Читать книгу: «Долина смертной тени», страница 4

– Ты чего тут одна? – довольно глупо осведомился он. И тут же, стараясь сгладить неловкость, проворчал: – Шляетесь по ночам, сами беду ищите, а потом орете.

– Да не одна я была, – всхлипнула девчонка.

– А с кем же, коли не одна?

– С кем… С кем… С парнем… только он удрал, как эти приставать стали, а я не успела, – все еще всхлипывая, оправдывалась девчонка.

– Хорош герой.

– Козел он… Гад.

– Ладно, проехали, – не стал развивать тему Андрей, – ты где живешь-то?

– Да тут, неподалеку, – замялась девушка.

– Ну, раз неподалеку, пойдем провожу, – предложил Андрей, – а то еще в какую историю влипнешь, много тут шакалов крутится.

Девушка в ответ промолчала, но и с места не тронулась.

– Ты что, никак очухаться не можешь? Этот урод успел что? – с угрозой повернулся Андрей к баюкавшему искалеченную руку парню. Тот испуганно сжался.

– Да нет… не надо, не трогай его, – попросила девушка.

– Добрая ты, – с укоризной заметил Андрей.

– Так ведь обошлось, – пожала плечами девушка.

Похоже, она уже пришла в себя и теперь поглядывала на своего спасителя с неподдельным интересом.

– Вали отсюда, скотина, и благодари девушку. Я бы тебя просто так не отпустил, – рыкнул Андрей на покалеченного насильника. Тот, с трудом поднявшись, заковылял прочь. – Пошли что ли, – вновь предложил Андрей.

– Не хочу я туда, – неожиданно заявила девушка.

– Куда не хочешь? – не понял он.

– Туда, – неопределенно махнула рукой девушка, – все они там козлы. Спят вповалку, жрут объедки и все это свободой называют. Надоели… Домой хочу, – капризно завершила она.

– И где твой дом? – поинтересовался Крымов.

Девчонка назвала областной центр, расположенный километрах в трехстах севернее.

– Так, – только и смог в ответ протянуть Андрей, – и что мне прикажешь теперь с тобой делать?

– А что хочешь, то и делай, избавитель, – с лукавой усмешкой заявила девчонка, – уж коли взялся за роль благородного героя, так играй до конца. Приюти бедную девушку, а уж я в долгу не останусь…

– Ты что городишь, – оборвал ее Андрей.

– Да ладно, дяденька… Мне всего на одну ночь, а утром я на поезд и ту-ту к предкам… Мне действительно деваться некуда, не на пляже же ночевать, – заныла девчонка.

– Н-да, – почесал затылок Андрей. – Тебе сколько лет-то?

– Не боись совершенолятняя. Так что, много не дадут, – рассмеялась девчонка.

– Ты это брось, – одернул ее Андрей. – Ладно, пошли, дитя порока, не ночевать же тебе, правда, на пляже.

– Вот спасибо, дядечка… не пожалеешь, – опять завела свои песни девчонка.

– Я же сказал прекратить.

– Молчу-Молчу, – дурашливо произнесла она.

Слава богу, соседа и на сей раз на месте не оказалось. Видимо, он продолжал ковать карьеру в постели генеральской дочуры. Кровать капитана который день стояла неразобранной.

– Здесь ляжешь, – показал на нее Крымов.

– А ты неплохо устроился, избавитель, – с любопытством оглядываясь, заявила девчонка. – Чем угощать будешь? Я шампанское люблю, – тут же продолжила она.

– Шампанского тебе… А может, ремня по заднице? – свирепея, зарычал Крымов.

– Ой-ой, какие мы грозные, – замахала лапками юная гризетка. – А может, ты извращенец? Так ты не думай, если тебе это нужно, чтоб возбудиться, я не против…

– Ну ты… – только и смог выдохнуть смущенный Крымов.

– Ладно-ладно… Уж и пошутить нельзя, – опять засмеялась она.

– Ты вот что… я сейчас выйду, чтоб, когда вернусь, уже под одеялом была, – пробормотал Андрей.

Странно, но эта пигалица его прямо в краску вогнала своими шуточками.

