Читать книгу: «Последний дар. Книга 2. Имя», страница 5

Глава 6

Обгоревшие остовы кораблей качались на волнах. Отлив оголял чёрные кости затонувших судов, прилив выбрасывал на берег доски и обрывки парусов, раздутые тела людей и хитиновые панцири варваров. Некогда белоснежные пляжи Эльры превратились в склизкую зловонную помойку, кишащую крысами, крабами-падальщиками и червями. Всё это могло бы стать щедро накрытым столом для чаек, но даже самая глупая птица не подлетала к острову. Среди разлагающихся тел и водорослей, наслаждаясь палящим солнцем и смердящей влагой, копошились багровые личинки эстрид. Вылупляясь, эти мухи летели на поиски пропитания, будь то кровь животных или людей. После укусов у жертв оставались гноящиеся нарывы, в которых мухи потом откладывали яйца.

«Если не война с варварами опустошит Эльру, так эстриды».

Дора затянула ремешки на запястьях и лодыжках, заправила под воротник концы сетки, пришитой к полям шляпы двумя рядами ниток, и застегнула широкий пояс. По спине стекали ручейки пота. В кожаных перчатках руки прели, покрывались мозолями и волдырями. Каждый раз, когда Дора снимала защиту, казалось, что собственная кожа вот-вот сползёт с костей. От духоты кружилась голова, словно разбухшему мозгу становилось тесно в черепе. Но даже двух слоёв одежды было мало, чтобы спастись от назойливых мух. Дора вышла на кухню, сняла крышку с ржавой помятой кастрюли и, подавив рвотные позывы, принялась смазывать животным клеем швы куртки.

– Давай помогу, – прошелестела Рара из кресла. Она потянулась вперёд забинтованными руками и бессильно уронила их.

– Мама, не выдумывай. Отдыхай, – сквозь зубы, стараясь не дышать носом, отвечала Дора.

– Я не могу сидеть без дела! – возмутилась Рара и поморщилась: только зажившая язва в уголке рта снова открылась. – Я должна помочь!

– Твоя лучшая помощь – это поскорее выздороветь.

– Как тут поправишься, если вы замотали их под этими тряпками! Я же чувствую, как паразиты там шевелятся!

– Мама, тебе кажется. И доктор, и я осмотрели тебя с ног до головы. Мы вытащили всех личинок.

– Вот тут пропустили, – Рара ткнула пальцем в сгиб локтя и тут же подцепила край бинта ногтем. – Вот, сейчас покажу.

– Не смей трогать повязки! – рявкнула Дора. Мать испуганно втянула голову в плечи и опустила взгляд.

Дора отругала себя за грубость.

– Прости, мама, я не хотела на тебя кричать.

– И ты меня прости. Я превратилась в полоумную старуху, – Рара всплакнула и посмотрела на руки. – Как бы они не отвалились.

– Не говори глупостей. Я вернусь к утру. Не жди меня и ложись спать! – велела Дора, хоть и знала, что мать не послушается и всю ночь просидит у окна.

Рассвет окрашивал грязные морские волны алым. Дора зачерпнула полный ковш смолы, с трудом вытащила его из бочки и несколькими движениями выплеснула содержимое на скопление личинок. Жужжание на мгновение стало тише, когда тучи мух разлетелись от её замаха, но вскоре воздух вновь задрожал от противного гула. Эстриды ползали по сетке перед глазами, пробовали прогрызть ткань, а иногда садились огромной колонией на ноги или спину и принимались активно стрекотать. Можно было получить тепловой удар или даже ожог, если вовремя не стряхнуть рой.

Дора заткнула пустую бочку. Следом другая женщина факелом поджигала смолу. Незнакомка кашляла из-за едкого дыма, на красном потном лице виднелись следы от язв, но за всю ночь она ни разу не заплакала и не пожаловалась.

Ноги увязали в песке, шебуршание мух на сетке заглушало все звуки. Дора подошла к следующей бочке.

– Меня зовут Пирра, – представилась женщина и помогла снять крышку.

– Дора.

Разговор не завязывался, хоть Доре и не терпелось поговорить. Но о чём? Поразмышлять, сколько продлится блокада? Спросить про здоровье родных? Вспомнить прежние времена? Или обсудить приближающийся сезон дождей?

