Читать книгу: «Капитон»

Пролог

Посреди парка, где всё ещё держался октябрь, на лавке сидела пара – на вид лет пятидесяти. Они держались за руки крепко, по-детски, словно боялись потеряться.

Женщина без умолку говорила и смеялась над собственными словами. Мужчина кивал и улыбался – как человек, который слушает одну и ту же историю тысячу раз и всё равно рад.

Вдруг он резко вскочил. Посмотрел вниз – на лужу у ног. Указал на неё пальцем и произнёс что-то беззвучное. Затем снял пальто и бросил его прямо на воду. Осторожно, как прикрывают что-то запретное.

Женщина быстро обняла его, наклонилась к уху и что-то зашептала. Он замер, будто от её слов зависела его жизнь. Постепенно расслабился. Потом поднял пальто, встряхнул и надел обратно.

Мокрое пятно на спине выглядело как огромная клякса. Она медленно темнела, растекаясь по ткани. Никто вокруг не обратил на это внимания. Кроме мальчика, который проходил мимо.

Он шёл с рюкзаком, не торопясь.

Остановился.

Посмотрел в лужу – и на миг замер, словно там было не его отражение.

Он наклонился ближе и прошептал, почти беззвучно:

– Жёлтая игрушка.

Женщина вскочила, громко сказала:

– Дима, нам надо домой!

– Варь, это всё только кажется, оно не настоящее.

Она взяла мужчину за руку, и они быстро зашагали прочь.

Часть 1. Игрушка

Глава 1. У бабушки

Артём проснулся в постели с чужими простынями и тяжёлым, затхлым воздухом. Тревога возникла сразу – будто кто-то шепнул внутри: «это не твоё».

До этого снился дивный сон: чай в клубничной кружке, мама напротив – красит ногти и улыбается той самой, особенной, домашней улыбкой. Всё было хорошо… пока не исчезло.

Сначала пришла тишина – не уютная, как дома, а чужая и глухая. Воздух давил на грудь, а запах был приторный, словно что-то испорченное пытались замаскировать духами. В этот момент Артём вспомнил: накануне вечером мама сказала, что ей срочно надо в командировку.

– Я не могу отменить, – сказала она, резко застёгивая молнию на куртке. – Побудешь у бабушки. Там ещё твой двоюродный дядя с детьми. Не пропадёшь.

– А я у неё раньше бывал? – спросил он.

– Конечно, – быстро ответила мама и отвернулась, чтобы натянуть перчатки. Но в её голосе чувствовалась неуверенность.

– Это из-за того, что меня отстранили от уроков? Но он правда первый начал!

– Нет, Артём, это из-за того, что ты соврал, – ответила она ровным голосом, но он почувствовал, как ей тяжело.

Понимая, что спорить бесполезно, он молча начал натягивать ботинки.

Мама аккуратно надела на него шлем, сама села на мотоцикл, и Артём устроился сзади. Перед отъездом она, как всегда, велела держаться крепче. Уже темнело, и дорога уводила их всё дальше – в деревню, почти в лес. Он зябко прижался к её спине и глубоко вдохнул знакомый запах – бензин вперемешку со жвачкой. Так пахла мама.

Дом стоял на окраине деревни, у самой кромки. Деревянный, двухэтажный, с облупленным крыльцом и покосившейся калиткой. Свет в окнах был тусклым, похоже, внутри горели свечи, а не лампы.

Как только они вошли, Артём почувствовал странность. Снаружи дом выглядел обычным, но внутри скрывался целый лабиринт: длинные коридоры, повороты, лестницы и бесконечные двери.

На стенах висели старые советские ковры с узорами. Их было слишком много – словно кто-то пытался ими не украсить, а задрапировать всё: стены, окна и, возможно, даже скрытые проходы.

Стены были увешаны фотографиями. Некоторые выцвели, но часть оставалась яркой и новой. Внимание Артёма привлёк портрет девочки – тёмные волосы, озорной взгляд, чуть прищуренные глаза. Он был уверен, что уже видел её. Возможно, в школе. Кажется, звали Варвара. Но были ли они родственниками?

