Читать книгу: «Тёмные века – эпоха пророков. Книга вторая. Воин с равнины», страница 2

Видимо поэтому торговля с городами равнины у него шла несравненно лучше, чем у других братьев. Вырывая еду и вещи силой, его брат многое упускал, тогда как попавшие в Созовайн люди старались сбыть наиболее привлекательный товар за большие деньги. Жажда наживы всегда была сильнее страха возможной потери.

Усилием воли возвращая себя от своих мыслей к реальности, Маноло заметил, что они добрались до рыночной площади. В последнее время правитель всё чаще предавался воспоминаниям отключаясь от внешнего мира и это начинало его беспокоить. Но сейчас у него не было времени задуматься об этом, поэтому не теряя времени, оба вошли внутрь лавки и принялись ждать.

Пока ещё было время, Маноло крепко задумался, как ему поступить. Если Луфус окажется прав и охранники действительно использовали имя правителя для наживы, то завтра торговец приобретёт определённую власть над своими соседями. Видимо на это он и рассчитывал, начав разговор с того, что проблемы у него, а не у зарвавшейся охраны. Этого следовало избежать.

Нельзя было показать, что правитель кому-либо покровительствует в городе. Стражу следовало наказать по-другому. Собственно, он давно не проводил публичных казней, а сейчас представился такой удобный случай. Вот только стражники всё не шли, и это начинало раздражать Маноло. Как бы он себя не сдерживал, но он всегда был человеком действия, и вынужденное ожидание частенько выводило его из себя.

Луфус же, казалось, был абсолютно спокоен.

Мысленно Маноло улыбнулся. Он уже не раз встречал подобное выражение лица. Человек попытался его перехитрить – поистине жизнь не устаёт преподносить ему сюрпризы. Оставалось только разгадать, в чём заключался замысел торгаша, поиск власти над соседями-торгашами или его просто купили, чтобы выманить правителя из дворца.

Послышались тяжёлые шаги стражи. Их нельзя было ни с чем спутать. Маноло выдохнул. Больше всего на свете он не терпел предательства. Луфус всего лишь хотел урвать для себя кусочек власти, а не продал его одному из братьев или шпионам с равнины. За это он оставит его в живых. Что же касалось его уловки…

Стражников оказалось трое. И вели они себя чересчур заносчиво.

– Луфус открывай, мы знаем, что ты здесь! – стуча по запертой двери лавки, громко закричал стражник. – Отпирай или я выломаю эту дверь!

– Ты не против, если я отвечу за тебя? – заметив, как побледнел Луфус, обратился к нему Маноло.

Видимо до его информатора только сейчас дошло, что всё может обернуться не в его пользу. Ведь правитель мог передумать и не помогать ему. Так что парень только облегчённо кивнул и ретировался вглубь лавки.

Маноло открыл дверь и вышел.

– Что вы хотите от моего друга? – самым невинным тоном, поинтересовался он у стражи.

– А ты кто такой? – немного удивлённый появлением незнакомца, парировал охранник.

Сегодня правитель применил к своему облику магию, так что даже Луфус бы его сейчас не узнал.

– Я друг Луфуса. Теперь, когда я ответил на ваш вопрос, может быть вы ответите на мой? – он сделал едва уловимый нажим на последнем слове. – Что вам от него нужно?

– Дела правительственной стражи тебя не касаются, – стараясь отодвинуть Маноло в сторону, прорычал стражник. – Прочь с дороги, иначе я продырявлю тебя.

– Но за что? Правитель Маноло гарантировал нам безопасность в своём городе. За что вы хотите меня убить?

– Ты что, парень? Совсем дурак? – хватая правителя за горло и сдавливая его железной хваткой, разъярился воин. – Ты видишь где-нибудь здесь Маноло? А?! То-то! Сейчас для тебя закон я.

Отшвырнув обмякшего Маноло к своим друзьям, которые быстро подхватили его под руки, приставив нож к горлу, первый стражник сделал шаг внутрь лавки.

– Обыщите его ребята, пока я не разобрался с этой крысой Луфусом.

