Читать книгу: «Домой через звезды, Садлер!», страница 4

– Враг бывает разным, – сказал я после паузы, – он может быть и внешним и внутренним. Чтобы бороться с внутренним врагом, мне может понадобиться твоя помощь, и это не будет доносом. А без потерь в бою зачастую не обойтись. Порой мы не знаем, кто из пропавших без вести умер, а кого мы на самом деле бросили. Тебе стоит подумать об этом и пересмотреть свои принципы. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы сохранить наши жизни и спасти другие, но не позволю обсуждать мои приказы. Это ясно?

– Да, сэр, – ответил Дэн. – Кажется, я понимаю, о чём вы.

– Хорошо. А почему ты по-прежнему обращаешься ко мне «сэр», а не «капрал»?

– Мне так проще, сэр. Всё по уставу.

– Ладно. Увидимся завтра утром, без четверти шесть, около наших дверей.

– Хорошо, сэр.

Я вышел из его комнаты. Теперь остался только Клейн. По словам Дэна, он хороший стрелок, а ещё, именно он первым отказался выполнять упражнение. Нужно было посмотреть на него. Я подошёл к двери Клейна и постучал. Однако ответа не последовало. Подождав немного, я постучал вновь, затем ещё…

Прошло уже несколько минут, но по-прежнему никто не открывал. Солдаты должны открывать сразу, так требует устав, на случай выборочной инспекции. Неужели его нет в комнате? На дополнительные тренировки его точно не должны были назначать. Дружбу, он вроде бы ни с кем не успел завести, более того, его по-прежнему презирают все, кроме Джона и Дэна. Я подергал за ручку, нет, заперто изнутри, когда мы уходим, двери остаются незапертыми. Наконец, я услышал шум за дверью.

– Кто там, – раздалось из-за двери, – я немного занят!

– Открывай! – я был шокирован таким разгильдяйством на военной базе. – Живо!

– Сейчас, сейчас…

Дверь открылась, и на пороге наконец-то появился Клейн. Весь растрёпанный, форма была одета ещё не до конца, несмотря на то, что всегда надевается очень легко и быстро. Похоже, был в душе, или ещё что…

Внешне, он был очень похож на Джона, темноволосый и кареглазый, примерно того же роста, веса и возраста, те же острые черты лица и некоторая внешняя худощавость. Только вместо лёгкого лисьего прищура Джона, на лице Клейна было такое выражение, словно я был должен ему денег.

– Чем обязан? – Клейн глянул на мои знаки отличия. – Сэр?

– Ты всех встречаешь таким образом, боец? – внутренне я уже начал беситься. – Ты в курсе, что это режимный объект, и по уставу ты должен открывать дверь немедленно?

– У меня сейчас личное время, сэр, и я не ждал гостей.

– Натяни уже свою форму, как следует, и пусти меня внутрь.

– Как скажете, сэр.

Я вошёл в комнату Клейна. Как и ожидалось, внутри всё было стандартно обставлено. На кровати лежала раздетая робослужанка, продолжающая извиваться, принимать развратные позы, глубоко дыша и постанывая, симулируя сильное возбуждение. Видимо, я прервал их на самом интересном месте.

– Что развлекался, Клейн? – зло спросил я. – Поэтому ты не открывал так долго? А если бы была учебная тревога? Ты бы столько же времени не мог бы от неё оторваться?

– Не знаю, сэр, – насмешливо ответил Клейн. – Учебная тревога никогда не заставала меня в такой момент. Они ведь ночью обычно проводятся…

– Закрой рот, рядовой!

Клейн наконец-то заткнулся, видимо поняв, что переборщил с разговорами. Я уже понял, что ему глубоко плевать на какой-либо устав. Ничего удивительного, что он отказался выполнять то упражнение на полигоне, именно в нём заключались дисциплинарные проблемы всей троицы. Вот она, та заноза, которой я больше всего опасался в своей команде. Я пристально посмотрел на него.

– Итак, Клейн, – я постарался успокоиться, – я слышал, ты недавно ослушался прямого приказа на тренировке. Сейчас я вижу, что с дисциплиной у тебя и впрямь явные проблемы. Что ты можешь об этом сказать?

