Через год в это же время

Канун Нового, 2016 года

Гамак Минни был почти идеальным. Он висел под правильным углом между двумя пальмами, и голова в нем лежала немного выше, чем ноги. Минни могла откинуться на спину и смотреть на море, попивая через соломинку кокосовое молоко. Ее курчавые каштановые волосы были влажными и хрустящими после утреннего купания в море; лицо слегка загорело и покрылось веснушками после двух недель пребывания на солнце – она являла собой картину полного удовлетворения. Впрочем, грубая хлопковая ткань гамака слегка раздражала ее, мешая как следует насладиться последними моментами пребывания в раю.

– Не хочется улетать сегодня, – тоскливо сообщила она Лейле, лежавшей в соседнем гамаке.

– Но это единственный рейс, который доставит нас в Дели вовремя, чтобы мы успели на самолет домой. К тому же билеты дешевые, потому что – догадываешься? – ты не единственная, кому не хочется путешествовать в канун Нового года, – ответила Лейла.

Минни испустила протяжный вздох:

– Но разве мы не можем просто остаться здесь, вечно жить в гамаках и пить кокосовое молоко?

– Не думаю, что муниципальный совет Ислингтона позволит мне работать удаленно. Сомневаюсь, чтобы самые беззащитные члены общества, за которыми я присматриваю, одобрили разговор с патронажной сестрой по Skype, которая болтается где-то на пляже.

Минни засмеялась, вертя в пальцах прядь своих волос:

– Ты не понимаешь. У меня просто чувство, что сегодня вечер воскресенья и завтра нужно идти в школу. Через двадцать четыре часа мы обе вернемся на работу, ты к Страдалице Элейн, а я к Извращенцу Питу с вонючими ногами.

– Да уж, – согласилась Лейла. – Как вообще такие люди могут чем-то руководить? Я вижу множество тех, кто готов работать без передышки, но мы живем в мире, где на воротах стоят Извращенец Пит и Страдалица Элейн.

– Ну, когда ты начнешь руководить шоу, я, наверное, увижу прекрасную толпу бродяг и бездомных… хаотическую шамболическую утопию!

Лейла засмеялась:

– Да, я буду править именно под таким манифестом.

Минни посмотрела на море. Трое местных мужчин в голубой рыбачьей лодке качались на бирюзовых волнах. Один из них завел мотор, тот с нездоровым грохотом ожил, испуская клубы черного дыма, и лодка помчалась к горизонту.

Это была идея Лейлы – поехать на Рождество в Индию. Лейла убедила Минни в том, что ничто лучше каникул не поможет пресечь полосу неудач. До этого Минни только раз выезжала за пределы Англии. Ее родители тогда решили, что могут позволить себе семейный отдых, и приобрели путевку в Аликанте. Но Индия по сравнению с Испанией была совершенно другим миром, и уж конечно, и говорить не приходилось о том, чтобы сравнивать ее с холодной серой зимой у них дома. Когда они вышли из самолета, то почувствовали удар по всем ощущениям, словно впервые увидели краски «Техниколора».

И было нечто волшебное в том, чтобы очутиться в чужой стране вместе с лучшей подругой. Минни и Лейла быстро обнаружили новое блюдо, полюбившееся им обеим, – пряные самосы. Девушки хохотали так, что начинали задыхаться, когда ездили на тук-туках, или лежали рядом на пляже, очищая кокосы и поверяя свои мечты звездам.

Но хотя это были незабываемые десять дней, обе они впервые уехали на Рождество от своих родных, и обеим казалось странным, что на столе нет индейки, а рядом не стоит елочка. Впрочем, они прихватили с собой маленькие привычные символы праздника. Положили в чемоданы миниатюрные носки друг для друга и открыли их на пляже рождественским утром, зарывшись босыми ногами в песок. Надели дешевые рождественские шляпы, съели на завтрак растаявший «Шоколадный апельсин Терри». Лейла подарила Минни чудесные серьги с изумрудами и колпак шеф-повара с вышитой спереди надписью «Пироги Минни».

– Это на то время, когда у тебя будет собственный пекарный бизнес, – пояснила она, подталкивая подругу локтем.