Однако он так и застыл с занесённой для шага ногой, услышав позади себя хохот. И чем громче он становился, тем сильнее росло в блюстителе порядка беспокойство. Двое других стражников недоумённо переглядывались между собой. Один из них попытался ударить Маноло по лицу, но тут же закричал от боли, с удивлением глядя на сломанную руку. Через секунду он замолчал. Никто из нападавших на правителя стражников не мог издать ни звука. Их рты открывались в беззвучном крике, глаза вылезали из глазниц, а руки судорожно теребили шеи. Немые мучения продолжались ещё секунду, после чего стражники исчезли с площади, не оставив после себя ни следа. Маноло разместил их по камерам, так и оставив без голосов. Завтра он решит, когда лучше назначить день казни, а сейчас он слишком устал, чтобы дольше оставаться на рыночной площади. Он перенёсся в свои покои, прежде чем Луфус вышел из своей лавки.

Маноло не доставляло удовольствия мучить или убивать людей. Это было слишком легко, и часто походило на забой беззащитных животных. На долю секунды он испытал прилив удовлетворения от того, что вычистил свой город от очередной грязи, но чувство радости быстро прошло. За столько лет грань между плохим и хорошим истончилась для него до невидимой нити, которую он уже не мог для себя разглядеть. Чувство, что он поступает правильно было для него ориентиром. Но с тем же чувством, он сегодня избавился от левитатора. Сбросить его тело на равнину, пока левитатор спал было правильно, и вместе с тем…

Маноло махнул на это рукой. Время душевных терзаний прошло три или четыре тысячи лет назад. С тех пор оно иногда посещало его и тут же в страхе отступало. У правителя были куда более приятные дела, нежели бесполезное самокопание. Сделал что-то, значит сделал. Что теперь об этом страдать.

За окном давно стемнело. Выйдя на балкон своей спальни, Маноло посмотрел на звёздное небо. У него ещё оставалось несколько свободных минут, чтобы поразмышлять перед сном. Как таковой сон ему был не нужен, но Маноло всегда планировал завершать свой день засыпая в кровати. Распорядок дня уравновешивал его желания и потребности, не давая ему скатиться в однообразие.

Маноло так и подмывало вызвать к себе пленницу хамелеона сегодня, но в последний момент он передумал. Завтра, значит завтра. Тем более, что сегодняшний день был полон событий. А завтра, если на горизонте замаячит новый город, возможно он отложит знакомство с травницей-магом ещё на день-другой. Правитель чувствовал, как в груди зарождается чувство ожидания чего-то интересного. Иногда можно было чуть потянуть, чтобы сполна ощутить удовольствие от редкой диковины. Возможно его ожидания не оправдаются, но сам процесс ожидания доставлял ему удовольствие.

Раздевшись, Маноло лёг в постель и заложил руки за голову. Его окружала тишина и спокойствие. Глядя через прозрачный потолок на звёздное небо, Маноло размышлял о своей судьбе. Каждый день он отчаянно старался придумать для себя занятие, чтобы день прошёл не зря. Жить одним днём – многие понимали эту фразу превратно. Для правителя это было смыслом существования. В один день он вкладывал всё, что только мог, не откладывая дела на потом, если их можно было сделать сейчас.

Ещё когда он был молод, Маноло часто пренебрежительно относился ко всему, что его окружало. Занятый собой и удовлетворением своих желаний, он не замечал, как пролетает время. Череда женщин, охот и прочих развлечений, превратились в повседневную серость. Тогда же он понял, что есть два вида счастья, сиюминутное, а потому мимолётное и труднодостижимое, но вечное. И чаще всего оказывалось, что дорога к цели, сама по себе, была важнее результата. Волшебство заключалось в упорстве и стремлении к желаемой цели, а не в возможности создать из воздуха алмаз.

Создавая для себя ежедневные цели, правитель чувствовал, что ради чего-то живёт. Прожить несколько тысяч лет и не растерять вкуса к жизни – это, пожалуй, было его главным преимуществом перед братьями. Большая их часть забаррикадировалась в своих городах, сплетая вокруг себя паутину однообразных пороков.