Дора со злостью плеснула смолой. Казалось, проще сжечь весь остров дотла, чем избавиться от напасти. Взгляд снова упал на Пирру.

– На тебя почти не садятся мухи. Почему?

– Натёрлась табаком.

Дора чуть ковш не выронила. Тратить такой ценный продукт на обтирания! За табак пираты Мёртвых морей могли вывезти на северные острова, набить кладовую или достать редкое лекарство. Пираты обожали курить, но табак не рос на Далёких берегах. Пока предводитель торговался с Хасандрой об условиях сотрудничества, морские кочевники времени зря не теряли и оказывали островитянам всяческие услуги.

– Тебе не кажется это расточительством?

Пирра пожала плечами.

– Если блокаду прорвут, то табак мне не понадобится. Да и если нет, то уезжать я не стану и одна как-нибудь прокормлюсь и без табака. А вот кормить мух не хочу. К тому же, – Пирра грустно улыбнулась, – табак напоминает мне о муже. Он любил курить.

У Доры сжалось сердце.

– Да. Мой тоже, – сказала она. – Я так злилась, когда он курил в доме! А сейчас это кажется такой глупостью. Подумаешь, дым. Я теперь до конца жизни буду вонять смолой и горящими трупами… Стой! Ладья!

Варварское судно бесшумно проплыло вдоль берега. Женщины замерли. Дора впервые увидела варваров вживую: их чёрные глаза, похожие на капкан пасти, иглы на спинах, когти, панцири! Она оторопела от страха.

– Что им здесь надо? Они собираются напасть? – прошептала Пирра, когда ладья скрылась.

– Одной ладьёй? Наверно, это разведчики.

– Нос ладьи в песке. Они только что причаливали, иначе бы песок уже смыло.

Дора смерила новую знакомую взглядом.

– Проверим, что они тут делали? – спросила она. Пирра, подумав, согласилась.

Они прошли вдоль берега и вскоре наткнулись на место высадки варваров. Рядом со следами причалившей ладьи женщины обнаружили свежевзрыхлённый песок. Дора обошла подозрительное место по кругу, огляделась, отложила ковш со смолой, подобрала длинную засохшую ветку и осторожно погрузила в песок. Поначалу палка вошла тяжело, но внезапно ухнула вниз. Дора от неожиданности покачнулась, но устояла на ногах.

– Там пустота, – шепнула она. Пирра выставила перед собой факел.

Дора потыкала палкой и нащупала что-то твёрдое. Несмотря на духоту, по коже побежали мурашки. От следующего удара верхний слой песка провалился. Из ямы показались два тонких жучиных уса. Следом из провала с шумом вырвалось облачко пара, будто кто-то принюхался. Раздалось стрекотание, щёлкнули жвалы.

Из ямы поднялась голова: маленькая, безглазая и недоразвитая, но всё-таки отдалённо похожая на человеческую. Ударившая в нос вонь заставила Дору согнуться пополам.

– Что это за мерзость?

– Муха? – пискнула Пирра, едва удержав в руках факел.

– Ещё скажи, что это дар! – разозлилась Дора, отступив. Броситься бы наутёк, но она боялась делать резкие движения.

Монстр повёл головой из стороны в сторону и выполз на поверхность. Руки у него уже сформировались и даже покрылись хитином, в то время как ноги ещё были стянуты коконом, наполненным желтоватой жидкостью. От спины с треском отлепились четыре прозрачных мятых крыла.

– Это же варвар, грязевые хляби! Они теперь ещё и летают!

– Уходим, уходим, уходим!

Чудовище среагировало на попытку бегства мгновенно: заверещав, оно прыгнуло, схватило Дору за ноги и рывком опрокинуло на песок.

Пирра остановилась на полушаге и ударила варвара по голове факелом.

– Пусти! Прочь!

Дора растопырила руки, нащупала липкий край ковша, плеснула смолой на варвара и изо всех сил лягнула тварь в незащищённое брюхо.

– Поджигай! – завопила Дора, освободившись.

Пирра не стала бросать факел, а несколько раз ударила им варвара, пока того не охватил огонь.

Стрекотание сменилось режущим уши верещанием: монстр пытался содрать смолу, чем размазывал её ещё больше. Он рухнул в яму, нелепо задёргав конечностями и сломав хрупкие крылья. Догадаться, что пламя можно сбить, катаясь по песку, твари явно не хватало мозгов. Вдруг варвар замер, выгнулся, брюшко напряглось – и монстр лопнул, будто невидимая длань Двуликой раздавила его.

