Читать книгу: «Обстоятельства места и времени», страница 2

Она очень надеялась, что утром кошмар развеется, и все как-нибудь разрешится, найдет обычное объяснение. Осторожно спустившись в холл, откуда площадь просматривалась во все стороны, она уже с лестницы увидела «Додж» у самого края площадки, и приоткрытая щель темного окна заставила ее поспешно взбежать к себе наверх.

Ничего не изменилось. Ей пришла в голову идея вызвать гаишников, сымитировав аварию. Чтобы они проверили людей в том «Додже», отвлекли их, и она успела бы улизнуть.

Когда спустя час лейтенант зашел в мотель, Алина сплела историю про то, как этот «Додж» поцарапал ее на парковке. Присутствие двух офицеров придавало ей уверенности, что на нее не решатся напасть. Случилось сложнее. Они обнаружили ее «Лэнд Ровер» с разбитым ночью задним стеклом. Гаишники сами разбираться категорически отказались, как она ни просила, просто вызвали милицию и уехали. Преследователи в «Додже» не подавали никаких признаков существования. Пикап стоял мордой к лесу, и могло показаться, что там и вовсе никого нет, если бы Алина не заметила ползущие отражения, выдававшие повороты бокового зеркала, чтобы следить за происходящим вокруг. Теперь она с ужасом поняла, что преследователи из «Доджа» видели ее в лицо. А она их, по-прежнему, нет, не знала даже, сколько их там скрывалось. Ситуация становилась из рук вон плохая.

Милиция объявилась только к вечеру, все это время она боялась подняться в номер, потому что слишком маленький и пустой этаж с люксами не подходил для надежной игры в прятки с теми, кто привык прятаться сам. А в том, что эти странные некто охотятся с непонятной целью именно за ней, сомнений уже не осталось.

На сей раз она наблюдала издалека. В конце концов, это не ее работа. Один патрульный остался за рулем, его напарник нехотя пошел к водительской двери. Первый заглянул в окно «Доджа», но за плотной тонировкой, конечно, ничего не увидел. Тогда он приложил лицо вплотную к стеклу, закрывшись ладонями от боковой засветки – безуспешно. Постучал с чувством полагающегося достоинства, подергал за рукоятку дверь… Никакого результата это не дало. К нему подошел второй. Расстегнул по пути кобуру. С двух сторон они обошли огромный автомобиль, чтобы заглянуть спереди.

Они смотрели за стекло секунд десять, а потом оба очень быстро добежали до машины и уехали. Умчались, ей показалось, наудачу, все равно куда. А пикап – он завелся, резко подал назад и рванул следом, на запад, в сторону Риги.

Глава 1

15 апреля.

Если остановиться и поглядеть в поле, оно – черное, а если перевести глаза на лес, то он покажется прозрачным насквозь. На скорости все иначе. Особенно если взгляд не откатывается назад, компенсируя съеденные метры небольшим перемещением зрачков, а просто скользит вдоль дороги. Пространство вокруг задергивает пелена легкой зелени, сливающейся в призрачную вуаль юной травы и листвы. Пройдет неделя, и этот контрастный эффект исчезнет.

Серый «Челленджер» элегантно догнал вереницу дальнобойщиков и грузовиков как раз в тот момент, когда по встречной пронеслась последняя перед просветом машина, вырулил на ее полосу и ускорился.

– Закон подлости. Гонишь по пустой трассе, – километров пять никого ни туда, ни оттуда. А как надо обогнать, откуда ни возьмись целый поток навстречу.

Оставив справа дюжину автомобилей, он перестроился в свой ряд как раз перед очередной цепочкой встречных, собранных тяжело тянущим в горку МАЗом.

Она не подала вида, что ее это впечатлило. Скорее, ее пугали такие маневры, хотя сама она водила очень уверенно. Но совсем по-разному чувствуешь себя за рулем и в пассажирском кресле. Справа от водителя все время хочется дать совет и упрекнуть в неосторожности, а слева от пассажира невозможно стерпеть комментарий справа. Она промолчала.