Маноло с содроганием подумал о том, что мог бы стать одним из них.

Перевернувшись на бок, он постарался думать о чём-нибудь другом, но перед глазами продолжала всплывать засаленная физиономия Соло, когда они виделись в последний раз.

Пришлось переворачиваться на другой бок ещё раз. Наконец, Маноло удалось изгнать из памяти образ брата, и он свободно вздохнул.

«На сегодня хватит, – чувствуя, как сон оплетает его приятным забытьем, вяло размышлял Маноло. – Завтра будет новый день и тогда я уже решу, что делать дальше».

В отличие от правителя город не спал. После того, как тот уже крепко заснул, Созовайн ожил своей, независимой от распорядка дня правителя, жизнью. Город вмещал в себя порядка десяти тысяч человек. У каждого из них была своя жизнь и своё место в городе, определённое ему правителем, либо полученное под влиянием событий.

Сложнее всего было выжить семье с ребёнком. Люди тут же теряли мобильность и попадали в зависимость от урожая или удачной торговли. Покинуть город мог любой, но стоило это порой слишком дорого. Маноло редко опускался до того, чтобы выслушивать просьбы горожан, чаще всего это были либо военные десантники, либо охрана. А они не скупились на обещания и цену свободы. Чаще всего охранники обманом получали у людей деньги, и не спешили выполнять свою часть сделки, прекрасно понимая, что жаловаться к правителю люди не пойдут.

Умерших от голода хоронили ночью. Их тела выносили из домов и сбрасывали в подземные люки, откуда они падали на равнину. Пустынные хищники завершали работу солдат.

Как бы Маноло этого не хотел, но он не знал и сотой части того, что творилось в его городе. Да ему и не было особенно интересно. Разве что первые две-три сотни лет. Ключевые моменты, поддерживающие жизнь он контролировал и следил за ними, но не видел смысла следить за каждым жителем в отдельности, предопределяя, что тому есть и когда ложиться спать. Живые существа неподвластны жёсткому контролю. Они всегда стараются его избежать. Поэтому Маноло влиял на окружение людей, которое предопределяло их поведение. Хотя бы в общих чертах.

Глава 2

Милрой и не подозревал, что путешествие через бесплодные земли будет настолько тяжёлым.

У себя в лесу, на высоте трёх километров над равниной, он всегда мог отыскать воду и ягоды, а воздух был чистым и свежим. Здесь же, в сердце пустыни не было ничего, кроме пыли и твёрдой как камень земли. От долгой ходьбы он протёр дыру в подошве правого ботинка и начинал прихрамывать. Сухой воздух раздирал саднящее горло, а висящий у него за спиной Кука тяжелел с каждым днём.

Еноту стало тяжело идти, едва они спустились с гор. Так что большую часть пути, молодому магу приходилось тащить друга у себя на спине. Он бы предположил, что Кука притворяется, но когда енот показал ему кровоточащие лапки, Милрою пришлось смириться и позволить другу взгромоздиться себе на спину.

Были, конечно, и плюсы. Дорогу можно было разглядеть на много километров вперёд. В долине ему бы не позволили это сделать деревья. Но хорошая видимость была, пожалуй, единственным преимуществом равнины.

– Не знаю как ты, – тяжело дыша, молодой маг шёл низко наклонив голову, сводя плюсы равнины к нулю. – Но я уже чертовски вымотался.

Кука что-то невнятно проскулил и похлопал мага по плечу лапкой. На одежде осталось небольшое пятнышко крови. Енот каждый день честно пытался идти на своих четырёх, но его лапки не были приспособлены к жёсткой почве и острым камням.

– Знаешь, я всерьёз начинаю задумываться о том, чтобы просто сесть и дождаться, когда мимо нас пролетит треклятый город.