Жёлтая слизь разлетелась во все стороны. От вони Дора едва не лишилась чувств.

– Оно сдохло? Оно сдохло! Ха-ха! Как мы его! – Пирра всплеснула руками, стряхнув слизь, и плюхнулась на землю. – Проклятье, ну и вонища!

– Нам надо, ох, нам надо рассказать, что варвары теперь летают.

– Кому?

– Всем, – Дора подавила тошноту, – особенно Хасандре.

– Так тебя и пустили во дворец, – фыркнула Пирра.

– С этим, – Дора подняла уцелевшее крыло твари, – пустят. Надо только…

– Привести себя в порядок, – Пирра обошла яму и повела Дору за собой. – Идём, у меня есть чистая купель. Правда, одежду проще сжечь.

– Не надо ничего сжигать.

– Почему это?

– Ты не заметила? Мухи, – Дора обвела рукой пространство. – Ни одной мухи на двадцать шагов вокруг. Вонь их отпугнула!

Полдня ушло на то, чтобы смыть вязкую слизь и избавиться от едкого запаха. Женщины несколько раз кипятили воду, мочалками тёрли друг другу спины, потратили половину запасов мыла и ароматических масел.

Пирра оказалась старше Доры на десять лет. Судя по осанке и манерам, а также богатству дома, женщина принадлежала к знати. Смуглая, рыжеволосая, с двумя косами, заплетёнными от висков, Пирра носила в каждом ухе по три серьги-колечка, хотя по традиции так делали мужчины.

– Это в память о близких, – сказала Пирра, поймав взгляд Доры. – Здесь муж, брат и сын, а здесь – родители и бабушка.

– Они все?..

Дора смутилась и подлила в купель ещё кипятка. Пар поднялся к потолку, запотело окошко. С той стороны в него бились мухи, которые летели на свет.

– Я надеюсь, что нет, – Пирра обернула голову полотенцем и вытащила из ящичка банку с кремом. – Возьми тоже и смажь руки, особенно у ногтей. Пощиплет, зато шрамов от язв не останется. Брат и сын отправились в путешествие. О них нет вестей уже несколько лет. Даур и раньше пропадал, но я всегда надеялась, что Двуликая защитит его.

Пирра замолчала, сморгнула слёзы и невесело улыбнулась:

– По крайней мере, он мог попросить её об этом.

– Твой брат – бесценный? – Дора от удивления вытаращилась на Пирру, забыв о манерах.

– Да, но вряд ли ты о нём слышала, хоть мы и родились на Эльре. Как открыл шкатулку Хасандры, так его и след простыл. Даур возвращался на мою свадьбу и на рождение племянника, потом ещё несколько раз, а в последний визит забрал его с собой в Восточный предел. Я надеюсь, что они сейчас в далёком плавании или исследуют новые земли, хотя лучше бы им быть в седьмой ветви или в Ликхоле, подальше от всего этого. Так странно. Бесценные – Её дары миру! Но почему-то именно они оказались в такой опасности. Их истребляют по всему свету. Мне представить страшно, что с ними делают отрицатели… – Пирра покачала головой и, заметив помрачневший взгляд Доры, поспешила добавить: – Прости, я всё о своём.

– Думаешь, бесценные спрятались в Ликхоле или седьмой ветви?

– Мне кажется, там к ним относятся с почтением. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что пропала моя бесценная дочь. И я хочу её найти.

Хасандра не захотела покидать остров, чем изумила советников. Когда же она получила письмо от принца Эрона с предложением избавить Эльру от напасти в обмен на брак и ответила отказом, сразу удостоилась обвинений в гордыне и чуть ли не в предательстве. Своенравная и непокорная, Хасандра могла бы проредить состав советников казнями, но вместо этого она в красках описала последствия применения Весеннего шторма рядом с Эльрой. Потом Хасандра добавила, что принц Эрон может засунуть подобное предложение себе в задницу вместе с Милосердным. Пока советники прикидывали, как предотвратить дипломатический скандал, Хасандра связалась с пиратами из Мёртвых морей.