Игорь совсем не принадлежал к категории тех, кто обожает обсуждать машины, он не относился и к тем, кто просто их любит; на автомобили он смотрел с известной долей прагматизма. Но он не очень представлял себе, что еще можно обсуждать с Ириной, чтобы не выйти за пределы негласной договоренности. Другие темы запросто могли через короткую цепочку ассоциаций привести к их прошлому. А кое-что и вовсе могло быть сочтено за намеки и поползновения, женщины – они все могут истолковать превратно. Только не двигатель V8. Может, лишь о моторах и машинах они не болтали в прошлой жизни.

– Вот поэтому я и люблю «Челленджер», – сказал он. – А купил его, потому что внешне понравился. Он не скучный. И почти ни у кого их здесь нет. Заказчики начинают интересоваться. Уже есть повод зацепиться.

– Да, он очень стильный.

– У американцев много красивых и культовых машин. Не то, что у японцев. Довести до совершенства они могут, а креатива не хватает.

– Просто мы плохо знаем японское кино, – хихикнула Ира. – Окупается?

Игорь пожал плечами.

– Колеса, вроде, уже окупил. Руль на очереди. Нет, серьезно. У японцев все хорошо, но нет духа. Они подражают механически, но им не дано творить по-настоящему. Могут совершенствовать, но не могут изобретать. Подделка, которая лучше оригинала. Тамагочи. Жизнь без души.

Из Москвы они выехали на два часа позже запланированного. В одиннадцать. Ирина прокопалась, решил он для себя, хотя сам тоже опоздал за ней заехать. Так было, так и осталось. Раньше он, стоя, у двери, случалось, изображал человека, втыкающего лопату в землю. В первый раз она спросила: чего ты делаешь? – Копаюсь, ответил он. Один раз посмеялись. Потом она всегда раздражалась на это, обвиняла его в том, что он ее отвлекает, мешает, а забыв что-то, винила его… Теперь вот и без него, а все то же. Два часа. Он пытался чуть нагнать, но без нажима.

– Сашкин водитель хвастался, что на своем ML доезжал за два с половиной часа, – сказала она.

– Невозможно, – сказал Игорь.

– Он утверждал, что гнал двести сорок.

– Импосибль, – Игорь чмокнул уголком рта в сторону Ирины. – Держать среднюю скорость двести на однополосной дороге невозможно. От МКАДа до Сашкиной усадьбы можно доехать часа за три с половиной, но это если сильно напрягаться, и если очень повезет.

– Я тоже не слишком-то ему поверила. Но он говорил, что ехал ночью и последний плохой участок в тридцать километров не учитывал.

– И время на заправку, видимо, тоже. Он же заливается не по регламенту Формулы-1. Хотя ездит, как выходит с его слов, по регламенту.

– Скорее всего, привирает.

– У шоферов всегда так. Ни с начала, ни до конца, тут пропускаем, это не учитываем, там вычитаем. Ляпнут – одно, потом начнешь разбираться – два, а то и три.

– Но водит он действительно быстро, – она рассмеялась. – Однажды пришлось с ним ехать в Москву, так я попросилась выйти на вокзале в Великих Луках, – неприятно.

– А по Тверской области весной погоняешь, пожалуй, – прибавил он, отклонив голову к самому боковому стеклу. Вроде бы это помогало ему выглядывать за габариты обгоняемых машин, а на самом деле хотелось отодвинуться от нее, подвергшей невольному сравнению его навыки. – Сплошные ямы, я там дважды колеса пробивал, а ехал всего-то сто – сто десять. Не успеваешь среагировать, в низинах такое месиво из… что я говорю? Вон сейчас, местами еле ползем. Изредка ускоряемся. Какие тут двести сорок? Слава Богу, Тверская скоро уже кончится. В Псковской – дороги получше. И как назло – на трассе ни одного шиномонтажа. А у меня – докатка, а не полноценное колесо. Неприятно плестись потом триста верст, зная, что в случае чего и менять уже нечего.

– Да, тут населенных пунктов совсем мало.

– Заказчик попался прихотливый – Минобороны. Цель – в кратчайший срок перебрасывать на запад большие силы.

– В Португалию…

– Да, за портвейном. В обход крупных центров: Жмеринки, Ужгорода, Берлина. Сто километров до Волоколамска осилили, а после волока так волок и оставили. То ли деньги кончились, то ли доктрина поменялась.