У Минни в горле набух ком. Управлять собственной кейтеринговой компанией было ее давней мечтой. Минни лишь однажды упомянула об этом при Лейле, когда основательно напилась, – и была изумлена тем, что Лейла запомнила тот разговор.

Минни раздраженно почесала ногу. По всей ее коже расползлись маленькие красные припухлости.

– Лейла, похоже, у меня аллергия на тот крем от загара, который ты мне дала.

Вдруг сбоку от гамака Минни появилась голова Лейлы; ее яркие зеленые волосы растрепались от влажного воздуха, а фальшивый загар на лице стал слишком оранжевым, – она походила на свихнувшегося умпа-лумпу из фильма «Вилли Вонка и шоколадная фабрика». Минни дернулась от неожиданности, пролив на себя сок.

– Не подкрадывайся ко мне вот так! – закричала она, смахивая капли с халата.

– Твой дружок вернулся! – сообщила Лейла, возводя взор к небесам и в то же время обвиняюще показывая пальцем вниз, на собаку, стоящую на песке рядом с ней.

– Блохастый Песик! – воскликнула Минни, вываливаясь из гамака, чтобы поздороваться с ним.

Пес бросился к Минни и принялся облизывать ей лицо. Блохастый Песик был грязной серо-белой дворняжкой, с коротким хвостом, хромой. Всю неделю он таскался за девушками. Минни просто влюбилась в его добродушную мордочку и в первый их вечер в домике на пляже дала ему немного рыбных остатков. Вследствие ее доброты он повсюду, словно тень, следовал за ними.

– Не позволяй ему тебя лизать! – воскликнула Лейла, кривясь.

– Бедняжка, – сказала Минни, нежно почесывая пса за ухом. – Он как будто знает, что мы уезжаем, вот и пришел попрощаться.

– Ему только труднее станет, когда мы уедем. Где он теперь будет находить еду? – проворчала Лейла.

– С ним все будет хорошо, ты посмотри на него. Кто устоит перед такой мордашкой? – Минни потерлась носом о собачий нос.

– Минни, полагаю, что дело не в аллергии, это, скорее, блошиные укусы, – заявила Лейла, с отвращением взмахивая руками.

– Ты так считаешь?

– Ну если уж ты решила завести отпускной роман с Блохастым Песиком…

– Это всего лишь глупая кличка… Ты ведь не думаешь, что у него на самом деле блохи, нет? – встревоженно спросила Минни.

– Думаю. Думаю, они у вас обоих. Не стану садиться рядом с тобой в самолете.

В аэропорту Минни начала потеть, как только они вышли из такси. Она то и дело проверяла, на месте ли ее паспорт, бумажник, чемодан, уверенная, что любой из этих предметов могут украсть в любой момент.

– Расслабься, мисс Паранойя! Ты только привлекаешь к себе внимание, показываешь, где ты держишь бумажник, – предостерегла ее Лейла.

Воздух в терминале аэропорта был холодным по сравнению с душной жарой снаружи. В просторном современном зале повсюду были очереди: на сдачу багажа, на то, чтобы упаковать чемодан в пленку; очереди змеились по помещению, видимо, в никуда.

– Ой, тут кафетерий! Может, выпьем кофе с этими аппетитными пряными самосами? – спросила Лейла, кивая в сторону кафе у самого входа.

– Не буду есть ничего, пока не доберусь до дома, не хочу искушать судьбу, – ответила Минни, покачивая головой и крепко сжимая губы.

При досмотре багажа Минни продолжала потеть и отчаянно чесать руки.

Лейла протянула ей влажную салфетку.

– Минни, не делай такой виноватый вид, а то они устроят нам полную проверку! – прошипела она.

Когда чемодан Минни проезжал мимо сканера, сидевший перед экраном человек подозрительно всмотрелся в Минни. У него были аккуратные каштановые усы и темные волосы, расчесанные на идеально прямой пробор, а голубая форма выглядела свежей, накрахмаленной; его взгляд несколько раз устремлялся то к Минни, то к экрану перед ним. Потом он махнул рукой коллеге, показывая на экран, затем на Минни.

– Мисс, это ваш чемодан? – спросил высокий худой мужчина в старомодных очках и не такой аккуратной форме; он кивнул Минни с другой стороны конвейера.