– С твоим характером, может, это не самая плохая идея, – сказал Одемар, дед Хасандры. – Просто пообещай не уплывать на Дальние берега! Корабли я тебе и здесь отстрою. И если советник скажет надеть платье на встречу с этими гостями, можешь смело увольнять дурака.

Хасандра криво усмехнулась, посмотревшись в зеркало. Платье было не самой большой проблемой. Волосы пришлось отрезать. Синяки под глазами не скрывала никакая пудра. Запах табака въелся, кажется, до костей. Зато шрамов от укусов мух осталось всего два, да и те – на спине. Каждый день Хасандра выходила на берег и помогала сжигать гнёзда эстерид, а по вечерам до боли в глазах всматривалась в темноту, страшась вновь увидеть языки пламени или тень Бестии. Когда Рыцари Мёртвых морей, миновав блокаду, прибыли и доставили провизию, Хасандра почувствовала себя в ловушке, будто заключила сделку с тёмным ликом. Обратного пути не было. После нескольких дней ожидания советники сообщили, что гости изучили ситуацию. Теперь они готовились к сделке. Хасандра десять раз продумала все возможные предложения и уступки, и именно в тот день, когда переговоры должны были состояться, ей принесли страшную находку – крыло неведомой твари. Чуть позже солдаты перекопали пляжи Эльры и нашли несколько целых коконов.

Хасандра надела морскую форму в цветах своего рода – зелёном и коричневом, велела познавателям и анатомам поскорее изучить нового врага и отправилась в зал совещаний.

Она ожидала пренебрежительного отношения, отсутствия манер и грубой речи, готовилась услышать ряд неприемлемых шуток, терпеть пьянство и долгие разговоры ни о чём. Хасандра усилила охрану: в двух тайных комнатах ждали наготове вооружённые отряды – на случай, если хоть кто-нибудь из гостей перейдёт границы дозволенного.

Когда Хасандра вошла, двое мужчин одновременно поднялись из-за стола и поклонились.

– Принцесса Хасандра, от имени лордов Дальних берегов приветствуем вас.

На вид им обоим было чуть за тридцать, но на этом сходство заканчивалось. Эдвар – крупный, широкоплечий, с густыми чёрными усами и короткой бородой, которые не скрывали жёлтых пятен от табака в уголках губ. Хайдерин отличался элегантностью в движениях и изысканностью в одежде, обворожительной улыбкой и задорным взглядом. Хасандра про себя сравнила гостей с тяжёлым военным кораблём и парусником.

– Эдвар, Хайдерин, рада встрече, – ответила Хасандра, скрыв удивление. – Мне сказали, что вы предпочитаете обращение только по имени, без титулов, всё верно?

– Они страшно удлиняют речь, – развёл руками Хайдерин. – А времени у нас немного.

– Мне даже жаль, как хорошо вы об этом осведомлены, – хмыкнула Хасандра.

– Тогда сразу к делу, – Эдвар грузно опустился на стул и развернул карту острова и ближайших вод.

За следующий час эти двое рассказали о варварах больше, чем люди Хасандры узнали за всё время блокады: количество кораблей и то, какие на них дары, кто призывает Бестию и где находится командование.

– Вы узнали всё это за два дня? – уточнила Хасандра.

Эдвар пожал плечами, а Хайдерин пояснил:

– У Рыцарей тоже есть дары, принцесса. Чтобы под-слушивать и незаметно, – он пробежался пальцами по столу, – пробираться на суда.

– И незаметно вывозить беженцев?

Хайдерин примирительно поднял руки.

– Я не могу запретить моим людям спасать ваших людей.

– Но вы берёте плату, и немаленькую.

– На Далёких берегах нет и крох того, что есть на Расколотом континенте. А вести торговлю с «морскими разбойниками» зареклись ещё ваши деды. Простите, бабушки.

Хасандра напряглась. Кажется, они подошли к условиям договора.

– Так за снятие блокады с Эльры вы хотите наладить торговлю?

– Именно так.

– Торговля предполагает либо обмен товарами, либо оплату золотом. Раз на Далёких берегах и в Мёртвых морях нечем торговать и нет железного золота, подразумеваете ли вы, что мы должны платить дань?

