Читать книгу: «Муар», страница 3

– Какого?.. Эти хреновы рюкзаки казались настолько тяжелыми? – Девушка со смаком выматерилась. – Спичек нет! Зажигалки нет! Ни хрена нет!

Еду готовить было необходимо. Во-первых, из-за Анны. Девушка сильно сомневалась, что сможет впихнуть в свою спутницу хотя бы кусок консервированной рыбы. А вот если сварить некое подобие бульона, это уже вариант.

Покрутив в пальцах пару патронов, поднялась и решительно направилась к сараю, в который совсем недавно складировала покойников. Она заметила там несколько лопат. Все они, конечно, более чем изъедены ржавчиной, но все же лучше, чем ничего. Выбрав одну из них, относительно целую, вернулась к дому и выкопала рядом с крыльцом небольшое углубление для костра. Набросав туда сухой травы, листьев и небольших, разбросанных повсюду досок (благо последних оказалось немерено), принялась аккуратно разбирать патроны. Разобрала пять. Вполне достаточно. Высыпав порох в сложенный в углублении сухостой, зарядила один патрон без пули, но с половиной пороха в патронник и, отойдя на пару шагов, нажала на спусковой крючок. Порох вспыхнул. Ветки жадно занялись пламенем.

– Ну… Огонь добыли… – Вздохнула девушка. – Осталось добыть какую-нибудь целую кастрюлю.

Похлебка получилась жидкой, несоленой и абсолютно не сытной. Скормив некоторое количество этой бурды Анне, которая время от времени все же приходила в сознание, пришла к выводу, что пищу добывать придется все равно. Обойдя ближайшие избы, ничего подходящего не нашла. Еда либо испортилась, либо была уже кем-то съедена. Не оставалось ничего другого, кроме как, закинув за плечо «Вал», отправиться искать какую-либо съедобную живность.

Глава 3

Высокий смуглый мужчина не торопясь поднимался по широкой деревянной лестнице с изящными резными перилами. Одет он был в строгий костюм цвета слоновой кости, верхние пуговицы черной шелковой рубашки небрежно расстегнуты. В одной руке он держал дымящуюся сигару, а в другой – объемный бумажный пакет, перетянутый бечевкой и скрепленный сургучной печатью. Поднявшись на нужный этаж, небрежно стряхнул на начищенный паркет пепел и, поскрипывая белоснежными кожаными туфлями, двинулся по узкому коридору с множеством дверей. Дойдя до нужной, на минуту остановился, о чем-то раздумывая, после чего, без стука, вошел.

В большой светлой комнате с единственным окном во всю стену, за широким столом, вальяжно развалившись в кресле, сидела симпатичная женщина лет тридцати. Подойдя к столу, мужчина положил перед ней конверт.

– Здесь последние данные, – сказал он, покручивая в пальцах сигару и пристально глядя ей в глаза. – Данные обновлены непосредственно в момент запуска проекта.

– Хорошо… – голос женщины оказался удивительно звонким, но от этого не становился менее властным. – Хорошо… Но меня интересует местонахождение стажера. Где сейчас Мария?

– Не на одной из доступных нам параллелей её обнаружено не было. Департамент пытается отследить её чип, но пока безуспешно.

– Не обнаружено на параллелях. – Приподняв длинный прозрачный бокал с янтарной жидкостью на уровень глаз, она поиграла кубиками льда на свету. – А не на параллелях? – Сделав довольно характерный акцент на частице «не» спросила она.

– Вы сейчас говорите о соприкасающихся моментах времени. Я правильно понял?

Она медленно встала и, неспешно обойдя стол, приблизилась к мужчине практически вплотную. Сделав глоток янтарного напитка, она так же неспешно провела тонким пальчиком по его гладко выбритой щеке.

