Читать книгу: «Список кораблей: Мрайсикая», страница 6

Очень скоро пришло и следующее:

Касарай:_Другой называется Сумашеший Боб: траектория ярости. Там постапокалипсись на заснеженой плонете. Разумники выживают на летмобилях иорбитальных станциях и дерутся за сияние там очень много завораживащих боёв и звуков ещё очен красивые костюмы, фильм собрал много наград_

Она села, вздохнула и принялась писать следующее сообщение. Солнце поднял на неё глаза, а Касарай всё печатала.

– Подожди-подожди, – он привлек к себе её внимание, – ты будешь рецензии на все писать?

Касарай посмотрела в сторону, в поисках ответа на расписанных стенах и снова посмотрев на Солнце, уверенно кивнула.

– Так будет слишком долго… – он нахмурился, – Не справедливо, что ты меня понимаешь, а я тебя нет, да и не удобно очень… – его взгляд стал яснее, заметив вариант решения, и Солнце посмотрел на Касарай, – Я хочу кое-что проверить. Если получится, я тоже смогу тебя понимать.

Касарай приоткрыла рот и все её «лепестки» высоко поднялись, в таком положении они вместе с головой напоминали раскрытый цветок. Она широкими глазами уставилась на Солнце.

Он поспешил её предупредить, виновато подняв руки:

– Ты только не волнуйся. Я не трону тебя, но личное пространство нарушить придётся, не испугаешься?

Она уверенно замотала головой и решительно уставилась на него.

– Ладно, – он усмехнулся и сосредоточился, – Не шевелись.

Он залез на диван с ногами, вплотную подсел к Касарай и приблизился своим лбом к её, между ними оставался всего десяток сантиметров. Солнце закрыл глаза и напряг коллары на изгибах лба и висков, совсем обленившиеся без нагрузки.

Он пытался уловить её мысли. Слышать электромагнитное излучение работы мозга на его наличие или отсутствие – дело одно, а расшифровать его с точностью до конкретного смысла – совсем другое. Это всё равно, что слышать голос разумника или нет и совсем другое понимать его речь. Солнце переживал, что из-за того, что у Касарай имелись сложности в общении, у неё могли выработать совершенно иные алгоритмы мышления. В этом случае Солнце просто не смог бы понять о чём она думает, также, как если бы слышал речь на незнакомом языке, как например подобное было с ошгариками и яспригаями. Но сейчас он совсем её мыслей не слышал. Он распознавал характер её электромагнитных импульсов, в них читалось любопытство, смущение, удивление и весомая доля страха. Солнце не смотрел на Касарай, но слышал по её волнам, что она его рассматривает. Очень тщательно, буквально каждую чешуйку и её одновременно смущает, и пугает то, что она видит, и при этом не может отвести взгляд.

Солнце нахмурился:

– Скажи что-нибудь. Скажи так как сказала бы будь я тоже аскарином.

«Лепестки» на голове Касарай высоко поднялись. Она прочистила горло робким кашлем и, приоткрыв рот, издала едва слышный скрипучий переливистый писк:

– Ты меня слышишь?

Солнце улыбнулся. Он не придал значение звуку, который она издала, но смысл, который она вложила в сказанную фразу, он смог распознать в электромагнитном диапазоне за момент до произношения. Он отстранился и открыл глаза:

– Да, я тебя слышу.

Касарай широко улыбнулась, хлопнула в ладоши и прижала руки ко рту, не веря в произошедшее. Она чуть ли не дрожала от радости. Потом немного успокоилась и придвинулась ближе, уставилась на него. Солнце услышал её тихий голос и едва слышные мысли, теперь она была слишком далеко чтобы он мог точно различить их – так всегда если имеешь дело с разумником, у которого нет колларов.

Солнце нахмурился:

– Так слишком далеко. Я только в плотную могу их услышать.

Он уже знал решение этой проблемы, но до последнего не хотел к нему прибегать.

Солнце глянул на металлический обруч, нанизанный на щупальце. Он знал, что на самом деле это ЭМВ-усилитель, резонирующий электромагнитные волны и, если бы Солнце носил его на голове, как и положено, он бы слышал излучения гораздо лучше, чем без него. Он и сам не понимал почему, но слишком дорожил им чтобы снимать. Немного помедлив, и посмотрев на выжидающий взгляд Касарай, услышав восторг и радость переполняющих её, он всё же решился.