Опустившись на землю после трёхчасового перехода, Милрой изо всех сил старался не лечь на неё. Стоило ему расслабиться и он уже не поднимется до завтрашнего утра. Один раз он уже прошёл через это и сильно обгорел на солнце. С того момента прошло больше двух недель, но кожа на его лице по-прежнему местами шелушилась и отходила слоями.

Путешествие оказалось отнюдь не прогулкой, а ведь это было только начало. Впереди, насколько хватало глаз, не было ничего, кроме каменной почвы и песка. Милрой пользовался каждой свободной минутой, чтобы разглядеть хоть какие-то признаки жизни. Тщетно. Только горизонт размывало жарким маревом, делая зыбкой границу между небом и землёй.

Обернувшись назад, он с тоской посмотрел на ставшие тонкой, серой полоской, горы, за которыми лежала Лунная долина. Он не думал о ней, как о доме. Дом, это место где тебя ждут. А образ дракона, засевшего в своей пещере, никак не ассоциировался у него с уютом и теплой компанией. Но там, по крайней мере, он знал, что готовит ему завтрашний день. Был уверен в своих силах и в том, что справится с любой проблемой. Здесь же, среди песков и палящего солнца, приходилось рассчитывать только на физическую выносливость. Посреди пустыни даже магия была бесполезна.

Поэтому Милрой мог только представить, как тяжело было Куке, с его толстым мехом и не менее толстыми боками, которые он нагулял за время их недолгой разлуки в Долине. Енот так и не давал ему никаких мысленных образов, где он провёл то время, хотя Милрой иногда улавливал мимолётные воспоминания енота. Во время привалов или долгими вечерами, Кука мыслями возвращался в недалёкое прошлое. В эти минуты их обоих наполняло чувство радости и уюта, которые испытывал в тот момент енот.

А ведь Кука всё это бросил ради того, чтобы сопровождать друга в пути. Милрою в эти минуты становилось не по себе.

Так и сейчас ему захотелось сплюнуть, но Милрой сдержался. Влага здесь была дороже всего. Даже еда значила сейчас для мага не так много, как вода. Он благодарил проведение за то, что додумался набрать полные мехи воды, когда был ещё в горах.

Сейчас у него осталось ровно половина из тех запасов, а впереди не было ни малейшего признака на озеро или пруд, поэтому приходилось жёстко экономить воду, хотя жажда из-за израсходованных магических сил, доводила его до помешательства. Но если бы не магия, он наверное погиб бы ещё прошлой ночью.

Вчера, после заката, друзья как обычно расположились на ночлег. В сумерках Милрой не заметил, как к ним подобралась свора диких животных. Толком разглядеть их ему не удалось. Только острые зубы мелькали в неясном свете звёзд, на фоне чёрных теней.

Кука прижимался упитанным задом к его ноге и угрожающе рычал. Довольно смело, оскалить зубы на врага в шесть раз превосходящего его по размерам, но деваться им было некуда.

Первые пару минут Милрой отгонял хищников резкими выпадами и взмахами меча. Но рано или поздно он бы выдохся, а хищники не спеша наступали со всех сторон, неумолимо сокращая расстояние. Легко уклоняясь на шаг назад от неуклюжих выпадов мага, они неизменно делали два шага вперёд. Здраво рассудив, что отбиваться от них мечом бесполезно, молодой маг создал вокруг себя огненное кольцо. Огонь отпугнул ночных тварей и охранял Милроя с Кукой до рассвета.

Перед рассветом, убедившись, что хищники ушли, Милрою удалось вздремнуть пару тройку часов, после чего, взвалив Куку себе на плечи, он двинулся в путь.

Тяжело. Это простое слово не могло передать, как тяжело давался Милрою каждый пройденный шаг. Разве что: «Очень тяжело». Снова не то. Не хватало ощущения от лопнувших на ногах мозолей, ноющих плеч и рук от, хоть и полегчавшего, и всё же довольно увесистого Куки. А так же постоянного голода. Они подъели свои запасы два дня назад как раз перед нападением ночных хищников и с тех пор питались случайными растениями и ящерицами. Благо ландшафт начал меняться, уступив место серой земле и слабой травяной поросли.

