Читать книгу: «Участок 1936»

ОТ АВТОРА

История книги разворачивается в городе Новосибирск, в стенах реально существующего дома.

Все события в детективе вымышлены, любые совпадения с реальными людьми случайны.

Участок 1936

Часть первая

Вся история этой книги начинается в один солнечный день. Участковый полиции Алексей Сергеевич нёс службу много лет, и уже оставался год до пенсии, как его вызвал начальник и утвердительно заявил о его переводе на участок номер 36. Так называли его все между собой. Этот район никто не любил, а постоянного участкового здесь не значилось уже много лет, потому что стоял на этом участке дом номер шесть 1936 года постройки – невероятно красивый большой дом сталинского ампира. Но славился своей ужасной репутацией: там постоянно происходили необъяснимые вещи. Все жильцы дома были известны в дежурной части, их узнавали уже по первому слову, а к слову сказать, у каждой квартиры – своя история и свои тайны. Буквально накануне злополучного назначения в четвёртом подъезде произошла трагедия. Необычный подъезд дома – круглый, в центре которого открытая шахта, где когда-то ходил деревянный лифт. Поговаривают, что иногда жильцы снова его слышат, хотя все выходы давно заварены перилами, и круглая шахта уже стала достопримечательностью дома и красотой подъезда. Но накануне в эту шахту-то и сбросился жилец шестого этажа, гражданин Синкин Фёдор Иванович, при загадочных обстоятельствах. По результатам экспертизы, очевидно, что ему помогли упасть, но вопрос: кто? Предстояло понять. Все участники событий этой истории проживали в одном доме и знали покойного. А теперь пришло время и нам познакомиться с ними. Это старый дом с многолетней историей, таящий множество судеб. Кто же знает, сколько он провёл свадеб и скольких отправил в последний путь? Всё это запечатлели его белые стены.

А помните, как раньше – все знали про всех, кто и где живёт, в какой квартире, какие у кого интересы. А сейчас другое время, и порою мы не знаем даже своих соседей по площадке, не то что в соседнем подъезде.

Итак, девочка Аня жила в первом подъезде на первом этаже. Собственно, девочкой её назвать сложно, скорее, это взрослая девушка, и к своим 35 годам она жила одна в двухкомнатной квартире. Одержимая идеей найти мужа, она сама не заметила, как стала превращаться в одержимую навязчивыми идеями. Каждый день она торговала на местном рынке всякими овощами и всё больше и больше ненавидела свою работу.

Следующий персонаж – девочка Света, которая жила в четвёртом подъезде в коммунальной квартире на пятом этаже. Денег на полноценное жильё у неё не было, поэтому она ютилась в своей комнате, деля кухню, ванную и туалет с ещё двумя парами. Света ненавидела их и к 36 годам, разведясь с мужем, стала яростной мужененавистницей. Все пары – враги, все мужчины – предатели, а любовников на ночь она находила в клубах, и обычно они были младше её на много лет. Света считала своим долгом испортить всех молодых парней и несла эту миссию, как флаг впереди себя. Зарабатывая небольшие деньги, она, помимо всех нужд, откладывала свои крохи на билет в клуб.

Ещё один персонаж – парень Антон, тридцати лет. Он жил на шестом этаже в этом же подъезде, но никогда не видел ни Свету, над которой он жил, ни Аню, никого либо ещё, так как работал, сидя у компьютера, и изредка выбирался на улицу прикупить что-нибудь поесть. Антон боролся со своим вечным противником, который поджидал его на улице каждую ночь. Будучи гением, он зарабатывал очень много и мог позволить себе содержать жильё. Все деньги он также бережно снимал в банкомате один раз в месяц и хранил у себя под кроватью в чемоданах.

