Читать книгу: «Список кораблей: Мрайсикая», страница 3

Харда посмотрела в окно и кивнула Солнцу на просвет между щелями. С окна открывался пейзаж на сизо-зелёные кроны деревьев, они лежали пышным ковром длинной чуть ли не с километр, а над ними нависал стеклянный колпак, по которому не так давно пробегался Солнце, уходя от яспригаев.

– Вон они, – сердито процедила Харда, – Праздник в твою честь устроили…

Среди крон деревьев просматривалась небольшая поляна, на которой горел костёр. Вокруг него двойным хороводом кружили гуманоиды, Солнцу было сложно определить их вид, но они были небольшие.

– Хо-о, у ошгаров, что не новый пейзаж над колпаком, то праздник, – скупо ответил Грумппир, – Но пока они там веселятся на виду, мы можем быть спокойны, хо-хо, – и добавил сердито, – и наконец собраться с полной явкой!

– Они не с вами? – удивился Солнце, – Они же тоже разумники, почему от них нужно защищаться?

– О да-с, с удовольствием заглянула бы к ним на ужин, – пояснила Харда так, что сама прижала уши от яда в своих словах, – в качестве основного блюда.

– Солнце, племя Ошгар сформировалась из трёх разумников, которые также как и ты заявились сюда за помощью, хо, а потом увидели деревья, изобилие воды и пищи, и начали стремительно плодиться… – печально пояснил Грумппир, – Их генофонд изрядно попортился многочисленными кровосмешениями, так что теперь их сложно назвать разумными, произошли непоправимые мутации, хо, о-о… Да, они также используют орудия труда и владеют речью, но в их обществе преобладают, хо… Достаточно противоречивые обычаи и правила. Они рассматривают всех остальных как источник пищи. Так что не удивляйся, что они попробуют напасть, как только заметят.

– Понял, – кивнул Солнце, следя за гипнотическим движением хороводов.

– А ещё они поклоняются Плесени и портят всё до чего дотянутся, особенно технику, – добавила Харда в этот раз без сарказма, – Они слишком помешаны на своём культе чтобы понять, что то, что они разрушают спасает их от вакуума, – и процедила сердито, – Дикари… – окинула взглядом Солнце, остановила его на одном из щупалец, и коснулась металлического обруча, – Милая вещица.

– Не трогай! – отпрянул Солнце и развернулся к ней, слегка развернув щупальца, готовя их действию.

– Ой, какой нежный, – с азартной улыбкой протянула Харда и наигранно подняла руки, но уши всё-таки прижала, признавая ошибку, – Тебе говорили, что подобные щупальца весьма привлекательны в некотором плане?

Солнце уставился на неё, чуть наклонив голову, и пытался понять, что это может значить. И не понял.

– Харда, ну хватит, хо! – вмешался Грумппир, – У создания шок, а ты лезешь со своими намеками!

– Брось, просто шучу! – усмехнулась она.

Солнце отвёл взгляд.

С закрытой двери коридора послышались тяжёлые быстрые шаги и глухой недовольный крик:

– С какой бездны тут всё провоняло дохлой тварью! – дверь распахнулась и впустила говорящего.

В дверях стоял огромный гумманоид, вид также был для Солнца незнакомым. Весь он порос плотным тёмным мехом, а вот макушка и морда остались лысыми, Солнцу было сложно назвать переднюю часть его головы лицом, скорее обезьянья морда. Челюсть сильно выпирает вперёд и возглавлена широкими пухлыми ноздрями, по бокам от которой блестели пучки вибриссов. Рыжий глаз один под центром лба, уши короткие и отдалённо напоминают человеческие. На коже много пигментных пятен, глубокие морщины и рельефный шрам вдоль скулы, тянулся к кончику носа. На нём куртка с многочисленными карманами и плотные штаны, на поясе висит меч в ножнах. Ростом он почти с Солнце, а вот в ширь в два раза больше. Стопы больше напоминали кисти рук и одеты в плотные перчатки вместо обуви. Он передвигался тяжело, а воздух в его присутствии стремительно набирал вес.

Взгляд «циклопа» полон ярости, он застыл в открытом проёме с оскалом, демонстрируя изогнутые звериные клыки. Увидел Солнце и выпрямился. Тяжёлым мерным шагов вошёл в гостиную и чем дальше, тем больше Солнце чувствовал, насколько циклоп силён.