– Я говорю о том, дорогой Джафар, что её отец, мягко говоря, недоволен. И если девочка не найдётся в самое ближайшее время, проект окажется полностью заморожен. – Она обворожительно улыбнулась, но взгляд оставался холодным и требовательным. – И если учесть, сколько сотен корпораций было вовлечено в разработку хотя бы того же элементарного личностного носителя… Это не катастрофа, милый Джафар. Нет, это то, чему даже названия ещё не придумали. – Сделав ещё глоток напитка, стряхнула с его плеча невидимую пылинку, мягко выдернула из его пальцев поднесённую к губам сигару и опустила её в бокал. Раздалось характерное шипение затухающего окурка. Из бокала потянулся голубоватый дымок. Женщина поднесла бокал к лицу Джафара.

– Вот так, господин лидер отдела колонизации. Вот так поступят и с нами, – вновь покрутила перед ним бокалом с плавающей в нём сигарой. – Нас скрутят, подожгут, высосут и утопят к чертям! – С громким стуком она поставила бокал на край стола. – И это покажется нам более чем милосердным, поверь мне. Громко стуча каблучками по паркету, подошла к окну. Мужчина же так и остался стоять возле стола, уставившись на свою так некстати утопленную сигару. Подумав минуту, она продолжила:

– Не стоит искать там, где возможно вычислить сканером. Пусть данные обрабатывают машины. Им и без вашего вмешательства это определенно удастся, как только чип окажется в пределах досягаемости. Где сигнал прослеживался в последний раз?

– Группа из десяти бойцов должна была вывезти с территории пятидесятого квадрата небольшое местное поселение. Человек двести, не больше. Даже при возможном сопротивлении подобные рейды обычно завершаются в течение трех-четырех часов. В поддержку боевикам было решено дать троих стажеров. В их числе была и дочь нашего мецената. Сигнал дирижабля пропал спустя полтора часа после отчета командира группы о прибытии в квадрат.

– Джафар! – женщина раздраженно взмахнула изящной рукой. – Зачем ты мне всё это рассказываешь? Эта информация известна даже развозчикам воды.

– Всё не так просто, как кажется, мадам. Дело в том, что те бойцы, которых удалось эвакуировать из зоны смещения, рассказывают интересные и странные вещи.

Вернувшись в кресло, женщина закинула ногу на ногу и, скрестив руки на груди, заинтересованно взглянула на собеседника.

– Приблизительно на середине операции электроника дирижабля начала давать сбои. Но это вполне объяснимо: при смещении временных параллелей электромагнитный импульс – обычное дело. Однако электроника не просто вышла из строя, она начала выдавать данные, не принадлежащие ни единой из наших систем. Дирижабль с большей частью переселенцев поднялся на высоту около двух километров, после чего его развернуло и понесло в северном направлении. Техник, оставшийся на борту и следивший за приборами, передал по радиосвязи оставшемуся на земле отряду, что модуль выдал структурное направление и начал обратный отсчет. Через минуту после этого дирижабль взорвался. Причина взрыва неизвестна, но взрывная волна была такой мощности, что сравняла с землей все в радиусе нескольких километров. От поселка не осталось даже намека. Спасательный модуль прибыл через полчаса. Двоих случайно выживших пришлось в буквальном смысле выкапывать из завалов. Да и найти их удалось только благодаря активности их чипов…

Женщина подняла перед собой руки в останавливающем жесте.

– Стоп. Стоп, Джафар. Дирижабль поднялся самостоятельно. Он сам полетел в сторону, а затем сам же и взорвался, погребая под своими обломками всё живое на несколько километров вокруг. Но когда на этом квадрате произошло смещение параллелей, на этом месте должен был образоваться чистый лесной массив…

– Вот в этом и заключается несоответствие, мадам, – произнес Джафар, обойдя стол и кресло, в котором в напряженной позе сидела женщина. Он мягко положил руки ей на плечи. – Смещения не произошло… – Руки скользнули ниже, расстегивая ряд мелких пуговиц на атласной блузке. – Произошло что-то совершенно другое. Это не временные накладки. – Он наклонился к её голове, вдыхая восхитительный запах длинных волнистых волос.

– Да… – полушепотом, с придыханием в голосе, ответила она. – Да… Это не временное смещение… Это… Пространственное…

– Совершенно верно, мадам, – прошептал мужчина, зарывшись лицом в её роскошные волосы. Его руки нежно и настойчиво блуждали по её груди. – Как чувствует себя сегодня правитель?

