Триумф и трагедия Эразма Роттердамского0

Не каждому даны силы быть мучеником… /Эразм Роттердамский/

Книга написана в жанре биографических очерков, но с учетом присущего образного экспрессивного стиля Стефана Цвейга она выгодно отличается созданием ярких, живых и точных характеристик героев.

Эразм Роттердамский – гражданин мира. Человек свободный от всего: национальности, родины, профессии, власти светской и церковной. Добившийся своей независимости не путем борьбы и конфронтации, а путем союзов, сделок и хитрости. Дипломат. Не герой.

…ни за одну идею в мире и ни за одно убеждение он не собирается мученически сложить голову на плахе.

Действие не его стихия. Он идеолог, теоретик, но не практик. Первый пацифист.

На основе этой характеристики, созданной Цвейгом, мне представляется что выражение "Никому не уступлю!", взятое Эразмом в качестве собственного девиза выглядит слегка приукрашенным и не совсем точно отражающим его сущность. И все же он, его воззрения, его позиция, мне ближе, чем ярый фанатизм его оппонента Мартина Лютера. В том числе и по отношению к пониманию завета и миссии Христа. По мнению Эразма, христианство – терпимость и миролюбие, а не неуступчивость и непреклонность, в том числе ценою гибели мира, свойственная Лютеру.

…для Лютера самым важным на земле была религия, для Эразма человечность.

Имя, осталось только имя. И место для его трудов – многословных и всеохватывающих – тоже осталось. На книжных полках. И судьба их – покрываться прахом времен и земель – пылью. Забытый миротворец, первый европеец и первый же гражданин мира, - так звали его современники. Эразм Роттердамский. Очень легко, кстати, запомнить место его рождения, так как имя его – в каждом супермаркете, от Шанхая до LA, что в Калифорнии. Гауда – сыр и место рождения нашего героя. И ещё. Писал-писал труды свои в совершенно антисанитарных условиях, Эразм был щепетильным в этом отношении - как он вообще выжил? Вонючий туалет, блохи и вши, дикая холодина - не noir – реальность, которую отразил в письмах. Так вот: писал-писал, а в памяти остался одной-единственной книгой, написанной для собственного развлечения, в долгой дороге, так, безделица, пустяк. «Похвала глупости». Да, так бывает среди человеков: начатая как игра – оказывается судьбой. В смысле какой-нибудь встречи.

Родился незаконнорожденным, родители рано умерли, жил у родственников, комплексов – куча и на всю жизнь: неуверенность, подозрительность, навязчивое избегание любых конфликтов, человек середины, как бы миротворец, по поводу которых Цвейц пишет: «Она (история) не любит людей меры, посредников и миротворцев, людей человечных. Любимцы ее - люди страстные, меры не знающие, неистовые авантюристы духом и делом; тихого служителя гуманности она пренебрежительно склонна не замечать. В гигантской картине Реформации Эразм стоит на заднем плане». До кучи – нетрадиционная ориентация – сохранились письма к его возлюбленному-монаху, с которым Эразм познакомился, проживая в монастыре. Но странен результат такой «затравленности»: гибкость ума – необычайная, эрудиция – невообразимая. Цвейц пишет о том, что Эразм брал не глубиной, а широтой охвата; никогда не выясняя «последнюю правду» о мире и вещах. Сумел добиться привилегий невероятных: не держать пост, носить одежду и вести образ жизни той страны, где проживает. Посмотрите на дарителей: папа Римский, Карл V, «повелитель двух миров» - таков официальный титул (Америка и Священная Римская империя) – незаурядный правитель и личность. Генрих VIII Английский был среди почитателей Эразма. По большому же счету лишь к 50-ти годам к нему пришла финансовая независимость, которая дала ему внутреннюю уверенность, позволила делать Выбор с большой буквы: занимать должность или нет, преподавать или не преподавать. А до этого – сколько откровенно льстивых посвящений в единственной надежде на, по сути, подачку. Явно финансовая несостоятельность едва ли способствовала укреплению уверенности. Нет, не принципов – в этом он был натурой цельной, можно сказать – несгибаемой. Поведения. Ведь дошло до совершеннейшего безобразия: он отказал в крове и покровительству человеку, которого называл прежде своим учеником. Отказал из-за т.н. общественного мнения.