– А я слышала, что приличные кавалеры, прежде чем девушку в постель уложить, ее шампанским угощают. Неужели у тебя шампанского нет, избавитель? – продолжала смеяться девчонка.

– Да ложись ты… навязалась тут на мою голову.

– А я, может, в туалет хочу.

– Туалет здесь, – открыл дверь санузла Крымов, – пользуйся.

– Да ладно, пошутила я… Не хочу я не в какой туалет, – неожиданно присмирела она. – Слушай, а тебя как зовут? Сколько времени болтаем, а ты даже не представился.

– Андрей меня зовут, – все так же хмуро ответил Крымов.

– А меня Ольга. Вот и познакомились, наконец. Ты иди, Андрюша, я не убегу, не бойся, но долго не задерживайся, а то мне скучно, – Ольга обнажила в улыбке великолепные зубы, и он еще раз отметил ее чертовскую привлекательность.

– Ладно, устраивайся, я скоро вернусь, – уже мягче сказал он.

Пошатавшись по коридору минут десять, он нерешительно постучал в собственную дверь.

– Войдите, не заперто, – тут же услышал он. Распахнув дверь, Андрей к своему облегчению убедился, что девчонка, укрывшись одеялом до подбородка, весело посверкивала глазенками. Погасив свет, Андрей разделся и лег на свою койку, скрипнувшую под его весом.

– А спокойной ночи кто пожелает? – раздалось из темноты.

– Спи, поздно уже, – пробормотал он в ответ, поворачиваясь к стенке.

– Благородному герою можно было бы вести себя и повежливее, – вновь прозвучало из темноты.

Андрей ничего не ответил, пытаясь поймать ускользающий сон. Неожиданно край одеяла откинулся, и к нему прижалось гибкое девичье тело.

– Ты что? – попытался было возмутиться он, однако его рот тут же был запечатан жарким требовательным поцелуем.

Девушка была абсолютно нагой, даже символические трусики не прикрывали ее узкие бедра. Андрей почувствовал, как властный зов восставшей плоти вытесняет из сознания последние доводы разума. И когда нежные пальчики охватили его восставший уд, он, не сдерживаясь, сжал девушку в объятиях, подминая ее под себя.

Наступившее утро застало их в одной постели. Заснули они только под утро. Несмотря на молодость, Ольга оказалась искушенной любовницей. В этом деле важен темперамент, а не возраст. Случается так, что и перезревшая матрона оказывается неловкой, словно девственница. Бывает и наоборот.

Не завтра, не послезавтра он никуда не поехал. Билеты пришлось сдать, но он ничуть не жалел об этом. Ему было удивительно хорошо с маленькой плутовкой. Она была всегда разной. То, что он поначалу принял за распущенность, оказалось просто маской для защиты от окружающего скотства. Она рассказала, как, влюбившись в своего Лешика, удрала из дому. Поехала за ним в неизвестность, променяв комфорт обеспеченного дома на грязь и нищету бесприютной жизни. Свобода. Лешик рассуждал о ней долго и красиво, а в итоге бросил ее на растерзание насильникам, удрав, словно заяц. Нечего сказать – захватывающее дух приключение. С каждым днем развязность и напускная распущенность облетали с нее, словно листва по осени. К тому времени, когда закончился его отпуск, она разительно изменилась, вернувшись к своей первоначальной сущности хорошо воспитанной девочки. Из санатория им пришлось уйти, столкнувшись с осуждением и плохо скрываемым раздражением окружающих. Горничные, официантки и просто отдыхающие сопровождали буквально каждый их шаг злобным шипением разбуженных средь зимы гадов. Но, как говорится, нищему собраться – только подпоясаться. Плевать было Андрею на мнение окружающих. У него из вещей только туалетные принадлежности да смена белья. У Ольги и того не было, все осталось на стоянке козла Лехи, куда возвращаться она никак не хотела. Андрей хотел сам сходить, но она лишь рассмеялась, заявив, что вещички давно по рукам разошлись, да и не было там ничего стоящего. Пришлось купить ей все в ближайшем магазине, что он проделал с большим удовольствием. Дарить, когда любишь, неизмеримо приятнее, чем получать подарки.

