родителей.

Я рассеянно кивнула и на ватных ногах ушла домой, зная, что он смотрел мне вслед.

***

Первые несколько дней я постоянно думала о Константине, прокручивала в голове нашу странную встречу, ворча на себя за болтливость и глупость. Постоянно думала: «вернется ли он снова?». Но потом меня затянула суета будней: вечные поиски денег, сверхурочная работа, общение с друзьями и попытки построить отношения. Я забыла об этом загадочном мужчине, пока он сам не напомнил о себе.

Ровно первого января, в мой день рождения. Как и обещал.

Сначала он прислал неподъемный букет ослепительно-алых роз, что повергло родителей в легкий шок. А к вечеру сам снова появился на пороге ресторана, заполняя собою и своей харизмой весь зал.

Уже зная, что он придет, я весь день была на нервах и не могла объяснить, что со мной происходило. Нет, я не влюбилась без памяти, я не чувствовала влечения или притяжения, ничего из этого. Наверное, во мне действительно было что-то от придурошного мотылька. По-другому я не могла объяснить, почему меня так тянуло к тьме, которая витала вокруг этого человека невидимой аурой. Он являл собой что-то совершенно иное, чего я еще не видела ни в одном человеке и мне льстило, что такой мужчина обратил на меня внимание.

Он провел вечер дня рождения в кругу моей семьи и друзей, напугав их всех до ужаса своим присутствием. Константин был предельно молчалив, просто сидел и наблюдал за нами: за нашими разговорами, дурацкими папиными танцами, за мамой, хлопочущей, чтобы на столе было достаточно еды, и, конечно же, за мной.

На следующее утро он появился снова. Позавтракал и попросил у родителей разрешения прогуляться со мной. Они согласились, но держу пари, папа таки полез за дробовиком, а мама следила за нами из окна.

– Валери, скажу прямо, я не могу каждый день приезжать, чтобы увидеть вас. У меня нет времени делать все правильно. Моя… работа, мой род занятий требует моего постоянного присутствия.

– О, ясно, – слышать это было грустно, я подумала, что он хочет попрощаться.

– Но я мог бы забрать вас с собой. Если мне, конечно же, позволят ваши родители.

– О… – на этом мой словарный запас иссяк.

– Я вырос сам, у меня нет семьи, и я не особенно хорош во всем этом. Но я точно знаю, что я никогда вас не обижу и не дам в обиду, чего бы мне это ни стоило.

Его слова лишили меня дара речи и даже способности мыслить. Мы поменялись ролями: теперь я слушала, а он говорил.

– Я долго размышлял, как уговорить вас поехать со мной и успокоить ваших родителей. И решил попросить у них вашей руки. Вчера вечером мне представилась эта счастливая возможность.

– Вы попросили у моих родителей разрешения… жениться на мне? – я огляделась в поисках зрителей, которые наверняка наблюдали за нами и посмеивались, ожидая развязки отличного розыгрыша.

– Да, попросил. И они оставили решение за вами.

– Офигеть…

– Понимаю, что у вас своя жизнь, и вы вряд ли мечтали выйти замуж за незнакомца, годящегося вам в отцы. Но при первой встрече вы рассказали, что хотите побывать в разных уголках Земли, учиться у лучших поваров, пройти кулинарную школу в Италии. Я могу дать вам это и еще больше.

Он помнил все, что я тогда говорила, хотя мне казалось, он не слушал.

– Если вы согласитесь, я дам вам все, что пожелаете, и, самое главное, свободу. Захотите уйти – я вас отпущу. Взамен я прошу стать моим ангелом-хранителем, украшением моего дома.

Он видел смятение на моем лице. Я была одновременно оглушена его предложением и не понимала его истинных мотивов.

– Я… я приехала сюда и осталась, чтобы помочь родителям, – путаясь в мыслях, начала я. – Они в беде, и я не могу их вот так оставить и уехать. Слишком многое зависит от меня.

– Если это единственное, что вас останавливает, считайте, что проблем больше нет. Я все улажу.

Я захлопала ресницами, не зная, что сказать. Мне не хотелось быть обязанной этому человеку.

– Если вам станет легче, я решу вашу проблему независимо от вашего ответа на мое предложение.

Это западня!

Я никогда всерьез не задумывалась о замужестве. Конечно, мечтала о красивой свадьбе, как все девочки, но женихом представляла мальчика, в которого влюблюсь.

– Но… почему? Почему я?

– Потому что я способен видеть. Вы очень красивая, Валери. Ваша красота обезоруживает.

Мои глаза расширились, и я окончательно впала в ступор. Разумеется, за все, что он предлагает, придется чем-то платить. Кроме собственного тела мне нечего предложить.

– И я не собираюсь превращать вас в наложницу, – он скривился, произнося это. – Я не прикоснусь к вам, обещаю.

А в это мне, конечно, верилось с трудом…

Я попросила время на раздумья. Мы с мамой и папой весь день провели за семейным советом. Было бы проще, если бы они запретили мне встречаться с этим человеком или, наоборот, подтолкнули согласиться. Хуже всего, что решать должна была я.

Константин сдержал обещание и погасил все долги нашей семьи. На счете появилась многозначная сумма. Это только усложнило задачу. Я не могла избавиться от мысли, что меня покупают. Папа не был в восторге, а мама, с корвалолом в руках, совсем выпала из реальности.

Больше месяца я изводила себя и родителей. Константин не появлялся и не давил, но каждое утро напоминал о себе, присылая курьером огромные букеты роз.

