Читать книгу: «Новый мир. По обе стороны Омеги», страница 3

– Держись ближе ко мне, – распоряжается, не оборачиваясь. – Обернёшься – ветка прилипнет к одежде, потом не оторвёшь, а оторвёшь – целую неделю вонь будет стоять несусветная. Ничем не выведешь и не отстираешь, только новая одежда. Омерзительный кустарник. Пошли, пока он не настроился на нас, – добавляет.

– Вот, видишь, пирамидка из камушков сложена, под ней я его и спрятала.

Контейнера на месте не оказалось…

– Ты точно его сюда положила? – обыскивая пятый раз кряду и негодуя, переспрашивает Свен.

– Да точно, точно. Ещё и камушком придавила, чтобы зверьё не утащило, – пробегаю глазами по окрестности, – вот он, отброшенный валяется, – тычу пальцем в него.

– Странно! – Свен озадаченно пожимает плечами, – вот что за люди? Записку оставили бы. Контейнер точно лежит первый оборот вокруг Альфы. Может, ты немного подзабыла?! Тогда надо переспрашивать в общине. Вдруг кто-то нечаянно нашёл.

– Точно нет, – чуть ли не кричу, сама в шоке от таких новостей. – Звери же точно не могли? – тихонько пытаюсь уточнить.

– Свежих звериных следов в округе нет. Я, когда шёл, присматривался. А отсюда – варианта здесь два. Первый, и самый вероятный, – откопали гиены, как только ты её заложила, ещё до оборота Омеги, чуя твой запах и надеясь найти хотя бы кости. Второй – проделали, опять же, звери, живучие на землях потусторонних, случайно наткнувшись.

– А третий тебе в голову не приходит?! – возмущаюсь.

– Ты про другие общины, выжившие на западной стороне жизни?

– Конечно же, да.

– Хорошо, – махнув рукой продолжает он, – тогда делать нечего, только ждать. Сейчас они прочитают, поразмыслят и, может быть, ответят на очередном круге.

– А вот тут я с тобой не согласна, – показываю ему язык, – в начале каждого письма координаты остальных контейнеров. Я, когда начинала поиски, заранее предусмотрела места их установки и прописала в записках. Так что с нетерпением ждём второго контейнера, – в порыве радости бросаюсь Свену на шею и целую в щёку.

– Удивила! – с опаской приобняв, хвалит меня за сообразительность, – но теперь всё, пошли обратно, а то проблем потом с тобой не оберёмся.

Чёрт!

Опять ждать…

Надоело уже ждать…

Глава 4

Западная полоса

Я с трепетом развернул бумагу. Мелкий, слегка прыгающий и с небольшим наклоном вправо почерк действительно принадлежал отцу. Для большей верности пришлось достать старую схему тоннелей с пометками, сделанными его рукой. Точно он, теперь никаких сомнений.

«Здравствуй, сынок!

Не знаю, как быстро попадёт к тебе это письмо, но в любом случае ты должен знать, что я не просто бросил вас с мамой. Наши общины находятся на стадии выживания, и если сейчас ничего не предпринять, то совсем скоро от нас не останется и следа.

Советы обеих общин нагло врут всем, не желая терять своё положение. Есть целый ряд упоминаний и документов о подземельях, которые были подготовлены специально для нашего проживания с необходимыми коммуникациями, садами, огородами и иными ресурсами, способными обеспечить нам достойное существование. И рассчитаны они на тысячу лет существования куда большего количества людей.

И это правда.

Многие тебе будут рассказывать, что я сошёл с ума. Не верь никому. Такие же данные имеются и в общине «Огненных лис». Так что я не один такой, и мы найдём выход, и спасём всех. Однако знания эти обрывочны, собираем мы их по крупицам. Надеюсь на скорый прорыв в поисках, кажется, мы уже близко подошли к разгадке.

Будет возможность — напишу ещё. А сейчас твоя миссия беречь мать и сестрёнку.

Человеку, который тебе передал записку, можешь доверять, как мне.

Я вас люблю. Очень жду встречи.

Только дождитесь меня, прошу вас».