– Не понимаю в чём проблема, сэр, – пожал плечами Клейн, – на тренировке я просто не хотел убиться, лучше уж гауптвахта, чем разбиться насмерть. Сейчас я просто приятно проводил свободное время, не сразу вас услышал.

– Нет, ты не захотел меня услышать. Ты прекрасно слышал стук в дверь, но проигнорировал его. Военным так делать нельзя, и ты прекрасно это знаешь. Скажи… для тебя важен твой андроид?

– Да, но лейтенант сказал мне, что меня переводят, и я не смогу взять её на миссию. Можно сказать, я с ней как раз прощался, сэр. Я так понимаю, вы мой новый командир?

– Я капрал Садлер, у тебя уже была возможность прочитать это на моей форме, и лейтенант наверняка говорил тебя моё имя.

– Да, сэр, но я не стал запоминать. Как младший по званию, я просто ждал новых распоряжений. Сегодня я вас не ждал, думал, что вы приступите к командованию завтра.

– Ты думал? Судя по вышесказанному, ты предпочитаешь не думать. Тебе нужно кое-что знать насчёт андроида. Тебе нельзя взять свою девочку, которая для тебя важна, как я вижу, но мне свою взять можно. Так что я беру андроида, в качестве привилегии, и никому не разрешу к ней прикасаться. У тебя будут из-за этого проблемы со мной?

– Мне это не нравится, сэр, особенно то, что вы всё гребете под себя, но конкретных проблем из-за этого не будет. Я должен слушаться приказов старших по званию. Хоть это и неправильно.

– Неправильно? Всё гребу под себя? Значит, ты считаешь, что из меня дерьмовый командир?!

– Не совсем дерьмовый, сэр, просто не…

Мой удар прервал поток его речи. Я ударил правым боковым, быстро и сильно, точно попав прямо в челюсть, так что он рухнул как подкошенный.

– Не надо насилия! – неожиданно закричала андроид. – Перестаньте, пожалуйста!

Она выставила руки вперёд и ринулась в мою сторону. Вид нагой женщины, с испуганными глазами, дрожащими губами, и протянутыми вперёд руками меня даже на мгновенье смутил. Что за настройки поставил ей Клейн? Я не знал, что она собирается сделать, нанести мне вред ей не позволит программа, может, постарается меня обнять, или как-то иначе начнет путаться в ногах, давая Клейну возможность встать и сделать что-то своё…

В мои планы это не входило, так что я схватил её за руку, потянул немного на себя и в сторону, перемещая её вес, а затем выбил своей ногой её опорную ногу, надавил на плечо, продолжая удерживать её руку, и положил её на пол, придавив коленом. Всё это заняло несколько мгновений. Не отпуская её, я перевёл взгляд на Клейна. Он уже был на одном колене, собираясь встать, и смотрел на меня, но взгляд был не разозлённый, а скорее недоумевающий.

– Отпустите андроида, сэр, – сказал он, – она ничего не сделает. Я просто говорил ей, что такие конфликты нужно решать полюбовно.

– С этим я согласен, – я отпустил её руку и встал на ноги. – Конфликты не должны решаться с помощью насилия, но одно наше существование говорит о том, что не всё и не всегда можно решить полюбовно. Ты оспаривал авторитет командира. Чтобы такого больше не повторялось. Ясно?

– Ясно, сэр.

– Насчёт андроида, я тебе всё сказал, тебе придётся оставить её здесь, свою я беру в качестве привилегии, как ваш командир. Лейтенант разрешил взять робослужанку только мне, и делиться я ни с кем не намерен. Возможно, это несколько эгоистично, но я в своём праве. Без обид. Как голова, порядок?

– Всё в порядке, сэр.

Обычного человека такой удар отправил бы в глубокий нокаут, возможно даже тяжело травмировав. Но Клейн был выращенным солдатом, его кости крепче, а в мозг вживлён адаптивный нейропроцессор, для него это было лишь небольшой встряской.