Переехав на снятую в городке квартиру, любовники, увлеченные друг другом, не заметили, как пролетели оставшиеся до конца отпуска дни. Все это время, казалось, слилось в один пронизанный теплом и светом солнечный день. Впрочем, была еще и ночь, когда они любили друг друга на сбитых от страсти простынях. Хотя, конечно, они занимались этим не только ночью. Желание – оно на то и желание, чтобы удовлетворять его по мере возникновения.

На вокзал они приехали вместе. Разница между отправлениями поездов была в несколько часов. Первым отходил поезд Ольги. Желая скоротать оставшееся до отправления время, они зашли в привокзальное кафе. Старательно пряча взгляд, девушка сосредоточенно ковырялась в креманке с мороженым. Андрей молча мелкими глотками пил любимую мадеру. На душе было муторно и неуютно. Расставание никогда не было его стихией, а тут еще эти долгие проводы. Все уже сказано, они обменялись адресами, обещали писать, звонить… Но курортные романы – они и есть курортные романы. У них нет будущего. К тому же Ольга еще совсем ребенок… Это сейчас у нее слезы в глазах, а окажется дома в кругу сверстников… Дискотеки, подружки, мальчики. Ничего, все образуется… Молодость свое наверстает. А он… Что он? Сегодня жив, завтра мертв. С его ремеслом лучше быть одному. Объявили отправление.

– Пора, – тронул девушку за плечо Андрей.

Ольга беспомощно подняла глаза и, не удержавшись, хлюпнула носом. По щекам побежали дорожки слез.

– Андрей, не бросай меня, – жалобно попросила она.

Он растерянно молчал, не зная, как реагировать на эту неожиданную просьбу. Как это не бросай… Она что, хочет с ним? Куда? У него ни угла, ни приюта. Сегодня вернется, а завтра опять бросят в пыльные прокаленные солнцем ущелья чужой страны. Куда он может ее взять, даже если очень захочет? Да, ему было хорошо с ней. Да, ему больно расставаться, но…

– Ольга, ну что ты как маленькая… Мы ведь обо всем переговорили… Ты же знаешь, сейчас я не могу… Может быть, позже. Пока переписываться будем… Дадут отпуск – приеду, с родителями познакомишь… ты там смотри… я, знаешь, какой ревнивый, – попытался неловкой шуткой сгладить напряжение Андрей.

– Андрюша, я ведь не могу без тебя, – не поддаваясь, все так же тоскливо прошептала Ольга.

По ее лицу по-прежнему текли слезы. Бездушный, искаженный голос вновь объявил отправление.

– Ольга, надо идти… Мы опоздаем, – девушка медленно поднялась и обречено поплелась к выходу. У него тоскливо сжалось сердце, но что он мог поделать?!

Человек – странная скотинка. Зачастую для того, чтобы понять, насколько ему дорого что-то, ему надо этого лишиться. Что имеем – не храним, потерявши, плачем, – гласит старая поговорка. Тоска по маленькому человечку, походя оставленному за спиной, начала грызть его уже через несколько дней. На первых порах служебные хлопоты еще как-то заглушали это неприятное чувство, но с приходом повседневной рутины грызущий душу червяк отрастил зубы. Уж лучше бы его опять загнали в пыльные ущелья. Однако за время, проведенное в госпиталях, к руководству пришли новые люди, посчитавшие неразумным губить своих солдат во имя неведомых целей и чужих интересов.

Случалось и раньше, что запавшая в душу девушка вспоминалась потом с легкой грустью несовершенного. Но только теперь симптомы вечной болезни проявились с такой пугающей очевидностью. То, что казалось мимолетным курортным увлечением, неожиданно обернулось настоящим мучительным чувством.

Андрей, как и большинство мужчин, не слишком жаловал эпистолярный жанр. Но теперь он писал с завидной регулярностью. Месяца два у них продолжалась оживленная переписка, а потом Ольга приехала. Без звонка, без предупреждения… Как говорится, свалилась как снег на голову. Опять удрала из дому без спроса, ввергнув родителей в пучину неизвестности, а он вместо того, чтобы мозги вправить, стоял и глупо ухмылялся улыбкой счастливого идиота. Командир части генерал-майор Снегирев, как увидел эту ухмылку, и спрашивать ни о чем не стал. Просто предоставил внеочередной отпуск с формулировкой «по семейным обстоятельствам».