Где-то впереди маячили неясные силуэты то ли гор, то ли построек. По ночам Милрой видел далёкие вспышки света, предполагая, что это молнии. Возможно в тех землях влажность была выше.

Путешествие продолжалось уже больше месяца, но оно отнюдь не радовало Милроя. Он торопился скорее вырваться из-под власти дракона, чтобы почувствовать себя свободным, и сейчас достигнув цели, пожинал плоды своей скромной победы. Кроме боли в мышцах и голода, свобода пока ничем другим не отличалась от его прежнего существования. Разве что мысли в голове всё чаще путались, но молодой маг решил, что это от голода.

Кука сильно похудел, и похоже это пошло ему только на пользу. С каждым днём он проходил всё большее расстояние на своих лапах, выискивая в кустах жуков и личинок, неизменно предлагая их Милрою. Сначала молодой маг отказывался от принесённых другом даров, но когда при виде упитанной, извивающейся в лапках енота личинки, он подумал о ней, как о куске вкусного мяса, начал есть и жуков.

На вкус они были отвратительные. Каждого жука приходилось глотать почти не прожёвывая и задерживая дыхание. Раз или два Милроя едва не стошнило. На четвёртый день такой диеты, он неожиданно для себя обнаружил, что вкус жуков стал менее отвратительным. Ещё неделя и он привыкнет к этой диете. Оставалось только удивляться, как быстро человек ко всему привыкает. Даже пустынный пейзаж, иногда прерывающийся рваными пятнами скудной растительности, стал для него привычным.

Они с Кукой продолжали каждую ночь дежурить посменно, на случай возвращения зубастых тварей. После первой стычки, они больше не появлялись, но друзья решили не рисковать. Стоит беспечно отнестись к какой-нибудь мелочи, и неприятный сюрприз был уже не за горами.

Долгими ночами, когда енот мирно дремал прижавшись спиной к Милрою, молодой маг много думал. В течении дня, когда приходилось решать ежедневные вопросы выживания, было не до размышлений, в ночной же тишине, когда мир замирал, можно было подумать о будущем и о прошлом. В основном Милрой вспоминал уроки Лунной долины, недовольно морщась, стоило ему заново пережить неприятный момент. С каждым воспоминанием у него укреплялось чувство, что из приятного в его прошлом были только те моменты, когда они с Кукой оставались вдвоём. Даже в деревне, когда он ещё жил в семье дяди и тёти. Так получилось, что самое лучшее из Долины он взял с собой.

Милрой положил руку на тёплый бок друга. Еноту снились сны. Неясные, одному Куке ведомые, сны. Молодой маг улыбнулся. Приятно было осознавать, что у него хватило ума спрятать друга от хищных лап дракона. Окажись он на равнине один, всё могло повернуться куда как хуже.

Первый небольшой островок деревьев, растущих возле водоёма, они нашли спустя полтора месяца, после того как впервые ступили на бесплодную землю равнины. К тому времени друзья больше походили на тени. Оба серовато-бурого оттенка от солнечного загара и впитавшегося в кожу песка. Пустыня оставила от них одни кожу да кости. Пойманные жуки и ящерицы поддерживали в них жизнь, но это всё, на что они годились.

Пошатываясь, Милрой опустился на колени перед водоёмом и медленно погрузил в воду ладони. Приятный холод растёкся по всему телу, давая отдых и прохладу под палящим солнцем равнины. Выпив немного из источника, молодой маг всполоснул мехи с водой и наполнил их до отказа. Он огляделся, надеясь найти хоть что-то, в чём можно было нести воду. Последнюю неделю они с Кукой обходились без воды, высасывая её из полузасохших растений и мелких животных, и он не хотел повторения этого опыта. Но вокруг были только камни и трава, покрытая толстым слоем песка, так что казалась чуть зеленее обычного.

Когда друзья утолили жажду, они решили остановиться в оазисе на пару дней, чтобы отдохнуть и набраться сил. Кроме того, Милрою предстояло решить, как действовать дальше. В Долине он бы просто коснулся земли и уже через минуту мог до метра определить местоположения деревни или города. Здесь же он опасался пользоваться магией.