В конце концов, я решила, что, раз не отказала сразу, что-то меня к нему тянуло. Хотелось выяснить, что именно. И раз я не обязана спать с ним и могу уйти в любой момент, может, стоит попробовать?

Я согласилась, написав короткое сообщение на номер с черной визитки: «Хорошо».

На следующий день я стала Валери Миллер.

***

Я закрыла глаза на тот факт, что нас будто бы уже давно ждали в местном ЗАГСе все необходимые документы, в аэропорту – частный самолет, а в Москве – люксовый пентхаус с подготовленной комнатой и гардеробом, полным вещей моего размера.

Я оказалась в каком-то волшебном дурмане, превратившись за сутки в принцессу, правда с внутренним ощущением, что далеко не самой радужной сказки.

Константин сдувал с меня пылинки, но не притронулся ни в первую брачную ночь, ни в последующие. Спросить, почему я живу в отдельной спальне и не сплю с ним в одной постели, я не решалась.

Порой он исчезал на несколько дней, возвращаясь с аурой разрушения и смерти, изредка со свежими ранами на лице и теле.

В обществе, куда он меня выводил, я была чем-то вроде его личного драгоценного камня. Он меня одаривал, наряжал и выставлял напоказ. Обо мне говорили, шептались. Общество, в котором он вращался, было высшего ранга – не из звезд шоу-бизнеса, а настоящая верхушка, держащая реальную власть в городе. И не только в городе.

Я замечала, как смотрят на Константина некоторые люди, которые мелькали на экранах, верша судьбу страны. Они уважали его, где-то даже боялись. Кто он для них, я не знала. Не знала даже, что именно испытываю к нему сама, на что подписалась, согласившись стать его женой.

Поначалу я привыкала к новому статусу и жизни, но вскоре научилась извлекать выгоду из того, что получила. Позволяла себе безумно дорогие вещи и любые капризы, роскошь стала обыденностью.

Константин, как обещал, повез меня в Италию. Правда, уже через неделю он был вынужден срочно уехать. Я проучилась там три месяца, и после получения диплома он забрал меня домой. Я не знала, куда деваться от свободы, которую он мне давал, сдержав слово.

Он никогда не касался меня, даже не смотрел с вожделением. Я была ему кем угодно: женой, музой, ангелом, картинкой, которую он просто любовался, как симпатичной зверушкой в клетке. Но не трогал. Полтора года мы продолжали сожительствовать, много разговаривали по вечерам, путешествовали, выходили в свет, но не спали друг с другом.

– Я слишком часто заигрываю со смертью, – сказал он однажды вечером, когда я решилась на откровение. – Видел столько грязи и мерзости, что не могу испортить то единственное непорочное, что у меня есть.

– Я не девственница, если ты хочешь знать! – заплетался язык от выпитого, я была пьяна вусмерть и потому решилась поднять эту тему. – Ты ведь не из этих? Не гей?

Он покачал головой.

– Извращенец?

Снова отрицание.

– Почему думаешь, что прикоснувшись ко мне, обязательно замараешь? Мы муж и жена, вообще-то.

– Пойдем, жена, – он подхватил меня на руки и понес в мою спальню, уложил и накрыл одеялом. – Тебе нужно контролировать, сколько ты пьешь. Привычка становится опасней для человека с неокрепшей психикой.

– Я не маленькая! – насупила я нос, затем зевнула. – Думала, ты начнешь домогаться…

– Обязательно начну. Когда красавица полюбит чудовище.

Он ушел, потушив свет. А мне всю ночь снилась одноименная сказка, только с рейтингом восемнадцать плюс.

***

На следующий день моя сказка развеялась.

На очередном закрытом вечере Константин вел себя подозрительно. Холодность, с которой он обычно появлялся на публике, исчезла. Я чувствовала его сдержанную нервозность и сама ей заразилась, весь вечер вела себя предусмотрительно, почти ни с кем не общалась. Пока не наткнулась на странного человека.

Высокий мужчина, в костюме, сшитом с иголочки, на вид старше пятидесяти стоял в окружении свиты… или своры. За несколько месяцев и вереницы светских вечеров я научилась классифицировать людей на опасных и неопасных. Все они, конечно же, были хищниками, собравшимися на вершине Олимпа. Разница была лишь в том, была ли у них черта, через которую они не позволяли себе переступать.

Человек, с которым я столкнулась, не знал никаких черт. Он был на ранг выше, мегалодоном среди самых опасных хищников.

– Добрый вечер, красавица, – на его лице медленно расплывалась улыбка.

У меня холодок вдоль позвоночника пробежал, когда его взгляд опустился на мое чересчур открытое декольте.

Константин внезапно вклинился между нами, отталкивая меня и загораживая широкой спиной.

– Вот ты где, любимая! – он никогда не называл меня так, что еще больше напугало. На кого же я нарвалась? – Я повсюду тебя ищу, нам уже пора уходить.

– Да уж, такой экземпляр лучше держать под присмотром, уважаемый Константин, – пропел мужчина, бросив на меня темный взгляд, а затем перевел его на моего мужа. – С вами позже поговорим.

Константин кивнул и быстро вывел меня из зала, держа так крепко за плечо, что на следующий день появились синяки.

– Это плохо, – проговорил он, не глядя на меня, но я знала, что это касается меня непосредственно. – Это очень, очень плохо, Валери.

Я поняла, что с этого вечера, с этой встречи, моя жизнь больше не будет такой беззаботной и радостной. Игры кончились. Пришел час расплаты за сказку.