Женщина блаженно откинулась назад.

– Удовлетворительно, – ответила она, встретившись с ним взглядом, после чего сомкнула веки. – С утра гоняет своих лошадей по свежим полям.

* * *

Серое туманное утро нехотя обозначило третий день их с псом вынужденного заточения. Андрей, положив под подбородок рюкзак, лежал на сложенном втрое куске брезента и сквозь решетку наблюдал за тварями. Пес периодически выл. Периодичность воя представляла собой нечто вроде отсчёта проходящего времени: десять – пятнадцать минут воя, затем два часа тишины. Вновь пятнадцать минут и вновь два часа. И так по кругу, независимо от того, день сейчас или ночь. Андрей относился к этому, в некоторой степени, с пониманием. В любом случае, псу было гораздо тяжелее оставаться в замкнутом пространстве, чем ему самому. Кроме того, явно ощущался недостаток воды, которой оставалось чуть более литра. Коты в очередной раз произвели смену караула; дежурили твари по трое. Один лежал, вытянув перед собой непропорционально мощные лапы, напротив крепко запертой мужчиной двери, другой находился позади будки, третий сидел на крыше. Менялись они утром и вечером, в одно и то же время: с восходом солнца и незадолго до темноты. Дважды Андрей видел одного и того же мутанта, остальные же приходили каждый раз новые.

– Сколько же их здесь, а? – Повернувшись к псу, спросил он. – Я перебрал сотню вариантов, как нам прорваться, но ни один из них не рабочий. Как думаешь, мы одновременно сдохнем? Или ты еще посидишь? Жрачка-то появится, – цинично усмехнулся мужчина.

Псина шумно фыркнул, отвернул морду к стене и замер.

– Ага. Фыркай, фыркай. Что, отвернулся? Ты откуда вообще взялся? Ваших же всех сожрали! – Мужчина оценил пса, плюнул сквозь зубы. – Особенно таких, как ты. Те, что посерьёзнее, сейчас охренительными бандами подступы к городам инспектируют.

Пес действительно был так себе. Невысокий, чуть ниже колена. Лохматая пепельно-серая шерсть свалялась в каменные колтуны. Сам по себе нельзя сказать, чтобы тощий, но всё равно дохлый какой-то. Ещё к тому же трус и дурак. Дурак не в том смысле, что плохо соображает, а в том, что соображает не в ту сторону. Поправив под головой рюкзак и слегка подбив сбившийся брезент, Андрей перевернулся на спину и закрыл глаза. Мысли медленно, словно тягучий кисель, ворочались в голове. Где-то недалеко радиационная зона. Это он мог определить с абсолютной точностью и без всяких дозиметров, так как уже дважды за время, проведённое в этой будке, ему это снилось. Снилось то, что было с ним до того, как он оказался в этом убитом мире. Снились воспоминания. Конечно, не всё, что удавалось увидеть, запоминалось, но пусть так. Пусть урывками, тем не менее, это всё равно очень много.

Что именно стало причиной того, что его, мягко говоря, пинком под зад выпроводили из нормальной жизни в это безумие, он, скорее всего, так и не узнает. Андрей оказался здесь восемь лет назад. Просто проснулся посреди картофельного поля в одних трусах и без памяти. Первое, что пришло в голову, – это то, что данное местонахождение является следствием очередной весёлой посиделки с алкогольными возлияниями. Нет, ну а как ещё? Проснулся хрен знает где, голова трещит, руки и ноги трясутся. Вопросы «Кто я?» и «Где я?» ответов не имеют. Далее, поднявшись и отряхнувшись, дошёл до небольшого поселения, где вежливо попросил у местной селянки воды, дабы привести в порядок взбунтовавшиеся мозги и кишки, а также телефон. Ну… Хоть в МЧС позвонить, что ли?.. За что он сначала получил по уху, а затем и информацию, от которой почему-то ему сразу подумалось, что он умер. Или, на худой конец, впал в кому. Когда его впервые привели в пустошь, иррациональность происходящего зашкаливала. Здесь слышали о телефонах, но не более. Никто из местного населения не видел это чудо техники и уж тем более в руках не держал. Первое предположение мужчины о том, что он каким-то образом оказался в глухой деревушке где-то посреди тайги, быстро развеял местный старейшина, который, оценив физические возможности новоприбывшего (а эти возможности, честно говоря, были не очень), велел выдать ему одежду, накормить и даже позволил немного прийти в себя, выделив кровать в одном из множества находящихся здесь хлипких, игрушечных домов. Андрей был благодарен ему за эти два часа передышки. Эмоции более-менее успокоились, голова прояснилась. Так что, когда миловидная девчушка в мешковатом фиолетовом сарафане и галошах на босу ногу подошла и сказала, что ей велено проводить его к старейшине, он был готов говорить и слушать. Как позже выяснилось, преимущественно слушать, нежели говорить.

– Можешь звать меня Малик, – голос старосты эхом отозвался от толстых бревенчатых стен комнаты, практически не имеющей окон. – Своего имени ты, я полагаю, не ведаешь, так?

– Так, – отозвался мужчина, присаживаясь на край широкой лавки. – Скажите, где я нахожусь? Мне как-то надо добраться до своего дома. Есть здесь транспорт, хоть какой-то? С собой у меня денег нет, но можно же как-то договориться. Я заплачу, сколько скажете, только помогите, а?

– Ты не первый, кто пришёл ко мне с подобным вопросом, парень. За последний десяток лет ты четвёртый желающий уехать отсюда на любом виде транспорта и обещающий награду в виде денег. Так вот что я тебе скажу. Деньги – это всего лишь бумага, годная разве что для растопки печи. Транспорт есть, но везти тебя на нем все равно некуда.

– Как… Но… Подождите, Малик. Хоть до ближайшего города, а там я… Я в полицию пойду или еще куда-нибудь. В службу спасения, что ли… Да хоть в больницу, у меня, в конце концов, амнезия!

– Больница. Полиция. Амнезия, – старейшина подошёл к мужчине и похлопал его по плечу широкой ладонью, после чего присел рядом. – Нет, парень, больше никакой полиции. И службы спасения тоже больше нет. Мы теперь сами себя, как можем, спасаем. Вот что. Я сейчас стану говорить, а ты постарайся не перебивать. Просто сиди, слушай, запоминай. Малик поднялся, тяжело ступая, подошёл к двери и, приоткрыв её, крикнул:

– Марта! Марта! Настойки поднеси нам. И закусить чего-нибудь посущественнее!

– Сейчас мальчишек отправлю к тебе. Принесут! – отозвалась с улицы женщина.

Малик тем временем подошёл к столу, провёл ладонью, сметая незначительные крошки, и придвинул его ближе к лавке. Спустя минуту в дверь ввалились два белобрысых пацаненка лет шести-семи с увесистой котомкой и пузатой бутылью с непонятным пойлом. С шумом составив всё это на стол, они замерли и уставились на старейшину.

– Ну что, новое поколение? – добродушно ухмыльнувшись, достал из кармана куртки горсть вяленых ягод. – Угощения желаете? Ну, угощайтесь, угощайтесь, чего уж там… Мамка с папкой-то, небось, не особо балуют. – Насыпав в подставленные детские ладошки лакомство, старейшина потрепал каждого из них по вихрастой голове. – Ну, бегите, бегите.

Дети, довольные, так же шумно, как и появились, покинули комнату. Малик откупорил бутыль. По комнате тут же разнёсся аромат мёда и яблок. Достав две металлические кружки, он до краёв наполнил их мутноватой светло-коричневой жидкостью. Развязав котомку, вынул из неё два куска копчёного мяса и несколько отварных картофелин.

– Пей.

– Я не… – Договорить парню не дал мощный удар ладони о стол, от которого Андрей невольно вздрогнул, а содержимое кружек частично выплеснулось.

– Пей! Одним махом и до дна!

После того как он влил в себя достаточно крепкое, но неожиданно приятное на вкус пойло, Малик присел рядом и продолжил:

– Выпил? Вот и хорошо. Теперь, возможно, истерика с тобой и не случится. А то был тут у меня один из ваших… Ну да ладно, черт с ним. С чего начать-то… Восемьдесят четыре года назад мировое правительство ввело в действие последние научные разработки, основанные на образце Мф-4.

– Кого, чего, МФ? – совершенно ничего не понял, уже порядком захмелевший Андрей.

– Вещество, синтезированное на основе молекулярных спектров метеорита. Если проще и короче, благодаря этой хреновине человечество получило огромное количество чистой энергии.

– Ну ты прямо как в сказке, Малик! Прям светлый путь в светлое будущее! – расхохотался парень и тут же получил хороший подзатыльник.

– Светлый, светлый. Дурак… Дальше проза жизни… Всё бы ничего, но они не учли пресловутый человеческий фактор. За приборами необходимо было следить. И следить постоянно. Малейшие колебания и отклонения от нормы грозили преобразованием вещества в спонтанный радиоактивный распад. В итоге один уснул, другой по нужде отлучился, третий отвернулся, чтобы попить водички. Города погибли мгновенно, в считанные минуты. Выжили только те, кто находился на приличном отдалении от цивилизации. Глухие деревни можно в расчет не брать. Кто там тогда жил? Все стремились в города, где к тому времени имелись все возможные блага и дармовая энергия в больших количествах. Тем не менее, не такой уж и маленький процент человечества выжил… – Малик тяжело вздохнул и залпом выпил остатки настойки в кружке. – Так что некуда тебе, мил человек, идти.

Андрей, не моргая, смотрел на своего собеседника. Сложилось стойкое убеждение, что один из них определенно сумасшедший. Вот только кто именно – здесь уже определить невозможно. Выйдя из ступора, парень откупорил бутыль и налил по полной кружке себе и старосте.

– Я знаю, что ты сейчас считаешь меня выжившим из ума дядькой. Вполне возможно, у тебя возникли подозрения, что ты попал в какую-то секту помешанных на конце света фанатиков. Может быть, ещё что-то… Поверь мне, парень. Сектанты в наше время – это разбойники и головорезы, которые уводят в рабство наших детей, которые и без того редко рождаются. Насилуют наших жён и дочерей и не гнушаются каннибализмом. Я прекрасно понимаю, что сейчас ты не поверил ни единому моему слову, но, тем не менее, прими совет: не торопись уходить прямо сейчас. Через неделю наши мужчины отправляются на охоту. Поселению необходимо мясо, а разводить живность самостоятельно мы просто не имеем возможности. Так вот, ты пойдёшь с ними. И сам всё увидишь. Если уйдёшь сейчас один, ты погибнешь, даже если мы предоставим тебе танк. Радиация породила таких мутантов и тварей, о которых ты даже представления не имеешь. Некоторое время они молча сидели и жевали холодное мясо, запивая его невероятно ароматной настойкой. Мысли в голове то проносились миллионами разрозненных векторов, то, напротив, медленно и вальяжно переваливались из стороны в сторону. То, что всё услышанное сейчас – бред, Андрей понимал. Но в то же время какая-то часть сознания буквально вопила об обратном. Двойственность положения пугала и завораживала одновременно. В конце концов, парень пришёл к выводу, что особо ничего не потеряет, если проведёт в этом странном месте пару-тройку недель. Если всё уж действительно так плохо, как следовало из описания Малика, то деваться ему действительно некуда. Если же всё это просто бредни сумасшедшего, в таком случае у него будет время обдумать план дальнейших действий относительно возвращения домой.

– Малик, – Андрей пристально всмотрелся мужчине в глаза.

– Слушаю тебя, – отозвался тот.

– Где вы мёд берёте?

– Какой мёд?! А… Мёд… Да, нашли тут ребятишки недалеко древние заброшенные ульи. А там пчёлы. Живут до сих пор… Сами по себе. Ну, мужики и ходят иногда с них дань собирать… Ну так что? Будешь уходить? – Малик разочарованно, с неподдельной жалостью, посмотрел на парня.

– Нет. Я останусь. Пока останусь.

