Читать книгу: «Дневник командующего», страница 3

Наблюдаю по дороге за экипировкой Фасианцев. Обратил внимание на усовершенствованный вид многозарядных Гастафетов. Защитные одежды тоже доработаны. Видно сколько мысли и труда в них вложено. Интересно, каким образом так быстро добрались до провинции эти технические новшества. С трудом верится, что фасианский университет Гефеста, действующий автономно, ушел на несколько ходов вперед по некоторым направлениям. Мое особое внимание привлекли их щиты. Тут потрудились не столько инженеры, сколько художники или скульпторы. Не знаю, каковы они в бою, но выглядят впечатляюще.

2 день Аполлониона 1806 года

После нескольких дней перехода по узким горным дорогам мы, наконец, вышли к побережью. С этой стороны горной цепи гораздо теплее. Сочно-зеленая трава, густая листва на деревьях. Похоже, мы дошли до тех широт, где природа не обращает внимания на календарь.

После выхода на прибрежную равнину узкая, отсыпанная мелкой галькой, дорога стала широкой, мощеной тесаным камнем. Там же нас ждал неожиданно щедрый подарок от фасианского царя – десять телег с фруктами и другой провизией. Половина из которых были с горкой засыпаны виноградом. Солдаты несколько раз акцентировали на том, что подарок безвозмездный. Приятно. Особенно Валеосу. Виноградом он тоже хрустит с удовольствием. Мне, как правило, достаются только кислые усики. Я вижу, как ему приятно, когда он съедает свою порцию, а потом обнаруживает, что я приберег для него еще и свою. Я попробовал несколько виноградин. Сладкие. Но видеть радость в глазах малыша мне нравится больше.

5 день Аполлониона 1806 года

Вот и он! Фасиан. Визирь лично встречал нас у городских ворот. Не с ключом, конечно, но со слишком уж показным гостеприимством. Визирь – это первый помощник Фасианского правителя. Любезно предложил остаться на зимовку. Он это всерьез? Или это можно счесть за проявление учтивости? В расчете на наш, столь же вежливый, отказ. В любом случае, стратег пока ничем не ответил на это предложение. Приказал расположиться в предоставленных местах и ждать дальнейших распоряжений. Ох уж эта восточная учтивость! Что с ней делать? Расслабиться, отдыхать и получать удовольствие? Или держать руки по ближе к узде и аргеаде?

Восток всегда был самой многоэтнической частью империи. Дорийцы составляют в ней лишь немногим более трети от общего населения. В крупных городах это соотношение обратное. Чем ближе к столице, тем больше доля дорийского населения, и наоборот, чем дальше к границам империи, тем ощутимее культурное разнообразие. Именно это разнообразие, вкупе со сложностью управления из-за больших расстояний, в свое время значительно замедлило продвижение границ империи. Еще в первом тысячелетии стратеги разрабатывали план подчинения всего мега-континента в течении тридцати лет с последующим освоением и второго, западного континента. Но пыл был остановлен расчетами прагматичных советников императора. Они убедили императора и сенат, что это может оказаться губительным для империи. "Наш континент – это чудовищно огромный и дико разнообразный пирог. Если жадничать и пытаться слишком спешно заглатывать его большими кусками, то ты либо подавишься, либо лопнешь от переедания. Лучше разделить его на маленькие кусочки и есть постепенно, не приступая к следующему пока не переварится и не даст плоды предыдущий" – думаю, как-то так объясняли свою идею императору Филиппу Шестому его советники девять с половиной столетий назад.

И все же с этим уголком империи что-то явно пошло не по плану… Он не окраинный, он относительно близок к столичным землям, он не выделяется чем-то особенным среди других провинций. Он немного изолированней, чем другие регионы. Тем не менее тут давно проложены хорошие, широкие дороги через перевалы, а город Фасиан вовсе портовый, и связан морским сообщением со столицей и другими крупными городами севера.