– Да, – подтвердила Минни.

Ну точно, кто-то подсунул в ее чемодан наркотик, и теперь ей придется гнить в индийской тюрьме ближайшие двадцать лет. Вполне предсказуемо.

– Пожалуйста, идите сюда, мисс, – позвал ее высокий мужчина.

Она прошла следом за ним в какую-то маленькую комнату, мужчина пониже нес ее чемодан. Минни оглянулась на Лейлу, а та покачала головой и развела руками.

– Могу я заглянуть в чемодан? – вежливо спросил невысокий.

– Конечно, – ответила Минни. – Делайте что хотите.

Высокий сказал что-то на конкани. Невысокий аккуратно выложил на скамью одежду Минни, а потом достал какую-то продолговатую коробку. Это был подарок Лейлы на день рождения Минни, аккуратно упакованный. Лейла бросила его в чемодан Минни в последнюю минуту, потому что ее собственный был набит битком индийскими штанами пастельных оттенков, вязаными крючком топами и всевозможными ароматизированными деревянными украшениями, которые она покупала у торговцев на пляже.

– Что здесь? – спросил невысокий, придвигая коробку к Минни.

Высокий нахмурился, взял какой-то планшет с бумагами и начал перелистывать их.

– Я не знаю. Это подарок на мой день рождения.

Минни почувствовала, как скрутило живот. Могла ли Лейла купить ей какие-то таблетки? Конечно же нет!

Мужчины переглянулись. Высокий опять что-то сказал на конкани и постучал пальцем по планшету.

– Можно открыть? – спросил невысокий.

– Конечно, – кивнула Минни.

Может, там что-то вроде бомбочки для ванны, а сенсоры сочли ее похожей на настоящую?

Невысокий начал аккуратно разворачивать обертку, и вот появилась длинная пурпурная пластиковая коробка с надписью «Безумный кролик». Сквозь окошко в коробке был виден длинный розовый фаллический жезл. Минни покраснела как свекла. Чертова Лейла… как это унизительно!

– Что это такое? – спросил невысокий таможенник, наклонив голову набок.

– Ох… э-э… это просто шутка, подарок от моей подруги…

Оба мужчины смотрели на нее пустыми глазами. Минни сжала кулаки, чтобы перестать чесаться. Высокий показал на записку, вложенную в коробку. Второй начал читать:

– «Эй, детка, поимей оргазмический день рождения и нехреновый Новый год. Кому нужны мужчины, а?»

Слово «оргазмический» он прочитал как «орр-газ-мисе».

– Что значит «нехреновый»? – спросил высокий.

– Ох, это… это трудно объяснить, это не переводится… – пробормотала Минни, закрывая лицо липкими горячими ладонями.

Ей уже хотелось, чтобы у нее нашли наркотики.

– Это морально порочный предмет, – сурово заявил невысокий. – Вы продаете это в нашей стране?

– Ой, нет, нет, я это не продаю! Зачем бы мне это продавать?

– Продавать морально нечистые предметы в Индии запрещено, – сказал высокий, покачивая головой и постукивая пальцем по планшету.

– Правда? – Минни искренне удивилась. – Я этого не знала, и, как я уже сказала, это просто подарок. Я даже не знала, что он тут лежит.

– Вам придется подождать здесь. Заполните вот эту форму, – сказал невысокий.

– Очень длинная форма, – мрачно кивая, добавил высокий и подал Минни папку, набитую бумагами.

– Но мой рейс, я же опоздаю на самолет! – воскликнула Минни.

Двое мужчин стали о чем-то переговариваться, пока Минни отчаянно чесала руки. Наконец они снова повернулись к ней, и она застыла.

– Если вы оплатите штраф вместо заполнения формы, то можете успеть на самолет.

Минни порылась в своем бумажнике и достала последние пятьдесят рупий.

Мужчины посмотрели на ее жалкую наличность.

– Нет, это дорого, – сказал невысокий. – У вас есть еще?

Минни уныло качнула головой. Невысокий придвинул к ней бумаги и постучал по ним пальцем:

– Сегодня не ваш день, мисс.