– Это что за чудище? – сердито спросил циклоп, принюхался, – От него несёт как от яспригая!

– А-а, ты тоже заметил? – протяжно удивилась Харда, не придав никакого значение его злости, – А я всё думаю, на что похож его запах…

– Должно быть это из-за кожи… – подумал в слух Солнце, что его нынешняя тёмная кожа была создана по подобию шкуры яспригая.

– Кожи? – изогнул единственную бровь циклоп и подошёл ближе, – Так ты у нас монстр?

– Нет, с чего вдруг? – равнодушно спросил Солнце.

Циклоп нарушил личное пространство Солнца, остановился вплотную и заглянул в глаза. Солнце чувствовал с какой яростью проносятся электромагнитные волны в его мозгу и этот нервный шум пробуждал в нём скрытую силу, но в то же время ослаблял и делал воздух тяжелее. Солнце чувствовал, как горячо горело в циклопе желание его убить и оно обжигало… Солнце не отвёл глаз и нахмурился, борясь с дрожью в ногах и в который раз заметил, как сильно они устали.

Выдержав паузу, циклоп сказал:

– А с того, что я истребляю чудовищ всю свою жизнь и мне очень интересно почему передо мной стоит разумник, вид которого я ни разу не видел и пахнет как безднов яспригай! – сердито процедил он, чуть ли не сорвавшись на рык.

Солнце ничего не ответил, внутри него всё дрожало от слабости.

– Свирэд, – тактично начал Грумппир, – пока прошу тебя…

– Нет, мне действительно нужно знать! – отрезал он Грумппиру и снова посмотрел на Солнце, – С какого вида будешь, чудище?

– Я… – он начал неуверенно, прокашлялся, придумывая название своему несуществующему виду, в тот же миг бросил эту идею и сказал первое, что пришло в голову, – Я человек.

Что я сказал? Солнце сам едва понимал, что представляет из себя «человек», но у него не было ни малейшего сомнения, что сказал чистую правду.

– Не повезло, – циклоп отшагнул и вытянул меч из ножен, – Такого разумного вида не существует. Я знаю их все!

– Свирэд! – вскрикнул Грумппир и завис между ним и Солнцем, – Убери меч!

– Люди существуют, – холодно убеждал Солнце, припоминая новые детали, – Моя раса живёт на Земле, мы недавно вступили в ФОМ. Молодой вид. Вы ещё не слышали о нас.

Лицо Свирэда перекосилось. Он замер. В гостиной зависло молчание, перебиваемое только тихим шумом азартно виляющего хвоста Харды. Грумппир первым нарушил его:

– Свирэд, мир не стоит на месте пока мы здесь. Убери меч.

Свирэд отступил, демонстративно убрал меч в ножны с протяжным звоном.

– Благодарю, хо… – с облечением сказал Грумппир и отплыл в сторону.

– Но ты ведь ненормален для человека, так? – сердито цедил Свирэд, точно слова противнее для него не существовало, – Твоя анатомия не нормальна для стабильного вида, развивающегося тысячи поколений.

– Вынужденная мутация, – виновато, но не отводя глаза сказал Солнце, – Специальная для космических путешествий… Но разве контролируемые мутации делают разумника монстром?

– Ха! – хищно усмехнулся Свирэд, – Смотря какие, – он снова приблизился вплотную, заглянул в глаза; приблизься бы он ещё немного и его вибрисы прошлись бы по лицу Солнца, а тот и не двигался, замер, – Я не потерплю ещё одну тварь на этом бездновом корабле. Учти, чудище – один шаг, одна ошибка и я лично вспорю тебе брюхо! Дай мне один только повод усомниться и сразу станешь моим трофеем! Не знаю с какой планеты ты свалился, но у нас тут уже давно не курорт, а я больше, чем чудищ не терплю лентяев. Тут и без тебя забот хватает! Плесень, слабоумные дикари… А тут ещё и человек в шкуре яспригая! Меня на вас всех уже глаза не хватает! – он осмотрел присутствующих и усмехнулся, – Забавная у нас собралась компания, да? – и снова грозно глянул на Солнце, – Я предупредил, чудище, – он быстро направился к выходу, – Харда, за мной! Ты мне нужна.