7 день Аполлониона 1806 года

Напряженность понемногу сменяется расслабленностью и умиротворением. Стратег тоже достаточно быстро размяк: снял строгий запрет на выход из расположения лагеря, а это означает, что можно, под свою ответственность, выбираться для прогулок по городу. Прошелся. Перебросился парой слов с горожанами. Понаблюдал за речью, лицами, одеждами, постройками, порядками…

Фасиан – исконно дорийский, некогда, город, неожиданно давший название целому мультикультурному царству. Царству, где дорийцы оказались отнюдь не на ведущих ролях. Строго говоря, есть целых два города Фасиана: Старый Фасиан, и новый, лежащий в полутора днях пути к югу. Старый Фасиан утратил свое былое значение после появления нового и остался небольшим поселением на побережье, точкой сбыта урожая ближайших земледельцев. Новый имеет более благоприятное стратегическое положение, стал центром развития ремесел, мануфактур, университетов и стал точкой притяжения всего региона. Оба города некогда были заселены только дорийцами. Со временем все поменялось. Я кое-что слышал про воинственные племена Ари и Хаянов. В основном то, что они много веков воевали между собой. Как до вхождения в состав империи, так и после. Они занимали обширные пространства от Колких гор на севере до Хаянских нагорий на юге. Как по мне это абсолютно один и тот же народ. С трудом могу найти внешние отличия, но все же, если внимательно приглядеться, то они есть. В основном, это бровные дуги: у Хаянов они более острые и выразительные, чем у Ари. Империя столетиями не обращала внимания на их войны. Не обратила внимания и на их перемирие. А следовало бы!

Результат этого перемирия я вижу сегодня в виде очень развитого и густонаселенного города, центра целого нового царства. Похоже, что Ари и Хаяны, много поколений искавшие точки соприкосновения, все-таки нашли такую точку. Ей стал дорийский город Фасиан! Тут была их нейтральная зона. Место, где они спокойно торговали между собой, договаривались, учились. Поколениями и те и другие стекались в город и вскоре составили в нем большинство. И те и другие хорошо выучили дорийский, и позаимствовали много обычаев и традиций из дорийской культуры. Вместе с тем и дорийцы, живущие тут, тоже заметно востокизировались. Заметно это по одеждам, бородам, поведению и речи. Получилась эдакая новая смешанная культура, которая взяла в качестве своего названия имя города, помирившего их, а затем и вовсе крепко связавшего. У этой смешанной культуры заметно исказился и язык. Я с трудом понимаю здешнее наречие – так много в нем непонятных мне слов и окончаний, по всей видимости, заимствованных из языков Ари и Хаянов.

После непродолжительной беседы с торговцем чернил я спросил его из какой он народности. Он гордо сообщил мне, что является коренным фасианцем – сыном Ари и Хаянки, также, как и их великий визирь. Великий визирь! Да он здесь куда более популярен, чем царь! За три дня пребывания я ни разу не слышал имени царя. Зато визирь всплывает в разговорах регулярно. Имя его я запомнил плохо. Патваканий или Павтаканий… или Паткаваний. Говорят, что он из семьи обычного ремесленника, учился в местном университете Гефеста, затем еще несколько лет в столичном университете Зевса, а своего положения добился исключительно собственным умом и упорством.

С удивлением узнал от того же торговца, что Фасианская провинция была первой в истории империи, которая из провинции главенства имперского права обратно превратилась в автономную провинцию с самоуправлением, и случилось это уже почти сорок лет назад. Странно, что я совершенно ничего об этом не слышал. Но я-то просто праздный любитель истории и географии. А вот почему столичные сенаторы никак не отреагировали на такое? Может, стоило хотя-бы спросить кого и чего не устраивало? Многие другие автономные провинции стремятся попасть в имперское правовое поле. Я всегда считал, что уровень достатка, образования и медицины значительно выше в таких провинциях, чем в автономных. Выше ли теперь уровень достатка у жителей Фасиана? Сложно сказать. Заметил, что тут больше блестящих украшений на пальцах и шеях. В остальном, все примерно также как в прочих дорийских городах. Можно ли считать это показателем достатка? Сомневаюсь. Если бы была возможность понаблюдать за тем, как живут люди в глубинке этой провинции… то есть независимого царства, будь оно не ладно, то картина была бы более объективной.