Другим загадочным жильцом истории стал Дима, тридцати двух лет. Он жил в шестом подъезде на первом этаже вместе со своей матерью. Дима ненавидел её смертельно и больше всего хотел убить себя, так как сильно боялся мать. Он ютился в дальней комнате и особенно сильно любил свою работу, благо, что она рядом и далеко ходить не нужно. Дима – отличный парикмахер и зарабатывал своим мастерством на жизнь. За право проживать рядом с работой он оплачивал квартиру, и это являлось единственным его сильным аргументом против матери, которая гнобила его разными поручениями.

И последним персонажем стала Алиса, 37 лет. Она жила в одном подъезде с Димой, только на пятом этаже, прямо под крышей. Она уже много лет слыла затворницей и не могла выйти из депрессии. Вся её жизнь замкнулась вокруг смерти: уже год, как она похоронила своих детей. Сказать, что она стала непростой, – значит, не сказать ничего.

Это утро точно обещало быть сложным. Стоило Алексею зайти в кабинет на участковом пункте, а он находился в этом же доме в пристройке, какая в советское время служила магазином, как раздался телефонный звонок. Спасибо дежурному: он радостно начал раздавать номер всем страждущим дома, собственно, основным фигурантам всех заявлений. Конечно, это была Клавдия Матвеевна Сидорчук, домком. Ей – отдельное внимание. Женщина непростой судьбы, всю жизнь проработала в школе и вышла на пенсию, теперь учила весь дом, как надо жить. Выбора не оставалось, и Алексей направился к ней. У него хранились ключи от всех подъездов, так как дом был памятником архитектуры, и Клавдия Матвеевна позаботилась о том, чтобы участковый имел постоянный доступ без права звонить в домофон. Подъезд действительно красивый. Высокие окна полукругом возвышались вверх до шестого этажа, венцом этой монолитной громады являлась та самая башня с выходом на крышу, откуда открывался вид на город. Это единственный подъезд в шесть этажей, остальные – на этаж ниже. Пожилая женщина уже ждала, сидя в подъезде между четвёртым и пятым этажами. Увидев молодого участкового, она оживилась:

– Как же я вас ждала, дорогой вы наш! Вы хоть в курсе, что до вас уже лет пять, а то и семь у нас нет участкового?

– Всех выжили?

– Какой там, Алексей Сергеевич, это всё наши вредные жильцы, я их перевоспитать не могу. А вы знаете, что в подъезде когда-то сотрудники НКВД увели много народа, и никто, заметьте, не вернулся назад. Мне до сих пор кажется, что я слышу их шаги по ночам.

Она повела участкового к себе в квартиру, продолжая рассказ об истории дома. Алексей долго слушал её, глядя по сторонам. На стене он заметил изображение молодого парня в самом центре:

– Это, наверное, ваш супруг в молодости?

Клавдия Матвеевна чуть не выронила из рук чашку, приготовленную для чая:

– Это же Сергей Есенин!

– Значит, вы его фанатка. Но давайте ближе к делу, зачем вы меня позвали? Может, вам что-то известно о покойном и его недоброжелателях?

И тут домкому понесло:

– Да, если хотите знать, то тут все могут быть причастны к убийству, да, да, к убийству, и не иначе. Покойный давно вёл частную практику и был знаком с тайнами многих жильцов. Все, кто здесь живут, сходят с ума, ни у кого нет счастья.

– Но вы же не сошли с ума и не выглядите несчастной.

– То есть я счастливая, по-вашему? Живу с Сергеем Есениным, а могла бы с твоим начальником жить или с его замом, хотя он редкостная крыса, но он хоть мужского пола. В какой момент я должна испытать счастье? Анька на днях хвасталась мне, что снова мужик новый, а тут даже старого нет, даже вашего начальника на безрыбье нет, а он хоть кого, хоть когда. Значит, Аньку он может, а я не нравлюсь ему!

– Если вы его будете посещать ещё чаще, чем туалет, то вы не только ему будете не нравиться, а вообще всем. Я, наверное, единственный, кому пока вы не вынесли мозги.