– Иди, – сказал, – обустраивай жизнь. Не все тебе башку под пули подставлять, пора и о семье подумать… Гляди, на свадьбу не позовешь – обижусь, – ворчливо завершил он.

Крымов было забормотал, что о свадьбе пока и речи не идет, на что Снегирев лишь хитро прищурился. Генерал знал жизнь лучше своего капитана.

Родители Ольги встретили Андрея на удивление радушно. Хотя, если подумать, что тут удивительного? Своенравная девчонка попортила им столько нервов, что они радовались любой возможности повлиять на нее. А тут все же мужчина – боевой офицер, не сопляк какой-то. Она, конечно, молода еще и разница в возрасте, но это, пожалуй, и к лучшему. Битый, повидавший разные разности мужик, возможно, и справится с ее взбалмошностью, а вот сверстник точно не сдюжит. Поживут, разбегутся и вернется дочка с дитем на руках. И это в лучшем случае. А то могут ведь и на пару чудить. Чего стоит этот последний, с которым на юга удрала? Хорошо, что так в конце концов обернулось, человека встретила. Мужик вроде надежный, глядишь, и обломает, воспитает строптивицу. На собственные силы они уже не надеялись. Опять-таки – может, внуки пойдут, дурь и выветрится.

Отец Ольги, в первый же вечер уединившись с Андреем на просторной кухне, за бутылочкой нарисовал ему захватывающие перспективы будущей семейной жизни.

– Ты пойми, Андрей, – с пьяной настойчивостью доказывал он, – одна она у меня. Растил как принцессу, ни в чем отказа не знала… и впредь не будет. Я ведь не последний человек в городе, многое могу сделать и для нее, и для зятя, лишь бы жили хорошо. Мы ведь одной семьей станем, ничего не пожалею: и квартира, и машина, и место хорошее, перспективное… Да разве я для дочери родной, кровиночки, пожалею? Нет, нет ты не подумай, – видя, как морщится Андрей, заводился он. – Она у меня богатая невеста… Вот, посмотри, сберкнижка на ее имя, ты посмотри, сколько там, – роясь в секретере бормотал он.

– Да полно вам, Василий Евгеньевич, – пытался урезонить захмелевшего Крымов.

– Нет-нет, ты посмотри, – совал ему в руки сберкнижку отец Ольги.

Андрей взглянул, чтоб отвязаться. Сумма и впрямь впечатляла, но какое это имело значение? Будь Ольга бедна, как церковная мышь, что бы это изменило в его чувствах? Он любил ее, как говаривали раньше у алтаря, в бедности и богатстве, в радости и печали, и только смерть была способна их разлучить. С ней его жизнь наполнилась неведомыми ранее чувствами, она пьянила крепче вина. Так о чем тут думать и говорить?

Свадьбу откладывать в долгий ящик не стали, сыграли уже через неделю. Василий Евгеньевич, видимо, опасавшийся перемены настроения молодых, постарался организовать все в кратчайший срок, взвалив на себя все свадебные хлопоты. Впрочем, больших усилий это от него не потребовало. Несколько звонков – и события закрутились, втянув их в водоворот, автоматически выбросивший их к дверям ЗАГСа. Свадьба была шумной и многолюдной, вот только люди эти, в большинстве своем, были Крымову совершенно незнакомы. Друзей у него было не так много, а те, что были, приехать не смогли – служба. Андрей не обижался. Генерал-майор Снегирев прислал поздравление, прибывшее с курьером на бланке правительственной связи в самый разгар празднества. Василию Евгеньевичу это очень польстило, он еще долго совал эту телеграмму под нос всем присутствующим. Но Крымову все это быстро надоело. Кое-как отбыв положенное по ритуалу, он забрал Ольгу и уехал в подаренную тестем квартиру. Надо отдать должное – слов на ветер Василий Евгеньевич не бросал. За дочкой дал столько, что и в десять лет не прожить. Вдобавок квартиру с полной обстановкой. Хотел машину подарить, но тут Крымов отбрыкался. Ну куда ее девать? За собой в часть тащить? И квартира-то ни к чему, но тут тесть настоял, приведя справедливый аргумент о том, что как у них там сложится неизвестно, а так – будет хоть девочке куда возвратиться. Тесть к тому же все это время нудно и настойчиво уговаривал его бросить службу, сватая на теплое местечко в городской администрации.