На глаза навернулись слёзы. Как же я соскучился по нему. И, конечно, я зол на него: за то, что бросил нас ради своих целей, может, и великих, но нам то что до них, здесь бы выжить; за то, что объявился сейчас, когда я почти забыл его; за всё: за мать, которая не может выкарабкаться из своего болезненного состояния, за сестру, что растёт без отца…

Верить, не верить письму – непонятно. Жаль, что незнакомец исчез так быстро. У меня к нему сотня, нет, тысяча вопросов. Ничего, делегация «Огненных лис» убывает к себе только завтра. Приду и найду его. Никуда не отвертится.

– Джон, ты чего копошишься так долго? – слышу голос матери. – Тебе давно пора. Мачеха ждать не будет, пока ты раскачаешься. Вон все мужики подались на озёра, один ты остался.

– Бегу, мам, бегу, – попутно хватаю весло и, ускоряясь, направляюсь в сторону общего сбора. В голове уйма мыслей, гоню их от себя… Пока не время… Забредём в горы, вот тогда…

– Вот где тебя носит? – возмущённо спрашивает Дэн, – сейчас все рыбные места займут, останемся без добычи. Потом у Томаса придётся выпрашивать крынку молока и кусок мяса, а ты знаешь, как он относится к вам после выходки твоего отца.

– Не дрейфь, – улыбаюсь в ответ, – мы пойдём другим путём. Пусть все лезут куда хотят, сейчас всё равно никакой рыбалки. Столько народу, всю рыбу распугали. Мы с тобой сейчас отправляемся на заготовки полезных трав и ягод, я знаю одно очень приличное место, а к утру пойдём порыбачим. Обещаю – не пожалеешь.

– Тебе случаем голову не напекло?! – округлые глаза Дэна говорят сами за себя. – Хотя вроде сезон дождей сейчас, вон озёра как наполнились. А, я понял, ты грибочков поел не тех, – картинно прикладывает ладошку к моему лбу, – вроде пока не сильно горячий.

– Я знаю, что делаю, – одёргиваю его руку, – вот в прошлый раз, когда тебя не было на Великой рыбалке, ты ещё тогда болел, мне не досталось пары и пришлось идти за травой. Так вот, с девчонками вместе мне было как-то не охота и я двинулся в другую сторону. А там такие места. Мать с Джейн столько всего насушили, мы ещё после Голодных гор ими пользовались.

– Ладно, веди. Но если вдруг… То ты мне больше не друг.

Косые, редкие вечерние лучи Отчима, словно в дыму, висели в озёрных испарениях, вокруг горбатились тёмные каменные глыбы, обросшие мхами, и не было пути ни вправо, ни влево, только вперёд уводила тропа, суживаясь и поминутно ныряя в заросли камыша, липучки и клюквы. Буйство трав поражало своей нереальностью. Хотелось остановиться, но нет, веду Дэна дальше, впереди места ещё лучше.

Странный мир… Рядом бескрайняя степь, почти пустая, лишь изредка поросшая мелкой осокой, а тут. Дэн тревожно дышит сзади, нервно натыкаясь на меня, косясь в темноту зарослей – обиталище ядовитых озёрных змей, толщиной с человеческую ногу, зубарей, тварей, смесь земных крокодилов и комодских варанов, и бегемотов, совсем не схожих ни с чем земным, просто сидящая на одном месте гора несъедобного ядовитого мяса с шестью рядами острых зубов. Бегемоты орудуют длинным языком и способны выбрасывать его метров на шесть-семь, подтягивая жертву к себе и перемалывая её фактически живьём. Так что необходимо смотреть в оба глаза. Вся эта местная фауна потом, нагулявши жиру, зарывается глубоко в землю, впадая в длительную спячку, а затем буквально возрождается в считанные часы.

Идём дальше…

Со стороны воды изредка мелькают какие-то гибкие тени, потрескивает сухой камыш под мягкой хищной лапой кого-то бродящего и плескающегося, иногда топочут не то кабаны, не то дикие козы. Они тоже собираются возле ночного озера на водопой. Так что охота у Великих озёр была бы не лишней, но почему-то не практикуется в общине. Вероятно, потому что дичь будет и дальше, а вот рыбные запасы можно пополнить будет лишь через три месяца, когда достигнем Глубоких озёр. Они по площади значительно меньше Великих, но рыбы там не меньше.