И тяжело вздохнул:

– Касарай, послушай, – он снял ЭМВ-усилитель с щупальца и показал ей, – эта вещь мне очень дорога поэтому позже я её заберу, договорились? Но сейчас ты можешь его надеть. С помощью него я услышу тебя, в какой бы части Мрайсикаи ты не находилась. Я не отдаю его насовсем, мне правда… Я не жадничаю, но… – он вздохнул и протянул ей, – Надевай, в общем.

Касарай взяла ЭМВ-усилитель, осмотрела его… И неуверенно протянула через него руку, глянув на Солнце в поиске одобрения.

– Нет, не так, – он снял ЭМВ-усилитель с её руки, – Его на голове носят, просто моя для него слишком большая. Но твоя, вроде, должна подойти…

Он аккуратно опускал ей на голову металлический обруч, стараясь не задевать кожистые пластины-лепестки, попадающие внутрь обруча, потому что, когда он их едва касался Касарай едва заметно вздрагивала. Солнце одел ЭМВ-усилитель, поправил, чтобы металл вплотную прижался к коже, осмотрел и отстранился на край дивана. И ещё раз осмотрел издали.

– Попробуй сейчас.

– Пробую…

– Получилось, – улыбнулся Солнце, – Теперь я слышу, о чём ты думаешь.

– Всё слышишь? – удивилась Касарай широко раскрыв пластины-лепестки.

– Может быть… Посмотрим, я не общался так с разумниками без колларов.

Она нахмурилась, беззвучно повторила его движение губ, но так и не поняла, что значит незнакомое слово. Солнце тоже нахмурился, подумав, как ей это объяснить и ответил:

– Не придавай значения, орган чувств такой. Вроде глаз, только электромагнитный диапазон другой, – сказал он, ударив пару раз пальцем по выступу коллара на изгибе виска и лба, – Ну так, что посмотрим? Ты не договорила какие ещё есть фильмы.

Касарай не сводила с него глаз. Она широко улыбалась, не в силах справится с восторгом от того, что перед ней был тот, кто её понимает. Ей хотелось говорить, быть услышанной, но она так волновалась показаться грубой, что не смела перебивать. И Солнце это слышал.

Он слабо улыбнулся:

– Отложим просмотр и поговорим?

– Да…

– Ладно, о чём?

Касарай наконец отвела глаза, смутилась.

– Даже не знаю… – она отстранилась, облокотилась на спинку дивана и приобняла себя руками, – Я так… Даже не думала, что… – она тяжело вздохнула, слабо улыбнувшись, – Совсем свыклась с тем, что меня никто не понимает… И не поймёт.

Солнце понимающе посмотрел на неё. Он тоже чувствовал себя совершенно чужим на Мрайсикае. Но он прижал пессимистичный порыв и улыбнулся:

– Ну, теперь это не так, – он посмотрел на неё, прислушался к характеру её волн, – Теперь стоит решить, как к этому относиться, да? Учитывая, что ты меня боишься беспросветно.

Касарай отвернулась, смутилась.

– Боюсь…

– Ничего, – его взгляд упал на щупальца, расползшиеся на полу, – Я и вправду… Сильно отличаюсь, да?

Она кивнула. Потом усмехнулась:

– Вот и встретились два отличительных. В кино это обычно значит, что теперь они будут держаться вместе…

– А ты хочешь как в кино?

Она снова смутилась:

– Как в кино не бывает, – грустно заметила она, – Но я хотела бы попробовать несколько вещей, которые видела в фильмах.

– Например?

– Облака, дождь, ветер… Странную еду, покататься на быстрой машине, научиться плавать, о, и сходить в музей! – радостно заметила она, – Я очень хочу посещать музеи. Любые! Посмотреть на останки древних существ и цивилизаций, картины, статуи… Доктор Груммпир говорит, что то, что я делаю называется искусством и в Большом Мире оно очень ценно, объединяет разумников, даёт им возможность выражать свои переживания… Мне это очень интересно. А ещё я хочу завести питомца. Но на Мрайсикае подходящих животных нет.

– Груммпир говорил, здесь водятся мелкие животные, бывшие питомцы…

– Они не подходят! – недовольно перебила Касарай, сжалась и продолжила тише, – Из-за ошгариков они совсем одичали, я пробовала несколько раз… А ты, – она посмотрела на Солнце, – хотел бы завести питомца?

– У меня был… Да, кажется, был один, – Солнце нахмурился, тяжело вытягивая воспоминание из «внутренней тьмы» и почти сразу бросил эту затею, – Кажется, я почти его не помню, – он опустил глаза, задумался, – Знаешь, мне… Тяжело от того, что я здесь… На Мрайсикае.

– Здесь не плохо. – пожала она плечами.

– Ты так говоришь, потому что не знаешь других мест, – она не обиделась этому факту, и он продолжил, – Но всё равно хочешь оказаться в них?

– Я бы хотела, но нет смысла желать недостижимого, – она пожала плечами, – Тогда уж лучше совсем не желать.

– Я бы с этим поспорил… – начал он, но решил на этом и закончить, и его взгляд упал на стену с нарисованными картинками; он смог различить несколько портретов аскаринов, – Там твоя семья изображена?

Касарай сначала не поняла и Солнце кивнул на стену, Касарай прищурилась, проследив за его взглядом, и поникла:

– Я их почти не помню… – грустно призналась она, – Но они были похожи на меня, и я знаю их имена, пыталась изобразить… Так обидно, что эти портреты всё, что от них осталось…

Электромагнитные волны её мозга изменили активность, накатывали, бушевали, стремились разойтись штормом невыносимой печали…

– Прости, я не хотел! – поспешил сказать Солнце.

Хотел спора избежать, а сделал только хуже… Он разозлился на себя. Идиот!

– Всё нормально, – послышалось от неё, хотя Солнце знал, что она врёт, – Их не вернуть, так, что… Ничего страшного, – она слабо улыбнулась, – Хотя, если бы невозможные вещи случались, я бы душу отдала чтобы их вернуть. Глупо, да? Грумппир говорит это пройдёт, когда у меня будет… – она прервалась и тяжело вздохнула, – Давай не будем об этом. Хочешь посмотреть «Жёлтый»?

Солнце кивнул. Ему было всё равно, что смотреть, лишь бы поскорее закончить неловкий и бессмысленный разговор.

Касарай встала с дивана и поменяла маленький полимерный диск в устройстве проектора. Включили кино, стали смотреть. Не разговаривали, наблюдая за героями на экране.

Солнце то и дело поглядывал на Касарай. Она повторяла губами за актерами, а её «лепестки» были навострены выше некуда. Солнце следил за её электромагнитными волнами, пытался понять, как она слышит. Этого было недостаточно чтобы воспринять звуки также как она, но он теперь точно понимал, что для неё голоса и другие звуки звучат одинаково, она с трудом улавливает разницу между ними. Зато, когда начинались напряженные устрашающие сцены, Касарай совсем не пугалась и всё её внимание было привлечено к звукам – она вслушивалась в ультразвуковой шум и пыталась разобрать в нём слова, которых, конечно же, там не было. И только робко призналась, что этот шум похож на голос аскарина и, что она смотрит фильмы ужасов в основном из-за ультразвуков. Чтобы услышать что-то родное, близкое для себя, пусть и в форме нагнетающего, почти неразличимого большинством разумников, фона.

Время шло, фильм подошёл к своей развязке и кончился чёрной паузой, пошли титры. Солнце устало вздохнул. Ничего хорошего у него это кино не вызвало, но и плохого тоже. Он глянул на Касарай. Она свернулась на боку на своей половине дивана и спала, а некоторые её лепестки ещё слабо подрагивали на басах музыки.

Солнце нахмурился. ЭМВ-усилитель всё также грелся на голове Касарай.

Он уже думал разбудить её, чтобы забрать, но прислушался к электромагнитным волнам её мозга и помедлил. Они были ровные, спокойные, глубокие… Таких мерных Солнце уже давно не слышал. Он решил не будить Касарай и вернулся в свой номер, улёгся в постель и здесь её волны тоже оказались хорошо слышны.

Он постарался сосредоточиться на них. Их колебания низкие, но сосредоточившись на них, они стали укачивать Солнце. Он так и не смог заснуть полностью, удерживая концентрацию на них и до сигнала будильника пролежал в полудреме. Боялся, что, если заснёт, потеряет контроль и ему снова присниться кошмар.

Но этот полусон оказался лучше всех предыдущих настоящих «снов», пережитых на Мрайсикае.

––

– Вы не говорили, что вы доктор, – заметил Солнце, присаживаясь на кресло в апартаментах Груммпира и зажмурился в попытке выжать из век песок сонливости.

– Ох-хо, а я и не доктор, – ответил Груммпир и пролетел к дивану, – Я был клерком при совете Федерации от Империи Догрушвар. Ох-хо, моя должность была незначительна, я был молод, подъём по карьерной лестнице мне только предстоял. Но-хо-х на Мрайсикае пришлось усвоить множество медицинского материала. Хо-о, не могу сказать, что я испытываю страсть к этому делу, но мне пришлось в нём преуспеть. Значит, ох, говоришь, кошмары мучают?

Солнце опустил глаза в поисках ответа и его взгляд не нарочно остановился на приоткрытой двери спальни. Там под одеялом кто-то лежал, Солнце успел только заметить тусклый блеск под одеялом и дверь в спальню закрылась по усилию телекинеза Груммпира.

Сам Груммпир не придал значение своему действию:

– Хо-хо, ты должен понимать, что я далеко не психотерапевт, – продолжил Груммпир, – Могу предложить снотворное, но-хо-о его не так уж и много.

– Вы разве не можете сделать ещё?

– Хо-хо-хо, я не химик, друг мой, – виновато признался он, – Я знаю, как и что дать разумнику из медицинских инструкций, но проводить операции, приготовить лекарства, хо-хо-о… – он прикрыл глаза, – У нас есть лаборатория, но сколько бы я не пробовал, смешать что-то конкретное, хо-х, у меня не выходит. Я могу отдать тебе часть снотворного, но не всё, оно может ещё кому-то понадобиться.

– А я могу воспользоваться лабораторией?

– Ох-хо, конечно! – воскликнул Груммпир и притих, – А у тебя есть нужные навыки?

– Вроде того… – неуверенно начал Солнце, – У вас ещё остались медицинские инструкции или какие-нибудь материалы?

– Да, ох, всё есть, но ты должен понимать, что работа в лаборатории не должна мешать помощи Шра’аху. Ох-хо, я переживаю, что тебе станет тяжело с двумя делами сразу, поэтому не настаиваю, ох, а работа механиком должна стоять у тебя в приоритете, хо, она важнее.

– Да, я понимаю… – устало ответил Солнце.

– Смею предположить, что твои кошмары от смены обстановки и потери, хо-о… Твоя психика получила сильный удар, но со временем тебе станет лучше, когда ты освоишься, а пока, хо… – он подлетел к шкафу, осмотрел содержимое полок и отправил Солнцу по воздуху пузырёк, – Не знаю сколько тебе может потребоваться, но начни с двухсот миллиграмм.

Солнце принял пузырёк, на нём маркером было написано множество названий и все кроме «Снотворное 1/100» были перечеркнуты.

– Спасибо, – устало сказал он.

– Я могу ещё чем-нибудь помочь, хо?

– Нет, я пойду, – Солнце встал с кресла, и его голова немного вскружилась, прошедшей ночью хорошего сна было маловато, – Спасибо.

– Ох-хо, хорошего дня! Я на связи, хо! – Груммпир помахал ему вслед.

Солнце вышел в коридор и закрыл за собой дверь в апартаменты Груммпира. Здесь его ждала Касарай, она встрепенулась, встретившись с ним взглядом.

– Здравствуй, Касарай, – поздоровался он слабым голосом, ещё борясь с сонливостью, – Что-то случилось?

Касарай опустила глаза и достала из-под тканей плаща металлический обруч ЭМВ-усилителя и протянула ему. Солнце взял обруч и нанизал его на одно из обрубленных щупалец, уже начавших потихоньку отрастать заново:

– Спасибо, я как раз думал напомнить…

Касарай улыбнулась, кивнула и начала печатать сообщение на коммуникаторе. Из-за недостатка сна Солнце боролся не только с сонливостью, но и раздражительностью. Поэтому, поняв, что сейчас Касарай опять будет долго печатать и тратить время, он устало вздохнул, оперся рукой на стену за Касарай и пригнулся к ней.