Эдвар повёл губами, будто хотел сплюнуть, но сдержался. Хайдерин сцепил пальцы в замок и, широко улыбнувшись, пояснил:

– Что вы, Хасандра. В мои планы не входит делать вас должницей. И, спешу вас уведомить, последние пять лет наши земли и моря процветают. Благословение ли это Двуликой или чудо, но ядовитые туманы отступают. В водах появилась рыба, а некогда бесплодные степи стали покрываться лесами. Раньше мой народ кочевал с места на место в поисках пропитания. А теперь мы строим города. Нам незачем продолжать тот образ жизни, который вас так не устраивает. Но для развития нужны ресурсы, знания… Да просто семена растений и животные для разведения.

– Покажете, как строить шахты, – будет и золото, – добавил всё ещё хмурый Эдвар.

– Погодите, – Хасандра с силой потёрла лицо, – торговля? И всё?

– Признаюсь, что, увидев вас, я понял, почему принцы Ародана жаждут вашей руки, – Хайдерин подался вперёд и лёгким движением убрал прядь волос с лица Хасандры. – Зелёные глаза, дикие и свободные, – они покорят любого мужчину. И мои советники горячо просили добавить к требованиям объединение Расколотого континента и Далёких берегов с помощью нашего с вами брака. Говорят, что вам осталось править всего два года, что вы в отчаянии. Но это неправда. Я вижу сильную женщину, которая скорее сама перегрызёт варварам горла и выцарапает глаза, чем ляжет под пирата из Мёртвых морей. Поэтому всё, о чём я прошу, – после снятия блокады и после того, как ваш остров и люди оправятся от войны, поделиться книгами, саженцами…

– Табаком, – встрял Эдвар.

– Да, и табаком в том числе, – Хайдерин достал из-за пазухи кипу бумаг. – Обговорим объёмы и самые мягкие сроки поставок. Мы же, в свою очередь, прорвём блокаду и будем защищать вас от варваров, пока опасность не минует.

– Подождите, – Хасандра опустила голову и с горечью призналась: – Буквально сегодня мне доложили, что варвары… развиваются. Они закапывают на остро-вах что-то наподобие личинок, которые вырастают в летающих особей.

– Летающих?

Хасандра хлопнула в ладоши, и познаватели вкатили операционный стол с лежащими на нём крыльями и вскрытым коконом.

Эдвар и Хайдерин переглянулись.

– И много их?

– Я не знаю, – Хасандра нутром чувствовала, что сделка, больше похожая на сон, рушится. – Они боятся огня. Это всё, что известно.

– Душитель? Ловец? – обратился Хайдерин к Эдвару.

– Да, – кивнул тот и вытянул жучиную ногу, прощупал сустав. – Секач. Пламень.

– О чём вы говорите?!

– Перечисляем дары, которые можно применить, – пояснил Хайдерин. – Пламень слишком мощный.

– Нет, если будет дождь, – хмыкнул Эдвар и кивнул Хасандре.

– О! Может сработать! Прекрасная Хасандра, если вы немного подсобите ивовой ветвью, то насчёт этой, – Хайдерин ещё раз осмотрел крыло, подыскав нужное слово, – эстриды-переростка можете не переживать. Но я вынужден добавить кое-что к нашему договору.

– И что же?

– Когда закончится ваше правление, вы присоединитесь ко мне в путешествии на Далёкие берега. На своих кораблях, со своими людьми. Чисто дипломатический визит. Хотя мне кажется, – Хайдерин отложил крыло варвара, нежно взял ладонь принцессы и поцеловал, – что вы захотите остаться.

– Сомневаюсь, – сказала Хасандра, но руку отдёргивать не стала. – Что ж, условие справедливое, но вы расскажете, как удавалось преодолеть ядовитые туманы, и поделитесь секретом скорости ваших кораблей.

Эдвар фыркнул, но Хайдерин не обратил на него внимания. Они с Хасандрой смотрели друг другу в глаза и, кажется, одинаково ощущали, как сильно бьются их сердца.

– Слово Рыцаря Мёртвых морей, – Хайдерин улыбнулся и жестом предложил подписать бумаги.

Глава 7

Первый день лета в Илассете отмечали гуляниями и ярмарками. По традиции, туда приезжали члены правящей семьи, но в этом году Элезарет никого не ждала.