– Х-о-о! Но мы ещё не закончили! – возразил Грумппир.

– Нечего мне тут шоу уродов показывать! – отрезал Свирэд и покинул гостиную, – Мне есть чем заняться!

– Ещё увидимся, звездочка! – задорно сказала Харда, покидая гостиную вслед за Свирэдом.

Дверь за ними захлопнулась. Солнце наконец вздохнул. Он и сам не заметил в какой момент задержал дыхание.

– Ох уж эти Охотники на чудовищ… – недовольно проговорил Грумппир, – Их вспыльчивость всегда вызывала волнения, но вы привыкните.

– Охотники на чудовищ? – удивился Солнце, – Оба?

– О-хо, да. Они прибыли четыре дира назад. Их команду отправили чтобы избавится от местных яспригаев, но как ты понял, они с этой задачей не справились. Хо, и Харда со Свирэдом остались здесь вместе с нами. Может это и хорошо, их навыки не пропадают здесь зря, хо-хо, – он помолчал, потом добавил, – Кстати, у каждого из нас здесь своя задача и не думай, что можешь сидеть без дела пока остальные работают.

– Я и не собирался…

– Ох-хо, чудесно! – Грумппир пролетел к дивану и приземлился на него, – Ты тоже садись.

Солнце сел в свободное кресло. Касарай в соседнем сжалась в противоположную от него сторону на своём и старалась не пересекаться с ним взглядом. Её «лепестки» подрагивали, но не от страха, беспорядочно, точно вслушивались во что-то.

Груммпир сказал ей:

– Касарай, не могла бы ты спуститься на стойку администратора и принести несколько ключей от свободных номеров? – он ждал её ответа, но не дождался и повторил громче, – Хо-о, Касарай!

Она глянула на него и Грумппир показал ей несколько жестов щупальцами. Касарай кивнула и выбежала из гостиной, быстро топая своими длинными ногами.

Когда дверь за ней закрылась Солнце спросил:

– Почему она не говорит?

– Ох, не могу точно сказать, – скупо ответил Грумппир, – Думаю дело в ином устройстве её речевого аппарата. Но если говорить достаточно громко, она тебя услышит.

– Почему тогда просто не дать ей коммуникатор как у тебя?

– У неё есть, но, хо-о, она ограничивается письменными сообщениями. Со звуковыми языковыми модулями ей не удаётся сладить, – ответил Грумппир, похлопав по устройству, – Ох-хо-о… Иногда даже сложно сказать понимает ли она, что мы говорим, но судя по тому, что она мне иногда отвечает, что-то да понимает.

– А она здесь откуда?

– Ох-хо, Касарай единственная из нашего славного Клуба, кто родился и вырос на Мрайсикае. В свой последний полет Мрайсикая вышла с её семьёй и их друзьями на борту. Они оставили здесь три поколения и решились жить отдельно, тоже в отеле, но подальше, им понадобилось больше места, хо-хо, – интригующе поделился он, помолчал и вдруг опечалился, – Но, хо-о-о, не так давно они все были перебиты ошгарами, только Касарай и осталась. Прискорбно, мне нравилась её семья. Я взял её, когда ей и дира не было, с тех пор присматриваю за ней. О-о-хо, ты бы видел, как быстро она бегает! – с неприкрытой гордостью протянул Грумппир, – Звёздами клянусь, на Мрайсикае никого быстрее ты не найдёшь, хо!

Солнце усмехнулся и только сейчас заметил, что до сих пор держит полный стакан воды в руках. Жажда снова проснулась в нём от вида кристальной жидкости.

– А как ты здесь оказался? Помню, ты говорил что-то про несчастливый билет, – осушил стакан за три глотка.

– Да, я был в том же последнем полете Мрайсикаи, что и прадеды Касарай. О-о-хо, мы с моей дорогой Догрумой отправились в медовый месяц на этом славном судне, и он длиться уже девятнадцать диров.

– Ого, – удивился Солнце от медового месяца длиной с долгую человеческую жизнь, – Этот корабль на свалке уже девятнадцать диров? И ты всё это время живешь здесь?!

