Читать книгу: «Восьмой флакон», страница 5

Я прекрасно помнил квартиру аскетичную до абсолюта, но незапущенную, по-военному опрятную. Без каких-либо запахов. Чистая посуда, пустое мусорное ведро. Свежее постельное белье под серым старомодным покрывалом. Даже самоубийство хозяина не затронуло его жилища. Написал предсмертную записку ровным четким почерком: «…Это мое решение. Другого выхода нет», поднялся на крышу и прыгнул…

…Аркадий Ильич еще в советское время получил научную степень и добился определенных успехов в разработке новых лекарственных средств.

Любого талантливого ученого может захватить идея, переворачивающая его уже наладившуюся жизнь и научную карьеру. Не избежал встречи со своим «научным гением» и наш профессор – поставил себе целью создание альтернативы традиционной вакцинации детям. Таким образом, выпал из системы. И совсем был бы затравлен, но поменялись времена. Идея ученого привлекла фармакологическую фирму, собирающую нетрадиционные свежие идеи.

К несчастью профессора, очень скоро фирма выбрала основным видом своей деятельности выпуск соленой воды, способной спасти от любых инфекционных хворей.

При таком сложном процессе производства, как соединение соли и воды, в профессоре химии особой необходимости не ощущалось, что и дали понять Аркадию Ильичу.

Слава Богу, удержался на прежнем месте один из учеников и почитателей профессора.

Не только удержался, но и расцвел, благодаря своему таланту популяризатора науки, человека открытого, общительного и творческого. Он мог подвести научную теорию под любую пустышку, придумать ей название и запустить «раскрутку».

Александр, просто Саша – как просил его называть, порывался убедить руководство оставить профессора, и почти убедил, что было, не так трудно, поскольку научный вес и авторитет Аркадия Ильича, безусловно, добавлял престижа фирме. Но, при всех своих талантах, покойный ученый имел скверный характер, усугубленный принципиальностью. В итоге профессор ушел, не просто хлопнув дверью, а пообещав «вывести на чистую воду жуликов и аферистов от науки».

Пока ситуация напоминала классический расклад детектива. Ученик-предатель, потенциальный злодей, похититель идей, лавров и гонораров учителя.

Но не все было так просто и не в нашем случае. Саша в трудную минуту сделал все для защиты профессора, пытался его убедить остаться (на хорошей зарплате, кстати), но не убедил. Да, не ушел за учителем в научную пустыню изгнания. Да, не герой. Но и не злодей – современный разумный молодой человек

…Идеи профессора его не волновали, он прекрасно зарабатывал как менеджер от науки, а в современной науке прибыль важнее идей. Кстати, Александр был единственным из перспективных учеников профессора, оставшихся в стране, и если не в науке, то хотя бы в профессии.

Какое-то время Саша пытался поддерживать связь с учителем, но тот все больше и больше замыкался и уходил в свой мир.

Может быть «жулики и аферисты от науки» испугались разоблачения и решили подстраховаться? Тогда зачем они ждали три года, и, причем здесь похищенные флаконы?

Назвать каких-то людей, более или менее близких Аркадию Ильичу и вхожих в его дом, Александр не смог. Вспомнил, что работал с профессором один лаборант из студентов последнего курса, подающий надежды юноша, пожалуй, единственный, кто находил способы общения с Аркадием Ильичом.

Довольно странный, но талантливый парень – курсовики выдавал на уровне диссертации. Увы, перед гибелью профессора был госпитализирован в психиатрическую клинику…

Вот такие нарисовались связи. Выбирай, не хочу.

Вечер шестого дня

…Нас с мамой пригласили на благотворительную ярмарку. Машенька принесла пригласительный билет и шепнула, что Светлана будет рада.

Курьер даже не скулил, отвернулся «зубами к стенке» и принял позу собаки, умирающей от тоски, боли и забвения. Явный предвестник, что в наше отсутствие, пес обязательно что-нибудь сгрызет и растерзает. Ну, и вой с прыжками и лаем никто не отменял. Маша побежала предупреждать соседей, а мы с мамой постарались обезопасить имущество от зубов Курьера.

Утро седьмого дня

«Солидные-то люди, которые себе добра-то желают, за всякой малостью ездят к Ивану Яковлевичу, в сумасшедший дом, спрашиваться…» А.Н. Островский.

…Вчерашний вечер и васильковые глаза Светланы привели меня в состояние эйфории и полуполета, поэтому визит к душевнобольному лаборанту и несостоявшемуся гению, уже не казался пустой тратой времени.

Поскольку влюбленность – один из видов помешательства, я надеялся без труда найти общий язык с будущим собеседником.

…Меня обрадовали, что мне повезло – сегодня состояние пациента стабильное, спокойное и он расположен к общению. Но, «если что, мы рядом».