– Я тебя слушаю. – спокойно сказал он.

Касарай подпрыгнула на месте, смутилась от такой близости и отбежала от него на пару шагов. Виновато опустила глаза, робко поклонилась, отправила сообщение и побежала по коридору со всех ног.

Солнце устало проводил её взглядом, опомнился и грубо схватился рукой за собственное лицо. Социальный идиот! Совсем концентрацию потерял на недосыпе… Если буду так ложать в течение всего дня, то… Тем временем его коммуникатор получил сообщение от Касарай, отправленное за секунду до бегства.

Касарай:_Прости что заснула и нивернула сразу. Ты ни думай, что мне ни панравилась твоя компания. Мы можем ещё чтонибудь пасмотреть если хочеш. Я_

Дописать она явно не успела.

Солнце устало вздохнул и нахмурился. Нужно сосредоточится на работе. Интересно, усталость пройдёт если её игнорировать достаточно долго? И как люди вообще умудряются ходить так подолгу каждый день? Уже столько времени прошло, а я всё никак не привыкну… Словом, мысли его были далеко не по делу. Может, залечь в спячку цикла на три? Или вообще на мих? Нет… Так не получится.

––

Ближе к обеду того же дня Солнце широко зевал на ходу с двумя ящиками в руках. Он прошёл холл, вышел через главный вход Отеля и оказался в Форте. Переступив порог, на него сразу хлынул жаркий и влажный воздух Сада.

Высокая стена Форта из различных обломков окружала вход в Отель полукольцом, венчалась металлической проволокой под напряжением и несколькими автоматическими турелями, направленными в Сад. За стеной расстилалась открытая поляна, а сами деревья начинались гораздо дальше, но даже отсюда они поражали своей высотой и массивностью. Солнце не в первый раз оказывался здесь, но он ни разу не выходил дальше Форта – сам Сад считался спорной территорией между Клубом и Племенем – зачастую, одной его половиной пользовался Клуб, а второй, на противоположном конце Сада (ближе к носу корабля), держало под контролем Племя; граница между территориями была условная, так что даже сам выход в Сад вблизи Форта мог обернуться большими неприятностями. Но Свирэда и Харду это не пугало.

Глаза Солнца наконец привыкли к яркому свету Звезды, и он заметил Свирэда. Тот стоял у открытых ворот в Сад с кружкой горячего напитка в руке.

Он поднял глаз наверх, рассматривая яспригая, кружившего над куполом Сада:

– А вот и наше чудище, – сказал он и, посмотрев на Солнце, презрительно фыркнул.

– И вам добрый день, – Солнце поставил на песчаный пол ящики с турелями и размялся, – Какие?

– Те две, – Свирэд кивнул на пару турелей слева и уставился в открытые ворота в Сад.

Солнце встал на площадку поустойчивее и потянулся к сломанной турели, обхватил её щупальцами и поставил перед собой. Осмотрел, кивнул на повреждение и принялся собирать одну из турелей, что принёс с собой.

Свирэд молча поглядывал на него, часто возвращая взгляд к Саду и яспригаю. Когда турель была почти собрана, циклоп сказал рычащим голосом:

– Каждый день там крутится, могу поклясться, что это одна и та же тварь. Бесит… – а потом глянул на Солнце и спросил, – Шра’ах наконец сообразил что-то новое?

– Нет, эту я сделал, – ответил Солнце, закручивая винты, – Для боезапасов пневматических нужно много материалов, к тому же они быстро изнашиваются из-за собственной отдачи. Поэтому я сделал лазерные.

– Да ну? – презрительно процедил Свирэд, – Хочешь до тла сжечь ошгариков? Или Сад?

– Температура лазера всего триста градусов, – равнодушно ответил Солнце, – Температура горения древесины больше пятиста, но… В общем, ошгарики не загорятся, но этого будет достаточно чтобы они отступили. Они же полуголые ходят, такая мягкая и влажная кожа как у них должна быть чувствительна к ожогам, – он закончил сборку и включил турель, осмотрел; её камера в спарке с лазером осмотрели Форт и уставились на Свирэда.