– Можешь обращаться ко мне на «ты», – продолжил я, – но только по званию, а не по имени. У нас во взводе образовалась такая традиция, со времён его формирования. Ты, наверное, это заметил.

– Заметил, капрал, – отозвался Клейн, голос не дрожал, но в нём ещё звучало недовольство, – но думал, это личное предпочтение вашего капрала.

– Нет, капрал в нашем взводе уже дважды менялся, из-за скачков результатов. У нас принято, что капрал, это душа отряда. Правда, в нашем случае, мне придётся командовать вместо сержанта, а это несколько другое. Но отряд у нас будет маленький, может поладим.

– Да, капрал, – Клейн потрогал себя за челюсть, – первые шаги к нашей дружбе уже сделаны…

– Не ной, за языком следить нужно было. И помни, хоть я и позволяю обращаться ко мне упрощённо, ты солдат, и должен соблюдать профессиональную дисциплину. И приказы ты должен не обсуждать, а исполнять. Это понятно?

– Да, капрал.

– Хорошо. Увидимся завтра утром, без четверти шесть, около наших дверей. Не проспи.

– Есть, сэр.

– Я пошёл, можешь продолжать что начал, завтра тебе придётся её оставить. Только будь готов быстро оторваться от неё, ты солдат, на военном объекте.

– Хорошо, капрал.

Я вышел из его комнаты. В принципе, всё сложилось не так уж плохо. Состав команды был не без проблем, но они решаемы. «Если вы имеете дело с отрядом, у которого проблемы с дисциплиной, нужно найти в группе лидера, и публично дать ему в морду!», – вспомнились мне старые армейские записи, что я читал в сети когда-то. Это условие я не выполнил, публики не было, и едва ли Клейн был лидером, но и отряд у меня был небольшой, этот инцидент с самым проблемным из ребят может пойти на пользу. Некоторые понимают только такой язык, и он самый простой. Быть может, эта демонстрация силы его немного одёрнет.

Я подошёл к своей двери. На ней было написано, электронными буквами: «Садлер, рядовой 1-го класса, результаты – 77.2%», это были ещё вчерашние данные, ночью они обновляются. Я зашёл. Внутри меня ждала моя робослужанка. Она сидела на стуле, а её тёмные раскосые глаза томно и внимательно смотрели на меня. То, что мне разрешили её оставить, делало меня счастливым. С одной стороны, эта привилегия могла подорвать командную работу моего отряда, но с другой, возможно это несколько отдалит меня от остальных, тем самым, исключая панибратство. Так или иначе, всё к лучшему, она того стоит в любом случае.

Я разделся и лёг на кровать. Моя подружка-робот последовала моему примеру, и через минуту лежала рядом со мной, тесно прижавшись. Я сразу почувствовал, что перед отбоем неплохо бы пошалить…

Повернувшись на бок, я посмотрел в её красивые, бездонные глаза и неожиданно кое-что понял. А ведь она со мной уже около двух лет. Два года! С тех пор как меня назначили снайпером, около года назад, ей было поставлено улучшенное программное обеспечение, и она стала ещё умнее, естественнее и лучше чем раньше. Она совсем как настоящая, живая женщина, которая всегда обо мне заботится, всегда дарит мне радость. Но я по-прежнему относился к ней как к бездушной машине. И в тот момент я почувствовал – это было неправильно. Я погладил её щеку, и она тут же поцеловала мою ладонь.

– А ведь я даже не дал тебя имени? – сказал я ей. – Хотя ты со мной уже давно.

– Нет, милый, – отозвалась она, – ты никогда не давал мне имени…

– Я командовал тобой, давал инструкции по поведению, но никогда и не думал дать тебе имя. Сейчас мне начинает казаться, что это неправильно.

– Правильно, или нет, дорогой, это лишь тебе решать. Главное чтобы тебе это нравилось. Я буду такой, какой ты хочешь меня видеть и ты можешь обращаться ко мне так, как хочешь.

– Знаешь, пожалуй, я дам тебе имя. Не постельное прозвище, а настоящее имя.

– Хорошо, милый. Какое?

– Тебя зовут Серена.