– А я вам сейчас всё расскажу про всех, и вы сами найдёте убийцу. Тут, чтобы понять, кто это сделал, надо знать всех, кто был у него, а я знаю, и если будете меня внимательно слушать, то многое поймёте.

И Клавдия Матвеевна разоткровенничалась:

– Ранним утром Аня (главная фигурантка Клавдии Матвеевны) в этот день, как всегда, собралась на работу. День так себе, хмурый, осенний, дождь лил противный и всё больше вгонял её в депрессию. Обмотавшись шарфом и надев длинную куртку, Аня отправилась на рынок. Было ещё темно, а товар надо успеть расставить. На полпути Аня вспомнила, что забыла перчатки, а день не собирался становиться тёплым. Ругая себя и свою работу, она продолжала идти вперёд, предвкушая, как будут мёрзнуть её руки. Она раз сто прокрутила в своей голове, как она будет крутить в руках бананы, показывая их покупателю, как будет околевшими пальцами набирать яблоки в пакет и, не приведи Бог, для неё кто-то надумает купить картофель, и эти грязные картошки из мешка ей придётся набирать руками. Жуть кричала в голове, потом мыть руки из бутылки с холодной водой, пальцы сведёт судорогой, и простыну.

Все эти мысли ходили и ходили у неё в голове по кругу. Перейдя улицу, она даже не замечала проходящих рядом людей: все куда-то спешили по своим делам, кто-то смеялся, кто-то говорил по телефону. Но всех их не существовало для Ани: только она и её замёрзшие руки. И вот он, рынок – место её пыток. Аня торопливо начала расставлять товар, ругая всё на свете. Местные торговки её не любили, так как на рынке торговое братство – превыше всего. Тут без улыбки и юмора выжить сложно. И Аня была всем как бельмо на глазу: вечно недовольная, с непонятным выражением лица. Когда она злилась, то сильно выдвигала вперёд нижнюю челюсть, что ещё больше пугало местных. За это все прозвали её на рынке Аня-бульдог. Она знала, что они за глаза так её зовут, и ещё больше злилась. И вот, товар на местах, Аня присела на табурет с подстилкой и слушала, как в соседнем ларьке продавщицы говорили между собой:

– Смотри, смотри, опять бульдог пришёл недовольный. Интересно, сколько сегодня продаст со своей бульдожьей мордой?

Аня слышала это, но её мозг добавлял ещё больше фантазий, и она сквозь зубы шипела себе под нос:

– Завидуйте, завидуйте. У вас-то нет в жизни радости, вот вы мне и завидуете, а у меня есть свой блокнотик, и я вас всех запишу.

В этот момент к ларьку подошёл узбек и стал расспрашивать о ценах, сколько чего. Было видно, что покупать он ничего не собирался, а проводил разведку. Аня перестала ему отвечать и, когда тот стал настаивать, она резко выдвинула нижнюю челюсть и закричала на него:

– Уходи по добру, а то охрану натравлю на тебя!

Тот явно озадачился таким видом, а Аня, стиснув зубы, шипела на уже испуганного узбека. Просто оскалилась и издавала шипение. Торговка напротив увидела эту картину и засмеялась:

– Анька, Анька, да ты не бульдог, ты змея. Хватит пугать человека…

Но Аня пошла в наступление и хотела наброситься на незадачливого покупателя. Тот, поняв всю серьёзность темы, сразу пустился наутёк.

– Да, – произнесла торговка, – осталось только полаять вслед – и полная картина. Бульдожина ты змеевидная, когда ты только успокоишься? Сгинула бы уже с рынка, как ты нас всех достала!

Но Ане безразлично, что ей говорят. Она была уверена, что всё это от зависти.

«Они мне завидуют, – упивалась Аня мыслями, – зависть – плохое дело. Я красивая, и я найду своего мужа, а эта Глаша, что стоит напротив, просто толстая, и муж у неё толстый, и дети у них толстые. А я лучшая, я самая лучшая, и здесь нет мне равных».