– Я слышала что-то такое, – кивнула она. – Зато тут и гаишники редки.

– Нечасто, но бывает, тормозят, если зазеваться. А меня вот раз автостопнули какие-то цыгане. Я обычно не останавливаюсь, но они чуть не на коленях молили, представились сербами-братушками. Довольно споро один из них перешел от слов к делу: попросил купить золотое кольцо. Дескать, у них в машине что-то с маслом, надо срочно менять посреди поля. Я ему дал просто так рублей триста. Неплохо, в общем, для одного улова да? Он страшно удивился, даже стушевался, но по инерции все совал мне кольцо под нос и просил еще четыреста, мол, готов продать семейную ценность за гроши, лишь бы двигателю с новым маслом работалось справно. Я не брал, он засунулся чуть не наполовину в окно и не давал уехать, все просил меня осмотреть цацку. Хрен его знает, что у них за спортивный интерес – обязательно, что ли, впарить фальшивку лоху, иначе самому честь потерять? По-моему, мои бесплатные рубли его огорчили. Надорвали его драйв… А у тебя на этой трассе какие объекты были?

– Под Себежем усадьбу делали, – нехотя ответила Ирина, казалось, подозревая, что Игорь спросил только чтобы не дать затухнуть разговору, – я там проектировала сад и ландшафт. Ну и с Сашкой-то я тоже знакома давно. – Он невольно махнул по ней взглядом, пытаясь уловить какой-нибудь намек. – Года два назад ездила к нему несколько раз, когда еще у них не существовало всех этих гектаров. На поезде, кстати, туда приятно путешествовать. СВ, ресторан прямо в купе, телевизор… Для начала сделали компактный проект с террасами, и небольшим каскадом прудиков. До ручья.

– Рельеф у него – настоящий подарок, – согласился Игорь, невольно разбирая мысль, с кем она могла делить СВ. – Там прямо руки чешутся что-нибудь делать и делать. А сейчас посмотришь, чего он еще прикупил по окрестностям.

– Там за речкой такой живописный круглый холм возвышался, я помню.

– На вершине собираемся строить обсерваторию, галактиками любоваться, а по склону он хочет пустить что-то вроде аллей – до мостика и до беседки на островке. Ну и в доме: что-то меняем, что-то достраиваем. Там живут иногда. Редко. – Игорь приложился виском к стеклу, прищурился, будто прицеливаясь перед очередным обгоном.

– Но обычно подолгу.

– Ага, на Новый год и на майские.

– Там отлично. Скучно, но в этом и прелесть, – мечтательно произнесла Ира. – Хочется так взять и оторваться от суеты в глуши на пару недель. Спать, есть и книжки читать. Чтобы никому не было до тебя дела.

– Да, там непревзойденный покой.

– Подобных клиентов – мало, – продолжала она. – И вкусом не обделен, и отчетливо понимает, чего хочет. Ему не приходится объяснять, что главное – не стропила и бетон, а – правильная задумка. Редкий случай, когда деньги дополняют образование.

От таких похвал Игорь ощутил неприятную ревность. Чтобы отвлечься, начал перестраиваться, ускоряясь для обгона, но его чуть не оглушил гудок сзади, и прежде, чем он успел посмотреть в зеркало, уже вернулся рывком обратно в свой ряд. Он терпеть не мог, когда кто-то, идущий сзади, пытается выстрелить прямо из-за спины не в свой черед. В другой раз он, возможно, сел бы на хвост этому вилявшему из стороны в сторону грязному внедорожнику с разбитым задом и показал бы, что есть на трассе те, кто ускоряется и быстрее него, но сейчас он просто уступил, вспомнив чью-то мудрость: проявляя силу, ты на самом деле проявляешь слабость. И к тому же он сам не посмотрел назад перед самым обгоном.

– И не спешит, – выдохнув, продолжил он прерванную тему. – Я имею в виду Сашку, а не этого казака на «Джипе». Готов рядом сидеть и совместно сочинять. А не это: сделайте нам за два дня эксклюзив и возьмите себе три копейки.

– Да, надо пять лет делать – так и строит пять лет, а не ко вчерашнему празднику, как все остальные.