Девушки провели ночь на полу в зале аэропорта. Минни отчасти злилась на Лейлу, подсунувшую ей незаконную сексуальную игрушку, а отчасти была благодарна подруге за то, что та осталась с ней, а не улетела в Дели одна. Лейла так хохотала, узнав причину их задержания, что слегка намочила штаны, ей пришлось пойти в туалет и надеть последнюю пару чистых брюк. Минни заявила, что ей понадобится больше времени для того, чтобы увидеть во всем этом смешную сторону.

Они пытались устроиться поудобнее на полу, положив под головы рюкзаки, а вокруг сияли огни вечно бодрствующего аэропорта. В три ночи Лейла толкнула Минни ногой:

– Эй, ты не спишь?

– Нет, – вздохнула Минни.

– Я вчера тебя не спросила… где бы ты хотела очутиться в это же время в следующем году?

Обычный новогодний ритуал Лейлы. Ей нравилось задавать этот вопрос и себе, и тем, кто был с ней: где бы они хотели оказаться в это же время через год?

– Только не на полу аэропорта с кучей блох, – ответила Минни.

– Я серьезно. Куда бы ты хотела попасть? Чего бы ты хотела достичь к двадцать седьмому дню рождения?

Минни снова вздохнула, потакая подруге:

– Наверное, мне хотелось бы больше не грустить из-за того, что Тарек от меня ушел.

– Ох, Минни, стоит ли тратить такое желание на какого-то Тарека? Что еще?

– Хотелось бы иметь работу, которая хотя бы немного мне нравилась. И хотя бы время от времени иметь возможность покупать чай «Теско», а не самый дешевый… Ну ты ведь меня знаешь… я девушка с огромными амбициями, – невесело произнесла Минни.

– Минни, у меня есть отличная идея, – заявила Лейла, передвигаясь по полу и наконец садясь поближе к Минни. – Нам с тобой следует начать свое дело.

– И какое? Контрабандой ввозить в Индию сексуальные игрушки?

– Нет, нам нужно печь пироги для нуждающихся. Ты займешься пирогами, а я найду благотворительные организации для финансирования. – (Минни посмотрела на подругу, проверяя, насколько та серьезна.) – Да, Минни, твои пироги потрясающие! Ты для меня Королева Пирогов! Тебе просто нужен кто-то для команды, чтобы ты приобрела уверенность!

– Королева Пирогов… это напоминает кого-то очень толстого, – сказала Минни, но почувствовала, что ее сердце забилось быстрее.

– Ты будешь их печь, и мы воспользуемся моими связями в социальных службах, чтобы доставлять их тем, кто нуждается… Ну вроде кухни на колесах или чего-то в этом роде. Уверена, я найду деньги. Это же будет новая инициатива в области небольшой благотворительности. Ох, ох… – Лейла взмахнула кулаком, как бы подтверждая свои слова. – И мы сможем нанять людей, которым нужна передышка в жизни… Вот это мысль!

– Ты хочешь, чтобы мы организовали кухню на колесах? – уточнила Минни, глядя на подругу так, словно та предлагала ей создать бизнес по гаражным распродажам термобелья.

– Да ты подумай, это вовсе не безумная идея! Полагаю, ты просто растеряла свою страсть к кулинарии, слишком долго готовя для всяких богатеньких и неблагодарных клиентов. Представь, что ты готовишь то, что тебе нравится, и для людей, которые действительно это оценят? И как будет весело целыми днями работать вместе! Мы просто будем делать хорошее дело, отвозить вкусные вещи людям, которые не могут ходить по магазинам, или тем, кто просто не в силах уже готовить. «Пироги с доставкой», или «Летающие пироги», или «Привет, Вкусный Пирог»?

Минни помолчала немного.

– Ладно.

– Ладно? – повторила Лейла, словно согласие Минни ее удивило.

– Да, давай это сделаем, только не под такими названиями, – сказала Минни. – Я уже придумала идеальный вариант.

Второе января 2020 года

Кухня «Ничего трудного» находилась в восточной части Лондона, на неприметной боковой улочке в Далстоне. Это была та часть города, куда еще не добралась идея облагораживания, здесь закусочные красовались рядом с похоронными агентствами и заброшенными магазинами пластинок. На фасаде красовалась надпись «Дворец тандыра», подчеркнутая полосками зеленой краски. Раньше в этом доме был какой-то индийский ресторан, но у Минни с Лейлой пока не было денег даже на то, чтобы по-настоящему изменить вывеску. Но они сочли это чем-то вроде доброго знака: они вернулись из Индии с новыми планами и тут же нашли заброшенный индийский ресторан, предлагавший им шанс получить его в аренду.