Наконец звериная тропа вывела нас в сухую поляну. За спинами слабо дымится зелёное озеро с заросшими берегами, в камышах и на плёсе кто-то взбулькивает, слышатся неясные тихие речи то ли птиц, то ли людей. Вокруг поляны стоят сплошными рядами, словно лесные витязи, построившиеся для битвы с неведомым врагом стволы банан-травы. Никакие бананы там не растут, но сходство с земными собратьями налицо.

Оба спутника Мачехи, словно огромные светильники, озаряемые ярким светом Отчима, почти одновременно выкатились из-за туч, живописно осветив поляну и окрестности вокруг. Поляна мгновенно засверкала тысячами ярких жемчужин: жёлтые, синие, оранжевые и даже изредка чёрные шарики густо красуются на ветвях, пригибая их практически к земле.

– Может не пойдём дальше? – у Дэна от увиденного изобилия захватывает дух.

– А больше и не требуется. Давай набивай сумку, пока Близнецы освещают, потом на ощупь много не наберёшь.

Ягоды на Мачехе только похожи на земные, на самом же деле твёрдые, – не раскусишь, разноцветные – мимо не пройдёшь, почти всегда съедобные и труднодоступные – не оторвёшь. Оно и понятно, им ведь предстоит пролежать в земле до следующего поворота Мачехи, выжив в невыносимых климатических условиях, а затем дать ростки для новой поросли. И лишь прокипятив их минут пять-десять можно приступать к очистке кожуры. Но в этом есть плюс, они никогда не подавятся в мешке, не говоря о руке при сборе. Так что собирали не переживая, с силой отрывая от веток и грубо набивая рюкзаки.

– Вау, смотри сюда, – сразу за камнем показалась яркая, вся в небольших пупырышках и странного фиолетового цвета ягода, радиусом не меньше полутора метров.

– Ничего себе! – вырвалось у Дэна, который только теперь появился из-за камня. – Знаешь, на что это похоже? На царь-клюкву!

– Может быть, – отвечаю. – Лучше мы обойдём его. У нас и так уже полные сумки.

– А я попробую, можно? – Дэн опустился на колени, вытащил ножик.

– Ты чего хочешь сделать? – спрашиваю.

– Кусочек отрежу. И понюхаю. Если это съедобно, представляешь, как здорово? Пол-общины за раз накормить можно.

– Лучше не стоит. Не нравится мне твоя ягода, – но не успеваю его одёрнуть.

Дэн уже вогнал нож в край ягоды, пытаясь отрезать кусок. Не успел – едва-едва выхватил нож. Ягода вдруг вспучилась, задёргалась. Судороги волнами прокатились по ней, зарождаясь в центре, где она была прикреплена к небольшому кустику, и разбегаясь по краям, будто круги по воде от камня. А затем от центра побежали в стороны тёмные трещинки, они резко расширялись, и вдруг ягода буквально взорвалась, обдав их с Дэном липой субстанцией.

– Фу, – я кое-как удержал ужин внутри себя от неприятного запаха.

Повезло, что больше никаких сюрпризов ягода не преподнесла, даже вкус оказался приятным – часть сока всё-таки попала в наши раскрытые рты. А что, нечего его разевать от любопытства.

От взрыва нас отбросило к тому самому камню, который мы и обошли, чтобы увидеть это зрелище. Приложило неслабо, сразу и не подняться, пришлось помогать себе рукой. Опустив руку, шарю за что бы зацепиться. Нащупываю странный предмет, явно искусственного происхождения. Тонкий… Длинный… Очень похожий на контейнер…

***

Восточная полоса

Мы со Свеном успели вовремя. Кто бы сомневался, у него чутьё на все неприятности этого странного мира вместе взятые. Так что он их всегда обходит стороной. Прибыли практически к ужину, отец даже ухом не повёл, увидев, что мы появились вдвоём. Отцу Свен очень нравится, и, скорее всего, он видит в нём моего жениха. Однако я отношусь к нему совершенно по-другому. Мы выросли вместе, гуляли, он меня многому научил, когда-то защищал и поддерживал. Я его очень уважаю, восхищаюсь, даже люблю, наверно, но как брата.

– Свен, присаживайся, – крикнул ему отец, видя, что тот засобирался восвояси, напрочь игнорируя меня, – суп будешь? Моя жена готовит лучший суп в общине.