Эти мысли согревали Аню, но не успокаивали. В её голове вообще никогда не было тишины: с ней постоянно говорило её второе "Я", которое внушало ей и советовало, как жить и как думать. Анин врач – психиатр – прописал ей необходимые таблетки, но это мало помогало.

– Откуда у вас такие подробности? Вы были в её голове? Вы так всё рассказываете, как будто лично присутствовали во всех событиях.

– Я – нет, а Фёдор Иванович – да, это из его рабочей книги, зачитаешься, к слову сказать. Она пропала, и при обыске именно её не оказалось. А я тайком читала его книгу и всё знаю, однозначно: его убил тот, кто знал про книгу и про его записи? А значит, кто-то из них. Фёдор Иванович, по своей сути, был писателем и мог отразить всё гораздо шире, чем мы с вами.

– Хорошо, и что же там написано дальше?

– У Ани был второй блокнот, куда она записывала своих врагов, тех, кого не хотела забыть. В это время у неё случилась стадия ремиссии, благодаря таблеткам, и это помогало ей не нападать на первых встречных, предлагая себя.

…Дело шло к обеду. Алексей сел удобнее и включил диктофон на запись. Похоже, ему тут торчать до вечера. А Клавдия Матвеевна продолжала рассказывать о записях покойного из пропавшей книги. Да, он действительно был профессионалом, проводил много экспертиз, участвовал в громких расследованиях, но с выходом на пенсию ушёл в частную практику. Он знал гораздо больше, чем казалось окружающим. За время его службы стране он помог раскрыть много преступлений с участием людей с психическими расстройствами; такие люди не совсем понятны нам, обычным людям. А Фёдор Иванович слыл сверхчеловеком и был способен разгадать то, что не подвластно никакому объяснению, связать факты, которые не связуемы, и описать всё настолько ясно, что ни у кого не оставалось вопросов.

– Света проснулась и сразу подбежала к зеркалу. Она начала быстро массировать лицо и делать незамысловатые движения губами. Так она приводила себя в порядок. Работала Света медицинской сестрой в поликлинике, в процедурном кабинете. Весь день она смотрела на голые попы пришедших на укол. Особенно Свете нравились молодые парни, которым она предлагала приходить на дом и делать процедуры; таким нехитрым способом она завела себе несколько клиентов: им делала уколы и ставила банки. Это её любимая затея – ставить банки. Она их предлагала всем, и спрос был, тем более за очень скромное вознаграждение. У Светы имелся один изъян: она переходила с клиентами на интимные отношения и ничего не могла с собой сделать. Психические возможности не позволяли ей трезво оценивать ситуации, отчего у неё сформировалось стойкое состояние, что она мстит всем. А за что и почему, не понимала сама. По крайней мере, чётких формулировок о своих намерениях на сеансах терапии она не выражала.

И этот «страж возмездия» собирался на свою смену. В комнате холодно, и Света начала одеваться. Она брала с собой колготки, чтобы переодеться в кабинете, так как поход до работы холодный, а выглядеть Света хотела неотразимо, да и правила того требовали. Она быстро съела пару яиц, приготовленных на скорую руку. Света ненавидела утро, потому что приходилось находиться здесь со своими соседями. Она, прищурившись, смотрела, как их мужья общаются и курят на балконе, а их жены суетятся у плиты. Да, в этой квартире два балкона: один на кухне, а другой в комнате соседей. Свете, как одинокой даме, дали самую маленькую и холодную комнату, и от этого она еще больше всех ненавидела, быстро съедая завтрак и убегая поскорее прочь. По дороге на работу она брала в магазине кефир, считая, что это чудодейственное снадобье спасает её от лишнего веса. И наконец, она на работе. Отопление есть, но греться, стоя возле батареи, – перспектива неважная. Света растирала руки спиртом и старалась прийти в себя. За кабинетом уже столпились люди, и дюжина ягодиц уже ждала её. Настроившись, она открыла дверь и громко объявила: