Читать книгу: «Королева», страница 2

Я замираю, чувствуя, как пульсирует мой член, а Кора притягивает меня в свои объятия и обвивает руками мою шею. Она целует меня в подбородок, затем в щеку, и я поворачиваюсь, чтобы поймать ее поцелуй своими губами. На этот раз наш поцелуй намного нежнее и медленнее. Опустившись на Кору всем своим весом, я глажу ее по волосам и вижу, как она тает от этой нежности. Ее ногти впиваются в мои лопатки, будто она хочет удержать меня рядом с собой. Но мы не можем оставаться здесь вечно. Я приподнимаюсь на локтях, сожалея о том, что этот момент ускользает от нас.

Встав, я протягиваю ей руки, а затем помогаю подняться на ноги. Я чувствую, как Кора дрожит, и проклинаю себя за то, что забыл, зачем вообще пришел на Олимп.

– Что случилось? – спрашивает она, пристально глядя на мое мрачное лицо, и я качаю головой.

– Нам нужно поговорить.

Глава 3
Кора

Обычно фраза «нам нужно поговорить» не сулит ничего хорошего. Поэтому, пока мы с Аполлоном собираем с земли свою одежду и молча натягиваем ее, я пытаюсь угадать, о чем пойдет разговор.

О черт!

Возможно, Аполлон слишком серьезно воспринял новость о своей свободе и теперь хочет бросить нас?

Это что, был прощальный секс?

– Ты нервничаешь, – комментирует Аполлон. И он прав, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать задавать вопросы.

Дождавшись, пока я оденусь, Аполлон берет меня за руку и молча ведет мимо Олимпа. Мы спускаемся вниз по холму, и я не задаю ему никаких вопросов. Мне кажется, что из всех парней я сомневаюсь только в Джейсе.

Свой мотоцикл Аполлон припарковал на углу, подальше от любопытных глаз; на нем я замечаю подготовленные для нас шлемы. Глядя на меня, Аполлон вздыхает, а затем отпускает мою руку и проводит ладонью по своему лицу.

– Ну что? – наконец спрашиваю я. – Может, ты просто…

– Прямо сейчас? – хмурится он.

– Мне бы не хотелось ждать до следующего гребаного вторника, – отвечаю я, и Аполлон на короткий миг улыбается.

По моей спине струится пот, и я чувствую, как по внутренней стороне бедра стекает его семя. Мне нравится чувствовать и знать, что он был во мне. В моем животе порхают бабочки, но кожа зудит так сильно, будто я вот-вот выскочу из нее, если он продолжит молчать. С его красивых полных губ не слетает ни слова, но я не могу перестать смотреть на них, особенно когда они снова изгибаются в улыбке. Когда Аполлон замечает мой взгляд, я отворачиваюсь и стараюсь смотреть куда угодно, только не на него.

– Корин Стерлинг, – говорит он, и мое сердце превращается в лед.

Я ничего не отвечаю, потому что не знаю, что сказать.

– Что ты помнишь? – спрашивает он, подойдя ближе. – Ты знала, что твои родители…

– Мои родители – это Кен и Рейчел Синклеры, – шиплю я. – А мои биологические родители…

– Они же не бросили тебя, – он перебивает меня настолько спокойным тоном, что мне хочется закричать. – Они не отдали тебя на усыновление, чтобы жить здесь припеваючи без тебя, или что ты там еще себе воображала, злясь на них.

Испытывая ярость из-за этих слов, я отталкиваю Аполлона, но он хватает меня за запястье и притягивает обратно. Во время поцелуя он прикусывает меня за губу, и я кусаю его в ответ еще сильнее. Ухмыльнувшись, Аполлон отстраняется и размазывает подушечкой большого пальца по своим губам выступившую каплю крови.

– Прибереги немного огня для Джейса, детка.

Для моего мужа.

– Как вообще мы могли пожениться без моего ведома? – вздыхаю я, качая головой.

– Ты же подписала с ним контракт, – улыбается он. – У тебя есть плохая привычка подписывать документы, не читая мелкого шрифта.

– Засранец, – шепчу я, когда Аполлон прикасается к клейму на моем запястье.

Пожав плечами, он протягивает мне шлем, и, надевая его, я вспоминаю, что был лишь один документ, который я подписала вместе с Джейсом Кингом… в клубе Адских гончих, в офисе Цербера.

Что он тогда сказал мне?

Ты доверяешь мне, Синклер?

Он заманил меня в эту ловушку. Черт, он всегда так делал, а я, как идиотка, повелась на его слова.

Ужас, который я испытала, когда увидела, как он расписывается прямо под моим именем, вновь забурлил во мне, взрываясь, как гейзер.

– Давай оформим твою свободу официально, – сказал тогда Джейс мне на ухо, и я подписала то, что меня просили, а потом под моими инициалами расписался и Джейс.

Уже тогда я понимала, что не оформляю свою свободу, а просто отдаю поводок другому хозяину.

Я помню, как Цербер откинулся в своем кресле и ухмыльнулся мне.

– Теперь ты счастлива, девочка? Ты вышла из-под моего контроля.

– Из огня да в полымя.

Я не могла смотреть на Джейса, а вот у него, похоже, с этим не было никаких проблем. Я помню, как он наклонился и прошептал:

– Пойдем.

– Это приказ? – спросила его я.

Тогда Джейс повернулся ко мне лицом и, проведя пальцами по моему подбородку, откинул волосы с плеча. Сейчас его действия кажутся мне угрожающими, а тогда мое глупое сердце нашло в них утешение, словно его слова были безмолвной угрозой и одновременно извинением.

– Да, Кора, – это приказ, – медленно кивнул он, проведя пальцами по моим волосам.

Как я могла обо всем этом забыть? После нашей разлуки, после времени, которое я провела на острове, и этой чертовой войны, я была так рада видеть его снова. Я испытывала облегчение, просто видя его живым, поэтому забыла, кем он является на самом деле.

Теперь я чувствую, как дюйм за дюймом мое сердце превращается в камень.

Надев шлем, я откидываю забрало и смотрю в неотрывно следящие за мной темно-карие глаза Аполлона.

– Ты знал, что собирается сделать Джейс?

Он неопределенно наклоняет голову в сторону, ничего не подтверждая и не опровергая. И пусть я вижу, как Аполлон злится из-за произошедшего, я понимаю, что ему могло быть хоть что-то известно. Ведь должны же они были каким-то образом привязать меня к себе, зная, что рано или поздно вся правда раскроется.

Аполлон наблюдает за тем, как я подхожу к мотоциклу и перекидываю через него ногу, а затем садится сзади. Он скользит руками по моим бедрам и сжимает их.

– Для протокола, – говорит он. – Если бы Джейс не получил ножевое ранение, я бы выбил из него все дерьмо за то, что он сделал с нами.

С нами, не со мной.

Я опускаю забрало и завожу мотоцикл, мотор которого оживает просто с убийственным ревом. Аполлон поднимает подножку и ногами удерживает нас на месте, не утруждая себя указаниями. Уже много раз я ездила на их мотоциклах, ведь если бы не научилась хотя бы этому, какой бы был от меня толк?

Мы буквально вылетаем на улицу. Время от времени Аполлон протягивает руку и кладет ее на мою, чтобы поменять скорость, но он также не возражает, когда я и сама переключаю передачи ногой. Периодически нас либо шатает, либо я съезжаю на обочину, а вибрация мотоцикла отдается прямо в моей голове. Я не знаю, каков мой дальнейший путь, но сейчас мы прибыли в библиотеку Стерлинг-Фолса.

Теперь, когда я знаю об этом городе больше, в этом здании чувствуется характерная атмосфера Древней Греции, будто оно из более древних времен, как Олимп или здание администрации СФУ. Широкие мраморные ступени ведут к впечатляющим колоннам, а резьба наверху каждой из них изображает зверей из мифов: трехголовую собаку, полубога с луком в руках, другого полубога с мячом и прекрасные ангельские лица.

Аполлон тенью следует за мной, и мы заходим в прохладную тихую библиотеку. Внутри сделан свежий ремонт, и я удивляюсь тому, насколько сильно меня это огорчает. Женщина за стойкой регистрации поднимает руку, призывая нас остановиться, но Аполлон что-то шипит ей сквозь зубы, и, замолчав, она пропускает нас, широко раскрыв глаза.

Я оглядываюсь на Аполлона, поднимая брови в удивлении, и он коротко ухмыляется, продолжая следовать за мной к справочной службе в задней части здания.

– Чем я могу вам помочь? – улыбается мне библиотекарь лет сорока.

Аполлон кашляет, и мужчина бледнеет. Когда он снова обращает свое внимание на меня – я вижу, как дергается его кадык.

– Архивы, – говорю я. – Я ищу отчеты об убийствах в семье Стерлинг.

– Конечно. – Библиотекарь поправляет воротник на своей рубашке и бодро кивает, снова посмотрев на Аполлона. – Обычно мы просим, чтобы люди резервировали кабинки для чтения заранее, но думаю, что смогу найти для вас свободную.

Он выходит из-за стойки регистрации с ключом в руках, и мы следуем за ним по коридору. Мужчина открывает комнату с рядами проволочных стеллажей, заваленных журналами и газетами. И я замечаю пять кабинок, стоящих у левой стены, две из которых заняты.

Мы занимаем среднюю кабинку, и Аполлон, перетащив стул с одной стороны стола на другую, садится рядом со мной.

Как и положено в библиотеке, в этой комнате царит тишина, изредка нарушаемая шелестом переворачиваемых страниц или звуком перелистывания слайдов. Я чувствую, как громко стучит мое сердце, пока мы ждем возвращения библиотекаря, и смотрю на Аполлона, который, кажется, погружен в свои мысли.

Внезапно Аполлон резко встает со стула, и женщина, сидящая в кабинке рядом с нашей, поднимает на него взгляд. Она краснеет и медленно снимает наушники.

– Вон! – просто приказывает он, и она встает, в охапку забирая свои записи.

Когда женщина, не оборачиваясь, покидает комнату, Аполлон обращает внимание на молодого человека в другой кабинке. Судя по его внешнему виду, он студент. Мне кажется, что парень должен ощущать на себе тяжелый взгляд Аполлона, но он не замечает нас. Надев наушники, он постукивает ногой в такт музыке. Устав ждать, Аполлон хмурится и, подойдя ближе, хватает парня за ворот рубашки. Тот вскрикивает от удивления и пытается отпихнуть Аполлона, хотя это бессмысленно. Он быстро вытаскивает парня из-за стола и, поставив на ноги, вырывает из уха один из наушников.

– Убирайся отсюда! – рявкает Аполлон, и я прижимаю кулак ко рту, пытаясь скрыть улыбку.

Когда дверь со щелчком захлопывается за парнем, который так спешил сбежать, что забыл свой телефон, Аполлон смотрит на меня и поднимает бровь.

– Что? – спрашивает он.

Черт. Мне приятно осознавать, что благодаря Аполлону, я все еще могу широко улыбаться, несмотря на все, что произошло ранее. Я встаю со стула и, пожав плечами, просовываю два пальца за пояс джинсов Аполлона, чтобы притянуть его ближе. Приподнимаясь на носочки, я намереваюсь поцеловать его в щеку, но в последнюю секунду он поворачивает голову, и наши губы встречаются.

– Мне нравится, когда ты ведешь себя с людьми как пещерный человек, – озвучиваю я маленькое признание, не отрывая губ от его рта. – Когда ты рычишь – ты выглядишь так, будто готов оторвать им головы…

– Я бы так и сделал, – отвечает он, слегка отстранившись, чтобы посмотреть на меня. – Мы же не хотим, чтобы люди подслушивали. И вообще, должен тебе сказать, что с твоей стороны было чертовски рискованно прийти сюда и просить эту информацию.

– Я принес, – говорит библиотекарь, входя в комнату со стопкой катушек для проектора. – О, а куда все подевались? – спрашивает он, останавливаясь и оглядываясь по сторонам.

Аполлон пожимает плечами с пустым выражением на лице, и библиотекарь закашливается.

Он загружает пленку в проектор, стоящий в центре кабинки, и показывает мне, как им пользоваться.

– Ну, если у нас возникнут вопросы – просто позовите меня, – говорит он, отойдя в сторону. Я поражаюсь спокойствию этого парня.

– Спасибо, – отвечаю я, уже опускаясь обратно на стул и придвигаясь ближе к экрану.

Тем временем Аполлон закрывает за библиотекарем дверь и, поставив стул под ручку, возвращается ко мне.

– Конечно, меня это особо не волнует, – говорю я, – но как там Джейс?

Я должна была об этом спросить, учитывая, что мой сумасшедший бывший едва не зарезал его. Наверно, я должна волноваться или быть обеспокоенной, но его предательство разъедает меня изнутри, и я не знаю, как мне относиться к Джейсу Кингу.

– А я все думал, когда ты спросишь, – говорит Аполлон, целуя меня в плечо. – Он с Антонио. Мы накачали его лекарствами и отвезли в отделение неотложной помощи. Они сделали несколько снимков, чтобы убедиться, что в нем не застряло ничего вроде кончика ножа, а потом провели операцию по устранению внутренних повреждений и наложили швы. После мы увезли его оттуда, чтобы никто нас не вычислил. – Встречаясь со мной взглядом, Аполлон закатывает глаза. – Не смотри на меня так. Он в порядке.

Поджав губы, я снова перевожу свое внимание на экран.

С ним все в порядке.

Я совсем не беспокоюсь о Джейсе Кинге, но мысль о том, что он попал на больничную койку, как это было со мной и Аполлоном, – вызывает тревогу.

Я нервно ерзаю, а затем наклоняюсь ближе к экрану. Мне не приходится долго искать нужный слайд, потому что, как только я нажимаю первый раз на кнопку, – на экране высвечивается нужная мне информация. Смерть Стерлинга – это вам не одна из новостей, попадающих на шестую страницу. Об этой семье пишут на первой полосе.

Первое октября, восемнадцать лет назад. Тогда мне было три года.

Стерлинг-Фолс скорбит вместе с его семьей-основательницей. Вильма Стерлинг была найдена убитой в своем доме в понедельник 29 сентября. Тело миссис Стерлинг было обнаружено ее пятнадцатилетней дочерью, которая позвонила в службу 911 примерно в одиннадцать часов вечера. На место происшествия были направлены помощники шерифа. В настоящее время власти проводят тщательное расследование, но пока подозреваемых нет. Семья Стерлингов во главе со старшими братьями Вильмы – Брэндоном и Мэйсоном – призвала полицию к немедленным действиям. Они возглавляют кампанию по восстановлению справедливости в отношении своей погибшей сестры…

– Но как она умерла? – спрашиваю я, откинувшись на спинку стула.

– Я не знаю. – Аполлон барабанит пальцем по столу. – И вообще сомневаюсь, что эта информация когда-либо была обнародована. А ты хотела бы, чтобы подробности выплыли наружу?

– Нет, – вздрагиваю я.

Вильма. Это она была моей матерью? Хотя Цербер не отличался особой разговорчивостью, он, вероятно, упомянул бы о моей сестре, если бы она у меня была.

Внезапно у меня сводит живот. Я никогда не допускала мысли о том, что у меня могут быть братья и сестры. Разумеется, в своих фантазиях я иногда задумывалась о том, какой могла бы быть моя жизнь, но эти размышления оставались лишь на уровне грез.

А ведь у меня и правда может быть брат или сестра, или даже несколько.

Я просматриваю слайды в поисках информации о своем настоящем имени. Хотя уже не уверена, какое из них настоящее – Кора или Корин. Аполлон меняет катушку, и мы перескакиваем во времени на шесть месяцев вперед. Тогда мне исполнилось четыре года. В газете мало подробностей о погибших при пожаре Мэйсоне Стерлинге и его жене, которые оставили после себя сына.

– Алекс? – спрашиваю я, и Аполлон ворчливо это подтверждает.

Какой ужас.

Я изучаю фотографию в газете, на которой вижу Мэйсона Стерлинга. Довольно высокого мужчину, стоящего рядом со своей женой. У меня нет никаких сомнений в том, что они их чувства взаимны. Их тела наклонены друг к другу так, словно они цветы, которые тянутся к солнцу, но за их улыбками и формальными костюмами хранятся секреты, о которых никогда не догадается камера. По зернистой черно-белой фотографии мне трудно сказать, похожи ли мы друг на друга.

– Последняя катушка, – говорит Аполлон, вставая, чтобы вставить ее.

Жестоко убитые последние члены семьи Стерлинг.

Прошлой ночью посредством огнестрельных ранений в голову были убиты Председатель городского совета – последний оставшийся в живых Стерлинг – и его жена. У Брэндона и Лэйсел Стерлинг осталась дочь, Корин…

У меня перехватывает дыхание, когда я читаю их имена. Брэндон, Лэйсел.

Корин всего пять лет. В настоящее время девочка числится пропавшей без вести. Полиция делает все, чтобы найти ее, но если кто-то владеет какой-либо информацией об этих смертях или местонахождении Корин Стерлинг, – пожалуйста, позвоните…

Я отодвигаюсь от стола, чувствуя, как к моему горлу подкатывает тошнота.

Выстрелы в голову?

– Теперь ясно, что это твой отец не давал прессе освещать подробности смерти своих братьев и сестер, – тихо говорит Аполлон. – Информация о смерти твоих родителей более подробна, чем та, которую они печатали раньше…

Не дослушав Аполлона, я бросаюсь к мусорному баку в углу, но он мгновенно оказывается рядом со мной и собирает мои волосы в хвост на затылке, пока меня сотрясают приступы рвоты. Аполлон гладит меня по спине, пока я не перестаю вздрагивать.

– Прости, – говорю я, сплевывая и опускаясь на колени.

– За что ты извиняешься? – Он проводит костяшкой пальцев по моему подбородку. – На тебя это не похоже…

– Знаю.

– Мистер Мэддон! – зовет библиотекарь, когда у него не получается открыть дверь, и мы оба вскакиваем. – Это совершенно неуместно…

– Нам пора идти, – выдыхаю я.

Аполлон кивает и берет меня за руку, не отпуская, даже когда отодвигает стул в сторону и быстро распахивает дверь.

– Вам не разрешено запирать эту дверь! – бормочет покрасневший библиотекарь, свирепо глядя на нас.

– Все в порядке, мы уже закончили. – Аполлон проходит мимо возмущенного мужчины, который, заикаясь, что-то бормочет нам вслед.

Я избегаю его взгляда и иду за Аполлоном мимо проволочных стеллажей.

Когда я поднимаю на него глаза, то вижу, как он улыбается. Думаю, ему нравится нарушать правила или же он доволен тем, что просто держит меня за руку, потому что, когда я пытаюсь высвободиться, Аполлон сжимает ее еще крепче.

Мы выходим на улицу, и, дождавшись пока Аполлон сядет на мотоцикл, я устраиваюсь сзади, обняв его за талию. Все происходит так естественно, словно мы занимались этим всю жизнь.

Глава 4
Вульф

Я сжимаю кулаки и не двигаюсь, когда рядом со мной разбивается стакан. Стараясь не выдавать своих эмоций, я пытаюсь вспомнить, когда мой отец поднимал на меня в последний раз руку с тех пор, как я стал достаточно взрослым, чтобы дать ему отпор. Но сейчас он в ярости, поэтому мне кажется, что возможно все. В результате вспышки гнева, во время которой он перевернул стол и начал угрожать всем, кто не так на него посмотрел, большинство Адских гончих покинули помещение клуба.

Несмотря на то что моему отцу потребовалось всего полгода на то, чтобы отстроить и отремонтировать их клуб, он все равно оставался на Олимпе, пытаясь вывести меня из себя. Мы вернулись в клуб только потому, что Кора не оставила Церберу другого выбора. Здесь все еще пахнет свежей краской, бар полностью уставлен новой мебелью, в комнатах на втором этаже сделан свежий ремонт, а в задней части клуба добавлено несколько комнат для парней. В принципе было разумно расширить и отремонтировать помещение, несмотря на то что его основная планировка осталась прежней.

Я не знаю, в какие комнаты он собирается поселить нас с Аполлоном, и не спешу это выяснять, потому что, судя по его настроению, сейчас он вполне может запереть меня в подвале.

Мысленно я возвращаюсь к тому, что сказал Коре мой отец после того, как удовлетворил ее просьбу. Именно его признание стало главной причиной, почему мы покинули Олимп. Она – Стерлинг. Я готов поспорить на свою жизнь, что Джейс с самого начала знал, кто она такая, и теперь, когда я думаю об этом, все становится на свои места, а каждый поступок Джейса обретает новый смысл. Я вспоминаю, как он хотел приковать ее к нам и, казалось, не мог отпустить. Черт, а ведь раньше он никогда так себя не вел по отношению к какой-либо девушке.

Я опускаю взгляд в пол, и меня пожирает такая злость, что я готов присоединиться к своему отцу и начать разбрасывать вещи по комнате. Джейс должен был быть честен с нами и рассказать, кто такая Кора, как только об этом узнал. Я не сразу распознаю, что за пронзающей болью в моей груди таится не столько гнев, сколько обида на Джейса, который решил скрывать правду от своих лучших друзей. Раньше мы делились абсолютно всем и между нами не было секретов и лжи. Черт, да мы даже делим между собой Кору.

Я крепче сжимаю спинку стула, у которого стою, и понимаю, что мой отец злится на то, что две ценные вещи, словно песок, ускользнули из его рук, а он не смог этому воспрепятствовать. Кора и Олимп.

Я же остался с ним.

Я делаю вдох через нос и напоминаю себе, что Джейс сделал правильный выбор. Я не могу злиться на то, что ублюдок выбрал Аполлона.

Вошедший в комнату Малик смотрит на осколки стекла слева от меня и, проскользнув вдоль стены, садится на соседний табурет. Он наблюдает за моим отцом более оценивающим взглядом, чем большинство других, и я не могу не признать, что ненавижу благосклонность, с которой мой отец относится к Малику.

– Ты же знаешь, что ты его преемник? – говорит Малик, будто прочитав мои мысли, и хмурится. – Он объявил об этом на глазах у всех.

– Да, он сказал, что я его наследник, – бурчу я себе под нос. – Но это не одно и то же.

– Это – правда, – хмыкает Малик. – Он хочет, чтобы ты стал его наследником, если с ним что-то случится, – он подталкивает меня. – Но никто не пойдет за тобой, если ты не сделаешь шаг вперед.

Я смотрю на Малика, молча отмахиваясь от этой идеи.

Уже однажды потеряв меня, мой отец стал непреклонен. Он решительно не собирается отпускать меня, а думать о том, что Адские гончие когда-то перейдут мне – чистое безумие. Хотя я не теряю надежды, что смогу отвязаться от них снова.

– Давай, – призывает Малик. – Покажи нам, на что ты способен.

Он всегда говорил так, чтобы раззадорить нас. Меня, Аполлона и Джейса. Когда мы были подростками, он учил нас драться, ездить на мотоциклах и становиться незаметными, как тени. Он привил нам навыки воровства и убийства, и я до сих пор помню следы наших ботинок в грязи круга после борцовских поединков, которые были проверкой нашей силы.

Я оглядываю комнату, в которой собралось еще несколько Адских гончих. Большинство членов банды остались стоять на крыльце, которое достроили в последнюю очередь. Его еще нужно покрыть морилкой, потому что новое дерево совсем не годится для таких, как мы. Оно слишком яркое и чистое, особенно в лучах восходящего солнца.

Мое сердце начинает биться быстрее от одной лишь мысли, что мне придется приблизиться к отцу, но, отбросив страх, я делаю несколько шагов вперед. Почувствовав, что я стою у него за спиной, Цербер перестает кричать на одного из новобранцев и, развернувшись, смотрит на меня сверкающими от гнева глазами. Я бесстрашно смотрю ему прямо в лицо.

– Прекрати истерику!

– Ты знал, что Кора особенная? – спрашивает он обвиняющим тоном и указывает на меня.

Я чувствую, как в мой нос ударяет горький запах водки.

Когда мы вернулись с Олимпа, Адские гончие, участвующие в боях, разошлись, чтобы занять комнаты и сделать их своими, в то время как мой отец завис в баре и напился до беспамятства.

Мы не должны были оставлять его одного.

– Не знал, – твердо отвечаю я. – Как и о том, что Джейс на ней женился.

Мне странно произносить это вслух. Это я хотел жениться на ней, а теперь просто не знаю, что делать с болью, которая разрывает мою грудь изнутри. Заслужил ли я Кору? Скорее всего, нет, но это не мешало моему сильному желанию сделать ее своей, а теперь…

– Ты облажался, сынок, – смеется Цербер мне в лицо. – Если бы ты остался со мной, я бы привязал тебя к ней, но у Джейса было более заманчивое предложение… – Он взмахивает рукой, будто отгоняет что-то проплывающее перед глазами. – Я должен был понять, что все не так просто.

Подождите, Джейс провернул это благодаря Церберу?

– Как ты понял, что она Стерлинг? – спрашиваю я, стиснув зубы, и отец больно тычет пальцем в мою грудь.

– Не просто Стерлинг. Сте-е-ерлинг!

– Хорошо, – усмехаюсь я. – Как ты понял, что она Сте-е-ерлинг?

Отец обхватывает меня за шею и притягивает к себе, двигаясь обманчиво проворно для такого старого пьяного мужика, но я не издаю ни слова протеста, как он меня и учил.

– Впервые я заподозрил, что она Стерлинг, когда Кора получила стипендию. Я подстроил этот конкурс, чтобы заманить в город наследника.

Что?

– Сначала я не понял, что это она, потому что ее лишили стипендии. – Он щелкает пальцами. – Пуф, пуф, и будто она ее не получала. – Цербер плетется к бару, увлекая меня за собой. – Я подумал, что университет облажался и выдал стипендию не той девушке. Все было как-то неправильно.

– Но…

И тут меня осеняет.

Джейс знал о стипендии! Черт, это же мы были виноваты в том, что университет забрал ее у Коры после той ночи в лесу.

Закончится ли когда-нибудь список его обманов?

Я помню о том, как мы сидели в кабинете и размышляли о серьезности сложившейся ситуации. Какая-то девушка стала свидетельницей, как Аполлон заколол крысу Адских гончих, а мы ни черта с этим не сделали. Потом нам позвонил Дэниел. Он навел справки об этой девушке и выдал нам краткую информацию о ней. Девушка жила в съемной квартире, а осенью собиралась поступать в университет Стерлинг-Фолса и претендовала на стипендию…

Я не помню, как отреагировал на эту информацию Джейс, но он предложил нам разрушить ее жизнь в этом городе и сделать все возможное, чтобы заставить вернуться к родителям.

Черт.

– А после того как я выиграл ее на аукционе, Кора сама мне обо всем рассказала, – продолжает отец, не обращая внимания на то, как я застыл рядом с ним. – Это было лучшее вложение денег, которое я когда-либо делал, потому что Кронос был чертовым сосунком. Как же был сладок момент, когда я ткнул ему в лицо тем, что он проворонил наследника Стерлингов.

Я стараюсь не смотреть на Цербера, но то почтение, с каким он говорит о Коре, выбивает меня из колеи.

– Ты все равно упустил ее, – не удержавшись, замечаю я, и черты его лица ожесточаются.

– Это произошло из-за ложной информации, которая сбила меня с толку. Она упомянула родителей, и я предположил, что они были настолько же никчемными, как и родители Джейса, сдавшие его в детский дом.

– Прости?

Мне надоело, что наш разговор напоминает игру в догонялки.

Наконец отец отпускает меня и тянется к бару за другой бутылкой водки.

– Ты думаешь, я вытащил его из той дыры ради его же блага? – спрашивает он, откручивая пальцами крышку.

Всякий раз, когда он задумывается о том, чтобы совершить какой-нибудь акт благотворительности, на его лице появляется выражение отвращения. Особенно если дело касается ребенка.

– Благодаря ему мы просто обязаны были ее найти. – Цербер откидывает голову назад и начинает смеяться как гиена.

Когда-то в банде был только один ребенок. И им был я. Потом нас стало двое, а затем трое. Я никогда не спрашивал своего отца, откуда взялись Аполлон и Джейс, потому что они сами рассказали мне о своих родителях и прошлом, но Джейс никогда не упоминал о том, что был в приюте.

Я чертовски запутался.

– Может, тебе лучше пойти спать, пап? – наконец говорю я. – Это была долгая ночь.

– Да, была, – бормочет он, внезапно перестав быть похожим на того сильного лидера Адских гончих, которого я знаю.

Я замечаю, что мой отец выглядит усталым. Вокруг его глаз появились новые морщинки, а в волосах стало больше седины.

Посмотрев на меня на прощание, он направляется в сторону лестницы. Когда ему удается подняться наверх, большой зал погружается в тишину.

Осмотревшись вокруг, я замечаю, что в углу, белый как полотно, стоит один из наших новобранцев.

– Ну и чего ты ждешь, новобранец? – спрашиваю я. – Убери этот чертов бардак, и пусть кто-нибудь выяснит, что известно полиции о Титанах! – кричу я, выбегая на улицу.

– Да, сэр! – раздается несколько голосов, но я уже спускаюсь с крыльца и, остановившись на новом, недавно привезенном гравии, откидываю голову назад.

Солнечные лучи бьют меня прямо в лицо, согревая кожу, и мне нравится, как они жгут мои веки.

После столь долгого пребывания в темноте я наконец собираюсь получить от Коры ответы на некоторые вопросы.