– Спасибо тётя Мари, – парень ещё не успел присесть, как мать подала ему тарелку с дымящейся блюдом. Мне так в последнюю очередь нальёт.

– Как на охоту сходил? Много ли в округе дичи? – отец любит застольные разговоры, тем более после длительного и утомительного перехода.

Отец всегда идёт пешком, хотя мог бы себе позволить большую половину пути преодолеть на скутере. Но нет, экономит ресурс. Мать ругает постоянно его, что не бережёт здоровье, а он лишь отмахивается: «Движение — это жизнь», – прекрасно понимая, что без техники мы долго не протянем. Так что ресурс скутера для него важнее собственного здоровья.

Я же сбегаю, сославшись на плохое самочувствие и отсутствие аппетита. Знаю, сейчас отец начнёт хвалить Свена и нарочно подталкивать меня к мысли о замужестве. Да не хочу я, рано мне ещё. Вот выясню, что там на той стороне Омеги, а там и разберёмся. И вообще у нас равноправие. А то ишь, решили они без меня, за кого мне идти. Не дождутся. Сама себе мужа найду.

Засаживаюсь в дальнем углу дома. Да, как бы это странно ни звучало, мы живём в доме сборно-разборном. Была такая технология у наших предков. Никаких усилий не требуется. Он самостоятельно возводится, а затем по команде сворачивается. Очень удобно, главное иметь заряженные батареи. Отец следит за ними неустанно. У многих семей дома пришли в негодность после долгой эксплуатации, а вот у нас пока всё работает. У отца золотые руки – может починить всё, что угодно, были бы запасные части. А вот с ними в последнее время очень затруднительно. Ничего, ещё кое-какое время протянем, а там посмотрим.

Мать вошла в комнату, разогнала ладонью мошку, задула светильник. Отец запрещает пользоваться электричеством, которое штатно предусмотрено в комплекте дома. Всё экономит.

– Мошки много, – роняет невзначай, – холодно ей в степи, одни дожди и ветер.

– Нашла кого жалеть, – удивлённо поднимаю брови. При этом прекрасно понимаю, сейчас будет говорит, что я неправа, сбежав с семейного ужина, на котором присутствовал Свен.

– Долго бегать будешь?

– Мам! – отвечаю с возмущением. – Триста раз с тобой обсуждали эту тему.

– Ладно, ладно. Могла бы для приличия и посидеть пару минут, – ворчит, – чем занята?

– Представляешь! – загораюсь мгновенно. – Мой контейнер нашли и забрали. Самый первый.

– Не может этого быть?! – не верит. – Джейкоб тысячу раз отправлял сообщения через спутник. Если бы нас кто-то слышал, давно бы ответили, а так уже лет десять полная тишина.

– Может, сломался у них передатчик или ещё чего? А вот контейнера-то нет – факт, – заглядываю ей в лицо, пытаясь понять верит она мне или нет.

– Зверьё поди растаскало. Вот и пропала она. А отец узнает, что ты технологиями прошлого разбрасываешься направо и налево, нам обеим задницу надерёт.

– Не надерёт, если ты не проколешься, – напоминаю ей наш уговор, – сама посуди. Полоса, на которой есть жизнь шестьсот пятьдесят километров.

– Прям-таки.

– Ну, чуть больше, – соглашаюсь с ней, – есть ещё всякие арктические звери, которые живут в студёных землях, и те, которые в безводных пустынях. Всего – максимум семьсот километров, или если говорить о времени, то месяц и плюс четыре дня. В итоге – двадцать пять дней. Далее, – продолжаю рассуждения, – мы всегда держимся почти посерединке, иногда чуть ближе к выжженным землям, чтобы пищи было побольше. К концу девятого дня после нас уже жарит так, что мама не горюй, да и зверюшки там очень мелкие, им двигать камни и воровать контейнер совершенно не по плечу.

– Дочь?! – возмущается мать моему жаргону.

– Так вот, – не обращаю на это никакого внимания, – вероятность звериного вмешательства фактически нулевая. Люди из нашей общины тоже не могли – кто захочет туда-сюда мотаться? Вывод – однозначно потусторонние.

– На западной стороне звери тоже небось большие водятся, – мама не желает поддерживать во мне разгорающееся любопытство.