– О-о-о-хо, именно так, – довольно протянул Грумппир, – Столько времени прошло, а я даже не заметил…

– Я до тебя знал о моллюстригах только понаслышке, – нахмурился Солнце, – Выходит, ты уже переступил порог зрелого возраста?

– О-о-о-о-хо, Солнце, ты меня обижаешь! – радостно протянул Грумппир, – Моллюстриги долгожители каких ещё поискать надо! В свои пятьдесят шесть диров я ещё совсем молодой!

– Хорошо, прости, – Солнце виновато опустил голову, а потом снова посмотрел на Грумппира, – А твоя жена? Она тоже здесь? Почему не вышла?

– Хо-о-о, Догрумме не здоровится, – понуро ответил Грумппир, – Ничего серьёзного. Она в спальне, я ухаживаю за ней, – по рядам глаз пронеслась волна моргания и он спросил, – Ну, а ты, хо? Чем занимаешься по жизни и как к нам попал?

Солнце опустил глаза. Обратился к событиям, приведшим его сюда.

В голове на их месте была тьма. Но это была не пустая тьма, а настораживающая, в ней скрывалось нечто опасное и сильное, готовое захватить и ранить, стоит только попытаться разглядеть её лучше. Даже только подумав об этом, Солнце ощутил, как быстро забилось его сердце, волосы встали дыбом, а в животе заворочалось что-то холодное и склизкое. Он инстинктивно прикрыл рукой живот, точно успокаивая болезненный позыв.

Он помолчал и уставился в пустоту перед собой, но взор его был прикован ко тьме внутри себя в которую он решался войти.

Пауза уже становилась неловкой, а Солнце всё молчал.

Груммпир прервал её:

– О-хо, что ж, ты выжил, – довольно протянул Грумппир, – Поздравляю! Это большая удача, хо-хо!

– Да… Спасибо. – отстранённым голосом ответил Солнце.

Он изучал тьму внутри себя и начал различать в ней слова…

«Солнце, родной… Ты…» Он нахмурился, прислушиваясь к воспоминаниям, странным, неотёсанным, они будто были ранены и потому теперь так расплывчаты. «… ты должен…» Кто же это говорил…

В другую секунду Солнце почувствовал, что устал настолько, что даже размышления даются ему с трудом. Он сжался, опустил голову к самым коленям и взялся за волосы, замолчал. Его бросило в дрожь. Кто это говорил? Он слабо помнил слова, но голос, который их произносил, тональность и даже характер совсем не мог вспомнить. И чем больше прикладывал усилий, чтобы уловить это, тем хуже «слышал» эти воспоминания и тем сильнее становилась усталость.

«Солнце, родной…»

– О-о-охо, оставим это, пожалуй, хо? – сказал Грумппир, перебив его мысли, – Тебе нужно освоиться, совладать с произошедшим. Я понимаю, хо. Но прежде, чем ты отправишься на отдых, ответь мне чем ты занимался на раньше? Я подберу для тебя занятие, которое принесёт пользу нашему Клубу.

– Я… – он зажмурился, прогоняя мысли и ответ на вопрос пришёл сам собой, – Я механик в основном. Немного пилот, ещё меньше штурман. Наша команда… – он мотнул головой, поняв, что снова уставился во «тьму», и посмотрел на Грумппир, – Я много чего умею.

– О-о-хо-хо, – радостно заворковал Грумппир, – у нас Шра’ах валится с ног чуть ли не каждый цикл от количества работы! Жаль-хо он не порадовал нас своим присутствием, о-о-хо, он будет рад долгожданному напарнику, хо-хо, – довольно заключил Грумппир и продолжил менее радостно, – Ошгары всё время всё ломают, так что приготовься, скучать ты точно не будешь, ох!

– Да, хорошо… – Солнце никак не мог оторваться от «тьмы», она будоражила и манила его, а он оставался неподвижным перед ней и наяву.

«Родной…»

– Давай вот, что сделаем… – Грумппир подлетел к столу и достал из ящика коммуникатор и сел снова на диван, – Сейчас добавлю тебя в общий чат, о-хо, – он немного повозился с устройством, а потом отправил по воздуху к Солнцу.

Солнце принял коммуникатор и осмотрел. Он во многом напоминал смартфон, который видел на Земле. Только у этого было больше кнопок под экраном и по бокам корпуса. На заставке экрана был милый пушистый зверёк на розовом фоне, на обратной стороне корпуса логотип «Мрайсикая». Солнце обратил внимание на дату и широко раскрыл глаза.