Сэтьен засел в Терасте, поджав хвост. По слухам, отец города не выходил из замка, опасаясь за свою жизнь. Дурак. Ни отрицателям, ни уж тем более Ринелу Сэтьен не мешал. Он не мог претендовать на трон Илассета, а Тераст никому и даром был не нужен. Отрицатели навестили брата Стефана лишь однажды – убедились, что Севир не прячется у дядюшки. Хотя у Сэтьена не хватило бы духу укрывать принца ветви.

Отец Элезарет пообещал приехать после рождения четвёртого венценосного внука, а также выразил надежду, что рейна почтит визитом родной Хелсет, приехав вместе с Сирором.

«Старик Эллар, должно быть, тронулся умом», – подумала Элезарет, перечитав письмо. От него веяло страхом.

Единственным, кто охотно согласился посетить праздник, был сводный брат Стефана, и это привело Элезарет в ярость. Раньше рейна не понимала, почему муж боялся этого недоноска. Но, кажется, теперь Ринел всерьёз надеялся стать главой Илассета, а Ренриха сделать принцем ветви. И сейчас, когда Элезарет слабела с каждой неделей, этот план казался вполне осуществимым.

Элезарет положила руку на живот, который уже не получалось скрыть пышными платьями. У неё оставалось не больше трёх месяцев, чтобы вернуть Севира.

«Где прячется этот гадёныш? Кто его укрывает? Почему он вообще убежал? Испугался отрицателей?» – эти вопросы не давали Элезарет покоя.

«Ничего, когда его приведут обратно в Илассет, у меня будет возможность узнать честный ответ».

С тех пор как на площади казнили «убийцу» Стефана, рейна слышала только правду на свои вопросы.

Люди приходили к Элезарет каждый день, чтобы о чём-то попросить рейну-заступницу, которая мужественно несла на плечах тяготы правления и заботу о будущем ветви. Рейна сидела на мягком троне, её ноги лежали на подставке, а Джарт стоял рядом, представлял свою госпожу и записывал просьбы. А если Элезарет принимала решение сразу – то и повеления. После аудиенции гостю дозволялось поцеловать жемчужное кольцо рейны.

И каждому, будь то ребёнок или старик, Элезарет задавала один и тот же вопрос:

– Где сейчас принц Севир?

И когда призраки отвечали, что не знают, Элезарет приказывала забыть о случившемся, не помышлять о бунте, и так далее, и так далее…

Джарт всё время оставался подле неё. Чуть замутнённый взгляд замечала, должно быть, только она. Одурманенный её кольцом, мужчина выполнял приказы, докладывал обо всём, что становилось ему известно. Элезарет накрыло спокойствие. Она тёрлась щекой о нежную ладонь отрицателя, как кошка, пока у неё в ногах приходил в себя очередной подданный. Когда кольцо отпускало их, все они выглядели одинаково: смущёнными, испуганными болью в груди и провалом в памяти. Но потом люди приходили снова, глядя на рейну едва ли не с обожанием.

Подданные любили её.

Джарт любил её.

В душевной неге, полная удовлетворения, Элезарет в то же время была безжалостной, когда спускалась в темницы, где допрашивали шпионов и лазутчиков. Она могла не подвергать их пыткам, а сразу использовать кольцо, но Элезарет предпочитала действовать иначе. Ей нравилось выслушивать заверения в невиновности, а потом с помощью жемчужины выводить лжецов на чистую воду. Так рейна узнала, где в последний раз видели лорда Ренфела, где скрывается трусливая знать, предавшая ветвь, вычислила всех, кто помогал Коллегии. Получив всю нужную информацию, Элезарет приказывала заключённому забыть о разговоре, и пытки продолжались. Случалось, что пытали невиновных, и Элезарет без угрызений совести отпускала несчастных, веля и дальше служить верой и правдой.

Несмотря на старания, по городу всё равно ползли слухи о тёмном даре рейны. Конечно, никто не видел выходящих из тел призраков и зловещего тумана: кольцо словно отгораживало мир живых от мира мёртвых. Говорили, что рейна больше не похожа на себя.

Элезарет уже не носила траур, хотя полгода со дня смерти Стефана ещё не прошло. Рейну не беспокоило, что служанки знали, с кем она проводит ночи. Всё было в её власти, её окружали верные люди, отрицатели готовились изменить порядок вещей в Ародане.

«И пусть только кто-то попробует им помешать…»

– Рейна Элезарет?