– Что ты упираешься, словно баран? – доказывал он Андрею. – Что тебя ждет в этой армии? Генеральские звезды надеешься выслужить? Так не выслужишь, у генералов на это свои детки имеются. Допускаю, до полковника дослужиться можешь… Я тут справки навел…

Андрей удивленно поднял бровь:

– И что же вы выяснили, Василий Евгеньевич? – с плохо скрытым раздражением спросил он.

– А ты не обижайся… Не обижайся. Надо же мне знать, кому дочку отдаю, – хотел по-отечески похлопать его по плечу тестюшка, но, перехватив руку, Андрей слегка сжал полное запястье.

Василий Евгеньевич дернулся, сморщившись от боли. Крымов разжал пальцы.

– Однако и хватка у тебя, – потирая запястье, пробормотал тесть.

– Вот что, Василий Евгеньевич, давайте мы с вами этот разговор прекратим… Что вы там выяснили, меня тоже не интересует, а на будущее постарайтесь усвоить: как жить и что делать, мы с Ольгой решим сами. Я мальчик уже большой и в чужой протекции не нуждаюсь, так что давайте больше не возвращаться к этой теме, – поставил точку Крымов.

На этом беседа исчерпалась, обиженный тесть ушел, но в последующем еще неоднократно пытался завести те же песни. Андрей отмалчивался, не желая обижать в общем-то неплохого человека накануне свадьбы. Про себя он уже давно все решил. Армейская лямка для многих является непосильной ношей, но некоторые без нее жить не могут. Ничего другого он не хотел, будь там даже унитазы из золота.

В свадебное путешествие отправились опять на южное побережье. Времена, когда рубежи родины распахнулись, словно открытая книга, еще не наступили. О разных Багамах и Канарах только по телевизору и слышали. Так что даже при наличии денег о чем-то лучшем не приходилось даже мечтать. Ну ничего, им и тут неплохо было. Месяц пролетел быстро, наступила пора возвращаться к месту службы. Ольга, естественно, не пожелала покидать новоявленного супруга. Андрею не хотелось в очередной раз выслушивать нудные увещевания тестя, и они, не заезжая к родителям Ольги, прокатили прямо в часть. Лишь телеграмму отбили, уведомляя и извиняясь. Оно нехорошо, конечно, но…

Сослуживцы встретили душевно, вещей в хозяйство надарили, погуляли. В офицерском общежитии выделили блок-комнату с кухней, практически квартиру. Не бог весть что, но ведь и не ночевка под звездным небом, и не суп из объедков. Андрей был где-то даже признателен козлу Лехе за то, что тот показал Ольге оборотную сторону жизни. Что бы он делал с избалованной изнеженной девочкой в склочном мире офицерской коммуналки? А так – ничего, быстро освоилась. По молодости переносила бытовую неустроенность даже легче иных своих более старших товарок. Целый год все было хорошо. Ольга порхала и щебетала, словно птичка, наслаждаясь новизной обстановки и глубиной чувств. Она поступила на заочное отделение местного университета, где обучалась сразу по двум специальностям. И вдруг все сломалось, разнеслось вдребезги страшным несчастьем. В одночасье в автомобильной катастрофе погибли родители Ольги. Вылетев ближайшим рейсом, они успели к похоронам, на которых было сказано много красивых слов о долгой памяти и благих делах. Но слова они и есть слова. Окружающим человек нужен, пока жив, пока от него есть польза. Потом помнят лишь близкие.

