Читать книгу: «Портрет дамы. Мистический детектив», страница 4
– А ты всё одна? Что так?
– Пока не нашла единственного и неповторимого.
– А может быть его и нет вовсе? – предположил Сергей, пытаясь очаровать Таню взглядом.
– Есть, Серёжа, есть! – уверила она. – И рано или поздно я его найду!
– Смотри, как бы не было поздно?
– О чём разговор? – выразила непонимание девушка. – Я что, плохо выгляжу?
– Ты выглядишь – супер!! – восхитился Топилин, и Таня ему поверила: в чём, в чём, а в женщинах Сергей разбирался всегда.
Приступая ко второму блюду, она решила, что настало время изложить старинному другу то, ради чего пришла к нему. Начала издалека: рассказала о своём первом деле, переживаниях, маленьких трудностях, незаметно подводя к проблеме Андрея, представив дело так, словно въедливый следователь держит её запасным вариантом в подозреваемые, выводила Топилина на мысль, что ей просто необходима помощь стоящего адвоката.
– У меня небольшая проблема, – честно созналась она. – слабовато с финансами.
– Ради тебя я согласен поработать бесплатно!
– Бесплатно не надо, – мягко отклонила, явно невыгодный для неё вариант, Татьяна. – Давай по минимуму.
– А потянешь?
– Попробую.
Сергей загнул такую цифру, что у девушки от изумления едва не отвалилась челюсть:
– Это твоя минимальная такса?!
– Почти, – засмеялся Топилин, глядя ей в лицо. – Да не бойся ты: с тебя я возьму только третью часть этой суммы. Мы всё же коллеги, вместе учились… И потом определённые чувства к тебе у меня всё-таки сохранились.
И снова взгляд, способный смутить кого угодно.
– Серёжка, ты неисправим! – отреагировала Татьяна, вновь увидев перед собой специалиста по охмурению женщин. – Прямо-таки новоявленный Казанова.
– Да, я такой! – нарочито бахвалился Топилин, хотя, как показалось Тане он был не прочь, чтобы его считали таковым.
– Итак, – перевела Рябинина разговор со скользкой темы в деловое русло, – я могу быть уверенной в том, что Андрей Таро с этого дня является твоим подзащитным?
– Андрей Таро? – переспросил Топилин, окинув её взглядом с хитрецой.
– В чём дело? – не поняла Таня. – Почему ты так смотришь?
– Да так, кое-какие слухи.
– «Словно мухи тут и там ходят слухи по домам?…»
– Добрая славка на печке лежит – дурная по дорожке бежит…
– Не знала, что ты старомоден!
– Я старомоден? – удивился Топилин. – Отнюдь. Просто хотел предупредить тебя, что в людской молве этот вьюнош возведён в ранг любовника высокопоставленной дамы.
– Это противозаконно? – поинтересовалась Таня, с откровенным любопытством поглядывая на Сергея.
– Это аморально с точки зрения этики и морали.
– Господи, Серёженька, о чём это ты? Ты что, забыл что меня зовут Татьяной Рябининой, и что мы знакомы с тобой более семи лет?
– Ну да, ну да, – изобразил смущение Сергей.
Таня пропустила игровой этюд мимо и, настаивая на своём, вновь задала свой вопрос:
– И всё-таки, я могу быть уверенной в том, что уже сегодня ты поговоришь с Андреем и подпишешь все нужные бумаги на его защиту?
– В обязательном порядке, – неожиданно рьяно согласился Сергей, вызывая у Тани сомнение.
– С чего вдруг такое рвение? – прямо спросила она.
– Не понимаешь? – удивился Сергей. – Ведь это, Татьянка, будет показательный процесс!
– Топилин?! – начала сердиться девушка. – О чём ты?! Не разочаровывай меня, пожалуйста!
Сергей смотрел на неё недоуменно, затем на его лице появилась догадка, и он сказал:
– Да, Татьяна Владимировна, я не Дон-Кихот, а обычный нормальный адвокат: кесарю – кесарево, слесарю – слесарево, а адвокату – адвокатово. Такова жизнь, подруга! Ничто человеческое мне не чуждо: я, как каждый, обычный человек, обременён множеством житейских, бытовых, и в том числе, материальных, проблем… И потом, некоторая известность в высоких кругах мне не помешает.