– Чёрт! – понимаю, что она может быть права, но всё равно упорствую. – За столько лет ни одному зверю не потребовалось двигать этот камень, а тут вдруг на тебе. Вот не верю я в версию про зверей.

– Свена провожать выйдешь? Они уже заканчивают ужинать.

– Не маленький, сам доберётся, – отмахиваюсь и продолжаю свои расчёты.

Ещё раз смотрю на старую затёртую схему поверхности Омеги, сделанную по фотографиям со спутника. Работающих их осталось только два. Да и те, которые на геостационарной орбите. По одному на каждую полосу жизни. Это, конечно же, создаёт свои неудобства, связанные с большими задержками в распространении сигнала, особенно с учётом активности Альфы, но мы рады и этому. Они хотя бы заранее предупреждают нас о различных аномалиях природы, которые здесь не редки. Тогда Джейкоб корректирует движение всей общины, и мы либо бежим сломя голову, или плетёмся, словно черепахи. Иногда даже приходится за день проходить более тридцати километров. Правда потом мы подольше отдыхаем и устраиваем большие праздники или общие мероприятия: будь то Великая охота или рыбалка.

Но сейчас не об этом…

Итак, прошло местных одиннадцать месяцев с начала первой закладки, или семь с половиной по земным меркам, до второй осталось ещё пятнадцать дней – значит, пора уговаривать Свена на очередную вылазку. Другого выхода нет, отец к Священному камню без него не отпустит. Вот зачем я так далеко заложила второй контейнер? Чёрт бы меня побрал! Хотя изначально мысль была правильной. Тут я даже не сомневаюсь. По рассказам отца, а он иногда на праздники любит удариться в свои воспоминания, раньше к Священному камню приходили и потусторонние.

Камнем мы его называем из-за налёта, скопившегося после долгих песчаных бурь. Песок здесь на Омеге странный, при соприкосновении с земными предметами превращается в твёрдый камень, если вовремя его не счистить.

Но это не главное.

На самом же деле это остатки разбившегося космического корабля. Одна из групп, сборная солянка из разных общин, решила в своё время убраться с Омеги и отправиться на поиски нового, более перспективного мирка для жизни. Однако что-то пошло не так, и на десятой секунде после взлёта корабля он развалился на части прямо в воздухе. В честь погибших эти остатки и назвали Священными.

«Ладно, схожу провожу Свена, а то вдруг откажет?! Не думаю, но мало ли?!» – прокручиваю в голове мысли, нехотя отрываясь от своих расчётов и наблюдений, а ведь предстоит ещё и дневник заполнить. – Мама! – кричу погромче. – Подожди меня. Сейчас помогу тебе подать чай…

Глава 5

Западная полоса

Крайне слабо соображая закидываю арбалет за спину, подбираю нож Дэна.

– Естествоиспытателям полезно сперва думать, а потом испытывать, —негодую от произошедшего.

– Согласен, шандарахнуло прилично. Но с другой стороны – это же обычная ягода. Правда, немного гигантская, но вот что она сможет сделать?

– Ты идиот?! – кручу пальцем у виска. – А если она ядовитая? Нам бы глаза и кожу сожгло напрочь.

– Ой, придумаешь не пойми чего. Всё ведь обошлось? Ты только не злись и никому не рассказывай, а то засмеют в общине, – немного смущаясь просит Дэн, – и обмыться бы надо, воняем за тридевять земель.

Достав потихоньку контейнер, прячу его в мешок, чтобы Дэн не увидел. Разнесёт ведь по всей общине, а тут самому необходимо разобраться, что к чему. Опыт отца повторять не очень хочется. Наша семья и так живёт почти обособленно. К этому мы привыкли, но быть полными изгоями я уж точно не желаю.

– Давай хотя бы посмотрим, что там внутри, – всё никак не может успокоится и подталкивает меня к полуразорванной ягоде, с которой продолжает вытекать ярко-жёлтый сок. При этом, как ни странно, неприятный запах, изначально ударивший в нос, достаточно быстро выветрился.

Мы обошли пятно по каменной осыпи. Сверху Дэн попытался заглянуть в сердцевину ягоды, но там было темно. И пусто. Не осталось даже семян.