После родителей Ольге досталось немалое наследство. Необходимо было вступать в права наследования, что предполагало нескончаемую череду бюрократических процедур. Беда в том, что по первости она не могла сделать этого физически. Гибель родителей подействовала на нее страшным образом, буквально сломав неподъемной тяжестью горя. Она постоянно плакала, скулила, словно щенок, не ела ничего, почернела, будто обуглилась. Андрею смотреть на нее больно было, но на все его увещевания и попытки успокоить она отвечала истеричным криком или угрюмым молчанием. Почему-то она вбила себе в голову, что гибель родных ее вина. Приедь они с побережья к ним, повидайся, и все обернулось бы иначе. Услышав такое, Крымов понял: все, приехали… Если дальше продолжать в том же духе, дурка обеспечена. Не обращая внимания на протесты жены, он сгреб ее в охапку и первым же рейсом вылетел обратно в часть. Думалось, оторвется от этих стен, людей, напоминающих о погибших, и потихоньку успокоится. В конце концов, все проходят через потерю близких. Да, тут, конечно, случай особый – слишком грубо, слишком несправедливо и внезапно, но не зря же говорят, что время – лучший лекарь.

В части девушку окружили вниманием и заботой. Все старались как-то утешить, найти слова, позаботиться. И поначалу казалось, что это помогает. Плакать перестала, не скулила больше, есть начала. Только равнодушная какая-то стала. Раньше живая, игривая, словно котенок, была, а тут ходит тенью, слова от нее не дождешься. Все время думает о чем-то, молчит. Университет бросила, книг не читает, телевизор не смотрит – прямо зомби. Смотрел Андрей на это, смотрел, да и плюнул. Надоело ему деликатничать. Купил как-то вечером пару бутылок водки и сел на кухне с любимой под немудренную закусочку.

Готовить Ольга давно перестала, питались тем, что бог пошлет: консервы, бутерброды, пельмени. Вот и сейчас из закуски на столе только колбаса да селедка. Но в пьянке разве закусь главное? Главное продукт. А Крымов задумал именно упоить Ольгу. Это за границей ходят к психоаналитикам; у нас вопросы решаются гораздо проще. Первые рюмки он чуть не силком в нее вливал, а потом ничего, само пошло. Вторую бутылку, пьяненько похихикивая, она разливала уже сама. В тот вечер у них впервые за долгое время была близость бурная, изматывающая. Такая, после которой не остается ни сил, ни желания. И ведь помогло, Ольга явно пошла на поправку. Исчезла угрюмая замкнутость, отрешенность. В глазах огонек живой появился, а с лица будто пыль стерли. Ожила девка, а то ведь всерьез к психиатру вести собирался. Обошлось, слава богу. Недели через две это была уже почти прежняя Ольга. За одним маленьким исключением – к бутылочке девушка тянуться начала. Чуть не каждый вечер встречала мужа горячим ужином и запотевшей из морозильника водкой. Ему бы, дураку, насторожиться, а он радовался теплоте да ласке. А между тем срок вступления в права наследования истекал, необходимо было что-то решать. Хотя что тут решать? Ехать надо и оформлять все надлежащим образом. Но Крымов и так за последнее время злоупотреблял терпением начальства. То свадьба, то похороны, то проблемы с ополоумевшей женой. Кому ж понравится. Пока ничего не говорили, но косые взгляды он уже чувствовал. Так что пришлось, скрепя сердцем, отправлять Ольгу одну. Не девочка все же, сколько за ручку водить? Наказав звонить почаще и сообщать о всех возникающих затруднениях, Андрей посадил жену в самолет.

Поначалу все шло нормально. Перезванивались почти каждый день. Ольга рассказывала о том, как продвигается дело, обещала сразу после завершения вылететь обратно. Однако время шло, а воз, как говорится, и не думал трогаться с места. Ольга звонила все реже и реже, а на его звонки к телефону стали подходить какие-то посторонние личности. Натыкаясь на Ольгу, Андрей пытался выяснить, кто это такие, на что та рассеяно отвечала, мол, знакомые зашли навестить. И, что характерно, фоном этих переговоров все чаще служила громкая музыка, смех и пьяные выкрики. Да и сама Ольга частенько была подшофе, что не могло скрыть ни расстояние, ни искажающая голос мембрана. Послушал все это Андрей, послушал, да и плюнул. Какая в конце концов разница, как выглядеть в глазах начальства, когда семья на глазах рассыпается? Однако зря он плохо думал, отпустили его и на этот раз беспрепятственно. Генерал вовсе не желал разбрасываться такими офицерами. А временные трудности на то они и временные… пройдут – и не вспомнишь.