Она очнулась от своих мыслей. Джарт обеспокоенно взирал на неё, ожидая какого-то ответа.

– Что?

Джарт откашлялся и повторил:

– Эту девочку зовут Илона.

Элезарет опустила взгляд и только сейчас заметила, что на полу у её ног растянулась девчонка лет тринадцати: грязная, зашуганная, с колтуном на голове. Воняло от неё хуже, чем от помоев.

– Откуда она… такая?

– Её семья долгое время скрывалась. Их поймали, когда они пытались пересечь Ось. Родители погибли.

– Ты знаешь, почему твои родители решили покинуть третью ветвь?

Илона бросила быстрый взгляд на Джарта и поникла.

– Они боялись отрицателей. Думали, они убили отца города.

– А ты так не думаешь?

– Я не знаю. Мне страшно.

– Понимаю. А скажи-ка, Илона, когда тебе дали имя?

– Н-на следующий день после Лики.

– Лики? Лики Пейран? Так вы дружили?

Девочка испугалась и отчаянно замотала головой.

– Нет! Нет! Мы почти не общались: её охраняли, и родители запрещали!

– А ты была на именинах принца Сирора?

– Да, конечно, тогда весь город собрался.

– Ясно. Чего ты хочешь?

Девочка всхлипнула и запинающимся голосом произнесла:

– Моя рейна, п-позвольте мне вернуться домой.

Элезарет передёрнуло от этого обращения. Она посмотрела на девочку и протянула руку с кольцом. Илона на коленках подползла и робко, зажмурившись, приложила губы к жемчужине. Глаза девочки смешно округлились, она успела даже вскрикнуть, когда её сердце остановилось.

Туман накрыл Элезарет, когда полупрозрачный дух девочки оторвался от её бездыханного тела. Рейна равнодушно начала привычный допрос:

– Ты знаешь, где сейчас принц Севир? Ты знаешь, где сейчас Лика Пейран? Ты когда-либо помогала людям из Коллегии познавателей?

Элезарет отмахнулась от тумана, что лез в горло и мешал сосредоточиться.

«Сколько там секунд уже прошло?»

Ребёнок в животе зашевелился и больно ударил. Тут же страшно захотелось по нужде. Элезарет поморщилась.

«Ладно».

– Ты достанешь свою шкатулку и не заберёшь из мира до тех пор, пока у тебя не отнимут имя. Шкатулку ты отдашь. Забудь, что теряла сознание, и забудь наш разговор. Вернись в тело, – рейна разжала кулак.

Девочка очнулась на полу. Она хрипло кашляла, хватая ртом воздух. На её щёки медленно вернулся румянец. Илона поднялась на колени, явно не поняв, как очутилась на полу, и испуганно посмотрела на рейну.

«Ах да, она же хочет домой».

– Как же ты вернёшься? Безымянные не могут владеть имением. Джарт?

Илона вскинула голову и бросилась в ноги рейне, заревев и завыв, будто её собирались насиловать:

– Нет! Не надо! Умоляю, пожалуйста, не забирайте моё имя! Не отнимайте моё имя!

Джарт улыбнулся и присел рядом с Илоной.

– Илона, достань шкатулку.

Девочка заколдованно хлопнула в ладоши и призвала шкатулку. Джарт аккуратно забрал её из дрожащих пальцев Илоны и добродушно, нежно произнёс:

– Илона, я забираю твоё имя.

Элезарет вздохнула и отвернулась. Все эти дети теряли имя одинаково. Будто лишались красок, жизненной силы, вмиг становясь похожими на серую опавшую листву.

– Тебя отведут в приют. Хорошо постараешься – получишь имя назад, – Элезарет осеклась, взглянув на девочку.

Илона по-прежнему оставалась наречённой. Джарт нахмурился и, со злостью схватив ребёнка за руку, рявкнул:

– Кто твой именователь?!

– Бесценная! – заверещала Илона. – Лика Пейран! Мне дала имя Лика! Отпустите! Мне больно!

Джарт толкнул девочку, и стражники увели её. Отрицатель выглядел растерянным.

– Жива! Эта проклятая Пейран ещё жива!

Элезарет равнодушно пожала плечами и сказала:

– На сегодня хватит.