– И как мы её наречём? – спрашивает он, снова ничему не учась и тыкая кожицу ягоды ногой.

– Клюгантелла, – предлагаю с ухмылкой на лице.

– А клюгантелла – это ягода такая?

– Наверняка, – киваю. – Ядовитая и большая. С жёлтым и вонючим соком внутри.

– Считаешь меня полным идиотом?! Описание твоё не очень похоже на клюкву, если честно.

– Но звучит красиво, – закрываю разговор, – ягод мы набрали, вонь вроде улетучилась, так что давай, пошли обратно. Нам ещё рыбу ловить.

Однако всё оставшееся время мои мысли были о контейнере. Его, правда, пришлось припрятать – на время. Ну не на рыбалку же брать, а вдруг нечаянно выпадет и утонет. Нет, я спрятал его в надёжном месте, в семейной капсуле, в специальном встроенном сейфе, там же где и лежит обрывок карты отца. Чёрт! А ведь это символично?!

«…Наше спасение – не вживление в здешнюю природу, – сколько себя помню произносил отец. – Для выживания нам нужна помощь. Помощь всех общин. И потому я настаиваю, чтобы мы отправили экспедицию. Есть достоверные данные о наличии специальных бункеров, а также об атолле, расположенном где-то в районе экватора, который передвигается вместе с Мачехой, и на нём не нужно постоянно двигаться…»

– На, согрейся, – толкнул меня Дэн. – Побалуемся кипятком. И давай приходи в себя, иначе рыбы нам, как твоих ушей, не видать. А меня отец с матерью прибьют, и даже то количество ягод, что мы притащили, не поможет.

Однако мысли текут сами собой.

Таких контейнеров я не видел уже давно. Они в общине имеются, но доступ к ним крайне ограничен. Только члены Совета общины вольны в принятии решений доставать передовые технологии прошлого, как бы это странно ни звучало, и определять, где и когда их использовать. Так вот, о контейнерах в последнее время никаких речей не было. Значит, это либо старые утерянные, либо не наши.

Тогда чьи?..

А что если правда не наша, а вещица древних? И тогда, возможно, этот поворот событий даст нам вероятность вернуть доброе имя отца. Вот ведь чёртова Великая рыбалка не вовремя началась. Ладно, Дэн прав, надо выкидывать всё из головы и приступать к заготовкам.

– Давай свою бурду горячую и айда сети арканить. Сейчас ты поймёшь, кто прав, а кто виноват и даже где раки зимуют.

– Кто? – не понимая таращится на меня.

– Не знаю, но так иногда бабушка сказывала, а она плохо не посоветует.

Озеро курилось туманом, серое зеркало водной глади рвали жирующие рыбы, неторопливо шебаршащие в камышовых берегах, пугая и разгоняя табунки местных уток. Здесь на планете время очень великий ресурс, поэтому все – люди, животные, растения используют его крайне эффективно, не растрачивая на мелочи.

Моя теория, подтверждённая на практике уже второй раз, оказалась верной – с утренней зорькой рыбы оказалось куда больше, чем с вечера. Быстро заполнив дно лодки свежей, трепещущей живностью, на свой земной аналог совсем не похожей, но обитающей в воде, а от того и называемой в общине рыбой, мы двинулись в лагерь. Сегодня в нём никто не спит. Мужчины после ночной рыбалки, сидят у костра, обсуждая улов, а женская половина общины занята его сохранением. Даже дети и те вовлечены в процесс – понимают, от сегодняшней ночи зависит то, как они проживут следующие пару месяцев скитания.

Я же мчу к своим, забыв распрощаться с Дэном. Там контейнер и он манит меня. Я даже не пойму чем… Неизвестностью, скорее всего, а может обычным любопытством, ведь оно заложено в человеке на генетическом уровне.

«…Оно одно из двигателей прогресса… – тоже слова бабушки. —Просто иногда любопытство заводит не в ту степь», – но это уже совершенно другая история.