– Эй, отверни её от меня! – прорычал Свирэд.

– Она не выстрелит в тебя, я чётко задал параметры и улучшил нейросистему, – поспешил заверить Солнце, – Ещё провел небольшой анализ сломанных, вычислил наиболее уязвимые места и характер повреждений, – он постучал по щиту на турели, – Эту просто так не сломаешь, – он улыбнулся и принялся водружать лазерную турель на место сломанной, – Может, сделать похожую на подвижном модуле? Тогда она сможет патрулировать территорию.

– Я смотрю тебе совсем заняться нечем? – сердито процедил Свирэд и отпил из кружки, глянув на поляну за открытыми дверьми.

– Вообще-то есть, поэтому и стараюсь выполнить работу качественнее, чтобы…

– Харда! Ну что там? –перебил Свирэд громким криком, брошенным на поляну.

Солнце недовольно вздохнул.

За прошедший месяц ему удалось найти общий язык со всеми в Клубе кроме Свирэда. Циклоп явно его презирал, не упускал возможность осудить или, как сейчас, просто игнорировать. Солнце сначала не придавал этому значение, но потихоньку отношение Свирэда начинало его раздражать. И пока что он решил мириться с этим.

На другом конце поляны, у большого ствола, стояла Харда и махала им рукой, подзывая к себе.

– Пойдём, чудище. Вечно девки сами разобраться не могут.

– В Сад?! – опешил Солнце и отвёл взгляд, – Я, пожалуй, закончу с турелями…

– Да не ссы! – Свирэд подошёл к Солнцу и встряхнул его за плечо, подняв на ноги, заглянул в глаза, – Кучки тупиц испугался?

Солнце напряженно сглотнул, но последовал за Свирэдом в Сад.

За воротами простилалась площадка из мелкого мусора и песка, а дальше начиналась травянистая поляна и стволы деревьев. Солнце несомненно опасался встречи с ошгариками, но больше его тревожил Свирэд.

Его смущало прикосновении травы к своей коже – он шёл по полю впервые. Его кожа значительно утратила чувствительность, став способной выдерживать вакуум космоса и широкий диапазон температур, но от самой ходьбы через густую растительность, её шелест, звук с которым ломались тростинки под ногами, ему было не по себе. Он и сам не понимал почему.

Они прошли с три десятка шагов и остановились у большого ствола, у которого их ждала Харда. Глянув на Солнце, её веки прикрылись в улыбке:

– Привет, звездочка.

Свирэд едва слышно прорычал и заметно напрягся. Солнце безучастно поздоровался, осматривая ствол:

– Добрый день…

Ствол большого дерева овит простейшими веревками, перевязанными друг с другом по виду корней, на них увешаны кости и деревянные маски, а у корней находилось небольшое сооружение вроде небольшого постамента из груды камней, и он весь был уставлен корзинами с орехами, ягодами и цветами. Тут же была плетенная клетка, в которой, нахохлившись, ютились маленькие пернатые зверки, похожие толи на птиц, толи на рыб, но всё равно очаровательные.

– Что здесь у нас? – тихо прорычал Свирэд, – Новый отстроили?

– Как видишь, – пожала плечами Харда, – Смотри, они даже пиртов наловили.

– Похоже на алтарь, – заметил Солнце.

– Вероятно он-с и есть, – пожала плечами Харда, – Уже второй за последнее время, первый мы разбили.

– Зачем? – удивился Солнце, – Может, это такой жест добрых намерений?

– Ага, щас! – язвительно буркнул Свирэд, – У них их полно по всему Саду, но последние два слишком близко к Форту. Они так территорию метят. Оставляют этакие точки-поддержки чтобы самим перекусить если застрянут далеко от Деревни. Мы не можем позволить себе подпускать их так близко! Разрушим его и дело с концом!

– А может и вправду жест-с добрых намерений? – предположила Харда, – Они обычно не делают точки-поддержки такими заметными, к тому же-с они притихли в последнее время. После того как мы им диверсию устроили пару михов назад они перестали ходить большими группами близко к нам. Ты ведь тоже заметил по следам?

– Ерунду тут не неси! – процедил Свирэд, – Какая добрая воля от дикарей, Харда? Глаза протри!

Харда недовольно ухмыльнулась.