Глава 2
В путь

Это была бесконечно приятная перемена, когда я проснулся в то утро. Вместо оглушающего воя сирены, меня вывел из сна нежный поцелуй Серены. Открыв глаза, я увидел её прекрасное личико, и робкую улыбку на нём.

– Сейчас половина шестого, милый, – прошептала она мне на ухо, – нам пора вставать.

– Вот так мне нравится просыпаться, – я потянулся и приобнял её. – Ещё минутка нежности и пойдём. Надеюсь, сержант сегодня не будет будить всех слишком рано, хочется уйти раньше этого шума.

– Он будит взвод по-разному, – она положила голову мне на грудь. – Но вчера подъём был ранний, сегодня должен быть позднее. Ему и самому нужно высыпаться.

– Ты ведёшь статистику времени подъёмов?

– Нет, но я ведь всё помню. Я могу сказать, во сколько был подъём в любой день, с момента моего появления здесь, а благодаря поставленным улучшениям я хорошо разбираюсь в поведении людей.

– Ты такая умная, что иногда даже пугаешь меня.

– Не пугайся, я существую, чтобы служить тебе. Чем больше я буду общаться с тобой, тем лучше я буду учиться. Чем я буду умнее, тем лучше я смогу это делать.

Я промолчал и задумался. Я всегда понимал, что она механизм, а не организм, разумеется, это влияло на моё отношение к ней. Ведь так и должно быть. Но вчера я понял, что всё не совсем так. Её симуляция эмоций имеет не меньшее значение, чем настоящие эмоции, если я в них верю. К тому же я сам был выращен искусственно, и также имею некоторые импланты, это и меня делает отчасти не человеком. И каждого современного человека тоже…

Если судить по этому принципу, то только наши враги, скифы, могут называть себя людьми, полностью естественными и натуральными, и рассчитывать на полные права. А мы ведь боремся против этого. Её искусственный интеллект ограничен, особенно в аспекте самосознания, и она никогда не получит прав равных человеческим. Но обращение с ней как с простым механизмом, попытки не обращать внимания на свои человеческие порывы, игнорирование человечности, это делает меня ненамного менее ограниченным, чем например Дэн, который вообще отключил свою робослужанку. То, что я осознал это, и дал Серене имя, уже было большим шагом вперёд в самосовершенствовании…

Наконец, мы встали и оделись. Облачившись в броню и сунув в кармашек формы медаль, свою единственную личную вещь, я был готов отправиться в путь. Я окинул взглядом свою комнату. В ней было проведено немало времени, лучшего времени что у меня было, здесь мне уже стало комфортно и привычно. Тут я отдыхал после тяжёлых тренировок, в ней безопасно и уютно. Наверное, я буду скучать по этому месту. А с другой стороны… да чёрт с ним!

Мы вышли через дверь. Я посмотрел на неё снаружи, мне было интересно, обновились ли мои данные. Но на двери ничего не было написано, вчерашняя надпись исчезла, а новая не появилась – эта комната больше не была моей.

Возле своих комнат уже стояли Джон и Дэн, оба в броне. Всё как положено и в полной готовности. Только Клейна было пока не видно, но это меня совершенно не удивляло.

– Похоже, мы готовы отправляться в путь, – обратился я к ребятам. – Только Клейна пока нет…

– У него ещё есть пара минут, капрал, – поправил Джон. – Если только ты не приказал ему прийти раньше времени.

Вскоре дверь открылась, и Клейн тоже вышел из комнаты. За минуту до назначенного времени. Мне даже стало жаль, что он успел, иначе я бы устроил ему быструю работу над дисциплиной. Придётся подождать другого раза. Так или иначе, поработать над ним надо. Надёжность всего механизма определяется надёжностью его самой слабой детали, а боевая машина должна быть надёжной…

– Знакомьтесь, – я показал на Серену. – Это моя служанка, я называю её Серена, к ней не обращаться и не лапать, она моя. Всё всем ясно? Я предупреждал вас об этом заранее. Теперь идём, нам нужно успеть на космодром до шести часов.