– Надеюсь, вам, девочки, повезет здесь больше, чем нам, – уныло сказала миссис Мохан, помогая им освободить все ящики и буфеты. – Но уж лучше вы, чем еще один KFC или «Цыпленок пири-пири».

Четыре года спустя на стальной дверце холодильника по-прежнему висела фотография семьи Мохан. Девушки нашли ее уже после того, как перебрались сюда, и у них не хватило духу выбросить последнее свидетельство тяжелого семейного труда.

По пути на работу Минни купила кофе на всю команду. Вообще-то, она не могла себе этого позволить, но подумала, что все нуждаются в моральной поддержке. Она проснулась в два часа ночи, чувствуя себя пьяноватой и неуверенной, потом отпраздновала оставшуюся часть дня своего рождения, приготовив огромный испанский омлет с весьма подозрительным набором ингредиентов, найденных в холодильнике. Рано утром она слушала музыку и прибиралась, а Лаки с подозрением наблюдал за ней со своего теплого местечка на холодильнике.

Теперь было уже второе января – любимый день года для Минни, день, от которого оставалось максимальное время до ее следующего дня рождения. И потому, несмотря на все, что случилось накануне, она весьма бодро отправилась на работу. Утром Грег уже пытался позвонить ей. Она не ответила; она ехала в автобусе и просто не хотела портить себе настроение спорами. Грег мог быть весьма необщительным, когда его это устраивало. Если он писал большую статью, то мог несколько дней не подавать о себе никаких вестей. Возможно, ему пошло бы на пользу, если бы и Минни вдруг оказалась не слишком доступной.

– Я принесла кофе! – крикнула она, врываясь в дверь, и старомодный колокольчик над ней звякнул.

– О, ты просто чудо! – заявил Алан, беря один стакан.

– Алан, спасибо, что приняли нас в канун Нового года, мы оба прекрасно провели время!

– Всегда к вашим услугам, – поклонился Алан.

Алан, их водитель, развозивший заказы, был высоким худым мужчиной за пятьдесят, с постоянно кривящимися губами. Он обладал бледной нездоровой кожей и широко расставленными кошачьими глазами с тяжелыми веками. При взгляде на него Минни часто думала о каком-нибудь поэте XVIII века с измученной душой. Раньше Алан был капитаном речных судов, но какой-то несчастный случай с якорем превратил его в «сухопутного увальня». Никто не знал, что это было за несчастье или как именно пострадал Алан. Он не любил об этом говорить.

– А ты принесла что-нибудь без молока? – спросила Флер, быстро оглядываясь.

– Нет, увы, только капучино, причем с коровьим молоком, – выразила сожаление Минни.

Флер вздохнула, но тем не менее протянула руку к одному из стаканов. Флер сидела у них на телефоне. Ей было двадцать два, и она увлекалась разными диетами. Сегодня шел второй день веганства. С изящной длинной шеей и почти белыми волосами Флер напоминала прекрасного высокомерного лебедя, и казалось, что она зашипит, если вы подойдете слишком близко.

Флер пришла к ним два года назад. Тогда здесь работали только Лейла и Минни, но бизнес начал разворачиваться, и им понадобилась помощь с приемом заказов. Флер явилась на собеседование с собственным предложением. Она объяснила, что учится на курсах программистов, но не может заниматься этим дома, так как ее мать уверена, что от Интернета у людей начинается астма, а потому ни за что не позволит установить у них дома Wi-Fi-роутер. Флер сказала, что готова работать четыре дня в неделю, но они могут платить ей только за три, если позволят в свободное время выполнять учебные задания.

Они дали девушке работу, потому что звучало это неплохо. Но позже Минни гадала, имелось ли хоть слово правды во всей этой истории о матери Флер и учебе. Флер никогда не упоминала о своих родителях, никогда не спешила домой и два года спустя все еще училась на шестимесячных курсах программистов. Лейла предполагала, что на самом деле Флер – одна из гламурных лондонских побродяжек, которой просто хотелось сидеть где-нибудь в тепле и рыться в социальных сетях.

– Лейла уже пришла? – спросила Минни.

– Нет, – ответила Флер, снимая крышку со своего стакана и заглядывая в него с таким видом, словно надеялась обнаружить все-таки не коровье, а соевое молоко. – Ох, а у нас тут случилась каа-та-строо-фа.

– Что? – Минни обернулась к ней. – Какая катастрофа?

– Беверли сожгла пироги. – Флер медленно, изящно пожала плечами.

– Не может быть!

Минни бросилась мимо стойки администратора в кухню в глубине помещения.

Беверли, красная как рак, в белом поварском халате, склонялась над рабочим столом, заваленным пирогами. Они играли темными красками, от серо-коричневого цвета до угольно-черного. Минни разинула рот, грохнула поднос с кофе на стол и окинула взглядом картину разорения.

– Что случилось? – тихо спросила она.

– Я думаю, вот эти еще можно спасти, – пробормотала Беверли, показывая на левую сторону прилавка.

Беверли было пятьдесят девять, но выглядела она старше из-за красноватой кожи и мягкого лица с дряблым подбородком.

– Как… как ты сумела сжечь сразу так много? – спросила Минни, недоверчиво качая головой.

По крайней мере тридцать из сорока пирогов, лежавших перед ней, продать было нельзя.

– Я пришла рано, и тут сразу началось… – Глаза Беверли расширились от раскаяния, курчавые черные волосы выбились из-под сеточки, придавая ей вид безумного профессора. – Мы с плитой не могли договориться…

– Это те самые пироги, на которые Лейла потратила весь день перед Новым годом? – Минни пододвинула железный барный табурет к большому стальному прилавку, взяла сгоревший пирог, и черное тесто рассыпалось у нее в руках. – Что случилось с таймером, который мы тебе купили? Пироги должны стоять в духовке ровно сорок две минуты.

– Мы с таймером друг с другом не ладим… – Беверли вздохнула, убирая с глаз непокорную прядь волос.

Минни села, обхватив голову руками. Нет, второе января не должно было начаться вот так.

– Прости, Минни, – с несчастным видом произнесла Беверли. – Я не понимаю, что со мной происходит в последнее время. То я здесь, работаю, а то вдруг мои мысли улетают куда-то, и двадцать минут проносятся как секунды.

– У нее жизненный кризис, – заявил Алан, переминаясь с ноги на ногу. – Ну, вопросы вроде: зачем я здесь? Зачем вообще все это? Неужели пироги – смысл существования? И – упс! – кухня уже горит!

Беверли хлопнула Алана чайным полотенцем.

– Минни, тебе кто-то звонил, – сообщила Флер, вытягивая длинную шею из-за стойки администратора. – Что-то насчет уменьшения…

– Есть изменения в сегодняшних заказах? – спросила Минни.

– Я точно не помню.

– Флер, мы уже говорили об этом. Ты должна записывать все сообщения… иначе тебе просто нет смысла сидеть здесь.

Флер закатила глаза и вернулась к своему телефону, прихлебывая неправильный капучино.

– Я испеку новые, – засопела Беверли. – Ты можешь вычесть стоимость ингредиентов из моего жалованья. Мне очень жаль, Минни.

Минни глянула на свои часы. Им нужно было испечь, упаковать и доставить в разные части Лондона сорок пять пирогов до второй половины дня. Непростая задача.

– Нет, не говори глупостей, Бев! Перестань, нет смысла теперь плакать, – сказала она, похлопав Беверли по спине. – Лучше возьмемся за дело.

Минни закатала рукава, надела фартук и сеточку для волос и принялась за работу. Ей нравилось печь. Занимаясь этим, она чувствовала себя совсем спокойно. Она часто слышала рассуждения о том, что полезно бездумно отдаваться моменту; и для нее заниматься тестом как раз и было тем самым. Она легко сосредоточивалась на деле, позволяя своему уму отвлечься от обычного мысленного шума сожалений и тревог. А вот Беверли явно сейчас не находила успокоения в работе. Минни уже подумывала, не следует ли подсказать Беверли, что нужно кое к кому обратиться по поводу такой рассеянности. Все началось несколько недель назад, и все это заметили. Не то чтобы Беверли стала забывчивой, скорее ее ум на какое-то время выключался.

Лейла пришла как раз тогда, когда Минни и Беверли уже превращали все ингредиенты в огромный шар теста на центральном стальном столе.

– Что тут происходит? Почему вы месите тесто? – удивилась Лейла, быстро поглядывая по очереди на Алана, Беверли и Минни.

– Беверли сожгла пироги, – пояснил Алан, переминаясь с ноги на ногу.

– Черт побери, Беверли! – воскликнула Лейла, с силой хлопая ладонью по столу.

Алан испуганно подпрыгнул. Беверли всхлипнула и закрыла глаза.

– Спокойно, спокойно, все в порядке, просто у нее неудачный день, – поспешила сказать Минни, поглаживая Беверли по спине перепачканной в муке ладонью. – Мы сделаем еще, все нормально. – И она многозначительно посмотрела на Лейлу.

– Ничего не в порядке, – вздохнула Лейла. – Я потратила весь канун Нового года, лепя эти пироги. А ты… – Она ткнула пальцем в сторону Минни. – Что с тобой вчера случилось? Я тебе звонила в дверь сто лет подряд, мисс Чертова Мигрень!

– Когда Лейла злится, она мне не нравится, – сообщил Алан, сутулясь и морщась, как обиженный ребенок.

– Яркая Радуга в воинственном настроении, – заявила Флер, появляясь в дверях кухни.

– А что вчера случилось? – спросил Алан.

– Кстати, с днем рождения, Минни, – сказала Беверли, смахивая слезы. – Хорошо провела время?

– Ничего хорошего, – заявила Лейла, опираясь обеими руками о прилавок. – Спряталась в своей квартире, делая вид, что у нее мигрень, не захотела видеть лучшую подругу!

– Я не притворялась, у меня была мигрень, – возразила Минни, ударив кулаком по тесту.

– О-о, мне так нравится, когда мои мамочки ссорятся! – пропела от двери кухни Флер, размахивая руками, как капитан команды болельщиков.

– Это не слишком по-взрослому, а, Минни? – поинтересовалась Лейла, не обращая внимания на Флер. – Этот страх перед первым января становится просто глупым!

– Ничего глупого, и у меня действительно болела голова, ясно? – сердито бросила Минни, хватая ком теста и с силой швыряя его на стол.

Все промолчали. От удара теста о стол помещение дрогнуло.

– Антракт! Перерыв! Я включу какую-нибудь музыку, – сказала Флер и, взметнув белыми волосами, вернулась на место администратора.

Лейла надела фартук и мрачно глянула на ряд сгоревших пирогов, которые Беверли перенесла на стол у дальней стены кухни.

– Полагаю, нам не спасти даже начинку? – вздохнула она. – Ладно, Бев, помоги мне убрать подальше это несчастье.

Десять минут спустя, когда полностью сгоревшие пироги оказались в мусорном баке, а в кухне остался лишь запах горелого теста, все слегка расслабились. Они организовали настоящий конвейер: Алан и Минни раскладывали тесто в новые формы, а Беверли и Лейла занимались начинкой. Флер подбирала бодрые песенки, и все, даже Алан, подпевали «Lady Marmalade» Кристины Агилеры. Если в чем-то Флер и была хороша, так это в поисках правильного саундтрека для подъема общего настроения.

– А Похититель Имени еще не объявлялся? – спросила Лейла, когда они с Минни столкнулись у раковины.

Лейла оттаяла, но Минни знала, что подруга еще не простила ей вчерашний день.

– Кто такой Похититель Имени? – спросила Бев.

– Перед Новым годом Минни познакомилась с тем человеком, который родился в одной больнице с ней в одно и то же время, – пояснила Лейла. – Разве не странно?

– Если точно, то на одну минуту раньше меня, – сказала Минни.

– Мама Минни хотела назвать ее Квинн, но мама этого типа сперла ее идею, так что Минни в итоге оказалась Минни, – сообщила Лейла.

– Квинн Купер… – Флер произнесла это вслух. – Прекрасно звучит. А вот Минни Купер – ужасно. Без обид.