Триумф Эразма – в провозглашении гуманизма если не новой религией, то новым содержанием умонастроений той эпохи. Гуманизм – его кредо и знамя, он последователен и тверд. Он негодует против любых войн, он против любых смут, от которых лишь одни страдания. Его отношения с Лютером – от единомыслия до проклятий – символ кризиса и трагедии его эпохи, кризиса абстрактного гуманизма и, выразимся более современным термином, абстрактного же пацифизма. Уклоняющийся от любой конфрантационности, Эразм тверд в своей главной вере – вере в разум и божественное начало в человеке (Лютер же, напротив, всегда говорил: «Для меня в человеке ближе человеческое, чем божественное»). Цвейц пишет: «Мудрый, он знает: суть всех страстей в том и состоит, что они рано или поздно выдыхаются. Всякий фанатизм, в конце концов, загоняет сам себя в угол - в этом его судьба. Разум же, вечный и терпеливый в своем спокойствии разум, может ждать и не отступаться. Порой, когда другие неистовствуют в упоении, он вынужден умолкнуть и онеметь. Но время его приходит вновь - оно приходит всегда».

Эрамз свой выбор сделал, и не нам судить его. Выбор его – тишь кабинета, он – «человек литеры», но не улицы и борьбы. Буря той эпохи, эпохи Великой реформации, вынесла его на задворки Истории. Забытый Эразм. Абстрактный гуманист. Десятки пылящихся на полках томов его работ. И маленькая книжонка, сделавшего его бессмертным. Кто напишет более причудливую судьбу?

Книга – на любителя. Из подборки «100 книг, которые нужно прочесть прежде, чем…»

Где-то на просторах сети я прочла, что эта книга - настоящий панегирик Эразму. Мне так не показалось. Здесь и эпоха обрисована, и весьма выпукло дана фигура Лютера; но важно, что сам Эразм изображен - да, с огромной любовью и безмерным уважением, какие обычно свойственны ученикам по отношению к Учителю, - во всех его недостатках и нелицеприятных поступках (взять хотя бы историю с Ульрихом фон Гуттеном...). И еще: Эразм на страницах биографии С. Цвейга - очень человечен, поскольку не лишен недостатков, и нарисован с глубоким пониманием, будто бы проникновением в самую суть его личности, что вообще характерно для цвейговских биографий, если позволено судить тому, кто прочел еще лишь две других его биографии. Эразм здесь очень живой, это потрясающее чувство - приобщиться к великой эпохе через посредничество этого самого миролюбивого их христианских философов.

Цвейг интересовался всем тем что бы он не изучал. В отношении Эразма можно посмотреть на обычную казалось бы жизнь человека, который вобрал в себя все отличительные особенности внутренней культуры своего века. Именно из него потом выйдут огромные идеи людей так сильно изменивших жизни. Возможно он один из первых показал значение гуманизма не только от лица церкви, но и как особенную черту ученость. Человек из которого вышел Мартин Лютер. Два человека противоположных во всем. Лютер сильный и крутой, а Эразм же жалкий и начитанный, но именно это знание внутри говорило в нем о предстоящих бедах и проблемах связанных с излишней страстью Лютера, но ведь при этом нужно понимать что и Цвейг был одержим страстью в отношении собственных дел и произведений. т.е. его мысли были именно такими которые отождествляли его желания. Лютер больше походил на Государя Макиавели и современного Андервуда. Идеи были тесно переплетены с желанием власти. Он не примерялся - он рубил с плеча. Был упертым и шел вперед. Именно он толкнул идеи людей и расколол церковь, в то время как Эразм сидел в домашнем уюте, но нужно понимать, что его внутренне кроткий мир был обусловлен очень сильным чувством обособленности и самостоятельности, желанием чувствовать свободу, а не волновать умы. Его собственный ум больше походил на ум современника. Он мысленно вглядывалась в любую идею, но при этом не хотел чтобы она приживалась в нем, ища какой-то свой собственный взгляд. Его мысли отражали его знания в этом плане. Душа же Лютера показывала всю стихийность человеческих эмоций. Именно взглянуть на Лютера с точки зрения Эразма дает общее представление о тех вещах которые происходили и происходит до сих пор, но также нужно понимать что взгляды в какой-то степени у всех достаточно различны. Миром может быть и управляет власть, но жив он только благодаря гуманизму.