Мы вышли на полигон, и пошли в северную часть базы. На полигоне уже упражнялось несколько взводов. Быстрым шагом пройдя полигон, мы вышли в нужный коридор. После чего, наконец, добрались до лифтов, ведущих под землю. Лифтов было несколько, один очень большой, туда поместился бы целый взвод, и ещё два поменьше, как раз для нас. Были, конечно, ещё и лестницы, но по ним спускаться пришлось бы гораздо дольше.

Космодром находился под землёй, вне основной части базы. От базы, в него вёл подземный тоннель. Корабли были спрятаны под землёй и вылетали через огромные горизонтальные ворота, диаметром более ста метров, которые раздвигались только при взлётах и посадках. Эти ворота были огорожены забором, находились отдельно от основной территории базы, и охранялись защитными турелями. Но другой охраны там никогда не было, так что я никогда не видел их вблизи, и не бывал там на карауле. Турели туда никого не пускали, кроме разве что ремонтников, иногда.

В любом случае человек не сможет попасть внутрь космодрома снаружи, и кроме почти постоянно закрытых ворот шахты космодрома на том участке ничего не было. Попасть в космодром можно было только с базы, через подземный тоннель, и, возможно, через какие-то иные секретные пути, о которых я не знал.

Мы спустились на лифте, и, пройдя в тоннель, сели на автоматическую машину. На ней мы быстро доехали до космодрома. Всё это было в тишине и без попутчиков. Только один нагруженный робот-погрузчик проехал параллельным курсом навстречу. Работники космодрома живут на нём же, а снабжение происходит в основном прибывающими кораблями, поэтому здесь проезжают только погрузчики, снабжающие базу, и прибывающие и убывающие солдаты и офицеры. Несмотря на большой размер нашей базы, пассажиропоток у неё был не таким уж большим.

Вход встретил нас большой и тяжёлой автоматической дверью, которая была закрыта. Мне было приказано быть у входа в шесть утра, но пока что нас никто не ждал…

Мы простояли у дверей ровно до шести, затем я подошёл к терминалу на входе, и он мгновенно ожил. Просканировав меня, он отозвался зелёным световым сигналом, и двери раздвинулись. За дверями нас ждал офицер, по знакам отличия – лейтенант.

– Капрал Садлер, полагаю? – начал он. – Ты вовремя. Я уж думал, ты не догадаешься подойти к двери. Мне самому нежелательно покидать космодром…

– Здравия желаю, сэр, – отозвался я, – капрал Садлер, по распоряжению прибыл. Мне просто сказали быть у космодрома, в назначенное время, сэр, прошу прощения, если что-то неправильно понял…

– Всё в порядке, пойдём. Корабль уже готовится к взлёту.

Мы прошли внутрь космодрома. Вокруг нас везде сновали офицеры и техники. Я уже бывал здесь ранее, со своим взводом, каждый раз, когда собирался на миссию или возвращался обратно. На космодроме всегда кипела жизнь, корабли улетали и прилетали круглосуточно. Их постоянно обслуживали, некоторые ремонтировали. Роботы-погрузчики разгружали, и, в некоторых случаях, грузили заново на корабли всевозможные виды грузов. Команды кораблей в большинстве случаев оставались на борту, только офицеры ходили по космодрому с разными бумагами.

Через развилки и коридоры, напоминающие северную часть нашей базы, мы вышли в главное, в функциональном смысле, помещение космодрома – посадочную площадку. Помещение было в форме большой вертикальной шахты, с закрытыми воротами в верхней части помещения, выводящими на поверхность земли. Прилетающие корабли садятся на платформу, которая увозит корабль в ангар, по специальным рельсам, после чего проводятся погрузки-разгрузки и обслуживание корабля, а на посадочное место выезжает другая, пустая платформа, или с другим кораблём.

Разумеется, в таком космодроме могут приземляться только корабли легких классов, не тяжелее фрегата. Но таких космодромов, где можно посадить тяжёлый крейсер или, тем более, линкор, вообще не так много. На всей нашей колонии таких был всего один. Когда нужно пересадить солдат, например на крейсер, это обычно делается уже в космосе.