Грумппир тем временем продолжил:

– Тебе хватит цикла на отдых, хо? Не вини меня за поспешность, но работы и вправду очень много. Мне лучше тебе позвонить или… – он обратил внимание на выражение лица Солнца, каменное и пустое, наконец обретающее хоть какую-ту эмоцию, – Ох, что-то не так?

– Н-нет, просто… – Солнце опустил руку со смартфоном и устало откинулся на спинку кресла, слабо усмехнулся; он и сам не понял, чем его насторожило увиденное число, – Всё в порядке.

– Хо-о…

Дверь в апартаменты приоткрылась и из неё выглянула Касарай. Она уставилась на Солнце, прижав пластины-лепестки на голове.

– О-о-о, а вот и наши быстрые ножки! – Грумппир воспарил, – Я же говорю, быстрее нашей Касарай ты никого не найдёшь, хо! В основном она занимается целевой разведкой и доставкой, так что, если тебе понадобится отправить что-нибудь членам Клуба, но времени самому нести нет, о-хо-хо – смело обращайся к Касарай!

– Да… – вяло ответил Солнце, – Спасибо.

– Хо-о, ты совсем ослаб, друг мой. Вставай, выбери себе номер какой понравится и ложись отдыхать, о-хо? Потом обсудим детали.

– Да… – Солнце встал и глянул на дверь, заметил, как Касарай дернулась на месте.

– Касарай! – Грумппир привлёк её внимание и показал несколько жестов.

Касарай нахмурилась, сказанное ей явно не понравилось.

– Я попросил её проводить тебя, чтобы потом отнести лишние ключи на место.

Солнце устало глянул на неё, на её страх в глазах, который он в ней вызывает. И спросил, прикрыв рот ладонью и пригнувшись ближе к мюллюстригу.

– Грумппир, она боится меня до ужаса, может, не стоит отправлять её со мной?

– Ох-хо, – легко протянул Грумппир, – ещё не до ужаса! Ты бы видел её первую реакцию на Свирэда, ох-хо, она обходила его за зоной видимости целых три миха! Не принимай близко к сердцу, Солнце, Касарай выросла в изолированном обществе, а не космополитическом, поэтому для неё очень непривычно контактировать с другими видами, но это вовсе не значит, что она должна их избегать. Для неё так будет лучше, о-о-хо, – он повернулся к Касарай и показал серию жестов.

Касарай нахмурилась на них ещё больше, тяжело вздохнула и открыла дверь, приглашая Солнце выйти в коридор. Солнце смиренно поплёлся к выходу.

– Хорошего отдыха, о-о-хо! Не прощаюсь, я на связи! – радостно крикнул Грумппир им в след.

Солнце вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Глянул на Касарай, та нервно отвернулась и не глядя протянула ему стопку магнитных карт. Солнце глянул на сжатое лицо Касарай, тяжело вздохнул. Потом принял карты осмотрел наспех, вытянул карту с номером В-0672 и протяну стопку обратно Касарай:

– Можешь не идти за мной.

Касарай посмотрела на него с удивлением и дрожащими руками забрала карты. Солнце направился дальше по коридору, по предполагаемому направлению номера В-0672. Касарай суетилась на месте какое-то время, а потом тихо направилась за Солнцем, не приближаясь к нему слишком близко.

Солнце слышал её электромагнитные волны за спиной, но только хмурился. Он чувствовал, как пристально она рассматривает его спину и щупальца. Не будь он таким уставшим, его бы это разозлило.

Нужный номер оказался совсем недалеко. Солнце открыл дверь и вошёл.

Он оказался почти в такой же гостиной, в которой недавно был. Здесь также были заклеены окна полосами, только стеллажей с вещами не было, зато много мусора на полу – какие-то тряпки, обёртки и много пыли. С гостиной он сразу свернул в левую комнату и застал просторную двухместную кровать. Она была поломана, стояла в усталой хромоте, потеряв часть опор, но матрац и бельё на ней оставались в презентабельном виде, если не считать пыли.