Контейнер был самым обыкновенным, то есть знакомым мне, если быть точнее. Это говорило о его земном происхождении. Ну не верю я, что одни и те же технологии могут быть скопированы разными цивилизациями, не соприкасающимися между собой. Чтобы уединиться, пришлось забраться в капсулу, благо она свободная. Джейн и мать сегодня будут всю ночь заняты и только, возможно, ближе к обеду освободятся и уж тогда отдохнут. Одно радует, после Великой рыбалки не нужно торопиться, ведь этот день община специально планирует оставаться на месте. И таковых в году всего три дня: ещё будет остановка после Высоких гор – ради пополнения оскудевших запасов, и Новый год, который кстати уже не за горами.

Пришлось немного поломать голову, чтобы открыть это чудо техники. Я прекрасно понимал, что если контейнер предназначался кому-то лично, то вскрыть его без кода доступа в реалиях нынешних технологий практически невозможно. Мы его даже распилить не в состоянии. В походной кузне расплавить тоже не вариант, не хватит температуры – наши предки умели составлять сплавы и закалять металлы. Так что надеюсь на иное его предназначение, поэтому код должен быть самый простой – только защита от животных.

Первых два варианта результата не дали, а вот третья попытка увенчалась успехом, просто необходимо было набрать цифры от одного до семи. Вначале послышался тихий шум работающего механизма, а затем негромкий щелчок оповестил меня об открытии доступа к содержимому контейнера. Дрожащими руками, максимально увеличив интенсивность света в капсуле, который следовало бы экономить, я развернул небольшой листок бумаги.

Перечитал пару раз, вначале не понимая даже смысл написанного от переполнения эмоциями. Всего одна строка «Мы находимся на восточной полосе жизни», а голову сорвало напрочь.

– Значит отец всё-таки прав, – шепчу сам себе, чтобы осознать увиденное, – необходимо срочно перелопатить и осмыслить бумаги, оставшиеся от него.

– Джон, сынок! – долетел до меня слабый голос матери. – Иди к нам, помоги с развешиванием тушек, а то я что-то совсем расклеилась.

– Бегу… – с сожалением укладываю обратно бумаги, выключаю свет в капсуле и иду к ним. Сейчас это гораздо важнее. Ничего, на следующем привале нагоню, а сейчас просто время на осознание новой ситуации, осмысление новых обстоятельств, нарастающих, словно снежный ком.

***

Восточная полоса

Сухие, знойные дни сменились влажными и прохладными. Если честно, то такое здесь бывает редко. Мы ведь «шагаем по планете» всегда в одном климатическом поясе, и лишь сама местность на Омеге преподносит свои нюансы: в горах холодно, временами даже бывает снежно, в степях средняя температура всегда комфортна и держится в параметрах от шестидесяти до восьмидесяти градусов по Фаренгейту. Да, порой ветра нагоняют песчаные бури, но это лишь когда мы слишком отстаём от графика движения и приближаемся к поясу выжженных земель.

Сейчас совершенно другая история – со спутника прилетело предупреждение, и нам пришлось значительно увеличить скорость, иначе будет совсем худо.

Космос смертелен для любой живой формы жизни в нашем понимании. Космические лучи, радиация, излучение звёзд – все это уничтожает жизнь. Однако самое сильное смертельное излучение исходит, конечно же, от Альфы. Это та самая «звёздная радиация», магнитные бури, шторма и ударные волны энергии, распространяющиеся от него.

В нашей общине с незапамятных времён создана целая группа, которая постоянно отслеживает активность Альфы и предупреждает об опасности. Сегодня пришло очередное сообщение. Как же не вовремя это всё! Ну нет! Дудки. Ждать до очередной капсулы я не выдержу. Я еле-еле уговорила Свена отправиться к месту следующей закладки, а тут такие дела. Вот в любом случае пойдём, чего бы этого не стоило. А вдруг там будет ответ?

…

Весь день мы шли по открытой местности, лишь иногда встречая заросли невысокого кустарника. Хотя день на Омеге – понятие условное. Это мы его сами разбили на утро, вечер, ночь и этого придерживаемся. А фактически ночью лишь немного темнее, чем в полдень. Полный диск Альфы никто из нас никогда не видел, лишь небольшую часть, но и этого хватает.