9 день Аполлониона 1806 года

Как же хорошо и спокойно. Жители Фасиана, к моему большому удивлению, оказывают куда более искреннее гостеприимство, чем их визирь. Я не уловил никаких намеков враждебности на лицах, по крайней мере у большинства людей. На севере недружелюбные взгляды, порой были слишком уж очевидны, хотя, северяне и в мирное время, наверняка, не слишком улыбчивы. На улицах города, можно встретить торговцев, практически из любой окраины империи, а также из царств за ее пределами. Нашими животными тут тоже никого не удивить. Попадаются лошади и камели всех мастей. Проходят элефанты. Повстречался богатый вельможа на небольшом цератосе, богато наряженном блестящими тряпками и камнями. Видел даже элафиса! Для полного впечатления о всех прирученных боевых монстрах империи не хватает только другой грозы из краев Мерас Аидес.

Возможно, я слишком мнительный, но мне не очень нравится только то, что расселение наших соединений несколько разрозненно по городу и окраинам. Цератерия стоит отдельно на южных окраинах. Пешие отряды в северо-западной части города. Кавалерия и гвардия стратега почти в центре, ближе к царскому дворцу. Стратег просил дать нам возможность расположиться подальше от города, но единым лагерем. Визирь твердо сказал, что Фасиан и вся его округа очень плотно заселена и засеяна, и нет возможности выделить такой большой участок земли, на котором могла бы разместиться вся наша большая армия. Не такая уж и большая, к слову. Визирь также намекнул, на обиду правителя, если пренебречь гостеприимством, что было бы плохим началом для построения дружеских взаимоотношений. Тяжело будет вести скоординированную оборону, если у нас будет внезапное нападение с моря. Северяне могут быть не в курсе, что тут, оказывается, независимое царство, которое ними в мирных отношениях. Быть может в этом и есть расчет визиря? При нападении мы будем вынуждены оборонять город целиком, вместе с Фасианцами.

После обеда нам напомнили, что визирь собирается провести переговоры. О чем? Каков смысл этих переговоров? Они ведь не могут носить официальный характер. Сенат не передавал стратегу полномочий на ведение мирных или каких-либо еще переговоров. Что может являться предметом и результатом этих переговоров? Зачем они визирю?

Переговорный процесс запланирован на вторую половину последней декады Аполлониона. Это означает, что у нас еще целые полторы декады для отдыха и неспешных наблюдений за здешним бытом.

10 день Аполлониона 1806 года

Сегодня случился, поистине, конфуз всех времен и народов. На припасенные пару серебряных решил порадовать себя и друга. Для него набрал три огромные корзины разного рода фруктов. Себе же выбрал черноволосую деву с пышными ресницами. Она почти не говорила на дорийском, да и целый серебряный это, на мой взгляд, дороговато, но ее сопровождающий заверил меня, что за этот серебряный она будет целый час нежно втирать масла в мою спину, ноги и руки. Блаженство… Я успел мысленно представить широкую и безлюдную тропу в свой элизиум. Мышцы начали расслабляться. И как только я стал погружаться в состояние на грани сна и мирского удовольствия, она просто взяла и ушла. Просто собрала все свои масла и ушла! На мой взгляд, прошло от силы три-четыре децима. Я долго лежал и думал: "Может масла кончились, или за свечой ароматической решила сходить, или по нужде захотела, в конце концов. С кем не бывает?". Но время шло, а она все не возвращалась. С одной стороны, расслабленность была такая, что невыносимых усилий стоило пошевелить даже крайней фалангой мизинца. С другой стороны, дело принципа: оплачен час, а не прошло даже и половины… Встал. Оделся. Нашел сопровождающего. Завязался спор. Он начал объяснять мне что-то про древнюю систему исчисления часов и минут. Я был уверен, что он морочит мне голову, чтобы отвязаться и не возвращать деньги. И часы у него плутовские, с отсыпанным песком. Так и сказал ему. На что он дико возмутился и приставил кулак к моему носу. Возможно, я плохо разобрал его последние слова, слишком уж специфичный диалект, но, по-моему, он любезно просил сломать ему нос, используя его же кулак. Просьбу я выполнил… На крики сбежались стражники. Я излучал спокойствие и непоколебимую уверенность в собственной правоте. Именно поэтому, полагаю, они решили, для начала, расспросить о причинах конфликта.