Касарай топнула ножкой и Солнце обернулся на неё. Она протягивала ему карты, Солнце принял это как предложение выбрать другое место. Солнце тяжело вздохнул, он слишком устал чтобы ещё куда-то идти – последние приключения утомили его до состояния выжатой тряпки.

Солнце подошёл к кровати, расправил щупальца и стащил ими матрац на пол. Потом задвинул кровать к стене со скрипучим звуком, также почти не двигаясь с места и используя только щупальца. Глянул на Касарай, она стояла на месте и переступала с ноги на ногу, с опаской поглядывая то на Солнце, то на кровать. Солнце не придал её поведению какого-либо значения, в голову лезли неприятные мысли, и «тьма» уже сама пыталась вырваться, застилая ему глаза. Солнце встряхнул одеяло от пыли и забрался под него с головой. Он попытался расслабится, но только задрожал. Тело ещё находится в режиме выживания. Нужно перенастроиться…

Он услышал, как Касарай рядом топнула ножкой. И не обратил на это внимание. Она топнула снова и на этом стихло.

Потом Солнцу пришло сообщение на коммуникатор. Он открыл его и прочёл.

Касарай:_Принести? Еда? Вод?_

Солнце отключил экран и выложил коммуникатор за пределы одеяла, оставил рядом с матрацем на полу. Он слышал, как Касарай ещё какое-то время постояла, а потом покинула номер и закрыла за собой дверь.

Так много всего произошло, да? Нужно просто немного отдохнуть… Нет, побольше отдохнуть. Нужно спать, пока мышцы не засоляться… Нужно настроится на отдых. Уже можно… Можно…

Он закрыл глаза, но долго ещё не мог успокоиться. «Тьма» лишала сна, из неё всё также слышались слова.

«Солнце, родной… Ты должен меня…»

Солнце сжался, до предела напряг уставшие мышцы. На его глазах проступали слёзы. Я выжил. Я живой… Живой! Тьма вырвалась из его нутра и поглотила. В ней зябко и холодно, он всё также не мог понять, что же она скрывает.

Он совсем забыл. Он ещё на Лишринде предполагал, что у него амнезия, но дал себе осознать это только сейчас. И теперь не мог стойко выдержать чувство, что потерял нечто настолько важное, что был обязан умереть за это. Потерял и выжил, и заставил себя забыть. Ему было невыносимо от этого. Его крутило, чувства и запертые эмоции ломали изнутри и вызывали боль, неосязаемую и невыносимую, которую он не мог контролировать. Это были только чувства без смыслового обоснования – их первоисточники уничтожены и похоронены во тьме, от которой не сбежать как ни пытайся.

Если бы Солнце испытывал похожее раньше, он бы понял, что испытывает скорбь. Монолитная и горькая, она была настолько сильна, что в какой-то момент не оставила в нём ничего кроме себя, а Солнце не мог вспомнить причину, по которой она появилась и потому не мог найти утешение. Он страдал и больше не мог сдерживаться. Всхлипнул. Его нервы были на пределе. Чувства, запертые в самом дальнем углу его сердца, во тьме, наконец вырвались, стоило дать отдых воле. И теперь они топили его в себе, травили нутро липким ядом, оставляли промозглый холод и грязь, а слезы сами проступали в попытке вымыть эти ощущения жаром и солью из печальных глаз… Я хочу домой!..

Он прижал живот руками, свернулся в позе эмбриона и долго не мог успокоится. Ещё не скоро он заснул тяжелым беспокойным сном.

––

– Проснись… – слабо повторял Солнце, – Проснись… Пожалуйста, проснись… Ты слышишь?

Молил он, но женщина в его руках не просыпалась. Оставалась неподвижной, бездыханной и холодной под непроницаемым скафандром. Солнце злился и горевал, но горе быстро вымещалось в нём лютым голодом, в следующую секунду он посмотрел на женщину иначе.

– Так, ладно… – он сглотнул, собрался духом, – Вы приказали, я это сделаю…

Он расстегнул застёжки посредине скафандра и оголил грудь женщины. На бледной коже россыпью светлели кругообразные шрамы. Солнце опешил при виде их.

– Не в первый раз, да? – раздался рядом грозный голос.