Так бы во всем соглашаться раньше, усмехнулся про себя Игорь, а то ведь нет, спорили по любому поводу. Или причина в том, что сейчас они почти стеснялись друг друга, хотели быть корректными, потому и темы выбирали заведомо бесспорные.

Зло подтрунивая, они обсуждали повадки и привычки своих клиентов, многих из которых знали оба, а с другими и работали когда-то на пару. Так и теперь, Игорь позвал в проект Ирину, а клиент, оказалось, ее и так уже знал, так что договорились быстро.

– Я всегда заправляюсь здесь, – сказал Игорь. – Один раз туда и один раз обратно. Как раз хватает. Бензин хороший, проверено. Пойдем, в мотеле есть кафе, выпьем по чашке чего-нибудь. Чай – не знаю, а кофе средненький, но это у меня традиция.

Игорю нравилась вся эта дорога, поездом в Пустошку он тоже ездил, но только зимой. Длинные перегоны между дикими лесами и безбрежными неухоженными полями с пасущимися на них тенями облаков будили в нем творческое начало, хотелось что-то буйно делать, сочинять, строить. Ему нравилось то, что погода по дороге сменялась по нескольку раз: дождь, солнце, снежные заряды ранней весной, снова солнце, это от того, что быстро мчишь на запад, навстречу европейским ветрам. Сейчас тучи тоже сгущались.

Миновали Нелидово, потом Западную Двину.

В пустынном месте, в низине, где дорога сильнее всего разбита ежесуточным чередованием ночных морозов и дневных солнцепеков, и где волей-неволей приходится притормаживать, они увидели голосующего человека у стоявшего на обочине автомобиля.

– Остановишься? – спросила Ирина.

– Он едет в другую сторону, – помотал головой Игорь.

– Но голосует он в эту. Тебе голосует, – она подчеркнула голосом.

– Еще один цыган? – пробормотал он, не желая поддаваться нажиму.

Они проскочили мимо. Засохшая слоями грязь на стоявшей у обочины «Тойоты» смотрелась живописной броней. Водитель имел всклокоченный вид и жестикулировал, провожая просительным взглядом Игоря, который постарался на него не смотреть.

– А вдруг что-то случилось? – предположила Ирина. – Слишком сильно он махал. Двумя руками.

– Странный какой-то вид, – прищурился Игорь. – И у него, и у машины.

– Там никого больше нет, он, похоже, один.

Давление превысило допустимый для сегодняшнего дня предел. Настроение оставалось хорошим, портить его Игорь совершенно не желал. Он без слов затормозил и одной рукой крутанул руль, доехал до человека, который уже что-то начал говорить, подчеркивая неслышную речь размахом рук. Игорь чуть продвинулся мимо него и демонстративно развернулся вторично в свою сторону, встал к обочине, открыл окно на четверть.

– Извините! – человек подбежал к «Челленджеру». – Не подбросите меня в ту сторону? – он большим пальцем указал направление, куда ехали Игорь и Ирина.

– Почему туда? – спросил Игорь строгим тоном и впервые бегло окинул водителя «Тойоты».

– Бензин кончился… сломался индикатор, – ответил он неохотно, – а в вашу сторону до бензоколонки километров пять всего-то, я… ее только что проезжал. А туда – не знаю, но наверняка больше. У меня и канистра есть, а обратно я с кем-нибудь договорюсь.

Для расчетливого Игоря это оказалось слишком подозрительно. Почему бы ему не дождаться дальнобойщика. Они подвезут и туда и обратно.

– У меня купе.

– Я залезу назад, – просительно сказал человек.

– Там вещи. – Заваленный сумками и папками с чертежами диван позволял Игорю формально считать аргумент правдивым. Но одновременно в нем содержалась и ложь. Все это он мог запросто переложить в багажник или сдвинуть на сторону, места хватило бы. Только ему не хотелось пускать странного незнакомца в свой автомобиль. Ни на заднее – ни на переднее сидение. Просто не хотелось. Оправдание нашлось кстати. Но совсем отказать было нельзя. Человек почувствовал неловкость положения.