Фрегаты – это относительно лёгкие и быстрые корабли, вмещающие несколько десятков человек, хотя временно запросто можно разместить и до сотни, имеющие некоторое вооружение, иногда весьма мощное. Они являются главным костяком военного флота, хотя для борьбы с кораблями более тяжёлых классов, они слишком малы. Меньше них только истребители, которые обычно делаются одноместными или двухместными, их обычно используют для миссий на поверхности планеты. Чаще всего для штурмовки.

Фрегаты имеют длину до сотни метров, а в ширину они обычно раза в два меньше, в высоту ещё в два раза меньше. Крейсеры обычно имеют примерно такие же пропорции, только сами по себе больше, несколько сотен метров в длину. Они имеют тяжёлое вооружение, и истребителей на борту.

Гигантские линкоры могут достигать километра в длину, и имеют такие орудия, что способны уничтожать целые планеты. Линкоры более вытянуты, длинной и узкой формы, они такие огромные, что и с такими пропорциями расход материалов при их постройке просто чудовищный.

Все корабли, тяжелее истребителя, имеют энергощиты, для защиты от вражеского огня и попадания астероидов. У тяжёлых кораблей они такие мощные, что их могут пробивать, как правило, только корабли того же или большего класса. Возможно, с ними справятся и множество корабли полегче, но только очень плотным огнём.

Уничтожение планет – дело несложное, оружие такой мощности существует уже очень давно, но к таким мерам никто никогда не прибегает, планеты являются слишком ценным ресурсом. Да и с точки зрения этики это потом сложно объяснить людям, уничтожение планет – это даже не геноцид, а нечто большее… Их пытаются захватывать, по возможности целыми, именно поэтому мы, наземные войска, так часто нужны.

В момент нашего прибытия, на посадочной платформе уже находился довольно тяжёлый фрегат, готовящийся к взлёту. Именно к нему мы и направились. Силуэт большого фрегата выглядел мощно, и в то же время достаточно хищно. Вооружение корабля, как и положено в нормальном положении, было спрятано под корпусом. Вокруг корабля ходили техники, проводящие последние предполётные проверки. Мы подошли к кораблю. На платформе, у опущенного трапа, ведущего внутрь фрегата, стоял офицер.

– Здравия желаю, капитан, – козырнул ведущий нас лейтенант. – Вот ваши пассажиры, передаю их под ваше командование.

– Хорошо, я вас ждал, – отозвался офицер, – идите, я займусь ими.

– Удачи в пути, сэр!

Капитан был примерно моего роста, по комплекции – может чуть полегче, с тёмными волосами и голубыми глазами. Стрижка была офицерской, несколько длиннее, чем у солдат, и внешне отличалась. На вид ему было около тридцати лет, а выражение лица – недовольное.

– Я капитан Такс, – обратился он к нам. – Кто из вас главный?

– Я, сэр, – ответил я. – Капрал Садлер, прибыл по приказу командования, для получения дальнейших инструкций и транспортировки к месту выполнения нашей миссии.

– Я спросил только кто из вас главный. Ладно, капрал, размещайтесь на моём корабле, на средней палубе, всё каюты после восемнадцатой свободны. И шевелитесь, мы скоро взлетаем! Я вижу, с вами есть андроид, – он показал пальцем на Серену, – её посадить в каюту и никуда не выпускать! Роботам не положено разгуливать по военному кораблю, тем более каким-то игрушкам! После взлёта зайдёте ко мне, получите свои инструкции.

– Есть, сэр, – я козырнул, и махнул остальным следовать за мной.

Мы вошли внутрь корабля. Я уже не в первый раз садился на фрегат, каждая моя миссия начиналась на этом космодроме, и поскольку на нём ничего тяжелее фрегата посадить было нельзя, наш взвод всегда вначале сажали именно на них. Но потом нас обычно пересаживали уже на крейсер, иногда на орбите этой же колонии, а иногда чуть позже.