От Единой параллели мы отдалились уже прилично. В этих местах всегда пустынно, но идти легко, и мы почти не устали. Свен говорит, что время угадали верно, как раз между бурями: одна бушует позади нас, да такая, что ни шагу нельзя ступить, вторая – впереди, но там она больше похожа на грозу, правда, очень сильную. Остановились на ночлег. Дальше начинался подъём, и Свен говорит, что надо будет с утра отыскать устье ручья и подниматься по его долине, которая потом сузится, станет ущельем, и вот в этом ущелье придётся поднапрячься, чтобы успеть нагнать и вернуться к своим.

– Я устала, – шепчу, чуть не заваливаясь на бок, в месте, выбранном на ночлег.

– Приляг, отдохни. А я пока костёр разведу…

– Нет, Свен, я устала от беготни, бесконечного выживания… – не сдерживаюсь. Ком подкатил к горлу, мешая дышать, а слёзы застилали глаза, – устала от такой жизни. Да и как это можно назвать жизнью, когда каждый день в голове только один вопрос: кто следующий? Кто не сможет преодолеть эти чёртовы двадцать пять километров? Когда я не смогу их одолеть, и моя жизнь оборвётся? Я так больше не могу… Не хочу… – наверное к сильной усталости приплюсовалась ещё и накопившаяся депрессия.

– Ты поэтому стала разбрасывать свои контейнеры?

– Да, очень хочется осознавать, что мы не одни на Омеге… Не одни во Вселенной… Не одни на этом белом свете… И самое главное, что у нас есть будущее. В нынешних реалиях я его не наблюдаю.

– К нам никто не придёт на помощь. Надо надеется только на себя.

– Пустой разговор, – утомлённо отвечаю, прекрасно осознавая, Свена не переделать. – Водички согреть?

Я отвернулась и начала возиться у костра, разбирая грибы и сушёные солёные ягоды. Я их всегда отдельно варю, а потом смешиваю. Стою на коленях, рукава куртки закатаны, тонкие руки в ссадинах и шрамах. Вожусь, чтобы не разругаться со Свеном. Этот спор мы начали почти одновременно с моим решением поиска потусторонних, и пока ни до чего не договорились.

– Дрова сильно не расходуй, – как ни в чём не бывало просит меня, чем ещё больше раздражает, – их здесь днём с огнём не сыскать, – нет, это же надо быть таким бездушным. Я ему о будущем, а он дровами голову забивает. Ладно, чёрт с ним! Буду ужин готовить.

Поужинали быстро, усталость брала своё. Никакой пещеры или другого укрытия здесь не было, пришлось спать в палатке, благо у Свена она всегда с собой. Вдвоём. Хорошо хоть спальные мешки разные. Ночью решили не дежурить, у Свена отличный слух. Плюс он расставил свои ловушки вокруг, так что отдохнём хорошо. Теперь ещё немного, и конечная цель нашего пути не за горами…

Ни Свен, ни я не помним, как опустились здесь, на Омеге, космические корабли. Наши первые воспоминания связаны с общиной, с постоянным и бесконечным бегом по кругу; повадки жутких стай шакалов и хищных рыб мы узнали раньше, чем услышали от старших о звёздах, другом мире и о краях, откуда вышло человечество. И степи, горы, Великие озёра, странные растения, вырастающие практически на глазах, жуткие местные создания были нам куда понятнее, чем рассказы о звездолётах или космических станциях, в которых можно перемещаться на огромные расстояния по сотне тысяч человек. Законы Омеги, законы Альфы, возникшие от необходимости сохранить небольшую общину, совершенно не приспособленных к этой планете людей старались вытолкнуть из памяти наш далёкий дом и вместо неё возродить лишь теоретические чаяния на то, что нас когда-то найдут, и всё это закончится. Но сколько надо терпеть и ждать? Сотню, может тысячу лет? Надежда, жившая у предыдущих поколений, постепенно отмирала – она им мешала жить, поэтому и передать нам её они не смогли. Теперь в это верят немногие. Я одна из них. Пусть отдельные посмеиваются, но сделаю всё, чтобы доказать обратное. Ведь смерть становится окончательной в тот момент, когда с ней пропадаешь не только ты, но и всё, что привязывало тебя к жизни. Нас и так осталась мелкая кучка от того, что было. И здесь поддержанием связи с тем прошлым миром был, есть и остаётся Священный камень за перевалом. Он реален, его можно достичь, пощупать. Правда с каждым годом и его посещают всё реже и реже. Однако о Камне не забыли. И это главное.