– У меня… обстоятельства. Я спешу в Москву, а тут такое. Очень прошу, – он приложил руку к груди. Ирина отвернулась, Игорь ощущал, как нелегко давались незнакомцу слова, вероятно, просить тому приходилось нечасто. Но ведь не денег он клянчил, не побирался, жалуясь на жизненные трудности.

– Давайте вашу канистру, я залью и вернусь, – решил он. – Не надо, деньги потом отдадите.

– Лучше бы, конечно, мне с вами, да и вам не пришлось бы возвращаться.

– Мы уже один раз вернулись, – напомнил Игорь.

– Да. Спасибо. Красивая машина, – выдавил он, поглощенный без остатка чем-то своим.

Двери ему Игорь так и не открыл, зрачки незнакомца бегали по сторонам, так, что он не сразу попал канистрой в окно. Ирина поставила ее в ноги, Игорь, больше ничего не говоря, нажал на газ, и «Челленджер» послушно рванул в горку. Он поднял большой палец.

– Это что? – не поняла Ира.

– Ничего, просто показал встречному. Тоже «Додж», ну… коллега.

– Какой-то грузовик, кажется, проехал.

– Нет. Пикап. «Додж Рэм», обожаю такие. В Америке они невероятно популярны, но в Европе на них нет спроса, сюда их пригоняют на заказ. А двухдверные совсем редкость.

В зеркале Игорь увидел, как пикап притормозил у машины незнакомца, но самого беспокойного водителя не разглядел. Игорь смотрел в зеркало, пока «Челленджер» не перевалил за холм, скрыв сценку за рельефом.

– Надо же – столько подробностей заметить за полсекунды… Ты чего? – спросила Ирина настороженно, когда Игорь затормозил.

– Давай сюда канистру. Поможем парню, мы же сердобольные.

Он вышел и достал из багажника свою емкость. Ирина тоже вылезла размяться.

– У тебя есть бензин?! – она сделала большие глаза.

– Отец говорит: «горючку надо иметь всегда!» Я в такие поездки беру литров десять. Не использую, но мало ли что.

– А ему не мог отлить прямо там?

– Нет. Не хотел выходить из машины. Тебе он что – не показался странным?

– Мне показалось только, у него срочное дело, может горе какое. Он явно спешил.

– Именно поэтому я ему и помогаю, – отлив половину, Игорь завинтил канистры. – Какая из них его? Вроде эта. Так похожи. Можно любую отдать. Когда подъедем, приоткрой дверь, выстави наружу и все. Денег не возьму.

– Сотворим ему сюрприз. По-моему, он догадался, что ты ему не доверяешь, когда сказал, будто бы ему нет места.

– Хороший случай слегка реабилитироваться. Надеюсь, если у него нет злого умысла, он нас простит. Я не люблю сажать попутчиков.

– Я тоже попутчица.

– Я тебя больше не боюсь, – случайно бросил он и прикусил язык.

Сегодня первую фразу, за которой мог читаться намек на прошлое, произнес он сам, как ни старался держаться. Ирина, к счастью, не отреагировала. Они подъехали к грязной машине. Человек не видел их приближения. Игорь дал короткий гудок. Но все оставалось по-прежнему.

Собственно человека в машине не было.

Они прокатились мимо вперед и назад. Никого. Ушел в лесок освежиться? Игорь поставил свою машину перед «Тойотой», пошарил глазами по окрестностям, Ирина открыла окно, позвала «Эй!». Потом покричал Игорь. Они подождали минуты три, но из зарослей никто не вышел.

– Странно, мне это не нравится, – сказал Игорь.

– Да, непонятно, – согласилась Ира. – Может, что-то случилось?

– Очевидно! – воскликнул он, хлопнув по рулю. – Тут уж сомнений нет. Уже дважды. И может случиться в третий раз. Тут или он – или его.

– Не шути так.

– Я не шучу, – повел он плечом.

– Может, выйти, посмотреть по обочинам? Мало ли что.

– А может все хуже? Он – вовсе не одинокий «он», а – они. И эти «они» караулят здесь хорошие новые тачки, останавливают под любым предлогом, потом людей – того, ну и…

– Тогда не выйду, – она подняла стекло.