Прочитав и переварив цвейговское "Нетерпение сердца" было решено немедленно ознакомиться и с Цвейгом-биографом. Об Эразме до прочтения книги я мог выжать от силы "О, это ж такой средневековый философ. Роттердамский... Ну, в Роттердаме наверное жил или родился", собственно и всё. Вот с таким куцым знанием об этой личности, впечатлением от романа и жаждой восполнить пробелы я приступил к чтению. Чем приятно удивляет Цвейг, так это отсутствием нудятины, чего подсознательно ждёшь от любой исторической литературы. Он не сыплет новыми датами каждые две строчки и не упоминает по десятку каких-то имен на каждой странице. Всё подаётся ровно в той пропорции, в которой необходимо. И конечно же весь материал сдобрен фирменным экспрессивным языком:

Первый великий стилист нового времени, Эразм умел произносить иные еретические истины, моргая и подмигивая, с гениальной дерзостью и неподражаемым мастерством он писал самые щекотливые вещи буквально на носу цензуры, опасный бунтовщик, никогда, однако, не ставивший себя под удар, защищенный своей ученой мантией или вовремя накинутым шутовским нарядом.

Цвейг подкупает не глубиной, но шириной охвата - он касается и внешности философа, и образа жизни, не обходит стороной творчество, моральные принципы, саму эпоху и многое, многое другое. Разумеется, не обходится без постоянного сравнения Эразма с его главным оппонентом - Мартином Лютером. Линия Лютера проходит через всё повествование и, несмотря на отведённый ей второй план, наблюдать за жизнью другой легендарной фигуры ничуть не менее интересно, чем за самим Эразмом. Единственный минус "Триумфа" - это постоянное повторение и размусоливание одной и той же мысли. Нехитрая идея о нейтралитете как о кредо Эразма Роттердамского без труда видна уже с начала повествования, но нет, товарищ Цвейг посчитал, что это недостаточно очевидно и повторяет её снова и снова, сводя большую часть мыслей к теме нейтралитета, особенно в начале произведения. Но в целом "Триумф" - это прекрасный симбиоз исторической достоверности и безупречного литературного стиля, благодаря чему чтение превращается в увлекательное путешествие в средневековую Европу, пронося перед глазами всю жизнь философа Эразма Роттердамского, от незаконнорождённого младенца без перспектив до почтенного старика, великого мыслителя эпохи. P.S. Издательство "Детская литература" - вы серьёзно?

Народа для него не существовало, он считал грубым и недостойным человека образованного домогаться расположения масс и вообще связываться с необразованными, с "варварами"; гуманизм всегда был лишь для happy few, а не для народа, его платоническое общечеловеческое царство оставалось в конечном счете царством заоблачным чистое, дивное порождение творческого духа, ненадолго озарявшее с блаженных высот омраченный мир.

С таким-то фразами? То есть вместо, скажем, "Республики Шкид" полагалось, что дети будут читать "Триумф и трагедию"? Я, по ходу, сильно недооценивал старшее поколение.