Передо мной отпирали двери, за мной запирали. Солидность ключей, запоров, серьезность лиц на непринужденность встречи не настраивала. В памяти всплыл фильм «Обитель обреченных»…

Игорь был чист и светел, улыбался только глазами. Иконы, Евангелие, молитвослов…

Рассказал, что посещает часовню, причащается. Духи почти все оставили его, но искушают и пытаются вернуться.

Я приложил руку к крестику под рубашкой и вспомнил рассказ о дрели.

«Не бойтесь» – отреагировал Игорь: «Им нужен только я».

Разумно было бы сразу попрощаться, но мой разум никогда не превалировал над интуицией. Я решил поддержать тему: «Игорь, а как это с Вами произошло?»

«Я принял неизведанную сущность. Да-да, сознательно, ради кумира науки. Цели были более чем благие. Не понимал, что ценнее души ничего нет, и повредил ей…».

Если ближе к протоколу, то есть понятными словами: лаборант Игорь поведал, что покойный профессор долгие годы пытался создать препарат, настолько укрепляющий иммунную систему, что необходимость в прививках и любой другой профилактике отпадет абсолютно. Серьезно в его успех никто не верил. Более того, удача профессора была не просто не нужна, а вредна царству фармакологии.

Аркадий Ильич это понимал, был замкнут и насторожен, но Игорю относительно доверял, видя его горение, талант и энтузиазм. Долгое время они топтались на месте, и вдруг прорыв. Подопытные животные почти стопроцентно противостоят заражению…

Мало того, загнанные «лузеры» становятся во главе стаи, демонстрируют явное повышение интеллекта…Единственный побочный эффект – резко увеличивается агрессивность. Но в животном мире это норма. Лидер должен держать стаю в подчинении силой.

«И профессор перешел к экспериментам на …»

«Нет, нет, что Вы, Аркадий Ильич был против» – вскрикнул Игорь: «Эксперименты на людях запрещены и противоречат этике научного сообщества… Профессор ничего не знал о моем поступке».

«А вот этот «прорыв», как Вы выразились, что ему способствовало?»

«…Прекрасна, как ангел небесный, как демон коварна и зла…» – закончив лермонтовскую строку, Игорь внезапно поменялся в лице и начал читать молитвы…

Повернулся ключ, вошли люди в белом, объявили, что «прием окончен, пациент неспокоен». Пришлось покинуть помещение.

Полдень седьмого дня

«Шайка разбойников объявилась… Из диких лесов, говорят. Днем под Каменным мостом живут, а ночью ходят по Москве, железные когти у них надеты на руки и все на ходулях; по семи аршин ходули, а атаман в турецком платье» А.Н. Островский.

…«Интересное кино, Михаил Александрович. Юбилей благотворительного фонда, Вам не безызвестного, как я полагаю… Прошу, занимайте места согласно купленным билетам»…

Шутки капитана Мухина мне нравились больше, чем остроты «куратора», но ответной реакции в виде улыбок и смеха от меня не ждали.

…Запись двухлетней давности. На экране руководство фонда, спонсоры, приглашенные «звезды»…

Выступают «облаготельствованные», стоп-кадр – директор школы Маргарита Романовна принимает бокал с подноса. Официант спиной.

Еще стоп-кадр – «двурушник» с бокалом в образе обнищавшего интеллигента. Имеет право – состоит на учете как безработный, с Грибовичем трудовой договор не заключал …

Официант поворачивается в профиль – это темноволосая девушка спортивного телосложения с короткой стрижкой.

Длинные волосы ей идут больше, и правильно сделала, что их осветлила. В сочетании с васильковыми глазами – просто бомба.

Вторая половина седьмого дня

«Любовь – ведь она жестокая для сердца. Нет ее ужасней…» А.Н. Островский.

Как хотелось верить, что Светлана – лицо случайное и не имеет никакого отношения к событиям с флаконами. Но я уже готов был взвыть как Курьер от предчувствия обратного…

«Ждала она гостя…Шипели пред нею два кубка вина…»

Из мира несбывшихся надежд и разбитых иллюзий пора возвращаться к работе.

Оставалось пройти «второй круг» связей профессора, как правило, самый бесперспективный. Магазины, парикмахерская, баня, поликлиника.

В магазине профессора знали, как постоянного и предсказуемого покупателя: всегда один и тот же набор продуктов, по средам, всегда в одно и то же время. Кроме продуктового посещал также зоомагазин. Один раз в месяц стригся. Разговорчивостью не отличался. Тем не менее, впечатление производил приятное. В магазине его ждали, заранее собирали пакет с продуктами. За месяц до смерти перестал покупать продукты, посещать парикмахерскую и зоомагазин. Ошибка во времени была исключена, продавщица собирала профессорский набор в день своего рождения, в парикмахерской велась запись посещений.

Ранний вечер седьмого дня

…В тот период Александр еще мог общаться с профессором. Пришлось срывать молодому человеку планы на вечер.

Саша не обиделся, память учителя для него была дорога, а «нелепая смерть до сих пор в голове не укладывается».

Загадка раскрылась быстро и просто – за месяц до гибели профессор был помещен в больницу, Саша его даже навещал.

Странно, но в поликлинике по месту жительства, где я уже побывал, о госпитализации ученого никаких сведений не имелось.

Александр пояснил, что ничего удивительного – профессор был доставлен в больницу на скорой, а как только почувствовал себя лучше, покинул лечебницу, не дождавшись выписки…Он и поликлинику никогда не посещал, даже не знал, где она находится.

На вопрос, кто мог покупать продукты и как-то ухаживать за пожилым нездоровым человеком, Александр предположил, что ему известен только один человек, вхожий в дом профессора – ныне безумный Игорь.

Я отправился в больницу, которую по-английски покинул ученый, и, включив образ «капитана Мухина», получил список благотворительных организаций, предоставлявших волонтерскую помощь во время госпитализации профессора.

Повезло ли мне сегодня, или нет, но к списку организаций прилагался пофамильный график дежурств волонтеров.

Я молил, чтобы этого не было, но «девушка с васильковыми глазами» безвозмездно ухаживала за больным профессором.

Кому сегодня повезет так это Курьеру, нам с ним предстоит «десятка» бега. Кто не хочет спиваться – заведите собаку и бегайте вместе.

Утро восьмого дня

«Ученые в митроскоп смотрели на небо и рассчитали по цифрам…» А.Н. Островский.

…«Куратор» всегда заходил издалека, сегодня утром он был верен себе.

Рассказ «куратора». Часть третья.

«Михаил Александрович, мы приближаемся к развязке нашего расследования.

В сентябре 1944 года в результате наших успешных боевых действий была окончательно разгромлена находящаяся в Эстонии группировка гитлеровцев. 30 гвардейский стрелковый корпус гнал отступающего врага методом «параллельного преследования». Немецкие части (будем так называть всех воюющих под флагом Германии), были вынуждены отступать со скоростью, превышающей скорость преследователей. Нацисты не имели возможности «окопаться», воспользоваться оборонительными рубежами, ударить арьергардами. У немецких саперов не было времени заминировать пути отхода.

Русские войска постоянно атаковали с фронта, с флагов, с тыла.

Противник был вынужден бросать тяжелую технику, артиллерию, обозы и бежать налегке.

Как ни требовал внеочередной отправки в Германию начальник обоза, вывозивший оборудование секретной лаборатории, как не тряс бумагами, доказывая «сверхважность» груза, нацисты спасали свои жизни, прежде всего. Содержимое обоза было выгружено, грузовой транспорт использован для эвакуации «живой силы». Ящики остались на лесной дороге под символической охраной эстонских и немецких солдат.

При очередной нашей атаке, эстонская охрана разбежалась, часть немецких солдат погибла, другая часть сдалась в плен.

К слову сказать, тогда в битве за Эстонию немецкой группировкой был поставлен своеобразный рекорд по сдавшимся в плен, перебежчикам и дезертирам.

К сожалению, при беглом осмотре груз лаборатории не привлек внимания наших специалистов, и как не представляющий ценности не попал в трофейный список. То есть был либо брошен, либо уничтожен.

Как и когда флаконы из прошлого попали к нашему покойному профессору до конца не ясно.

Аркадий Ильич был родом из Прибалтики…

Так или иначе, профессор тайну и назначение содержимого флаконов расшифровал и начал проводить исследования на животных.

Профессор был классическим ученым-одиночкой и о своем приобретении не распространялся.

Но существовал приближенный ученик, наделенный многими талантами, кроме научного горения. Он за учителем и его деятельностью наблюдал очень внимательно. Молодой человек принадлежал к той породе «ученых», которые, не имея собственного творческого огня, греются у чужого пламени и по возможности присваивают себе приготовленное по чужому рецепту блюдо.

Поэтому заботливый юноша опекал, помогал, устраивал на работу, то есть старался держаться рядом.

Когда Аркадий Ильич вплотную подошел к решению своей главной научной задачи, ученик понял, что если руководство фирмы поймет, какую «золотую жилу» намыл профессор, лавры и гонорары проплывут мимо.

Талантов у подлеца было пруд пруди, в том числе и в мастерстве плести интриги.

Руководил фармакологическим концерном человек очень богатый, амбициозный, но не очень образованный.

Соединив свой талант интригана, с дремучестью руководителя и отвратительным характером профессора, ученик получил взрывную смесь, от действия которой его учитель вылетел с рабочего места без малейшей перспективы устроиться где-либо по специальности.