– А-ш ты закрой, – она поторопилась добавить пока Свирэд не взбесился, – У тебя вообще выходной. Иди спать уже-с!

– И без тебя разберусь, женщина! – крикнул он, указав на неё пальцем и направился к Форту, тихо рыча.

Когда он оказался достаточно далеко, Солнце спросил:

– Что это с ним?

– А-с, не обращай внимание, – махнула она рукой, – Его часто заносит. Свирэд относится к той категории разумников, что не признаёт своих ошибок. А как не выспится, вечно злой ходит. Проблема в том, что высыпается он редко. – улыбнулась она.

– Да? – удивился Солнце, – Почему?

– А-с бездна его знает, – ответила Харда, глядя в след Свирэду, – Он даже мне не рассказывает. А ведь мы часто спим вместе.

Солнце опешил от таких подробностей и отвел глаза. Харда усмехнулась и не сильно ударила его в плечо:

– Да-с ты глаз не вороти, тут все свои! – и глянула на алтарь, – Давай просто припасы отсюда заберём? Вдруг, они ещё принесут, если алтарь оставим? Мне интересно, что будет…

– Думаешь, это всё-таки алтарь?

– У них в Деревне есть похожий, но побольше, а ещё здесь было это, – она протянула ему маленький предмет похожий на звезду.

Солнце взял его, осмотрел. Это был маленький глиняный человечек с кучей конечностей, несуразный, но Солнце узнал в нём себя и испуганно посмотрел на Харду.

– Свирэду не показывай, – улыбнулась она, – Ты и так много шуму навёл своим прибытием, а если узнает, что ошгарики для тебя алтари строят, так вообще в истерию впадёт.

– Но что это значит?! – воскликнул Солнце и сразу притих до полушепота, опасаясь, что его услышат, – Как… Почему я? Думаешь, это для меня? – спросил он, глянув на алтарь.

– Ошгарики впечатлительные и что у них на уме один балдж галактический знает-с, – она помолчала, попробовала воздух и добавила, – Но у меня есть предположение. Ты же-с знаешь, что ошгарики поклоняются Плесени? А ты со своими конечностями отдаленно на неё похож. Так может они приняли тебя, ну-с не знаю, за её посла какого-нибудь?

– Может… – задумчиво ответил Солнце, осматривая фигурку, потом глянул на Свирэда, вернувшегося в Форт, – Чем я ему так не нравлюсь?

– Слишком много думаешь, звездочка – Свирэду по умолчанию много чего не нравится, не бери в голову. Ну-с так что? – она шагнула ближе к нему, попробовала воздух у его лица и навострила на него треугольные уши, – Есть планы на вечер?

Солнце сердито глянул на неё:

– Есть, – он положил фигурку в карман, подобрал корзины и клетку с алтаря, – И работы ещё много. Пойдём.

– Как скажешь, звездочка, – кокетливо ответила она.

Они вернулись в Форт, Свирэд всё ещё был здесь. Он стоял посреди Форта над какими-то обломками и с высока осматривал их.

– Пытаешься познать хаос, Свирэдик? – протянула Харда, когда они подошли к нему.

– Да вот смотрю какое барахло наше чудище притащило, – процедил Свирэд и со злобной ухмылкой глянул на Солнце, – Странный механизм. Я таких ещё не видел.

– Это что, моя турель? – узнал Солнце детали под ногами циклопа.

– Ну такое, в общем… – не придав значение его словам, продолжил циклоп и наступил на деталь турели, перенося вес на ногу, давил её…

– Что ты делаешь?! – воскликнул Солнце и поставил корзины, – Прекрати!

– Что-ш за тьма, Свирэд? – возмутилась Харда.

– Чудище сказал они прочные, – прорычал он и ещё больше смял турель, – Проверим?

Солнце видел, как проминается в площадку внутренний блок, деформируется хрупкая конструкция из плат и проводков. Раздался треск. Сонливость Солнца испарилась, оставив место злости, его кровь так и закипела, а щупальца и кулаки напряжённо сжались.

– Перестань! – крикнул он.

А Свирэд только хищно усмехнулся.