Центурион городской стражи выслушал обе стороны, очень сильно стараясь сдерживаться от насмешек. Затем велел идти за ним. Он привел меня в часовую башню и наглядно показал: "Вот две одинаковые песчаные колбы. В одной из них песка на дорийский час, в другой на наш. Видишь разницу? В нашей родной горной провинции никогда не перенимали вашу деци-кратную часовую систему. У нас все также, как и тысячелетия назад, 24 часа в сутках, в одном часе 60 минут, а в одной минуте 60 секунд." И тут я оцепенел, на какое-то время… Пытался это осмыслить в уме, но понял, что мне нужна моя книга, чтобы записать, посчитать и не запутаться. По дороге сюда выторговал у местного ремесленника колбу на одну минуту. Достал прибереженную среди круп в кармане у Валеоса колбу на один децим и пока делал эту запись, переворачивал местную минутную колбу. За один децим их минутная колба пересыпалась полных 14 раз, и еще один чуть менее, чем наполовину. Перепроверил дважды. Ладно… то, что их минута не сходится с обычной человеческой, я вижу наглядно. Но почему разница почти в полтора раза? Часов в сутках 24 вместо 10. Значит час отличается в 2,4 раза. А в минуте не 100 секунд, а 60. Значит минута должна отличаться в одну целую и 2/3 раза. Почему по замерам она отличается в одну целую и 4/10 раза??? Аааа… Пристрели меня Парис!!!

Хрупкая колба оказалась… Ха! Минута пролетела за секунду и разбилась об стул! Ладно. Спокойно. По порядку. Начиная с секунд. В добром, логичном и понятном мне мире 10 секунд (сек) = 1 децисекунда (дцс); 10 децисекунд = 1 минута (мин); 10 минут = 1 дециминута (дцм); 10 дециминут = 1 час (час); 10 часов = 1 сутки. Итого в сутках 100000 секунд. Мы почти не пользуемся децисекундами, да и секунды в обычной жизни нужны не часто. Обычно в обиходе колбы на час, децим и минуту, но если кому-то очень уж хочется точно записать время, то можно написать, скажем: «Солнечное затмение случилось сегодня в 6.4.7.2.9.», и астрономы сразу точно будут знать – на какой секунде этих суток произошло явление. А если нужно просто обозначить время ужина, то достаточно всего одной или двух цифр: «приходи в 7.5». Это подразумевает: «Приходи примерно в 75000-ую секунду наших замечательных, ровно 100000-но секундных суток». И что они имеют вместо этого? 60 секунд = 1 минута; 60 минут = 1 час; 24 часа = 1 сутки. Итого… 86400 секунд в сутках? Получается, что их секунда примерно на 1 целую и 1/7 длиннее нашей. Ну и на кой вам такая длинная секунда? Видимо, специально для мучений вместо расчетов, когда пол минуты это не 50 секунд, а 30; когда четверть часа это не 25 минут, а 15… Из-за разницы в длине секунды наша 100-секундная минута действительно получается длиннее местной всего в одну целую и 4/10 раза, что совпадает с моими замерами. Ясно… Не ясно только одно: из какой древней скрижали вы взяли эти цифры??? Может как-то неверно расшифровали клинопись на ветхом папирусе? Где вы были, когда даже самые упертые автономные провинции перешли на понятную и удобную для расчетов деци-кратную систему мер. Зачем? Зачем так усложнять себе жизнь? Зачем терпеть такую ерунду, только из-за того, что кто-то умный, для своего времени, пару-тройку тысяч лет назад так придумал и "Мы так привыкли". Привычка меняется за месяц, а мучиться из-за неудобства этой ерунды всю жизнь. Какой же абсурд… Может вы еще и длину в ступнях царя измеряете?!