– Приоткрой чуть дверь, я проеду мимо, поставь канистру рядом – и уедем, а на посту я сообщу гаишникам. Подозрительная раздолбанная машина, похожа на приманку, запиши номера.

– Он ничем не походил на бандита, – Ирина щелкнула камерой. Потом еще раз.

– У него в банде другая роль, походить на доктора, спешащего к больному. Датчик топлива у него сломался! – не выдержал он. – Как говорится, ищи дурака! Я во что угодно могу поверить, но!..

– А вдруг все-таки…

– Я тебя умоляю! Это простейшее устройство, там ломаться нечему. Представь, что ему надо под любым предлогом подсесть в машину попутчиком. Отъехать, а дальше – не знаю… дело техники, как говорится. И думать не хочу.

– Допустим, датчик в порядке, ему неловко признаться, что он забыл заправиться.

– Маленькое вранье навлекает на лгуна большие подозрения.

– Можно подумать, ты никогда не врал… По-маленькому.

Эту часть фразы можно было воспринять двояко, например, как намек. Игорь даже не стал думать, случайно или нет у Ирки вырвались именно такие слова. Он шумно набрал воздуха сквозь сжатые зубы. «Я молчу». – «Ты молчишь так, что уши закладывает», – вспомнил он. Они уже ехали снова к своей цели. Разогнавшись, Игорь почувствовал некоторое облегчение. Повышенную скорость он объяснил себе не тем, что хочет поскорее уехать с загадочного места, а желанием нагнать упущенное время, а ведь и в самом деле, опоздали с выездом из Москвы, медленно ехали под дождем, и предстояло еще говорить с ГАИ. Это он и поведал Ирине, но та не отвечала.

– Я не перестраховщик! – не выдержал он. – Но место-то какое выбрано: глухомань совершеннейшая, низина, лес вокруг вплотную.

– Покушаться на нас не стали, – кивнула Ирина. – Но я тоже ощущала себя неуютно.

– Мы соблюдали предосторожности. И, заметила, пока стояли, мимо проезжали машины. Нам могло просто повезти. Может, потому они и не действовали, а затаились, ожидая, пока все проедут. Предположим, по трассе выставили наблюдателей, и кто-то координировал всю операцию из засады. Дорогу в обе стороны с вершин видно далеко. Не всегда удается, как у них задумано. Так что давай считать, что нам – именно крупно повезло.

– Да, – подумав, произнесла Ирина. – Ты правильно сделал, что не взялся его подвозить или выходить. Насмотрелся фильмов?

– Попадается иногда на глаза хроника происшествий, – пробурчал Игорь. – Там есть чему поучиться и без кино.

– Чипсы? – она разорвала пакет.

– Давай, – он тут же сунул туда руку. – Ненавижу жрать чипсы за рулем. Потом пальцы жирные от крошек вытирать замучаешься, в желудке тошно, а жру. А у Славки борщ варится – настоящий… А мы тут гоняем туда-сюда, не успеваем к обеду!

– Велик могучий русский языка, – сказала Ира, словно отвлекаясь от неприятных мыслей. – Компьютерные – чипы, а картофельные – чипсы, музыкальные клипы, а ушастые – клипсы. Интересно, кто это все вводит в словесный обиход?

– Умные и глупые, образованные и не шибко. Те, кто вводил в обиход чипы, были умнее потребителей чипсов, с клипами то же. А есть еще бутсы, в единственном числе – почему-то бутс.

В жизни бывает так, подумал он: ты не знаешь чего-то, а маленькая случайность делает обстоятельства непреодолимыми, а твою судьбу фишкой на столе. Но кто-то смотрит сверху и видит не только фишки, но и стол, и весь игровой зал. Я еду навстречу резким переменам погоды, не знаю, что произойдет через полчаса, но если посмотреть на снимок из космоса, сразу станет понятно, стоит ли трогаться в путь. Как в жизни: если бы не один дурацкий случай, мы с ней могли бы тогда пожениться. А теперь приходится жалеть. Мне – приходится. А ей?

Хорошо бы узнать, насколько все в жизни устойчиво и закономерно, а насколько зависит от случайного выбора, смены настроения? Может ли малое событие необратимо повлиять на главные линии судьбы, или оно способно только чуть отсрочить или подтолкнуть неизбежное?