Открыв дверь, Крымов не поверил своим глазам. Ему даже показалось, что он ошибся адресом. Еще недавно чистая, хорошо обставленная квартира превратилась в свинарник. Бардак, запустение, хаос. Из комнаты в комнату слоняются какие-то неопрятные личности, больше похожие на тени. Куда-то испарилась дорогая мебель, посуда. Люстры – и той нет. Зато по углам батарей пустые бутылки и мусор… Просто горы мусора. Поймав проходящую мимо пошатывающуюся личность, Андрей осведомился:

– Где Ольга?

– Ольга? – не сразу понял пьяный парень. – А, Ольга… – дошло до него наконец. – Там, – махнул он рукой в глубину квартиры.

Брезгливо оглядываясь, Андрей пошел в указанном направлении. Ольгу он нашел в дальней комнате, некогда служившей им спальней. Она валялась на грязном матрасе, брошенном на полу. Коротенькая ночнушка задралась, открывая красивые ноги по самое некуда. Рядом, по-хозяйски обняв, похрапывал какой-то тип невзрачной наружности. Он тоже был в рубашке, однако без штанов. Появления Андрея никто из них не заметил. Подойдя к парочке, Крымов вздернул парня за шкирку. Не понимая, что происходит, тот было забарахтался, пытаясь освободиться, но тут Андрей так врезал ему, что он сразу затих, обвиснув мокрой тряпкой. Сломанная челюсть отвисла, изо рта побежала слюна. Брезгливо отшвырнув его, Андрей склонился к Ольге и потряс ее за плечо. Та завозилась, что-то промычав, но глаза так и не открыла. Крымов встряхнул сильнее. На сей раз, отмахнувшись рукой, девушка произнесла более внятно: «Отстань… Спать хочу». Встряхнув снова, Крымов все же заставил ее открыть глаза.

– Андрюша, – бессмысленно улыбаясь, пробормотала она и тут же снова смежила веки.

Потеряв терпение, Андрей влепил ей оплеуху, пытаясь таким радикальным методом привести ее в чувства. Однако и это помогло мало, Ольга лишь вяло отмахнулась, не желая просыпаться. «Ладно, проспится – поговорим, – решил он, – а пока надо освободить дом от этой погани».

Выйдя, он неспеша обошел всю квартиру. Увиденное ему не понравилось. В самом деле, не квартира, а притон какой-то. Как только соседи терпят? На кухне пьют, в зале травку курят, в ванне трахаются; и народец все какой-то неприятный, грязный… Кого-то они ему напоминали… Вот только кого? И тут он вспомнил – козел Леха. И привычки те же: устроить из приличного дома помойку, жрать объедки, трахаться по углам – типичное поведение подобной публики. Может, если приглядеться, и он тут где-нибудь ошивается. Хотя как его узнаешь? Давно дело было, да и похожи эти субъекты, как близнецы.

Пройдя на кухню, где концентрация пришлого народца была наиболее плотной, Андрей сказал.

– Вот что, друзья, сейчас быстренько собираемся, берем ноги в руки и линяем отсюда, причем навсегда. Увижу еще раз рядом с домом – ноги повыдергаю.

– Мужик, ты что, с дуба свалился? – удивленно осведомился один из присутствующих.

– Ты кто такой? Чего тут давишь? – нагло ощерился другой.

– Да это, похоже, муженек объявился, – высказал догадку третий.

– А, ну это другое дело, – глумливо расхохоталась вся компания, – ты, мужик, не серчай, присаживайся… Сейчас водочки выпьем, познакомимся. Как говорится, чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях, – заржал догадливый.

Продолжить Крымов ему не дал. Ухватив за сальные волосы, он резко впечатал его мордой в стол.

– Эй, ты что творишь? – приподнялся со стула один из парней.

Не раздумывая, Крымов коротким ударом сбил его с ног.

– Мужик, мужик, все понятно, – тут же загалдели остальные.

– Мотайте отсюда, – освобождая проход, процедил Крымов.

Компания опасливо бочком просочилась мимо него. Через несколько минут в квартире никого не было. Даже тот, что был с Ольгой, подобрав челюсть, успел удрать под шумок.

Убедившись в том, что девушка по-прежнему пребывает в пьяном забытье, Андрей занялся довольно странным делом – уборкой квартиры. Однако все лучше, чем водку глушить или на луну выть. Милая девочка в очередной раз продемонстрировала свой непредсказуемый нрав. И теперь уже не родителям, а ему приходилось хлебать дерьма полной ложкой.

Наутро, отпоив похмельную жену чаем, Андрей сволок ее к венерологу. Именно сволок. Ольга скандалила, кричала и ни в какую идти не желала. Однако Крымов, не обращая внимания на ее протесты, все же настоял на своем. И правильно сделал: триппер цвел пышным цветком. Подтвердившийся диагноз несколько утихомирил расходившуюся девочку. А то поначалу, куда там… ругалась, по матери посылала, развода требовала… Пришлось даже поколотить немного, чтоб в чувство пришла. Некрасиво, конечно, но как иначе, коли слова не доходят? Да и он не железный. В нем обида через край плещет, ревность душу грызет. Зубы сцепил, а внутри все ходуном ходит. Иной раз взял бы да прихлопнул, словно муху… но ничего, ничего… все проходит, и это пройдет. Раз сразу дверью не хлопнул, не бросил; приходится выхаживать и вразумлять. У него было время подумать, и решение остаться с Ольгой он не с бухты барахты принял. Конечно, такое не забудешь, но… Была в случившемся и его доля вины, нечего было оставлять девчонку в такой момент. Ей опора сейчас нужна, костыль, чтоб проволочь раненую душу по колючкам немилосердной судьбы. Много противоречивых чувств гнездилось в его груди, не находя выхода, но он, сцепив зубы, тащил себя и Ольгу из гиблого болота взаимных обид и обвинений.

Плюнув на все, он увез жену обратно в часть. Но и тут не слава богу – не успели приехать, как пришел приказ откомандировать капитана Крымова для прохождения очередной переподготовки. Иезуиты хреновы… Знал Крымов эти переподготовки. Очередная командировочка проклюнулась, далеко и надолго. Как раз «вовремя». Весь вечер после этого Андрей, в одиночестве сидя на кухне, стакан за стаканом глушил водку. На сунувшуюся было Ольгу заорал так, что та в слезах выскочила за дверь. Не исполнить приказ он не мог, но это означает, что семьи у него больше нет. И не только… Ольга без него пропадет. Он единственное, что держит ее на плаву. Уйдет, и все – пиши пропало: дружки, пьянка и быстрая потеря человеческого облика. Что-то сместилось в ее душе после смерти родителей, а может, и существовало всегда, вылезая на поверхность в трудные моменты. Кто знает, он не психиатр. Уйти бы в запой, не думать, не решать. Так и это не выход. Загрузят, словно скотину бесчувственную, и отправят по месту предписания, мол, вам надо вы и разбирайтесь. А там разберутся, так мозги прополощут – не только Ольгу, мать родную забудешь. Есть мастера… и водка, зараза, не берет, дуреешь только, а душу по-прежнему рвет.

Далеко за полночь, осоловев от выпитого, он уснул прямо за кухонным столом, уронив голову на руки. Утром он положил рапорт на стол генерала Снегирева.

– Не думал я, что так обернется, – невесело покачал головой Снегирев, – жаль терять такого офицера, как ты, Андрей, но и держать тебя не могу.

– Спасибо на добром слове, товарищ генерал, рад был служить под вашим началом, но…

– Да понимаю я… все понимаю, потому и не уговариваю. Дай бог тебе найти себе дело по душе на гражданке. Хочешь, порекомендую тебя? У меня есть друзья, они с радостью примут такого человека, как ты.

– Еще раз спасибо, но я пока хочу осмотреться… Может быть, позже, – вежливо отказался Крымов.

– Ладно, Андрей, возникнет нужда – заходи, всегда рад помочь, – завершил генерал, подписывая рапорт.