Глядя на горизонт, он нервно теребил через одежду, висящий на шее кристалл с Нэруном. Сначала он думал, что с демоном будут сложности, но кристалл ничем не отличался от обычного камня, разве что сиял своим светом и шнурок натирал потную шею.

Переведя взгляд на Куку, молодой маг искренне позавидовал другу. Напившись воды, енот расположился в тени деревьев и задремал. Он шёл туда, куда шёл Милрой и этого ему было достаточно. Во всё остальное время енот спал, либо искал еду, не загадывая далеко вперёд. Это бремя он оставил Милрою.

Поразмыслив, Милрой присел рядом с Кукой и облокотился спиной о прохладный ствол дерева. Надо было отвлечься. День или два погоды не сделают, а ему необходимо было отдохнуть. Последние две недели он только и знал, что идти вперёд. Всякие мысли оставили его из-за жары и постоянного голода. Сейчас же, когда желудок был полон прохладной воды, и тень от дерева скрывала его от лучей палящего солнца, он впервые за долгое время забылся долгим и спокойным сном.

Очнулся Милрой под вечер, когда на небе начали появляться первые звёзды. Ополоснув лицо в озере, он огляделся по сторонам. Серая равнина тянулась до самого горизонта.

«И что я забыл в этой проклятой земле?» – в сотый раз спрашивал себя Милрой, чувствуя, как болезненно отозвался желудок на глоток холодной воды.

Вопрос остался без ответа. Милрой решил пройтись вокруг водоёма, чтобы найти место, откуда удобней будет вести охоту. С наступлением ночи сюда могли пожаловать животные покрупнее ящериц, а молодой маг уже больше месяца не ел свежего мяса. Кука куда-то запропастился, но это и не удивительно. Енот всегда предпочитал охотиться в одиночестве. Милрой был для него слишком заметным спутником.

Время шло, но возле водоёма никто не появлялся. Звёзды на небе стали ярче, на равнину опустилась непроглядная темнота и резко похолодало. Поёжившись, молодой маг решил развести огонь. Времени прошло достаточно, а возле озера так никто не появился, значит, не было причин больше откладывать разведение костра. По крайней мере сегодня он согреется.

За сухими листьями и ветками пришлось лезть на дерево. Чтобы развести костёр, опавших веток, было недостаточно. Забравшись на самую верхушку дерева, Милрой огляделся. Пустынная равнина и… слабое, едва различимое зарево. Свет был ровный и не угасал те несколько минут, что молодой маг следил за ним.

Деревня! А может даже город.

Забыв про сухие ветки, он во все глаза вглядывался в сторону призрачного света, тщетно стараясь что-то в нём разглядеть. Через какое-то время он почувствовал, как у него начинают неметь от холода пальцы, поэтому ему всё же спустился вниз, чтобы развести костёр. От возбуждения он не мог усидеть на месте. Хотелось ещё раз посмотреть в сторону света, лишний раз убедиться, что ему это не показалось.

На всякий случай Милрой нарисовал на земле стрелку, указывающую в сторону поселения. Так он завтра утром сможет сориентироваться в какую сторону им с Кукой надо будет идти. Вырыв небольшую ямку, молодой маг насыпал в неё ещё горящие угли, после чего присыпал их песком. Так он мог сохранить тепло костра до утра. Опустившись на импровизированную постель, он почувствовал, как благодатное тепло согревает его измученное тело, а приятное ощущение появившейся цели, наполнило молодого мага надеждой. Через какое-то время, шурша листьями кустарника, к нему подошёл уставший енот. Ничего не сказав, он со вздохом плюхнулся рядом с молодым магом и тут же засопел.