Солнце со стыдом посмотрел на говорящего. К нему подходил линорид, часть его тела обожжена, в чёрных глазах блестит искра безумия, он подходил с широкой улыбкой. Его коралловидные рога делали тень на полу коридора устрашающей и всё темнело вокруг по мере его приближения. Тяжёлые шаги звоном отражались от стен и с каждым новым шагом обещали оглушить.

– Ты всегда таким был. Монстром, чудовищем… Ел её с младенчества, а она тебе всё прощала, – он любовно глянул на женщину, – А я ведь её предупреждал…

Солнце упал на колени, согнулся в приступе агонии. Женщины уже не было в его руках, вокруг только кровь… Солнце дрожал, он точно задыхался и в то же время его тошнило, будто он хотел вырвать собственными эмоциями, так они напрягали его в болезненных потугах. Он дрожал, он плакал. Пытался кричать, но ничего не выходило, лютая сила кружила и била его изнутри, не находя выхода…

Линорид остановился. Сказал следующее:

– Целься между висками. Так будет лучше всего. Он ничего не почувствует.

Солнце поднял глаза, перед ним на коленях сидела женщина. Он не мог различить её лица, только что-то холодное упёрлось в его висок. Солнце сразу понял, что это бластер и то, что он заслужил этот выстрел. Он хотел его. Ему стало немного легче, он опустил глаза, зная, что не смеет смотреть на женщину и полностью отдался её воле, и в этом видел долгожданный покой.

Вдруг она встала на ноги и направила оружие на линорида. Солнце засуетился, он уже знал, что будет когда она выстрелит, вскочил за ней:

– Стой!

Раздался выстрел, а за ним взрыв!

Солнце откинуло, всё поглотило пламя! Он горел, он кричал, пробивал своим телом стены! Пока не оказался в вакууме и его крик не вышел в никуда, забрав в пустоту из лёгких весь воздух и сам дух…

––

Солнце подскочил на матраце и приподнялся на локтях. Его всего трясло, он глубоко и часто дышал, с подбородка капали слезы.

Он заставил себя осмотреться. Он проснулся в спальне апартаментов В-0672 на Мрайсикае. Его мышцы обмякли, он лег обратно на матрац и положил руку на живот, успокаивая дыхание и сердце. Всё хорошо… Просто приснилось… Просто кошмар… Грубо вытер лицо ладонью. Теперь он был слишком взволнован чтобы лежать, поэтому сел. Ссутулился и уставился в пустоту перед собой.

Эмоции сна не хотели уходить, он будто всё ещё был там… Солнце то и дело с опаской оглядывал спальню, стараясь убедить себя, что это не так. Я сделал кое-что ужасное? Что? Что я забыл?! Что… Он поднял голову и заметил, что у двери в спальне появились два незнакомых ящика, и их вид вернул его в реальность.

Он подобрал коммуникатор и с досадой заметил, что проспал чуть больше цикла. Его одеяло валялось в углу под окном, а щупальца распластались по всей комнате. Он и сам не заметил, как сильно ворочался. Даже кровать стояла не так как он её оставил, должно быть ударил по ней во сне… Он глянул на обрубок щупальца с нанизанным на него обручем и погладил бледный металл. Откуда я это взял? Он же не мой…

Солнце помнил, что раньше его щупальца имели максимальную длину примерно в двадцать метров, но уцелевшие два и усохшие в размерах за путешествие по вакууму, сократились до шести метров, а остальные, обрубленные, теперь имели скудную длину от метра до двух – но и те и другие мешали ему на Мрайсикае. Он лениво стянул их снова в спирали за спиной и поднялся на ноги, подумывая, не избавится ли от них полностью. Обрубки болели. В космосе он экономил каждую частичку энергии и каплю питательных веществ в своём теле, поэтому только позволил ранам чуть затянуться, но не давал зажить. Теперь он мог себе это позволить, но заживление всё время напоминало о себе тугой кислой болью при движении. Я ведь недавно их лишился, да? Ничего не помню…

Он подобрал с пола коммуникатор, на нём было несколько сообщений из общего чата и одно от Груммпира.