Только однажды мы летали на миссию и возвращались обратно на одном фрегате, так бывает только в редких, точечных миссиях, где нужен только один маленький отряд, не скоординированный с другими. В остальных случаях это не очень удобно. Даже один взвод обычно едва помещается на один корабль этого класса, помимо команды. Фрегаты рассчитаны максимум человек на пятьдесят, экипаж обычно около двадцати человек, и взвод еще двадцать. На переполненном корабле не очень удобно лететь, особенно в долгих путешествиях.

Мы вошли на нижнюю палубу корабля, на ней практически всегда располагаются грузовой и технический отсеки. В техническом отсеке располагается двигатель и основные, жизненно важные системы корабля. Затем мы поднялись по лестнице на среднюю палубу, где располагались столовая, каюты и оружейный арсенал. Планировка фрегата была совершенно стандартной, заблудиться было бы сложно.

– Я с Сереной поселюсь в девятнадцатую, – показал я на двери кают. – А вы селитесь в следующие. Подготовьтесь к взлёту, а потом можете пока расслабиться. На время полёта мы, скорее всего, будем свободны.

Двери кают располагались близко друг к другу, ещё до того как я вошёл внутрь я уже знал что каюта маленькая. На кораблях они всегда такие, места постоянно не хватает. Внутри была односпальная кровать, которую можно было использовать также в качестве анти-перегрузочного кресла, в сложенном состоянии. Над кроватью была закрывающаяся багажная полка, половину которой занимало постельное бельё. В конце комнаты была полупрозрачная перегородка с раздвижной дверцей, за ней унитаз и душ.

Кроме кровати, санузла и багажной полки в комнате ничего не было, да и свободного места в целом тоже. Только на противоположной от кровати стене висел монитор, на котором транслировался вид из кабины пилотов, это была замена иллюминаторов. Настоящие иллюминаторы на военных кораблях давно были запрещены, так как ослабляют прочность корпуса корабля. Комната была маленькая и очень узкая, но всё необходимое в ней было. С Сереной мне в этой комнате будет тесновато, но она не из тех, кто мешается или жалуется на неудобства, как-нибудь поместимся…

В каюте загорелся сигнал о взлёте. Я лёг на кровать, привёл её в положение кресла, после чего скомандовал Серене сесть на меня, и пристегнулся вместе с ней. Мне впервые приходилось взлетать таким образом, и я не мог сказать что это было очень удобно, но мне всё равно это даже понравилось. Ощущать на себе женское тело в момент перегрузок, это должно быть будет некоторое забавное разнообразие…

Я почувствовал дрожь корабля, и понял, что взлет начался. Сильных перегрузок при взлётах обычно не бывает, вполне достаточно было бы просто хорошо схватиться за что-нибудь, но всё равно можно удариться где-то, особенно в случае нештатных ситуаций.

Я достаточно хорошо знал, как взлетают корабли, даже если бы я не имел монитора в каюте, по своим ощущениям я примерно мог сказать, как проходит взлёт. Вначале, с помощью маневровых двигателей на днище, корабль взлетает вертикально, через ворота на поверхности земли, из космодрома. Затем, включаются основные ускорители на хвосте, и корабль быстро набирает горизонтальную скорость, переходит из вертикального в горизонтальный полёт, и начинает набирать высоту, быстро и под крутым углом.

Корабль пересекает все слои атмосферы, переключается в космический режим полёта, без аэродинамики. Ускорение становится ещё сильнее после увеличения ракетной тяги. И только после выхода в космос на нужный курс, ускорение прекращается и перегрузки пропадают. Никто ещё не успевает почувствовать невесомость, как включается искусственная гравитация. На самом деле я знал, что эта система работает во время всего полёта, она снижает действие перегрузок также и во время взлётов и посадок, но вначале не так ощущается.

Уже в космосе корабль выходит на нужный курс и включает гиперпространственный двигатель. При полёте в гиперпространстве полёт чувствуется так, словно корабль непрерывно затягивает в воронку, и в иллюминаторы, или их имитацию, можно увидеть только слитные потоки света, всех цветов радуги. Я мало что знал об этом, кроме того что манёвры или изменение скорости в гиперпространстве невозможны. Это своего рода коридор, в который люди попадают благодаря специальным двигателям, в котором можно двигаться только по прямой и с постоянной скоростью. Благодаря использованию гиперпространства люди могут летать на сверхсветовых скоростях между звёздными системами.