Он вспомнил, как однажды в классе два мальчика спорили, один стоял, надувшись, и проходившая мимо Варвара бросила:

– Смотри не пукни.

Кто-то тут же издал соответствующий звук, и все засмеялись – инцидент был исчерпан.

В коридоре что-то заскрипело – не шаги, а тяжёлое, скользящее движение по полу. Навстречу им медленно выехал старик в инвалидной коляске. Он оценивающе посмотрел на мальчика, будто снимал мерку.

Мама не задержалась. Только сказала:

– Я скоро приеду. Бабушка будет рада. Поверь. О тебе позаботятся.

Артём заметил, как у неё дрожали руки, когда она снимала с него мотоциклетный шлем. Она поцеловала сына в макушку и крепко обняла, словно боялась отпустить. В её глазах дрогнули жёлтые огоньки. Сначала Артём подумал, что это отражение лампочки, но огни жили своей жизнью.

Потом – звук уезжающего мотоцикла. Артём остался с дедом. В доме пахло сыростью, аптекой и чем-то больничным. Будто кто-то рассыпал таблетки и уронил старую аптечку на пол.

– Здравствуй, Артём. Я – Олег Север. Врач. Сосед. Можешь звать просто – дед. Твоя мама не всё тебе сказала. Она серьёзно больна. Впереди – операция. Я решил сразу сказать, чтобы ты знал… и был готов.

Артём открыл рот, но старик не дал ему ничего сказать.

– Я сделаю всё, что в моих силах. Обещаю. Проходи в спальню. Твои скоро будут, а меня ждут в другом месте. Надо кое-что закончить. Можешь пока прилечь отдохнуть. Я оставил на тумбочке бутылку воды.

Он развернулся и укатил вглубь дома.

Артём ошарашенно стоял в прихожей. Глаза защипало. Такого он не ожидал.

Он открыл нужную дверь, вошёл в комнату и глотнул воды. Горло обожгло – пахло железом. На языке остался привкус сырой монеты. Он повалился на подушку. Глаза закрылись сами.

Глава 2. Дети

Через несколько минут после пробуждения Артём услышал странный звук – словно у старой сирены сели батарейки, и она застряла в бесконечном сбое. Он встал с кровати и огляделся.

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вбежал мальчик лет восьми – в поношенной, порванной пижаме. За спиной у него на ремешке была прикреплена пластмассовая игрушка. При каждом движении мальчика она дёргалась и пищала, как старая сигнализация.

Не глядя на Артёма – лишь мельком – ребёнок подбежал к комоду и схватил ручку. Артём поймал его взгляд в зеркале – и остолбенел: зрачки мальчика были сплошной, густой чернотой, без бликов.

– Доброе утро, Артём, – услышал он незнакомый голос.

В дверях стояла седая старуха с кружкой. Она монотонно мешала ложкой и смотрела сквозь него, без всякого интереса.

– Это Кирюша, – сказала она. – Поиграй с ним. Ему нужен друг. Он становится печальным, когда один.

– Вы моя бабушка? – выдавил Артём. – Он ваш… внук?

Женщина долго смотрела на него, потом после паузы равнодушно пожала плечами:

– Не переживай. Ты привыкнешь.

Она ушла, оставив Артёма наедине с Кирюшей. Стены казались слишком близкими. На них висели выцветшие фотографии. Ни одно лицо ему не было знакомо. Особенно его привлекло фото женщины в вечернем платье с тонкой сигаретой в руке. Она посылала воздушный поцелуй, но губы были перекошены, словно движение застыло в середине. Артём подумал: «Похожа на актрису… или принцессу». Но внутри у него что-то сжалось.

Кирюша сидел на полу и что-то рисовал ручкой. Бумага была в разводах, местами измята. На лице не отражалось никаких эмоций. Пластмассовая игрушка продолжала тихо пищать при каждом его движении – словно предупреждала о его присутствии.

Артём присел рядом. Мальчик слегка повернул голову:

– Ты спал, как мёртвый.

Он смотрел, не моргая. И тут же отвернулся, будто проверяя, испугается ли гость или нет. Артём не знал, что ответить. Его сердце стучало в груди, как дятел по дереву.