– Вот и хорошо! – широко улыбнулся староста. – А дом мы тебе сейчас организуем! Не хоромы, конечно, но крыша над головой будет. Да мы все так живём. Мы народ кочевой, более пяти лет на одном месте не задерживаемся. Пока земля урожай даёт, живём, работаем, после новую пустошь ищем. Нам дома-то добротные ни к чему.

Андрей скептически обвел взглядом крепкий бревенчатый пятистенок.

– А этот, – Малик небрежно обмахнул рукой пространство дома, – этот мы с мужиками всегда на новой пустоши ставим. Мало ли чего. Да хоть ребятишек от зверя укрыть, ежели нападут, либо заболеет кто. Да мало ли. Вот с тобой сейчас здесь беседы ведём, и не мешает никто. Ты имя-то мне своё скажи.

Парень слегка опешил.

– Так я же не помню нихрена!

– А ты первое, что на ум придёт, называй. Мозг человека – штука такая. Опасная, – с неудовольствием хмыкнул он. – Но и непредсказуемая. Называй любое имя, к которому душа расположена. Может, это друг твой был когда-то или родственник. Всё лучше, чем с потолка имя вышкрябывать.

– Андрей, – выпалил парень, перебив старосту на полуслове. – Моё имя Андрей.

– Вот и ладно… Андрей…

– У меня ещё вопрос есть. – Парень встал из-за стола и слегка размял затёкшие ноги.

– Спрашивай.

– Ты говорил, что были ещё такие, как я. Какие «такие»?

– Люди, которые ничего о себе не помнят, – развёл руками Малик. – Не помнят и не понимают, где находятся. Что привело их к подобному состоянию, никто тебе точного ответа не даст. Одни сплошные предположения. Кто-то считает, что это последствия полученной высокой дозы радиации, но я в это не верю. Мы замеряли их дозиметром, и всегда норма. Либо даже ниже нормы. Словно они вообще не с этой планеты. Здесь же, за каждым поворотом, надо дозиметром щелкать. В Южном порту есть люди, которые занимаются подобными случаями. Но куда они увозят попавших к ним и что их там ожидает – тоже неизвестно, в общем. Андрей провел в пустоши долгих восемь лет. Он научился обрабатывать поля, правильно обращаться с оружием, отличать нормальных животных от порожденных радиацией тварей. Дважды видел даже фантомных существ, которых называли «Рыжий Ужас». Физического вреда эти порождения апокалипсиса нанести не могли ввиду своей бестелесности, зато ментальные атаки встречались такой мощности, что сводили с ума даже бывалых разведчиков и охотников. Можно было бы сказать, что Андрей ко всему уже привык и смирился с происходящим вокруг, но надежда, как говорится, умирает последней. В его случае это была надежда на то, что когда-нибудь он все же вспомнит. Вспомнит, кто он и как, в конце концов, звучит его настоящее имя.

Из воспоминаний мужчину выдернул пронзительный, режущий слух скрежет. Пес вскочил, оскалил зубы и зарычал. Андрей поднялся, осмотрелся, проверил, заряжен ли арбалет. Пес, прорычавшись, попятился задом и прижался к ногам мужчины. Шерсть на загривке стояла дыбом, а тщедушную тушку прошиб озноб. Андрей осторожно погладил своего сокамерника по голове.

– Ну, ну. Что ж тебя так трясет, бедолага? Не бзди, прорвемся. – Скрежет усилился, и минуту спустя в небольшом промежутке между полом и стеной протиснулась здоровенная когтистая лапа.

Моментально отбросив арбалет, Андрей выхватил из рюкзака нож и по самую гарду вонзил его в уродливую кошачью конечность. Кот взвыл, потянул лапу на себя. Мужчина обеими руками, что было сил, дернул рукоять ножа. Раздался хруст, скрежет, оглушающий кошачий рев. Резко рванув в свою сторону, он выдернул окровавленный нож из истерзанной лапы, которая тут же скрылась в разрытой тварью расщелине. Мужчина с размаху рухнул на пятую точку. Пёс с визгом отскочил в сторону.

– Подкоп решили сделать, твари! – Виртуозно выматерившись, он быстро поднялся на ноги и осмотрел пространство вокруг. Подобрал несколько кусков неровно обрезанной проволоки и воткнул их в расщелину под углом так, чтобы при очередной попытке копать сволочи натыкались на острые основания.