– Ну и гусь ты, Серёга, – отреагировала Татьяна уставшим голосом, и добавила. – Но ты хотя бы честен.
Сергей, словно не слыша её, продолжил свою мысль дальше:
– И поэтому, Татьянка, можешь быть уверена в том, что я вытащу этого бедолагу из дерьма, куда он, так по глупому, вляпался!
– И на том спасибо, – вяло улыбнулась Рябинина, видимо, израсходовав все свои моральные силы.
– Этого мало? – удивился Топилин, не понимая её реакции.
– Этого достаточно, – успокоила Татьяна.
– По рукам?!
И Таня вздохнула с облегчением:
– По рукам.
Топилин высадил девушку недалеко от её дома. Пришлось целовать в щёку этого неисправимого Казанову, и тот, в слегка возвышенном настроении, укатил «ворочать делами», а Таня зашла в магазин, чтобы прикупить кое-каких продуктов. Возвращаясь к себе домой, она думала:
– Как же мы изменились за каких-то три года. Мечтали, как каждое молодое поколение, изменить мир, стоять на страже интересов простого человека, быть честными и справедливыми…
Высокие понятия, высокие помыслы. Увы, и мы не исключение из правил: жизнь вносит свои коррективы в мечты, помыслы и планы зачастую не в сторону высокого, а, напротив, самого банального: наживы, желания красивой жизни, славы, почёта… Стоит ли осуждать человека за это? Имею ли я на это право?
По крайней мере Топилина хоть можно понять, и он почти честен со мной. Желание славы – это ещё не предательство юношеских помыслов, не так ли, Татьяна? Одними помыслами сыт не будешь… Впрочем, Сергея в этом вряд ли упрекнёшь: новенькая 10-ка, костюмчик с иголочки, холёный вид – это о чём-то говорит?
Глава 6. Назвался груздем…
– И это, подающая большие надежды в студенческие годы, Рябинина Татьяна свет Владимировна? – интересовалась Татьяна у своего зеркального отображения, стоя в прихожей. – Потрёпанные джинсы, любимый, но далеко не новый свитерок, курточка, не первой молодости… Топилин явно польстил тебе.
– Но какой гордый вид! – не то восхитилась, не то осудила она себя. – осанка, глаза, поворот головы. Хороша, ничего не скажешь!
Её «любование» собой прервал резкий звонок в дверь, возвращая из заоблачных высот на грешную землю.
– Кто это может быть? – подумала девушка, – Я никого не жду.
– Кто там? – спросила она, медленно приближаясь двери.
– Это я: Настя Волошина. Вы меня помните… Ира?
Имя, произнесённое не совсем уверенно, даёт понять, что девушка за дверью, действительно из компании друзей Андрея, ведь именно там Татьяна представилась Ириной Славиной.
– Ничего не поделаешь, – произнесла она шёпотом, – придётся открывать. Рано или поздно пришлось бы объясняться… Но лучше раньше, чем позже. Без помощи друзей Андрея мне вряд ли обойтись.
– Сейчас, – ответила она девушке за дверью, неспешно открывая замок.
На пороге стояла Настенька Волошина – сокурсница Таро. Татьяна мысленно удивилась, как она нашла её квартиру: никто из команды Андрея не знал ни её настоящей фамилии, ни адреса, за исключением Андрея, которому она открылась только сегодня утром.
– Настя?! Какими судьбами? Как ты меня нашла?
– Выследила! – почти зло, с какой-то высокой нотой ненависти, кинула та, глядя в лицо Татьяны, пытаясь заразить своей злостью и её.
– Ну, если выследила, – спокойно ответила Рябинина, не поддаваясь на провокацию, – то проходи, не стой в дверях. Видимо, ты пришла сказать что-то важное?
– Я могу это и в дверях сказать! – не опуская планку ненависти, почти кричала Настя.