Как легко предсказывать, зная закономерности. Имея тот самый обзор сверху. Ловец, возвышаясь над колосьями ржи, видит пропасть и ставит подножки разогнавшимся детям. Ангелы-хранители невероятно умны: должны не только все видеть наперед, но и уметь быстро считать. Очень, должно быть, им досаждают шустрые авто на дорогах – попробуй вычисли, что произойдет через секунду – не то что через час. Впрочем, время – понятие субъективное. Может, его для них и вовсе нет. Кто-то говорил мне… кто же это был – не вспомню… «Когда какой-нибудь пешеход бросается под колеса, его надо не поносить, а благословить. Вдруг это ангел-хранитель, уберегающий тебя секундой задержки от грядущей катастрофы?»

– О чем ты задумался?

«О том, что ты знаешь, как я не люблю этот вопрос. Ты сейчас уже не можешь покушаться на содержимое моих мозгов, как раньше», – хотел сказать Игорь, но произнес другое:

– Рассуждаю, имея минимум информации. Злюсь, что меня попытались заставить играть «в темную». Тот встречный «Додж» остановился у этой «Тойоты». Может, сообщники. Их, предположим, вызвали по нашу душу, да мы вовремя смылись? А когда поняли, что вышел холостой выстрел… прихватили наводчика и переместились на другую точку? Или временно притаились, а?

– А машину чего оставили?

– Может, эта декорация на колесах вообще не ездит? Вернутся к ней завтра. Да, теперь я все больше убеждаюсь, что тут дважды нечисто.

– То есть ты думал, что там нечисто, а оказалось еще грязнее, – усмехнулась Ирина. – Какая захватывающая у людей жизнь. На обратном пути не забудь проверить. У тебя в усадьбе дел много?

– Нет, как обычно, авторский надзор, кое-что одобрить, а кое-что не одобрить, часа на три. Но, может случиться, что придется задержаться до завтра.

Он сам не понимал, почему сказал, что у него мало дел. Может, стоило категорически настоять на ночевке? Улучил бы время поприглядываться и решить: сам-то он от нее чего-нибудь хочет? Для себя? Или только уяснить, с кем она сейчас? Даже не так: она сейчас хоть с кем-то?

– Я тоже управлюсь быстро. Мне надо провести съемку и несколько замеров.

– Я планировал или заночевать в гостевом доме, где живет Славка, который за хозяйством приглядывает. Или уехать под вечер, если силы останутся. С одной стороны, хотелось бы остаться, Славка – сногсшибательный повар, готовит так, что можно с кастрюлей сожрать. Боюсь из-за стола не встать. А если нальет своей зубровки – так там же под столом и лягу. Курорт. Иногда хочется посидеть у печки и почитать, а тебе и стол накроют и постель по… постелют, – чуть не сорвалось неподобающее «погреют».

– В хозяйский дом не пускают?

– Наоборот, зовут, я сплю и в нем, но только когда Сашка сам там живет, а так – предпочитаю дистанцию выдерживать, а то потом трудно деньги требовать.

– Это верно. Гостевой дом большой?

– Да, очень приличный. Я Славу предупредил, он ждет, на всякий случай готовит… – Игорь осекся. Не стоит поднимать тему ночевок, спален и постелей. – Но если не будет желания оставаться, можно и обратно поехать. Ночью по трассе даже легче.

– Вспомнила твоего Славку, – сказала Ирина. – Сашка говорил, за ним какая-то история тянется. Вроде он ему помог, и теперь этот Славка работает у него простым завхозом.

А что он тебе еще говорил? – захотелось спросить Игорю. – И при каких обстоятельствах?

– Не хотелось бы мне там оставаться, – резюмировала Ира. – Я могу повести, у меня права с собой. Можешь выпить.

Удачно она сказала. Оставаться на ночь не хочет, готова сама вести, но обоснование – Славка. А на крайний случай – выпивка. Пей, гуляй. Нечего оставаться до утра, напейся вечером – и в путь. Отношения – ромашка, где между «любит» и «поцелует» – и «не любит» и «плюнет».