– Хер вам, твари! Вот поняли? Хер вам там! Подавитесь, когда жрать меня будете!

Вытерев нож о землю, с остервенением выпинал куски кошачьей шкуры и плоти в сторону их с псом отхожего места

– А ты не трясись, будто тебя уже сожрали и высирают! Мы ещё повоюем с этой отрыжкой гнилого мира! Сядь вот здесь и слушай! Или нюхай, не знаю. Собака ты, в конце концов, или… Дай знать, с какой стороны в очередной раз рыть начнут, если я не услышу. Давай, давай!

Мужчина приволок пса за шкирку в центр будки и припечатал задницей к земле.

– Отрабатывай тушёнку! Туда тебя, в качели!.. Засранец трусливый.

Андрей искоса глянул на собаку и усмехнулся. Было видно. Вот прям сильно видно, как псина боится. Прям до обморока. Тем не менее, приподнял на макушке свисающие вразнобой уши и старательно водит носом из стороны в сторону. Принюхивается. Бдит.

– Хороший пёс! Если выживем, кличку тебе придумаю, – приободрил он сокамерника и принялся собирать всю имеющуюся в их скудном арсенале проволоку.

***

Джафар вот уже пятый час безуспешно пытался добиться личной аудиенции с первым из основателей, а также меценатом проекта Перри Лоо. Причиной столь настойчивого поведения мужчины явилось то, что некоторые из наиболее мощных сенсоров наконец-то засекли незначительные колебания активности чипа его без вести пропавшей дочери. Лоо не мог приказывать, он мог настойчиво просить. И именно настойчивость его просьбы можно было приравнять чуть ли не к приказу правителя. Джафару не оставалось ничего другого, как ждать. Потоптавшись в приемной еще около получаса, Джафар подошел к миловидной полноватой женщине на ресепшен.

– Будьте добры, сударыня. Я хотел бы отлучиться на незначительное время. Если господин Лоо появится в мое отсутствие, благоволите передать ему этот конверт.

– Конечно, я всё передам, – ответила секретарша, приняв из рук Джафара конверт, внутри которого находилась небольшая пластиковая визитка с написанным на ней от руки текстом: «Мария. Чип активен.» Она небрежно бросила его на край стола.

– Вы не поняли меня, – сказал Джафар, подняв конверт и вновь протянув его женщине. – Этот конверт очень важен для господина Мецената. Важен именно для него. Поэтому убедительно прошу вручить это лично ему в руки.

Женщина подняла на Джафара круглые, густо накрашенные глаза и часто заморгала. С минуту они переглядывались, после чего она ответила нарочито медленно, растягивая слова:

– Я прекрасно поняла вас, господин лидер отдела колонизации. Этот конверт будет передан мной лично в руки Перри Лоо. Надеюсь, что не получу выговор и лишение части содержательной выплаты за подобное своеволие.

– Не переживайте по этому поводу, сударыня. Уверяю вас, та информация, что содержится здесь, вполне способна даже увеличить ваше содержательное пособие, – Джафар широко улыбнулся, продемонстрировав безупречно белые зубы. – Вы держите сейчас в своих милых ручках более чем хорошие новости. И именно вы первая предоставите их ему, – мужчина лукаво подмигнул вконец растерявшейся секретарше и быстрым шагом направился к лестнице. Лифтовые платформы он намеренно игнорировал, предпочитая спускаться и подниматься пешком. Во-первых, это неплохая физическая нагрузка, а во-вторых, во время всех этих спусков и подъемов всегда было время подумать, в особенности, если спускаться с триста пятидесятого этажа. Широкие лестничные пролеты сияли белизной до рези в глазах. Панорамные панели на стенах, имитируя большие полукруглые окна, радовали ошеломительными видами молодых зелёных лесов и бескрайних равнин, чистых озёр с прозрачной водой и плещущейся в ней серебристой рыбой, волшебными лиловыми закатами и прочим разнообразием растительного и животного мира – всем тем, чего была лишена его планета вот уже более пятидесяти лет…