Ближе к вечеру сходил еще раз в часовую башню и понаблюдал немного за разностью хода времени. Среди всех этих безумных 24-часовых часов нашел привычные имперские часы и еще раз удивился: к двум песчаным колбам с двух сторон был приставлен диск с цифрами, стрелки на котором указывали, который именно сейчас час и децим. Работают они по принципу весов: песок из разорванной колбы пересыпается на нижние «весы», платформа со временем тяжелеет, пружины проседают и оттягивают рею с зубьями, рея тянет привод из нескольких шестерней, которые, в свою очередь вращают стрелки на диске. Удивительно просто и, в то же время, удивительно изящно. Небольшой недостаток в том, что хода пружин и песка хватает от силы для четырех-пяти оборотов дециминутной стрелки, а дальше она просто застывает и ждет, пока часовая стрелка завершит свой полный оборот. Впрочем, если бы я перевернул такие часы в полдень, то работы второй стрелки мне как раз хватило бы на все вечерние дела. Удивляет, при всей этой простоте то, что я нигде раньше не встречал таких часов, а встретил их только тут, в Фасиане, где они работают, в основном, в качестве украшения комнаты, и лишь иногда используются городским часовщиком для переводов с имперского времени на местное.

11 день Аполлониона 1806 год

Нашел бедолагу со сломанным носом. Принес ему пару дынь, которые не стал доедать Валеос, в качестве извинений. Лицо у него было не слишком довольное, но извинения принял.

Сегодня весь город только и говорит о том, что прибыла делегация северян. Специально дошел до порта, чтобы увидеть их выгрузку. Делегаций это назвать сложно. Личной охраной стратега тоже. Два десятка галер. Несколько отрядов фурий и несколько сотен конных. Держатся напряженно, как мы в первые несколько дней. Выглядят не слишком уставшими. Не так, как обычно выглядим мы с Валеосом после многодневного плавания. Если они прибыли сюда с Таная, то вполне возможно, что это наши преследователи, и с кем-то из них я уже мог видеться лицом к лицу. Если верить знаменам, то это не те соединения, что принимали участие в Фоантской кампании.

12 день Аполлониона 1806 год

Продолжая наблюдения о мерах измерения, выяснил еще кое-что любопытное. Для измерений длины тут используют привычную имперскую систему: сто карфов составляют одну меру, тысяча мер – одна киломера. Таким образом рост человека тут такой же, как и во всей империи – от полутора до двух мер, от ста пятидесяти до двухсот карфов, соответственно. Редко выше или ниже. Но есть пара забавных отличий. Первое: кто-то в этих краях вспомнил, что карф – это ноготь со стародорийского и некоторые люди в простой речи используют именно ногти. Это очень забавно звучит, особенно у цирюльника: «Омтрежьте мне пару ноготков». Так что резать? Волосы или ногти?

Второе наблюдение забавное со знаком минус. Не понятно, с чего ради, но децимера тут, это не десять мер, а десять карфов. То есть мера, не умноженная, а, почему-то, деленая на десять. Во все времена приставка деци означала, что то, к чему она приставлена, умножается на десять. В какой момент в систему просочился такой сбой – остается только гадать. Однако это еще не все! Все становится еще интереснее, если дойти до измерения объема при помощи этих децимер. Во всей империи количество зерна, вина и многого другого измеряют в кубомерах, в кубодецикарфах, либо в кубокарфах, мило сокращая их до «куб», «кубик» и «кубочек» или до м*3, д*3 и к*3. Здесь же для кубического децикарфа ввели зачем-то отдельное слово – литра. Литра – это, бывшая некогда в обиходе, серебряная монета с изображением осьминога, приравнивавшаяся к одной пятой драхмы. На стороне лика на ней был чей-то профиль, не вспомню чей. А вот на стороне легенды тогда еще не чеканили ни героев, ни боевых животных, ни сюжеты, ни номинал, ни других надписей, был только одинокий осьминог. И чеканилась та монета, кстати, еще задолго, почти за пять столетий, до всей истории с Октопусом. Какая связь? Какой смысл в использовании этого термина? Только путаница и неудобства при измерении больших или маленьких объемов. Вдобавок ко всему, многие люди стали ошибочно воспринимать литру, как меру веса, а не меру объема, что породило массу возможностей для обмана доверчивых граждан недобропорядочными торговцами.