– Боишься? – раздался девчачий голос.

Он вздрогнул.

В дверях стояла девочка чуть старше него – лет пятнадцати. Волосы – белые, почти прозрачные. Кожа – бледная, с синеватым оттенком, словно натянутая на череп. Но она улыбалась – той самой озорной улыбкой, которую он уже видел на фотографии в прихожей. Позу, взгляд – всё в ней совпадало до мурашек, но цвет волос сбивал. Похожа была на сестру-близнеца. Злого близнеца.

– Меня зовут Варя. Я – сестра Кирюши.

– Артём, – прошептал он. – Мы ведь знакомы? Ты покрасила волосы?

– Ты дрожишь. Что, Кирюша тебя напугал?

Артём отвёл взгляд:

– У него… игрушка странная.

Про зрачки он решил промолчать – вдруг обидится. Может, ему всё это только мерещится.

– Ах, это? – Варя наклонилась ближе, её голос стал тише, почти шёпотом. – Это не игрушка. Это сигнализация.

Она подошла вплотную, он почувствовал её дыхание, ледяное и неровное, по коже побежали мурашки. Наклонившись, она прошептала прямо в ухо:

– Чтобы он не умер… ещё раз.

Артём резко отпрянул. Варя прищурилась, как художник, оценивающий картину.

– Ты думаешь, это смешно? – спросил он.

– Нет, – сказала она, медленно наклоняя голову. – Это очень грустно.

Глава 3. Мама

Глаза Вари блестели – то ли от слёз, то ли от чего-то другого. Артёму показалось, что её зрачки расширились – как у кошки перед прыжком. Она смотрела на него с любопытством. Не злобным, но каким-то… слишком игривым.

– Хочешь, я расскажу тебе сказку? – спросила она.

Он хотел отказаться, но губы не слушались, и он только замотал головой.

– Была семья. Папа, мама, дочь и сын, – начала Варя. – Как-то раз пришёл злой дядя и убил родителей.

Кирюша в это время начал царапать линолеум ручкой, оставляя тёмные следы.

– А потом их подняли, – продолжала девочка. – Старый врач по имени Олег Север, с безумными глазами. Ты его видел. Он не любил, когда кто-то умирает. Изобрёл способ. Собрал их. Починил. Но неправильно.

Артём с трудом выдавил:

– Это ты и про себя?

– Мы не живые, – ответила Варя, не отводя взгляда. – Но и не мёртвые. Мы – как эхо. Тень воспоминания.

– Ты врёшь.

Варя медленно достала из кармана маленький фонарик и щёлкнула. Свет ударил снизу, нарисовав на её лице жуткую гримасу.

– Бу-у-у, – протянула она, изображая мертвецов из школьного спектакля.

Улыбка застыла на её лице. Не пугающая, а нарочитая. Было ясно: она дразнится. И это немного успокоило Артёма.

– Ты просто шутишь… Посмеялись – и хватит, – сказал он.

– А ты посмотри мне в глаза.

Он махнул рукой, показывая, что считает это глупостью.

– Мы не любим показывать маму, – тихо добавила Варя. – С ней… беда. Она упала с большой высоты. Попробовали собрать… но не до конца. Получилось кое-как. Лица почти нет. Только бинты… и что-то внутри.

На секунду она замолчала, глядя куда-то сквозь него.

– Когда она очнулась, подошла к Кирюше. Хотела обнять. Но он… – Варя сглотнула. – Он не выдержал. Сердце не выдержало. Он умер… от страха. Пришлось вернуть его. Но уже с сигнализацией. Чтобы мама знала, где он, и не приближалась. Потому что если приблизится – он может умереть снова.

Артёму становилось всё более неуютно. Это начиналось как игра, но теперь уже перестало ею быть. Он хотел встать и уйти, но ноги не слушались – просто осел на кровать.

В этот момент Кирюша резко замер, потом поднялся.

– Если я долго один – она чувствует. Лучше, если кто-то рядом. Хотя бы ты.

Потом добавил:

– Мне в туалет, – сказал он и выбежал, гремя и пища.

Артём перевёл взгляд на рисунок, оставшийся на полу. На нём была нарисована рожица с длинным носом – как у Буратино.

– Ты ведь… врёшь, – прошептал он.

– Правда? А почему тогда ты боишься? – тихо спросила Варя.

Артём замолчал. И впрямь – почему? Перед ним обычная девочка, с озорными глазами и странными шутками. Он вгляделся внимательнее. Бледная кожа. Синие тени под глазами. Как у того, кто давно не спал. Или – у больного.

– У тебя кожа… ну, просто необычная. Это из-за освещения, да?

Варя грустно улыбнулась. Молча подошла, поцеловала Артёма в лоб и потрепала его по волосам. Её губы были холодны, как лёд. А взгляд – тёмный и пустой, как колодец. Совсем недавно в нём плескались эмоции – озорство, злорадство, любопытство. А теперь осталась лишь пустота.

Артём отпрянул. Тревога внутри переросла в настоящий панический страх. Кровь грохотала в висках. Время замедлилось. Он зажмурился – инстинктивно. Что-то происходило.

Пол громко заскрипел. Сначала пришёл запах: земля, бинты, плесень. Он надвигался, как предупреждение. Воздух стал густым, почти вязким.

Варя отступила.

В комнату вошла Она.

– Варенька, пойдём. Надо помочь мне в подвале, – раздался голос, скребущий, как ржавый гвоздь по стеклу.

– Иду, мама.

Проходя мимо, Варя склонилась к Артёму и прошептала:

– Не открывай глаза. И не дыши носом. Иначе сойдёшь с ума.

Он приоткрыл один глаз – и увидел бинты, ногу, похожую на костыль, неловкие, сбитые шаги. Её силуэт дрожал в полумраке, как в водяной дымке. Артём не осмелился поднять взгляд выше пояса и закрыл лицо руками.

Она остановилась прямо перед ним. Он не дышал. Только сердце бешено колотилось, словно кто-то гремел внутри грудной клетки.

– Здравствуй, Артём. Приятно, что ты с нами. Ты хороший мальчик. Не бойся, мы тебя не обидим. Мы же семья. Надеюсь, ты подружишься с Кирюшей. Я, к сожалению, не могу больше с ним видеться.

Голос звучал из глубины. Ледяной, пустой. Он хотел что-то сказать, но язык прилип к нёбу.

Потом – шаги. Медленные. Удаляющиеся. Скрип двери. И тишина.

Глава 4. Сон

Артём открыл глаза. Комната была пуста. Всё тело дрожало, в горле пересохло. Изо рта шёл пар – как зимой, хотя за окном стояло лето.

Он осторожно выглянул в коридор. Там тоже было пусто. На цыпочках пробрался на кухню и закрыл стеклянную дверь. Открыл кран – вода снова имела привкус железа, но он пил, не различая вкуса: горло горело от жажды.

Вернувшись, он придвинул кресло к двери, нырнул под одеяло и накрылся с головой. Голова гудела, как после удара. Темнота под одеялом засасывала. Он не спал – проваливался. Последняя мысль: из крана текла совсем не вода.

Снова приснилась мама. Она стояла на автобусной остановке – в шубе и меховой шапке, прижимаясь к стене, укрываясь от метели. Артём обрадовался… пока не заметил: по козырьку остановки кралось нечто.

Оно было жёлтым, плоским, как монета. С руками, ногами и длинным носом. Всё время тёрло нос, будто мёрзло и пыталось согреться.

Оно явно что-то замышляло. Оно следило за его матерью.

Артём бросился к ней. Хотел закричать, предупредить. Но ноги не слушались – словно он бежал по беговой дорожке, а расстояние не сокращалось.

Существо заметило его. Сорвалось с места, прыгнуло вниз, сдёрнуло с мамы шапку, откусило ей нос – и унеслось прочь.

Он закричал. Под шапкой у матери, вместо волос, оказались лампочки. А глаза потемнели – стали как два чёрных блюдца.

– МАМА!!! – заорал он.

И проснулся.