Грумм:_Я попросил Касарай принести тебе всё необходимое. Как отдохнёшь, загляни ко мне._

Тяжело вздохнул. Ладно, по ходу разберусь, что со мной происходит… Сейчас нужно адаптироваться. Он подошёл к ящикам, осмотрел. В одном стопка одежды, в другом какие-то плоды, пучки зелени, несколько порционных бутылок с водой и контейнеры с непонятными порошками и серыми массами, провиант одним словом. На удивление Солнцу практически не хотелось есть. Его подташнивало, но он всё равно наспех съел пару безвкусных плодов и осмотрел одежду. В коробке лежали комплекты рабочих Мрайсикаи, он выбрал среди них самые большие по размеру жёлтые штаны с чёрными полосами по бокам и кучей карманов. Его шорты истёрлись в труху и были готовы поддаться на слабое усилие их разорвать, а новые штаны сели на него как свободные капри, немного несуразно, но ткань была совсем новой и плотной. В коробке была ещё куча рубашек и маек на все размеры и особенности анатомии, но ни одна ему не годилась по фасону.

Потом Солнце вышел в гостиную и осмотрел себя в зеркале. Не смотря на рост выше двух метров, комплекция его тела больше подходила юноше, только ставшего на путь становления мужчиной, с заметным рельефом худых мышц под тонкой кожей и ещё без кадыка на шее. На фоне штанов нагота торса казалась ему постыдной, он приложил руку к животу, его хотелось чем-то закрыть, он не сомневался, что это место самое уязвимое в его теле. Он подумал об этом и посмотрел на своё лицо. Застыл так. Долго не мог узнать разумника в отражении. Чёрная кожа, такие же черные волосы, толстые как проволоки, отросшие почти до плеч и подпаленные с одной стороны. Скулы худые, веки немного вздуты. Серо-голубые человеческие глаза, казалось, светились на фоне темной кожи век, они смотрели на него с отражения широко и настороженно. Солнце вглядывался, думал. Понимал, что с ним что-то не так и никак не мог понять, что именно. Что-то липко тронуло его изнутри, и он зажмурился, предвидя новую волну «тьмы», отвернулся, взялся за обожжённые волосы, сосредоточившись на них и не пуская мысли. Нужно от них избавится…

Чуть позже он состриг волосы в санузле почти под корень, а перед тем, как выйти, ещё раз осмотрел коробки и нашёл помимо прочего плотный чёрный матерчатый фартук с карманами. Он подумал, насколько лучше фартук на голое тело будет лучше смотреться по сравнению с обнажённым торсом, но от того, что его живот у всех на виду ему было неспокойно. Солнце надел его и осушил бутыль с водой. Он знал, что уже пора навестить Груммпира, но выходить из апартаментов ему совсем не хотелось. Ему в принципе было некомфортно находится за пределами личного пространства и уж тем более контактировать с другими в открытую, с глазу на глаз, поэтому он не мог отказать себе в удовольствии ещё немного потянуть время. А почему его подсознание так настаивало на одиночестве сам не понимал и не собирался в этом разбираться, решив ещё немного поддаться желанию.

Он заправил свою импровизированную постель, подошёл к окну и глянул наружу. На Мрайсикае стояла ночь или что-то похожее на неё, – ближайшая звезда не показывалась в пределах видимости купола и под ним было темно как ночью. Под кронами деревьев спокойно, костёр на опушке потушен.

И тихо, и мирно…

Солнце подумывал снова лечь спать, пока он не проснулся достаточно трезво чтобы думать, ведь мысли могли снова унести его во «тьму»… И пока он размышлял об этом, темнота комнаты вокруг изменилась. Зрению и слуху такое было незаметно, но Солнце сразу заметил перемену.

Он нахмурился, достал коммуникатор, на верхней панели горел значок отсутствия связи. Электромагнитные поля пропали… Электричества нет? Не раздумывая, Солнце вышел из апартаментов, предварительно проверив лазерный резак в своём кармане.

В коридоре также темно, звёздный свет попадал сюда только через открытую дверь в апартаменты и окно в конце коридора. Даже провода утихли в стенах. Точно что-то случилось… Он впервые оказался в тишине такой глубины, даже излучение звезды стало неслышным. И чем больше Солнце продвигался по коридору, тем меньше ему нравилась эта тишина. Его, привыкшего к постоянному шуму электромагнитных волн вокруг себя, она оглушала своей пустотой. Он направился по коридору к апартаментам Груммпира. Но через несколько шагов резко остановился. Ему показалось, и он прислушался.