Джарт мгновенно успокоился, поцеловал её в лоб и с сожалением возразил:

– Там ещё двенадцать человек.

– Значит, подождут до завтра, – отрезала Элезарет и поднялась с трона. Поясница ныла от боли, а ноги затекли. Беременность делала рейну неуклюжей и вечно голодной. Элезарет не могла дождаться, когда ребёнок родится и перестанет приносить столько неудобств. Несмотря на то что придворный анатом был категорически против, на ночь она пила отвар из сонной травы, чтобы мелкий паразит не шевелился хотя бы шесть часов.

Элезарет встала, потянулась. Джарт подошёл сзади и аккуратно приподнял её живот, подарив несколько мгновений блаженства. Элезарет открыла глаза – и вдруг заметила на галерее Сирора. Мальчик лежал на полу и смотрел за происходящим в просвет между декоративными колоннами перил. Стоило сыну поймать взгляд Элезарет, как он испуганно попятился и скрылся в коридоре.

– Мне надо отдохнуть перед праздником, – сказала она.

– Тебя проводить?

– Нет, я сама. Займись лучше поисками Севира. И проследи, чтобы меня не беспокоили до приезда гостей.

Элезарет поднялась по лестнице. Рейна нервно прокручивала кольцо на пальце, размышляя, как лучше поступить. Она сомневалась, что Сирор с его недоразвитым умом понял хоть что-то из увиденного.

«Тогда зачем он спрятался, а потом убежал, когда его заметили?»

В покоях принца оказалось пусто. Элезарет осмотрела шкаф и сундуки с игрушками, скривившись, заглянула под кровать.

– Рори? Ты от меня прячешься? – на всякий случай позвала она. Элезарет дошла до комнат прислуги и обнаружила пьяную няньку принца. Женщина при виде разгневанной рейны принялась в слезах умолять о прощении. Но Элезарет было не до этих завываний. Она велела страже выпороть разгильдяйку.

– Без крови, – с сожалением уточнила рейна, прежде чем женщину увели. Подобная мягкость не имела ничего общего с милосердием. Просто Сирор боялся крови, а новую няню ему вряд ли получилось бы подобрать: сын так сильно привязывался к людям, что даже смена служанок вызывала у него истерику.

«Отослать бы его в Хелсет, к деду, а лучше – в дом скорби. Как только вернётся Севир, так и поступлю», – подумала Элезарет.

Странности мальчика проявлялись всё сильнее, их уже нельзя было списать на возраст. Рейна понимала, что ни принцем ветви, ни отцом Илассета Сирор никогда не станет и вряд ли у него будут дети. Сложно представить принцессу, которая согласится рожать от умалишённого.

Элезарет нашла Сирора в своих покоях. Мальчик смиренно читал в кресле книгу вверх ногами, водя пальцем по словам в обратном порядке. При этом левой рукой он записывал в столбик какие-то цифры. Элезарет хлопнула дверью. Сирор если и заметил это, то никак не отреагировал.

– Рори, иди ко мне.

Сын опустил книгу, но головы не поднял. Элезарет нахмурилась.

– Я сказала, иди сюда. Сейчас же. Ну?

Но Сирор лишь задумчиво перелистнул страницу книги, и Элезарет не выдержала. Она схватила сына за руку и силой вытащила из кресла, заставив встать. Мальчик взвизгнул, завертелся. Но Элезарет держала крепко.

– Что ты там делал? Что ты видел? Отвечай! Говори! Ты, проклятье Ародана, говори немедленно! Что ты видел?!

– Не отдам! Не отдам!

– Что? Что ты не отдашь?!

– Сирор, Сирор – моё! Не отдам! – закричал мальчик. Он выкрутил локоть до хруста. Элезарет испугалась, разжала пальцы – и Сирор упал, шарахнувшись головой об пол. От боли он заревел пуще прежнего. – Не отдам! Моё! Ты злое! Злое!

– Никто не собирается отнимать у тебя имя, полоумный ребёнок! – рявкнула Элезарет. Кольцо на руке горело. – А теперь говори – что ты видел?!

– Моё! Моё! Сирор – моё! Сирор – моё!

Элезарет зажала уши. Вопли сына сводили с ума. Кольцо сжимало палец и вгрызалось в него, будто змея.

«Я могу это прекратить. Я могу просто приказать ему, и это закончится», – шептало оно.