После того как я почувствовал что корабль вышел на гиперскорость, чернота космоса в мониторе сменилась расплывчатым потоком света. Сигнал о взлёте погас. Я отстегнул ремни и мы с Сереной наконец смогли подняться. Честно говоря, у меня к тому времени всё давно уже затекло. Я велел ей оставаться в каюте, а сам отправился искать капитана. Командный мостик находился уровнем выше, на том же уровне находилась и кабина пилотов, сразу за мостиком. Перед мостиком, с другой стороны от лестницы, по которой я поднялся, располагалось довольно большое помещение лазарета.

Когда я вышел на мостик, у меня зарябило в глазах от множества мониторов, световых сигналов и голографических моделей. На мостике было множество офицеров и техников, отвечающих за навигацию, управление, вооружение и другие системы корабля. Мостик имел сужающуюся форму и заканчивался двумя креслами пилотов, которые сидели за штурвалом, а перед ними был самый большой голографический монитор на корабле, имеющий форму обзорного иллюминатора, растянутой прямоугольной формы, в точности отображающий вид снаружи. Кабина пилотов была частично отгорожена перегородкой, как и мостик, и все отсеки корабля. В случае разгерметизации срабатывают автоматические двери, и отсеки корабля перекрываются, кабина пилотов или мостик не исключение.

Управлять кораблём можно было как из кабины, так и с мостика, без участия другого, что повышало общую живучесть корабля, правда, такое управление было бы несколько ограниченным. Места техников были вдоль стен, а старшие офицеры и капитан находились в середине мостика, их кресла смотрели прямо на пилотов, перед ними были развернуты галлоизображения, в основном с общей картиной полёта. Капитан был на своём месте.

– Уже пришёл, капрал? – увидел меня он. – Хоть бы броню снял…

Я только после его слов понял, что по-прежнему расхаживал в броне и шлеме. Видимо, они уже стали мне второй кожей, я привык их снимать только в своей комнате, и на уровне подсознания в незнакомой обстановке захотелось остаться одетым в свою скорлупу.

– Я даже забыл про неё, сэр, – ответил я.

– Вот твои инструкции, в бумажном виде, – капитан передал мне папку с бумагами, – там написано всё, что тебе нужно знать. Свободен.

Я козырнул и вышел за пределы мостика. Папка не была толстой, но что-то интересное она в себе явно содержала. Я пошёл к себе в каюту. Серена уже распаковала наши немногочисленные вещи и сидела на краешке кровати.

– Вот, милый, – она встала и протянула мне галокарту. – Я нашла это в кармане кровати, когда стелила её. Возможно, там данные о полёте, которые тебе нужно знать.

– Да, спасибо, – я взял карту. – Я знаю что это, на ней стандартные инструкции по технике безопасности и расписание служб корабля, её всегда прячут в этом месте.

– Прости, я просто хотела помочь…

– Всё в порядке, мне нравится, что ты проявляешь инициативу.

– Если хочешь ещё большей инициативы, – она соблазнительно облизнулась и погладила меня по плечу, – просто скажи мне дорогой. Я могу быть очень активной…

– Пока и так хорошо, спасибо Серена. Похоже, ты и без моих инструкций неплохо учишься, на моих реакциях.

– Хорошо, милый. Как скажешь…

– Присядь пока на кровать, спиной вплотную к стене, на месте подушки.

После того как она села мне стало немного посвободнее в тесной каюте. Я снял с себя шлем и броню, и положил их на багажную полку. Затем лёг на кровать, головой ей на бёдра, и приступил к изучению содержимого папки. Вернее, приступил к изучению самой папки, потому что она не открывалась. Папка была сделана из гибкого материала, но судя по всему, достаточно прочного, с лицевой стороны было что-то похожее на электронный запирающий механизм. Также на папке был гриф «секретно». Я покрутил её в руках, но ничего больше не увидел.