Засыпая, Милрой понял, чего ему так долго не хватало. В пещере у него был ежедневный ритуал: еда, тренировки, изнуряющие тренировки, тренировки в магии и короткий сон. Он просыпался и у него была цель – стать сильнее, быстрее и умнее. Тогда он не понимал, что за всем этим стоял дракон, умело направляя энергию молодого мага в нужное ему русло. Говоря молодому магу, что делать, вайнер освобождал его от необходимости выбора. Впервые Милрой почувствовал свою ответственность за свои действия, когда очутился в Рартовиц. В Бреке его опыт в принятии самостоятельных решений только усилился. Но всё это было в Долине, под невидимым контролем вайнера.

А на равнине он был один.

В тот день, когда они с Кукой оказались предоставлены сами себе, Милрой ощутил изоляцию от внешнего мира. В Долине вокруг него звучала тысяча голосов жителей деревень, леса и земли, к которым он привык на протяжении жизни, и вдруг, как только он ступил на равнину, они внезапно замолчали.

Поэтому принятое им решение идти в сторону предполагаемого города, помогло ему обрести надежду и уверенность в своих действиях. Блуждать по пустыне не различая впереди себя ничего, кроме бесконечной равнины, сбивало с толку и каждый день изматывало молодого мага неустанными вопросами: «Что если?». «Что если они идут не в ту сторону?», «Что если они бродят кругами?», «Что если они умрут посреди равнины от жажды и голода?» Миллионы вопросов, ответы на которые он не в силах был найти. И вот, наконец, сегодня, зарево города стало для него путеводной звездой, за которую он ухватился как за последнее спасение своей жизни и жизни его друга енота.

Кука заворочался у него под боком. Обняв енота, Милрой задумчиво посмотрел на звёздное небо. Из глубины сознания к нему попытался пробиться вопрос: «Зачем он всё это делает?», но молодой маг легко от него отмахнулся. Он не хотел портить хорошее настроение бессмысленным вопросом, на который он ещё не знал ответ.

Исследовав оазис вдоль и поперёк, молодой маг окончательно убедился, что кроме воды, здесь нет ничего съедобного. Впереди была не одна неделя пути, а он выдвигался в путь с двумя полными мехами воды и пустым желудком. С таким положением вещей обретённая им ночью надежда, быстро рассеялась как дым. На одной воде он долго в пустыне не протянет. Назвать бескрайние просторы твёрдой как камень почвы равниной, у него язык не поворачивался.

Существовали, конечно, ящерицы и насекомые, да и на худой конец Кука тоже сгодился бы для еды. Почувствовав невесёлые мысли мага, зверёк возмущённо заворчал.

– Да я пошутил, – стараясь выдавить из себя улыбку, попытался извиниться Милрой. – Кука, я ещё не выжил из ума, чтобы есть единственного друга.

Но енот ещё долгое время продолжал ворчать и искоса поглядывать на идущего рядом мага.

Большую часть дня они шли без остановки, в надежде, что где-нибудь им попадётся небольшое деревце, чтобы передохнуть в тени. Не дождавшись, они остановились и присели на землю. Палящее солнце уже давно высушило путников, превратив их в обтянутые кожей и поредевшей шкурой скелеты. Милрой рассчитывал добраться до поселения через две недели, плюс минус три дня, поэтому жёстко экономил воду.

– Этой ночью, попробуем пройти часть пути, – наливая в ладонь воды, чтобы Кука мог попить, поделился своими мыслями Милрой.

До этого им приходилось идти при свете дня из-за того, что они не знали пункта назначения. Милрой боялся в темноте пропустить поселение или деревню. Сейчас же для него удобней было идти ночью, так он мог ориентироваться на свет города.

Когда на равнину опустились первые сумерки, друзья двинулись в путь. Идти ночью оказалось намного проще. Не встречая по пути выступающих из земли корней, как это часто бывало в лесу, можно было смело смотреть далеко вперёд. Ночной холод помогал идти быстрее, чтобы согреться. Да и семенивший за молодым магом Кука, тоже чувствовал себя лучше. За это время он привык поддерживать темп Милроя и уже не стирал лапки в кровь.

Через четыре дня зарево стало значительно ярче. Воды ещё оставалось в избытке, кроме того, по дороге они наткнулись на земляную пещеру, в которой оказалось гнездо летучих мышей. Впервые за два месяца друзья наелись до отвала и никуда уже не двигались до следующего вечера, лежа в прохладной пещере сытые и отдохнувшие.