13 день Аполлониона 1806 года

С полудня и до вечера пятого и последнего дня декады во всех дорийских городах, где я раньше бывал, проводятся спортивные состязания и иные увеселительные мероприятия. Рискнул предположить, что Фасиан сохранил эту традицию и отправился поискать впечатлений немного за полдень. План был простой – выйти к набережной, пройтись вдоль и поискать глазом стадию, ипподром или амфитеатр. Шел не долго. Шум толпы услышал раньше, чем шум моря. Вышел к ипподрому. Хотел, было, зайти, но приметил чуть поодаль высокий и не широкий амфитеатр с мраморными силуэтами в арках. "То, что нужно", – подумал я и ускорил шаг. На входе уже царила атмосфера вовлеченной тишины. Я внес свою бронзовую лепту за вход и отправился на трибуны. Это был компактный и удобный амфитеатр, где вокруг арены расположилось пятнадцать зрительских рядов с прекрасным обзором. Обратил внимание на металлическое кольцо, которое зависло ровно посредине над ареной. Ничто его не подпирало снизу. Только ванты, расходящиеся лучами к стенам во все стороны, держали эту конструкцию. По вантам с солнечной стороны была натянута парусина, дающая тень на арену и зрительские места. Умно. Не видал раньше такого. На трибунах было не слишком людно. С одной стороны приятно, когда просторно, с другой стороны это означало, что слишком зрелищного и захватывающего действа сегодня не предвещалось. Я выбрал место, присел и стал наблюдать. По началу ничего меня не смутило. Обратил внимание, что фигуры какие-то уж больно тощие, обратил внимание, что позиция немного неестественная и скованная. Потом перевел взгляд на часы. Временной контроль меня порадовал своей быстротой: не люблю, когда все слишком затянуто. И все же было, что-то, что било по глазу своей разнузданностью и вульгарностью. Присмотрелся по внимательнее. Понял! Игровое поле было восемь на восемь клеток, вместо привычных десять на десять! На поле, или рядом с ним не было фигур цератоса и фурии. Это можно было простить, тем более, если они уже вышли из игры и их, скажем, зачем-то унесли, но поле восемь на восемь?! На минуту возникло преодолимое желание встать и шепотом закричать: "Люди! Почему вы здесь так фанатично ненавидите число десять?! Чем оно вам так не угодило???". Вспомнил, что в изначальной версии игры использовалось поле на восемь клеток, но никогда не видел, чтобы кто-то в наше время таковое применял. В этот момент один из тактиков, сидевший на высоком мохнатом кресле, будто-то бы на улице было недостаточно тепло, скомандовал ход элефантом. Секундант тотчас схватил высокую, почти такого же роста, как он сам, но по всей видимости, достаточно легкую фигуру и понес ее… по диагонали! И куда это годится? Чтобы тяжелый, мощный, устрашающий элефант ходил по диагоналям как скромный гастафет? Никуда! Секундант поставил фигуру на нужную клетку и пошел к часам. А вот тут уже произошло кое-что, достойное внимания. Вместо замены или остановки песка он просто взял и перевернул колбу так, что песок посыпался в обратном направлении! Получается, что пока один игрок думает над ходом, его время не просто уходит – оно пересыпается другому игроку! Гениально!!! И так просто. Судя по объему и темпу, колба была от силы на минуту или две. Получается, что на каждый ход будет не более пары минут и партия в любом случае будет смотреться очень динамично. Вот это новшество меня искренне восхитило. Правда, оно никак не могло перевесить всего, увиденного до этого.

Приметил рядом ниже молодого светловолосого дорийца. Среди его коротких волос были заметны выбритые полосы слегка загоревшей кожи. Брови тоже располосованы. Вместо полноценной бороды от уголков рта свисали две тонкие косички. Я счел это за очередное странноватое проявление местных нравов. Подсел и поинтересовался: «Что за вакханалия тут происходит?». Человек спокойно и методично мне объяснил, что Фасианцы уже много лет играют в свой вид баталии. Поле у них меньше, элефант ходит как гастафет, фигуры фурии нет, а вместо цератоса у них визирь, который ходит абсолютно также. Арму называют ладьей или башней. Как вообще может ходить башня? Эту версию уже успели наречь «Миролюбивая Фасианская баталия», потому что ничейных исходов с ней на порядок больше. Но тут, на востоке, это всех устраивает.

Я привык, что есть четыре фигуры, которые умеют ходить по вертикали и горизонтали – две армы, элефант и цератос; есть четыре фигуры, которые умеют ходить по диагонали – два гастафета, цератос и фурия; есть четыре фигуры, которые умеют ходить буквой «Г» – два конных, фурия и элефант. Особняком стоит император, который ходит на одну клетку в любом направлении, и конечно же фаланга, но тут, вроде, тоже отличий нет. Я хотел подыскать достойного и незаезженного соперника, но понял, что вряд ли смогу быстро приспособиться к такой своеобразной версии. К тому же, у них чуть ли не в правилах написано, что нужно играть в ничью. Какой интерес?

Партия, за которой мы наблюдали закончилась. Вничью… Каково же было мое удивление, когда незнакомец поддержал мои доводы и сказал, что нет ничего лучше старой доброй баталии. Я не растерялся и предложил дружеский поединок. Старую добрую баталию с чудным Фасианским контролем времени. Человек согласился, но обозначил, что в этом городе он гость и доски с фигурами у него с собой нет, на что я сразу же пригласил его посетить вечером выделенный нам с Валеосом шатер. Объяснил, как его найти и какие по дороге будут ориентиры. Человек улыбнулся и задал мне, не предвещавший ничего необычного, вопрос: «Вы не против, если я возьму с собой Григориса?». Я спросил кто это и получил максимально короткий и подымающий шерсть дыбом ответ: «Мой кот». И тут я ненадолго оцепенел: «Кот?». Старался не выглядеть слишком удивленно, и удержаться от того, чтобы не переспросить еще двадцать раз… «Кот?!». «Да, кот… Не хотел бы оставлять его одного на ночь. Он очень воспитанный, но если долго один, то начинает творить дела. К рогатым и ушастым привычный. Хлопот не доставит… Ну так что, до вечера?». Я понимал, что пауза затягивается и нужно что-то ответить. Вдохнул. Пожал плечами. Коротко сказал: «До вечера». И как теперь объяснить сослуживцам, что ко мне вечером придет друг с котом?

14 день Аполлониона 1806 года

Леонис верхом на тигрисе… Леонис, Леон, Лео, Лев и тигрис, тигр, фурия, кот – как ни называй, все-равно картина в голове какая-то неприродоестественная. Я-то удержался от смеха, а вот Диметрий, не стесняясь, захрипел и завизжал, как верблюд, перебирая в памяти особенности окраса и строения морды тигронов, лигров, лилигров и других, известных ему гибридов, и заставляя меня краснеть перед гостем, который, нужно отметить, несмотря ни на что, отличался леденящим спокойствием. Григорис казался еще более невозмутимым. Он вошел в шатер как сенатор в праздничной тоге, размеренно и слегка лениво осмотрел убранства, скользнул безразлично-надменным взглядом, каким сенаторы обычно оглядывают своих вчерашних избирателей, по спящему Валеосу и улегся ровно посредине на ворсистом ковре. Леон признался, что не стоит доверять этому показному спокойствию. Он прояснил, что если периодически не выпускать его резвость на волю, то она накапливается, и, рано или поздно, пробку на амфоре срывает и вся резвость высвобождается сама собой в самый неподходящий момент.

Мы расставили фигуры привычным нам образом, разделили песок в колбе на две равные половины, пожали руки и приступили. С первых же ходов я понял, что соперник даст мне пропотеть. Детскими ловушками проверять друг друга не стали, подростковые моментально были купированы. Завязалась вязкая позиционная борьба, в которой самое важное – не терять концентрацию и не допускать ошибок. Я большой поклонник зрелищного стиля баталий, когда есть мощный прорыв армад по флангу, когда есть эффектная жертва, ввергающая принявшего ее в безвыходное положение, когда цератерия с фуриями и гастафетами клином крушат защитный строй и объявляют о пленении императора, пока вражеские отряды увлеклись избиением фалангитов. Все это красиво и знаменательно, но иногда мешает главному – победе. В этом настольная и реальная баталии очень схожи. Соблазн одержать яркую и красивую победу часто ведет к роковой ошибке и проигрышу. Даже в тех случаях, где оставалось лишь спокойно и методично дожать соперника. Да, яркие победы свершаются! История помнит и восхваляет их. Но история слегка рассеянна к обратным примерам, а таких несоизмеримо больше. Жертва или лихой прорыв в меньшинстве хороши, когда они хорошо просчитаны и подготовлены, когда за плечами есть знания – какие атрибуты обязательны для удачного исхода, а какие для позорного. Затевать нечто эффектное со знаниями уровня «когда-то один великий кто-то, задумал подобное что-то, и у него получилось!» – значит быть обреченным на провал. Я часто прокручиваю такие мысли, когда красивый финт так и просится провернуться, а исход слишком непредсказуем. Так и в этот раз. Соблазн был велик, но удержался. Удержался и набрался терпения. Партия приобретала затяжной характер.

Валеос проснулся, разлепил глаза, уставился ими на наглого кота, слегка вилявшего хвостом, молча и неподвижно смотрел около минуты. Потом помотал головой со смыслом: «И приснится же такая чушь», развернулся на другой бок и засопел.

Фаланга, дружным строем из трех бойцов, подползала к последней линии по левому флангу. Фалангит противника под конвоем конницы, в личном сопровождении императора, намеревался вскоре вступить на свое поле повышения в звании; мой император в одиночку пытался задержать это продвижение; другого оставшегося фалангита стерег мой последний гастафет. Имея преимущество в одного фалангита, я к тому же еще и опережал соперника на ход. Так я думал, по крайней мере… Думал, что через несколько ходов в моем распоряжении будет целый отряд из двух цератосов, что означало бы неминуемую капитуляцию для соперника. В голове мелькнула мысль: «Он же не профан, чтобы только ради красоты и символизма ставить на доску фурию вместо цератоса». А он схватил своего фалангита, убрал его с доски, задумался на несколько секунд… и поставил на последнюю линию именно фурию! Не успели мои сведенные губы стереть глупую ухмылку с лица, как руки сами потянулись, дабы это лицо прикрыть. Фурия встала на свою клетку с угрозой императору – минус один ход. Следующим ходом она перепрыгивала в другой угол доски, съедая моего фалангита, и не оставляла там шансов на проход двум оставшимся. Цератос, при всей своей мощи, никак не успевал бы провернуть такое: я все рассчитал. Все, да не все! Гадес!!! Провались ты в отхожую яму! Смердящая фала-фека-фурия!!! Всего один превентивный ход мог спасти меня от провала, если бы я предугадал этот маневр. Хотелось снять аргеаду с Валеоса и со свистящим замахом пригвоздить эту фурию к доске. Вида не подал. Отдал должное сопернику: блестящий ход и блестящая игра в целом. Будь он не ладен!