Начинка закончилась, и Минни занялась другими делами. Флер приглушила музыку и воткнула в волосы последнюю шпильку. Пока другие работали, Флер трудилась над своей затейливой прической, заплетая на висках аккуратные косички. Она выглядела как одна из героинь «Игры престолов».

– Весьма романтично, – сказала Лейла. – Минни и роковой Похититель Имени воссоединились через тридцать лет… Двойняшки, разделенные при рождении… Им было суждено снова найти друг друга, несмотря на все преграды. – Она театрально прижала руки к груди.

Все засмеялись, кроме Минни.

– Какие, к черту, двойняшки? Что за ерунда! – покачала она головой.

Но, хотя она и хмурилась, втайне была довольна. Лейла принялась поддразнивать ее, а значит, простила.

– В этом должно что-то быть! Вы как те, кто родился под знаком Близнецов, вы родственные души! – решила Флер. – А ты дала ему свой телефон?

Свидания были одной из любимых тем Флер. Она знала все обо всех. Но говорила, что учится, так что ей самой не до поисков пары по гороскопу.

– Я сказала, что он может найти меня в социальных сетях, если захочет, – ответила Минни, старательно изображая безразличие. – Но уверена, что он не станет этого делать, с какой стати? У него есть подруга… – А потом, после паузы, добавила: – И у меня есть парень. Эй, что ты делаешь с моим телефоном?

Оглянувшись, Минни увидела, что Лейла что-то ищет в ее телефоне.

– Ты сменила картинку на своей страничке в Facebook. – Лейла хитро усмехнулась. – И к чему бы это? Ты вообще никогда туда не заглядываешь!

– Ну, новый год, новая фотография… Я могу менять фото, когда мне вздумается.

Минни покраснела и отвернулась, спрятав лицо в холодильнике, словно что-то там ищет.

– Это не новое фото, ему уже четыре года. – Лейла показала телефон Флер. – Видишь? Она поставила снимок из Индии, она тут загорелая и сексуальная!

– Отдай! – рявкнула Минни, отходя от холодильника и бросаясь через кухню с протянутой рукой.

– А ты отлично тут выглядишь! – Флер одобрительно кивнула. – Если хочешь, чтобы я поместила тебя на сайт свиданий, это фото в самый раз. Ты тут молодая, стройная и немножко глуповатая… Парням такие нравятся.

– Спасибо, Флер, но я вполне счастлива с Грегом, – обиженно произнесла Минни.

Она забрала телефон, демонстративно не проверяя сообщения, и решительно сунула его в карман фартука. И вернулась к делу. Остальные так и стояли, глядя на нее.

– Эй, ребята, хватит таращиться! У нас очень мало времени, если вы вдруг этого не заметили. Нужно выполнить сорок заказов, все испечь и доставить сегодня, а если мы не получим денег, ни у кого из нас завтра не будет работы. Так что…

Все затихли. Беверли уронила жестяную форму для пирога, та со звоном упала на пол и покатилась по кремовым кафельным плиткам. Телефон в кармане Минни громко зазвонил. Она поймала взгляд Лейлы и отвернулась ото всех, чтобы посмотреть, кто это. Это было сообщение в Messenger от Квинна Хэмилтона. Минни открыла сообщение.

Минни, я надеюсь, это именно ты – девушка Первое Января. Можешь позвонить мне? Мне бы хотелось кое-что обсудить. Квинн.

В конце был прикреплен номер его телефона.

Минни ощутила, как запылали щеки; он выследил ее. Но она почувствовала облегчение, как будто все раздувавшийся пузырь ожидания, свяжется он с ней или нет, наконец лопнул.

– От кого это сообщение? – спросила Лейла, ее глаза впились в Минни, стараясь обнаружить подозрительный румянец смущения.

– Ни от кого, – ответила Минни, пряча телефон в карман фартука. – Ладно, начинаем печь эту партию.

Минни хлопнула в ладоши, создав облачко муки и обрывая тем самым расспросы подруги. Лейла поставила первый поднос с пирогами в печь, Беверли потела над таймером, а Алан ушел подогнать ко входу фургон. Флер посмотрела на свой телефон – и тут же сделала селфи с новой прической в разных позах.