– Почему бы нет? Решим по ходу, – сказал он, хотя в тот момент его гордость твердо решила за него не пить и ехать самому.

Никакой тени былого разрыва, кажется, не осталось между ними вовсе, разговор шел спокойно, но более близкого тона ни Игорь, ни Ирина сейчас представить себе не могли. Сближающих их тем не существовало. Не находилось ничего, что перекинет ниточку на другой берег. Разрыв был пустячным, но крикни – не докричишься. «Я плохо себя чувствовала, а ты не помог, не пожалел». – «Я же не знал». – «Должен чувствовать». – «Я же не кошка с таким-то вот чутьем!»

Пост ГАИ встретился через полчаса, на вершине пригорка, посередине затяжного живописного поворота среди бесконечных лучившихся мать-и-мачехой полей. Ветхие знаки начали застенчиво предупреждать о нем еще километров за двадцать. Пока Игорь ходил в высокую будку, Ира разминалась, рассматривая три сходящихся к ней дороги и быстрый бег по ним далеких косых полос дождя.

– Ну, что? – спросила она, когда через четверть часа Игорь сел за руль.

– Как бы помягче пересказать? Говорят, мол, юрисдикция не их штата. Там Тверской штат, а тут уже Псковский. Типа: мы – пцкопцкие… – передразнил он.

– Но ты сказал, что это очень подозрительно? Может представлять опасность для других.

– Я все сказал, и даже изъявил готовность указать в рапорте на высочайшее имя. Сообщил номер. Они поведали, что состава преступления нет.

– Но проверить-то можно? Пусть свяжутся с кем надо. Может, те потому и встали у границы областей, что пользуются этим?

Игорь уже вел машину дальше.

– Я тоже на это намекнул.

– А они?

– Поблагодарили, пробурчали, что сообщат соседям. Свинство. Проверяют всех подряд безо всяких подозрений, лишь бы найти какую-нибудь придирку и денег срубить, а тут, видите ли, не могут придумать, как можно заработать на стоящей машине, – негодовал он. – Меня часто останавливают, я говорю, с какой стати проверка, товарищи? Они – ваша модель числится в угоне. Моя! Их всего десятка два в стране. Спрашиваю, а назовите марку хотя бы. Тр-р да пр-р! Не то что назвать – прочитать не могут с багажника.

– А что ты торчал там так долго?

– Если разговаривать слово через три «бля», то рабочего дня ни на что не хватит. – Он придавил газ и, обгоняя автопоезд, добавил: – Вот так и живем. Мы к ним с тяжелым сердцем, они к нам с легким матом.

– Заезжал когда-нибудь? – Ирина кивнула на поворот с указателем на музей-усадьбу Мусоргского.

– Нет, – рассмеялся Игорь. – Сто раз собирался свернуть и откладывал на обратный путь, а по дороге домой уже спешил. – Я и у Сашки спрашивал, так вот он один раз специально поехал, потому что заехать по пути никогда не удавалось.

– И я – никогда не сворачивала. Интересно, есть те, кто заезжал? Так, незапланированно? Представляю себе дальнобойщика, едет, едет и – раз! – к Мусоргскому. Или все они прут и думают: ну если бы не фура, непременно бы заглянул… заценил, заслушал. Я так же пару раз на скорости проскакивала, но, когда время находилось – лень было возвращаться. Даже специально читала: там дом не самого композитора, а его дяди, что ли… Неплохо сохранился. Но Модест – как ни странно, там жил. Не то, что в Пушкинских Горах, где трудовое крестьянство все спалило дотла.

– Может, сейчас? Правда, придется снова разворачиваться. – Игорь заменил диск в проигрывателе на другой.

– А время есть?

– Время есть, пока мы сами не решим, что его нет…

– Ты что решишь?

– Нет, сейчас нет, а то мы пропустим не только обед, но и ужин. Человек – прежде всего свинья. Ами-кошон. Пищу телесную не заменишь духовной. Но вот если поедем обратно завтра утром, то заедем.

– Слово?

– Слово!

Под накрапывающим дождем из восьми динамиков раздались звуки «Картинок с выставки». Они переглянулись. Ирина чуть улыбнулась, оценив красоту момента.