Короткая передышка прибавила обоим сил. Следующие два дня они прошагали в отличном настроении, покрыв больше ста километров. Такой марш бросок приблизил их к заветной цели намного быстрее.

Засыпая на рассвете, глядя на горизонт, Милрой рассчитывал уже завтра ночью добраться до города.

Друзья проспали большую часть дня, проснувшись под вечер от лёгкого пощипывания на коже. Молодой маг не сразу сообразил, что происходит. Едва открыв глаза, он получил в них порцию песка и зашипел от боли.

«Неужели кто-то подкрался к нам, пока мы спали?» – безуспешно пытаясь очистить глаза от песка, лихорадочно соображал Милрой.

Но в него продолжали лететь новые порции песка, а в ушах завывал ветер. Сощурив глаза в тонкие щёлки, чтобы защитить глаза ресницами от мелких песчинок, молодой маг ничего не мог разглядеть вокруг себя. Пылевая буря окутала его и едва не сбила с ног, когда он попытался подняться.

Кука был где-то рядом. Вот в его ногу осторожно, но крепко, вцепились лапки енота и молодой маг почувствовал себя уверенней. Он не представлял, что ему делать, но когда рядом с тобой более слабый, автоматически стараешься его защитить, уже толком не думая о себе. Надо было спасти Куку, а остальное подождёт.

Они расположились на ночлег возле невысокого холма, как раз с подветренной стороны. Пытаться встать и бороться с ветром было бессмысленно. Ветер только крепчал и всё больнее швырял в них пригоршни песка. Свернувшись клубком вокруг енота, Милрой подставил ветру спину. В таком положении они пролежали больше двух часов, пока маг не почувствовал, что их засыпает песком.

Быстро сообразив, что через час он уже не сможет пошевелиться, молодой маг, извиваясь всем телом подмял под себя небольшую горку песка, образовавшуюся вокруг него, оказавшись на её вершине. Ветер с новой силой ударил ему в спину, но так друзья могли не опасаться быть заживо погребёнными.

Буря продолжалась до поздней ночи, скрывая собой звёздное небо и зарево города. Милрой несколько раз откапывался из заносов, чувствуя как жажда и голод начинают его одолевать. С кружащимся в воздухе песком, проникающим всюду, сложно было сделать даже глоток воды. Поэтому Милрой терпел.

Глубокой ночью, когда молодой маг проснулся от тяжёлого сна, вокруг было темно и тихо. Он уже испугался, что его с Кукой засыпало песком и они в ловушке. Пошевелив руками и ногами, он убедился, что всё ещё лежит на поверхности песчаного бархана. Горло ужасно саднило, так что он поспешил выпить немного воды, прежде чем их накроет очередная буря. Сморщившись от болезненного глотка, он помог напиться еноту. После чего они огляделись по сторонам.

В воздухе было ещё достаточно много пыли, так что невозможно было различить, где сейчас находился город. Друзья решили, переждать эту ночь на месте. Буря могла начаться с новой силой, поэтому лучше было к ней подготовиться.

Ночь прошла без происшествий. Позавтракав глотком воды и пойманной ночью ящерицей, маг и енот двинулись в путь. Против обыкновения, они решили идти днём. Всё равно город был где-то рядом и даже если они пройдут мимо него, ночью станет ясно, в каком направлении им нужно будет двигаться дальше. Когда до цели остаётся один день пути, подобные мелочи не имеют никакого значения.

Прошагав полдня на солнцепёке, Милрой никак не мог отделаться от ощущения тревоги. Помимо необычной тишины, молодой маг чувствовал, как будто за ним кто-то пристально наблюдает. Хотя насколько хватало глаз, вокруг него не было ни души. Внезапная догадка поразила его настолько неожиданно, что он замер на месте. И Кука, бредущий позади мага, врезался ему в ноги. Что-то тихо пискнув, енот проследил за взглядом Милроя.