– Э, нет! – ответила ей Таня, – Так не пойдёт. Ты не подумала, что это нечестно: наговоришь с три короба, хлопнешь дверью и уйдёшь, а у меня даже возможности не будет ответить тебе?
– А ты честно поступила с нами, с Андреем?! Влезла в душу, прикинулась другом, а сама всё вынюхивала, высматривала, фотографировала! И потом донесла Лине!
– Откуда знаешь?
– Не важно! Знаю – и всё! И откуда только берутся такие, как ты?! Для чего тебе это нужно?
– Видишь ли, дорогая моя, я частный детектив, – призналась хозяйка квартиры, – и зовут меня Татьяной Рябининой.
– Даже имя у неё не настоящее!
– Да, я не Славина, – продолжила Таня свою мысль дальше, – а Рябинина, и я детектив, которого наняла Лина Евгеньевна, чтобы проверить честность своего, скажем так, друга.
– Она ещё и продажна!
– Но-но, не забывайся! – начала сердиться Татьяна. – Ты всё-таки у меня дома.
– А то что? – задиралась Настя – Сдашь в милицию?
– Нет, – усмехнулась Татьяна в ответ, – по попе отшлёпаю.
– Не справишься! – продолжала злиться Настя.
– Ещё как справлюсь! – заверила её хозяйка. – Ты зачем явилась сюда, защитница несправедливо обиженных, оскорбить меня? Так права не имеешь.
– Имею. Ещё как имею! В тот вечер мы были с Андреем вместе, и он никак не мог быть с Линой.
Татьяна внимательно посмотрела на Настю, прекрасно зная, что та лжёт, но дала ей возможность высказаться до конца, и когда девушка, наконец, остановилась, сказала:
– Ты знаешь, девочка, что за ложные показания можешь подучить срок?… Андрей был у Лины около восьми часов – это уже доказано.
– Да, он был у неё… Но потом ушёл, и мы с ним встретились.
– Когда? Где? – настаивала Татьяна.
– На нашем месте, возле кафе, где мы обычно собираемся – ты знаешь.
Волошина говорила торопясь, с таким видом, словно катится с горы, ни о чём другом уже не думая.
– Вас кто-нибудь видел?
– Не думаю, – ответила Настя, даже не задумываясь. – По крайней мере я никого не видела.
– Таким образом ты ему не поможешь, – как можно мягче, отреагировала Рябинина, сочувственно глядя на волнующуюся девушку.
– Ты мне не веришь?! Ты не веришь потому, что сама врушка!
– А ты не врушка? – улыбнулась Татьяна. – Можно подумать, что ты не знала, что у Андрея связь с Линой?
– Не знала, но догадывалась
– И не знала, что он с Мариной Ерофеевой шуры-муры крутит?
– Какие ещё шуры-муры?! – снова возмутилась Настя. – Она – обычная модель, и Андрей работал с ней!
– Ну, если это работа, – засмеялась Таня, – то, что такое любовь – я и представить боюсь.
И вдруг из глаз Волошиной начали капать слёзы, превращаясь в поток.
– Да ты никак влюблена, девочка?1 – высказала догадку Татьяна.
– А это уже не твоё дело! – огрызнулась Настя.
– Дело, конечно, не моё, – на сей раз согласилась хозяйка, – но тогда твои «показания» не стоят и ломаного гроша: ты лицо заинтересованное, и в порыве сострадания можешь показать всё, что угодно.
– Это ты виновата во всём! Только ты! Если бы ты не совала нос, куда не нужно, ничего этого бы не было: Лина Евгеньевна не погибла бы, и Андрей был бы на свободе!
Жёсткие рыдания сотрясали худенькие плечи, покусанные губы Насти кривились некрасиво и зло.
– Настя, Бог с тобой! – попыталась успокоить её Татьяна. – О чём ты говоришь? Ты хоть себя слышишь? При чём тут я? Разве я толкнула Андрея в объятия Лины? Разве я знакомила его с Мариной? Разве я арестовывала его? Ты что-то путаешь, подруга.
– Какая я тебе подруга?! – злилась Настя, размазывая слёзы по лицу. – Таких друзей – даже злому врагу не пожелаешь!
– Ну ка, сядь! – приказным тоном произнесла Таня. – И сейчас же прекрати истерику. В друзья к тебе я не набиваюсь: истеричек мне только не хватало.
– Что же делать?! Что делать? – в отчаянии произнесла Настя, глядя на Таню почти кричащими о своей боли глазами.
– Что делать? Что делать? – повторила та за ней следом исконный вопрос инфантильной русской интеллигенции. – Думать. И думать основательно. А не сочинять небылицы.
Настя тут же вскинулась с явным желанием протеста, но Татьяна остановила её жестом:
– Для начала ты должна мне рассказать всё.
– Всё-всё?
– Да, всё. И даже чуточку больше. И без всяких выдумок, ничего не приукрашивая, ничего не досочиняя. Всё по честному.
– По честному?… Хорошо. С чего начать?
– Возможно с того, как вы познакомились с Вороновой?
– Лину Евгеньевну я знаю давно… Дольше Андрея… Моя мама проработала у Лины больше пяти лет. Я часто бывала у мамы на работе, когда ещё училась в школе.
– И как Лина относилась к этому?
– Нормально относилась: ни разу не высказала своего неудовольствия. Мама шутила, что готовит свою смену, и хозяйка поддерживала её.
Настя умолкла, о чём-то задумываясь, и Татьяна предложила:
– Не хочешь что-нибудь выпить?
– Чая, – однозначно ответила девчушка.
– Подожди, я сейчас.
Когда Рябинина вернулась в комнату с подносом, то застала Настю в той же позе, в какой оставила. Она разлила чай по чашкам, положила пару ложек сахара и подвинула одну их них девушке.
– Угощайся, – предложила хозяйка, придвигая поближе вазочку с печеньями и сухариками.
Чай девушки пили молча, думая каждая о своём, а в результате об одном и том же: об Андрее, о несчастье произошедшем с Линой Евгеньевной, о своём невольном причастии ко всему этому.
Спустя несколько минут Настя уже рассказывала о том, что сама познакомила Андрея с Линой, стараясь помочь ему в решении финансовых проблем, о том, с какой радостью они включились в создание новой коллекции женской одежды.
– Андрей талантливый художник! – восхищённо рассказывала Настя. – Я даже не предполагала у него таких способностей. Ещё в школе он подрабатывал в ателье, где его мама работала закройщицей, и очень гордился этим… Мы показали Лине некоторые разработки – ей очень понравилось, и она зачислила нас в штат сотрудников. Начали работать в ателье параллельно с учёбой: сидели по вечерам, работали в выходные…
Когда в университете возник вопрос с оплатой, я сама посоветовала ему обратиться к Лине и попросить у неё деньги взаймы, или в счёт зарплаты… Сама подтолкнула его в эту петлю. Получив деньги, Андрей, видимо, посчитал себя обязанным ей, и вот…
Воспользовавшись паузой, Татьяна поинтересовалась:
– Никак не пойму: как ты относишься к Лине? Осуждаешь, ненавидишь, или способна понять её отношение к Андрею?
– Я?! – переспросила Настя, видимо, не готовая ответить на вопрос немедленно. – Да, я осуждала Лину Евгеньевну, хотя ненависти к ней не чувствовала… Понять её? Что я должна понять?
– Ну, хотя бы то, что она в то время только что потеряла мужа, что ей было тяжело, одиноко?
– Боюсь, что именно это и подтолкнула Андрея к этой старухе! – неожиданно вырвалось у Насти. – Жалость – страшная сила, которая может искалечить жизнь.
– Как ты можешь так говорить, Настя? – удивилась Татьяна, глядя в глаза этой девчушки, несущей в своей душе такую жестокую правду.
– Могу! Могу! – почти кричала Настя.– Из-за этой жалости Андрей сейчас сидит в камере, а Лина – в гробу!
– Истерику прекратить! – приказала Рябинина. – Такая молодая, а уже истеричка. Тебе самое время учиться держать себя в руках, а если не можешь – лечиться. Что дальше то будет?
– А дальше ничего не будет, – сникла девушка. – Если Андрея посадят, то я… я…
И слёзы вновь потекли из её глаз.
– Боже, – пожаловалась Татьяна, – как же трудно с тобой общаться-то, Настя! Ты скоро мне всю квартиру затопишь слезами. Соседи услышат, подумают, что тут кого-то терзают и позвонят в милицию, чтобы та приняла меры… Иди ка ты, красавица, в ванную – умойся. Потом продолжим наш разговор.
Пока Настя умывалась, Татьяна убрала со стола, надеясь, что всё-таки сможет выудить из девушки нужные ей сведения. Девушка вернулась из ванной, хоть и с покрасневшими глазами, но спокойная, тихая.
– Сядем рядком – поговорим ладком? – предложила хозяйка, показывая на диван.
– Да мы уж вроде говорили, – напомнила Настя.
– Говорили, – согласилась Татьяна, – но несколько тем ещё остались открытыми.
– Хорошо, спрашивай – я готова отвечать.
– Расскажи о друзьях Андрея.
– Да что о них рассказывать? – не поняла Настя. – Ты их всех видела, знаешь.
– И всё же?
– В нашей компании семь человек: четыре парня и три девушки. Андрей, Владимир Суровцев, Игорь Фокин, Павел Дёмин, ещё: Танюшка Инина, Алька Кучер и я… Танюшка и я познакомились с Андреем во время вступительных экзаменов. Мне и Андрею, как медалистам, нужно было сдавать один экзамен на «отлично», чтобы быть зачисленными, а Танька сдавала все экзамены…
С Павликом Дёминым Андрей жил в университетском общежитии с самого начала учёбы, а потом к ним присоединился и Сура, т. е. Суровцев Володька. Вместе с Сурой в нашу компанию влился Игорь Фокин – его закадычный дружок чуть ли не с садиковских времён.
Алька Кучер ходила за нами весь первый курс, пока её официально не приняли в компанию…
– Охарактеризуй, пожалуйста, парней, – попросила Татьяна.
Настя смолкла, собираясь с мыслями, и Таня поняла, что задала девушке не такое и лёгкое задание, поэтому поспешила на помощь:
– Начнём с Суры, т.е. с Суровцева.
– О, Сура – личность непростая, – призналась Настя, улыбаясь совсем не так, как она делала тогда, когда говорила о остальных членах своей компании. – Он очень самолюбивый, как говорят в таких случаях: болезненно самолюбивый… Любит верховодить, старается всегда быть на виду. Своего друга Игоря называет «тюхой».
– Почему именно тюхой?
– Потому что Игорь тихий, не наглый, доверчивый, добрый, а Сура пользуется этим: командует им, подсмеивается, использует в своих целях.
– А какие отношения между Сурой и Андреем? – продолжала задавать наводящие вопросы Татьяна.
– Напряжённые. – ответила Настя.
– Что ты имеешь в виду?
– В последнее время они стараются не сталкиваться.
– А раньше сталкивались? – поинтересовалась Таня.
– Когда жили в общежитии – это происходило довольно часто.
– Почему?
– Сура пытался подчинить и Андрея, но не на того напал! – пояснила Настя. – Нашла коса на камень.
– Два лидера – понимающе констатировала Рябинина. – Обычная борьба за лидерство.
– Ничего себе обычная! – возмутилась Настя. – Однажды они даже подрались!
– И кто кому наподдал?!
– Обоим досталось!.
– А после этого? – продолжила свои вопросы Таня.
– После этого Сура немного притих, – ответила девушка. – Но я не верю ему: он хитрый и подлый.
– Почему так думаешь? – заинтересовалась Татьяна.
– Я не думаю – я это знаю. Он столько раз делал Андрею пакости! И всё исподтишка.
– Какие у них отношения сейчас?
– Ну сейчас более ровные, хотя они относятся друг к другу с опаской. После того, как Андрей ушёл на квартиру, Володька остался в общежитии единственным хозяином.
– Он что, не местный? – спросила Таня.
– Местный – последовал ответ.
– Почему тогда живёт в общежитии?
– Повздорил с отцом, и ушёл из дома.
– Неблагополучная семья? – предположила Татьяна.
– Да нет, – опровергла Настя, – семья у него вполне благополучная, даже хорошо обеспеченная… Ты, наверняка, их знаешь: отец Суры – в прошлом партийный лидер, а сейчас владелец самого большого городского автопарка – Суровцев Владимир Петрович.
– Лично не знакома, хотя и слышала, и видела пару раз, – ответила Рябинина..
– Так вот Владимир старший и Владимир младший не ладят.
– Опять коса на камень?
– Видимо.
– Как же Суровцев старший отпустил сыночка жить в общежитие? – поинтересовалась Рябинина.
– Решил наказать сынка за строптивость: отпустить на вольные хлеба, ограничив денежную поддержку до минимума.
– Наказал?
– Куда там! – засмеялась Настя. – Разве мамочка Суры допустит, чтобы её единственный сынок бедствовал?! Она даже мебель в комнате, где он живёт, поменяла на новую, комфортную.
– Понятно, – улыбнулась Таня, почему-то представив мать Суры очень полной женщиной, похожей на клушу, хлопочущей над своим чадом.
– Остался ещё один дружок, – подсказала Рябинина, – Павел Дёмин.
– Да, – согласилась Настя. – Павлик… Это не Игорь. Он похитрее будет: перед Сурой – на задних лапках, как заяц, а без него – лев. Предать может в любую минуту. На первый взгляд: весёлый, лёгкий, а на деле – трепло и лгун.
– Картинка кое-какая сложилась, – произнесла в раздумье Татьяна. – «Святая троица» – в полный рост.
– Откуда знаешь? – удивилась Настя. – Так их называет Андрей.
– Догадалась, – улыбнулась Татьяна.
– Ну ты даёшь! – восхитилась Настя.
А Таню уже понесло:
– Компания – что надо: как на подбор. Хуже – не придумаешь. Друзья-соперники?
– Ну, что ты?! – запротестовала Волошина. – Андрей никогда, ни с кем не соперничал. Это скорее в характере Суры – тот не может терпеть, когда кто-то лучше, умнее, талантливее него.
Настя смолкла, воцарилось молчание, которое никто не хотел прерывать. Татьяна была почти уверена, что девушка ещё до конца не высказалась, а Настя не могла ни о чём думать, как только об Андрее.
– Таня, нужно вытянуть Андрея, ведь он ни в чём не виноват! Я уверена, что не он убил Лину! Это сделал кто-то другой.
– Я тоже уверена в этом, – согласилась та, – но это нужно доказать. Как говорит мой наставник: слова к делу не пришьёшь.
– Нужно найти свидетелей! – уговаривала собеседницу Настя, – Не может быть, чтобы никто из огромного девятиэтажного дома не видел, как убийца выходил из подъезда. Так просто быть не может! Любопытные старушки, которым больше заняться нечем, как наблюдать за соседями; владельцы собак, выгуливающие своих питомцев по вечерам; молодёжь, тусующаяся возле подъезда; случайные прохожие; жители, возвращавшиеся домой с работы. Да мало ли ещё вариантов? Их нужно проверить.
– Этим я и собираюсь заняться в ближайшие дни, – успокоила девушку Татьяна..
– А как же Андрей?
– Что Андрей? – вопросительно посмотрела Рябинина.
– Он там один, бедненький, в камере – ничегошеньки не знает, не ведает…
– «Всё он знает, и всё ведает!» – мысленно запротестовала Татьяна.
– Я сегодня была у него, разговаривала – призналась она Насте.– А к концу работы у него будет адвокат.
– Какой адвокат? – насторожилась Настя.
– Хороший адвокат: Топилин Сергей Николаевич. Мы с ним три года назад закончили юрфак… Теперь у него своя контора. Он будет защищать Андрея в суде.
– Но хорошие адвокаты сейчас стоят больших денег! – испуганно запротестовала Волошина. – А у Андрея их нет.
– Об этом можешь не волноваться – Топилин не возьмёт ничего.
– Тогда это плохой адвокат! – сделала вывод Настя.
– Нет, это хороший адвокат – один из лучших в городе.
– Хороший – стоит дорого!
– У этого иной стимул…
– Какой?! – решила достать Татьяну упрямая девчонка. – Интересно: какой?
– Это тайна следствия, которую таким упрямым девчонкам, как ты, знать не обязательно.
Этот ответ, по видимому, обидел девушку, потому что на просьбу Тани рассказать что-нибудь о Лине, она бросила резко:
– О ней тебе лучше спросить у моей мамы. Зайди в «Дом моделей» и поинтересуйся – там все друг друга знают: и привычки, и характеры, и слабости. А я о ней судить объективно не могу.
– Как скажешь, – согласилась Татьяна. – Но может быть, ты знаешь, где живёт Марина?
– Зайка? – переспросила Настя.
– Почему зайка?
– А это мы с Ининой дали ей такое прозвище: у неё же два передних зуба, как у зайца. Не замечала?
– Нет.
– Встретишь – обрати внимание, – посоветовала Волошина. – Она поэтому и не улыбается, чтобы свои зубищи не показывать.
– Если ты скажешь, где она живёт – непременно, обращу.
– Большая Садовая 186. У них частный дом.
– Всё-то ты знаешь! – изобразила удивление Рябинина.
– Не всё – только то, что связано с Андреем.
– А он знает, что не безразличен тебе?
Настя несколько мгновений помолчала, видимо, обдумывая стоит ли говорить об этом Рябининой, и, наконец, призналась:
– Думаю, что нет.
– Уверена?
– Он относиться ко мне, как к другу – в другом качестве я ему неинтересна… Маленькая, худая, да ещё и веснушчатая.
Татьяна понимающе улыбнулась и произнесла:
– Когда-то я думала о себе точно так же, как и ты, и в результате потеряла человека, которого любила.
– Правда? – вскинула голову Настя. – Ты себя явно недооценивала.
– То же самое сейчас делаешь и ты: повторяешь мою ошибку. Человек велик, или мал настолько, насколько сам себя оценивает – запомни это, девочка.
– Иногда и переоценивает! – запротестовала Настя, явно намекая на Суровцева.
– Не спорю: переоценка – вещь весьма коварная, но недооценка – вряд ли лучше.
– Этого уже не изменить, – убеждённо произнесла Волошина. – Я так сроднилась с этим комплексом, что его никакими силами не отодрать от меня.
– А я научу тебя, как от него избавиться. Хочешь?
– О чём вопрос? Конечно хочу.
– Каждый день, стоя перед зеркалом, расчёсывая свои чудные волосы, повторяй, глядя на отражение: – Я стройная! Я интересная! Я могу нравиться мужчинам! Могу любить и быть любимой! Повторяй столько раз, пока не начнёшь верить в это. И посмотришь – всё измениться.
– Правда? – всё ещё сомневалась Настя.
– Правда.– уверила её Таня. – На опыте проверено.
Неожиданно Настя вспомнила:
– Господи! Совсем забыла! Мы же с девчонками договорились в четыре встретиться у библиотеки! Уже опоздала… Я побегу? Может ещё не ушли?
– Стой, торопыга! Ты хоть адрес свой дай, или номер телефона.
– Сейчас! – кинула Настя на ходу, что-то записывая. – Вот мой телефон. Я понеслась. Пока!
Настя действительно унеслась, оставляя Татьяну обдумывать их неожиданную встречу, начавшуюся так агрессивно и, закончившуюся вполне дружелюбно. После её ухода, Татьяна остановилась напротив зеркала в прихожей и начала внушать себе:
– Я умная! Сообразительная! Я смогу распутать это дело! Смогу…
И тут же сникла, ведь с завтрашнего дня ей придётся заняться опросом жителей огромного девятиэтажного дома, всех тех, кто находился там между восемью и девятью часами вечера.
– Боже мой, сколько же народа мне придётся опросить?! Сколько побегать? Сколько нервов потрепать?
Через несколько секунд она уже уговаривала себя:
– Ничего Татьяна, свет Владимировна, назвалась груздем – полезай в кузов!
Бесплатный фрагмент закончился.