Впил в детали сильные пальцы ступни и пинком бросил блок в стену возле Солнца. Деталь разбилась на осколки и осыпалась мусором. Солнце застыл с открытым ртом, его злость сменилась лютой обидой и его бросило в дрожь. Он опустил голову, едва сдерживаясь, чтобы не посмотреть на Свирэда исподлобья и не сделать ситуацию ещё острее.

Свирэд тяжелым шагом подошёл, навис над ним и фыркнул, что аж волосы на голове Солнце примялись и встали дыбом. Его голос звучал ещё более грозным рычанием, чем обычно, говоря, Свирэд скалился звериными клыками:

– Вот и нет твоей ненаглядной турели, чудище. Что теперь будешь делать? Врежешь мне? Или заплачешь? Давай! Ты же так старался…

– Свирэд, прекращай! – зашипела Харда, встала между ними и оттолкнула их друг от друга, – Они же нам нужны, с какой бездны ты-с творишь!

Свирэд презрительно фыркнул и отстранился:

– Просто доношу до нашего отброса, что не стоит вкладывать надежду на столь хрупкую вещь. Ошгарики всегда их ломают. И когда сломают нужно быть готовым лично встретиться с ними, – он надменно перевел взгляд на Солнце, – Что так и будешь стоять? Или проверим на что ещё ты годишься, чудище? Интересно как ты с теми дикарями справился при последнем налёте, – потом ласково посмотрел на Харду, – Небольшой спарринг, дорогая. Ничего опасного.

– Ещё чего-с! – она подняла на него палец, – Не в таком настроении, Свирэд! Хватит парня доставать! Или на ультиматум напрашиваешься?

– Всё в порядке, – спокойно ответил Солнце, наконец взяв себя в руки, – Я починю, – и улыбнулся.

Харда и Свирэд недоуменно посмотрели на него. Щупальца Солнца быстро собрали все детали обратно в ящик, и он взял его в руки.

– Хорошего дня! – сказал он с улыбкой напоследок и вернулся в Отель, ловя спиной злобный взгляд Свирэда и удивленный Харды.

Он запрещал себе злиться. Затолкал гнев глубоко в себя, вернулся в свои апартаменты, закрыл за собой дверь и наконец остановился посреди гостиной.

А потом со всей силы бросил ящик в стену.

– Тьмущий Свирэд! – крикнул он и взялся за волосы, кипя от злости, – Он хоть знает сколько времени заняла настройка? А пульсатор только каких сил стоил! – резко запал в нём иссяк и голос его стал тихим и печальным, – Как он… Он хоть знает, как…

Чувства нахлынули на него, обрушились многотонным грузом на плечи. Солнце злился. На Свирэда, на себя, на этот безднов корабль, на котором он застрял! На то, что ничего не помнит… Он упал на колени. Мысли о забытом перевели гнев в ледяную тоску, он приобнял себя за живот. Пытался успокоиться, дрожал.

– Я не понимаю, просто не понимаю… – сказал он пустоте перед собой, – Я же всё делаю, выкладываюсь, а они… То есть он! Я не понимаю, что я делаю не так… Почему он такой злобный? Почему…

В дверь его апартаментов раздался стук. Солнце не ответил. Решил подождать, пока незваный гость уйдёт.

Стук не повторился, отворился электронный замок. В гостиную вошла Касарай с ящиком в руке. Завидев лицо Солнца, она секунду вопросительно смотрела на него, потом поставила ящик у двери и подошла. Солнце поспешил вытереть лицо рукой и снова запихнуть чувства подальше. Он снова выглядел спокойным и слабо улыбался, но только снаружи. Оставлю это до вечера, всего лишь нужно перенастроить гормональный фон…

Касарай присела перед ним, сделала неопределенный жест рукой и вопросительно посмотрела на Солнце, прося объясниться.

– Всё нормально, Касарай, – ответил Солнце, – Просто немного ошибся, ничего серьёзного. Исправлюсь.

Касарай сердито посмотрела на него. Ещё и ей не нравлюсь…

Она нахмурилась, тяжело вздохнула, пригладив руками кожистые пластины на голове, а потом придвинулась своим лбом к Солнцу, между ними оставалось всего с десяток сантиметров. Её губы шевельнулись и из них вышел тихий переливистый скрипучий писк, но Солнце услышал значение её слов в электромагнитном диапазоне: