Читать книгу: «Его (с)нежность», страница 4

Я ловко обошла рифы, и вскоре мы уже плыли по большой воде, а берег оставался всё дальше и дальше. Ветер немного утих, но я подтянула паруса, и мы совсем не сбавили скорости. Снёбьерн снова покрутил головой, разглядывая паруса, а потом натянул плащ на макушку и замер, будто заснул.

Может, и в самом деле заснул.

Но я от Храфна знала, куда держит путь король Снёбьерн. Лебединая дорога – это дорога между островами Лесного фьорда. Лебеди летят именно так, держась берега, чтобы всегда можно было спуститься и найти, что поесть. Вот и мы должны были проплыть вдоль берегов. Что уж там хотел найти король – какие знаки или колдовские метки, я не знала. Но не даром Утгард считается страной чародейства. Наверняка, у них какие-то особые методы по поимке колдовских злодеев.

Лодка шла быстро, пару раз я вставала, чтобы размять мышцы, и чтобы кровь быстрее бежала, не давая телу мёрзнуть, а король Снёбьерн продолжал сидеть неподвижно.

Небо посветлело, потом порозовело, и, наконец, взошло солнце – бледное сквозь снежные тучи. Я пересела на другую сторону руля, чтобы сменить руку, покрутила головой, почесала рукавицей переносицу, а когда снова взялась за руль, обнаружила, что передо мной стоит король Снёбьерн.

Он наклонился, уперев ладони в колени, и очень внимательно смотрел мне в лицо, а между бровей всё глубже и глубже означалась морщинка.

Было глупо надеяться, что он не узнал меня, когда уставился вот так – нос к носу.

– Доброе утро, ваше величество, – сказала я с преувеличенной бодростью. – Сядьте на место, будьте добры. Тут подводное течение, лодку может подкинуть волной. Ещё упадёте.

Король Снёбьерн выпрямился и некоторое время смотрел на меня сверху вниз, а потом спросил сквозь зубы:

– А вы здесь зачем, принцесса Мейла?

Глава 7

Что-то мне подсказало, что в данном случае мой приём – глупый вопрос на неудобный запрос – не сработает.

Я не стала юлить и придумывать причины, а сказала чистую правду:

– Затем, что эта лодка – моя. И я никому не доверю управлять ею. Даже вам, ваша снежность.

Он вздрогнул. Это было заметно и странно, потому что с чего бы вздрагивать человеку, на котором меховая куртка и меховой плащ? Меня испугался? Такой боязливый?

– Поворачивайте обратно, – велел король Снёбьерн вовсе не испуганным голосом. – Я поеду на другой лодке и возьму другого провожатого. Мне, кстати, ваш батюшка и обещал другого. Храфна. Куда вы его дели? Надеюсь, не утопили?

– Съела, – ответила я ему в тон, продолжая держать руль и править на север. – Поворачивать сейчас – неразумно. Да и вообще, ваше величество, моя лодка – самая быстрая, и лучше меня никто не знает эти острова. Кроме того, кормчего вы точно не найдёте. Тут плавает только береговая охрана, но сейчас патрули на южной стороне. Промысловых рыб здесь нет – так что рыбаков тоже не найдёте. Храфн, которого вам обещали, отбыл на запад, в Бирку, покупать новые паруса. Поэтому остаюсь только я. Да вы не волнуйтесь, у меня лучше, чем на Храфновском «Тюлене». Здесь даже отхожее место оборудовано по королевским стандартам – мне не придётся стыдливо отворачиваться, когда захотите облегчиться.

Это была длинная и совсем неподготовленная речь. Когда я замолчала, чтобы перевести дыхание, король Снёбьерн тоже молчал, глядя на меня. Я не могла разобрать, что было в его взгляде. Не глаза – а синие озёра, затянутые льдом. Что можно рассмотреть через корку льда?

Но почему же его величество всё молчит? Может, я шокировала его упоминанием об отхожем месте?

– Короли и принцессы – тоже люди, ничто человеческое нам не чуждо, – сказала я и даже улыбнулась, хотя от холодного ветра кожа на щеках задубела.

Прошло ещё около минуты, пока у Его Снежности прорезался голос.

– Что-то мне подсказывает, что вы лжёте, принцесса Мейла, – сказал король.

– Насчёт отхожего места? – подхватила я с готовностью. – Совсем нет. Можете открыть вон ту дверку и убедиться.

Король Снёбьерн посмотрел направо, посмотрел налево, натянул поглубже шапку, и я услужливо показала в направлении трюма.

– Вы не туда смотрите, ваша снеж… ваша милость.

Но мой венценосный пассажир не помчался проверять, как замечательно у меня всё устроено под палубой. Он даже с места не двинулся и произнёс сквозь зубы:

– Не валяйте дурака. Я говорю про отсутствие других лодок и других кормчих.

– Ну, тут немного лгу, – призналась я. – Но меньше, чем вы думаете.

– Зачем вам ехать? – в его голосе вдруг прозвучали вполне человеческие нотки – удивление, беспокойство, и… смущение.

Мне точно не показалось? Его Снежность смутился?

Я чуть не позабыла, что держу руль, немного зазевалась, и в борт ударило волной. Ход лодки я тут же выровняла, а король Снёбьерн ухватился за мачту, чтобы не упасть.

– Это не дело для принцессы! – сказал он почти обвиняюще.

– Это дело для короля, хотите сказать? – поинтересовалась я в ответ. – В нашем государстве происходят убийства. Вы предлагаете мне остаться в стороне? Если бы на моем месте был принц, вы бы его так же отговаривали?

– Но вы не принц, – возразил он.

– У моего отца нет сыновей, – напомнила я ему. – Поэтому придётся кому-то из дочерей побыть за сына.

– Между прочим, это может быть опасно, – он всё ещё держался за мачту, но сейчас смотрел не на меня, а вперёд – по ходу движения. – Я не могу охранять вас.

– Я от вас этого и не требую, – сказала я небрежно. – Да и если со мной что-то случится, ваши сыновья сильно не расстроятся. Вы ведь всё равно не рассматриваете меня в качестве невестки.

Он мельком посмотрел на меня, снова отвернулся, и произнёс по-прежнему сквозь зубы:

– Это выбор моих сыновей.

– Да ладно, я слышала ваш разговор с отцом, – сказала я, зачем-то постаравшись пожать плечами, будто это могло произвести на Его Снежность впечатление.

– Какой разговор? – спросил он отрывисто.

– Тот самый, – подсказала я. – Про хорошую девочку Мейлу, которая только и умеет, что зажигать свечку щелчком пальцев.

– Вы ещё и подслушиваете.

Почему-то мне показалось, что вот этому он ничуть не удивился. Но опять посмотрел на меня – задумчиво, будто решая, что со мной делать.

Но только что он со мной сделает? Это на большой воде, за несколько миль от берега, не зная здешних рифов… Да и вряд ли у него получится управлять моей лодкой.

– Совсем не подслушивала, всё произошло случайно, – сказала я. – К тому же, не волнуйтесь, я ничуть не обиделась. У меня и правда самый минимальный уровень магии из всех сестёр. Не всем быть талантами. Кому-то надо быть просто красивой, – тут я старательно изобразила улыбку и по идиотски захлопала глазами.

Король Снёбьерн поперхнулся и вынужден был откашляться.

– Воздух не в то горло попал? – заботливо поинтересовалась я. – У меня там в сумке фляжка с вином, сделайте пару глотков. Больше только не пейте, море пьяных королей не любит. И я тоже.

– Я тоже, – машинально ответил он, откинул полу плаща и отцепил от пояса фляжку.

Помедлил, а потом протянул фляжку мне:

– Хотите?

Предложение было неожиданным, и я на пару секунд растерялась. Этого времени хватило, чтобы разглядеть королевскую фляжку. Кожаный мех на ней был новый, а вот крышечка и цепочка – из потемневшего серебра, со старинной чеканкой. Искусная и красивая работа. И внутри явно не водичка, а северное вино – горькое, как уксус и прозрачное, как слеза.

– Нет, благодарю, – отказалась я вежливо. – Но рада, что вы со своими запасами. Сразу виден опытный путешественник.

А лодка тем временем плыла и плыла, и чем дальше плыла, тем меньше было шансов, что король вернёт меня домой, как нашкодившего щенка.

– Я-то – опытный, – сказал король, поболтав фляжкой, будто не знал, что с ней делать, но пить не стал и прицепил её обратно к поясу. – А вам не место в этом путешествии.

– Осмелюсь напомнить, вы обещали мне желание, ваша снеж… ваше величество, – сказала я, налегая на руль и поворачивая лодку, чтобы попасть в полосу тёплого течения, которое проходит мимо острова Ливё. – Надеюсь, вы – человек чести, и удовлетворите просьбу бедной девушки. Стихи-то были хороши, как-никак.

– Вижу, у вас талант не только в подслушивании, принцесса Мейла, – сказал король, не скрывая насмешки, – но и в политической стратегии.

– Не без этого, – согласилась я скромно. – Но вы напрасно злитесь. Я вам правду говорю – никто лучше меня не знает этих мест. Я здесь с детства плаваю.

– С детства? – уточнил он сквозь зубы и отвернулся, глядя вдаль.

– Лет с пяти, если быть точной, – подтвердила я. – У нас такая традиция – когда ребёнку исполняется пять лет, его берут в море. И сразу ясно, кто здесь морской лев, а кто – сухопутная крыса.

– У льва вырастает рыбий хвост? – поинтересовался Снёбьерн.

– Фу, какая пошлая шутка, – обиделась я. – Нет, конечно. Просто море – это либо любовь на всю жизнь, либо ненависть до самой смерти. Я, кстати, смеялась, когда корабль поплыл. И это оказалось верным знаком, что у нас с морем – взаимная любовь и полное согласие. А почему вы поехали к нам сухопутной дорогой? Вы не любите море?

– Не пытайтесь меня заболтать, – отрезал он. – Если подслушали наш разговор с Бернардом, то знаете, что я еду за колдуном. И в этой поездке вы будете помехой.

– Может и нет, – смело возразила я. – Учитывая, что колдун охотится на юных девушек, я могу вам пригодиться.

– В качестве приманки? Вы в своём уме? – тут он посмотрел на меня, и синие глаза брызнули светом, как разбившиеся льдинки.

У меня дух перехватило от такой красоты. Теперь понятно, что чувствуют мужчины, когда смотрят в глаза Вилмы. Кажется, что тебя огрели по голове чем-то тяжёлым и мягким одновременно, и ты только и можешь, что дурацки улыбаться.

– Не вижу ничего смешного! – загремел король Снёбьерн.

– Да я не над вами смеюсь, – успокоила я его. – Так, вспомнила сестру, и умиление охватило. Кстати, как вашим сыночкам мои сёстры? Вы простите, но что-то мне подсказывает, что жениться они не собираются. Они вам об этом не говорили?

– Женитьба принцев – дело государственной важности, – отрывисто сказал он, и было видно, что ему неловко за то, что сорвался и повысил голос, – а не личной привязанности или личных желаний.

– Но сами-то вы женились по-другому, – заметила я.

– Какое вам до этого дело? – спросил он. – Поворачивайте обратно и не думайте, что заговорили меня.

– А как же желание! – возмутилась я.

– Получите в Алабуре сполна, – пообещал он. – И от меня, и от вашего отца. Ещё и от вашей уважаемой матушки достанется.

– Эй! Так не пойдёт!.. – я приготовилась отстаивать своё право на сопровождение короля, но тут он прищурился, глядя куда-то в сторону, поверх моего плеча.

Этот трюк мне давно был известен – только оглянись, получишь пинок или хорошего леща. И вдвойне низко, что человек такого высокого положения и происхождения пошёл на такое. Сначала нарушил данное слово, а потом хочет так по-детски разыграть!..

– Что это? – спросил король Снёбьерн.

– Вы обещали мне желание… – я не собиралась поддаваться на подобные уловки, но король вдруг запрыгнул прямо на борт и замер, балансируя на одной ноге и держась за обледенелый канат.

Закрепив руль, я оглянулась и увидела, что так поразило его снежное величество – от горизонта через всё небо тянулась блестящая лента. Край её был розовато-перламутровым и почти таял в сине-сером небе, а на горизонте лента была багровой и вспыхивала сполохами, как искрами. Будто огромный змей полз над морем, извиваясь гибким сверкающим телом.

Зрелище, конечно, было потрясающе красивым и пугающим, но ничего особенного, если подумать.

– Это всего лишь северное сияние, – сказала я, на всякий случай прихватив короля Снёбьерна за край плаща, чтобы не свалился в море.

– Думаете, я этого не вижу? – король спрыгнул обратно на палубу и дёрнул плащ. – Если это всего лишь, то зачем вы за меня ухватились, принцесса Мейла?

– На удачу, – выдала я первое, что пришло в голову.

Не признаваться же, что я решила позаботиться о нём. Это же смешно, на самом деле. Ещё начнёт хохотать, и селезёнка лопнет.

Король посмотрел на меня, как на сумасшедшую, и я решила пояснить:

– Если взяться за одежду славного героя, то это как удачу подержать за хвост. Так что просто считайте, что я подержала вас за хвост. Вернее, удачу. У вас-то хвоста нет. Вроде бы.

– Что за вздор? – он даже головой мотнул, а потом снова уставился на горизонт и спросил: – Но разве сейчас время для северного сияния? В Лесном фьорде что-то изменилось, и лето теперь приходит зимой?

– Вы правы, – признала я, теперь глядя на огненного небесного змея с удивлением. – Обычно в наших краях северное сияние бывает только летом. И то – зелёненькое. Никогда не видела красного…

– Что там? – король Снёбьерн ткнул пальцем в горизонт, где «змей» наливался силой и цветом.

– Слева будет остров Мё, справа – Фур, – объяснила я, – посредине водяная пустыня.

– Поворачивайте туда, – приказал король и натянул меховую шапку поглубже.

– Но это обитаемые острова, – возразила я. – И Мё, и Фур – там полно людей. А нам ведь нужен какой-то пустынный остров? Будь я колдуном, то выбрала бы Вороний или Морионс, они необитаемые, там густой лес, и они лежат вдали от морских путей. Самое то, чтобы затеряться и вершить чёрные дела…

– Поворачивайте туда, – повторил король, выразительно посмотрев на меня. – Прямо на основание северного сияния. Нам надо найти место, откуда оно исходит.

– Северное сияние – это свечение на небесах, – я попробовала объяснить очевидные вещи. – Это как радуга, концов не найдёшь.

– Да что же вы спорите на каждом слове, хвосты бобровые! – прошипел он. – Плывите туда, если претендуете быть кормчим! И парус разверните на полную, чтобы лодка летела стрелой.

– Как скажете, – я пожала плечами и быстренько полезла распутывать узлы на снастях.

Самое главное – велел повернуть не в Алабур, уже это радует.

Теперь мы шли под углом к течению, и мне приходилось удерживать парус, чтобы лодку не сносило. Король Снёбьерн стоял на носу, вглядываясь то ли в небо, то ли в море, а я гадала – с какой это радости небеса засветились в неположенное время? Зима в разгаре, а небо пылает, как летом. И ещё было не понятно, зачем королю понадобилось ехать в том направлении. Если колдун прячется на каком-то острове, то надо и осматривать острова, а не гонять по морю за радугой. Всё равно не догоним.

Словно в ответ на мои размышления, небесное сияние поблекло, заколыхалось и стало таять, уступая место дневному свету.

– Ходу прибавьте! – сердито прикрикнул король Снёбьерн.

– Только если вы лодку сзади подтолкнёте! – крикнула я ему.

Мы и так плыли на предельной скорости, и я еле удерживала паруса, заранее предвкушая, как завтра будут болеть мышцы. Быстрее уже не разгонимся. Если только ветер подует с троекратной силой… Но тогда парус лучше вовсе опустить. Мне лично совсем не хотелось утонуть в погоне за северным сиянием.

– Степь сёмги спокойна… – произнёс вдруг король Снёбьерн громко и отчётливо.

– Что? – переспросила я.

Но король мне не ответил, а продолжал говорить, и говорил он стихами:

– …И песни достойна,

Но наш вепрь жижи

Скачет всё тише.

Зову я прекрасных

Дев беловласных –

Ран дочерей

Сюда поскорей.

Медведя и Деву

Несите вы смело,

Несите умело

Для доброго дела.

Я не успела опустить на уши шапку, которую подняла, чтобы лучше слышать эту песню, когда в корму со всего маха ударила морская волна, и моя лодочка полетела стрелой, задрав нос и вывернув паруса в противоположную движению сторону. Меня припечатало к борту, и я чуть не разжала руки.

– Держитесь крепче, принцесса Мейла, – крикнул король Снёбьерн.

Вцепившись в руль, я умудрилась натянуть шапку, постепенно приходя в себя.

Ведь только что мне продемонстрировали такое искусное исполнение гальдра, что оставалось лишь скулить от зависти

Владение магией слов у короля Снёбьерна было исключительным. Я оценила и его кеннинги – метафоры, которыми он заклинал море – «степь сёмги», заклинал волны – мифических дочерей богини моря Ран, и даже вплёл в песню-вису наши с ним имена – Медведь и Дева. Ведь моё имя в переводе с древнего языка означало «Девушка». И всё это на ходу, быстро, ни на секунду не споткнувшись.

Вилфред, при всём его поэтическом таланте, не смог бы заклясть морские волны, а этот – заклял и не поморщился.

Волны!.. Море!.. Самая непокорная, изменчивая стихия!

Даже легендарные маги старины предпочитали общаться со стихиями попроще – с ветром, например, или зажигать трут искрой из пальца, но море…

Покрутив головой, я сосредоточилась на том, чтобы удержать лодку на гребне волны, и мысленно высчитала, через какое время мы доберемся до острова Мё на подобной скорости. Выходило, что часа через полтора, хотя обычным ходом я добралась до бабули шесть часов.

И этот человек побоялся плыть из Утгарда в наше королевство?..

Что-то теперь с трудом в это верилось.

Король Снёбьерн оглянулся на меня через плечо, отвернулся, подышал на руки, опять оглянулся, потоптался на месте, а потом подошёл.

– Вы не очень сильно ударились, когда поднялись волны? – спросил он.

Неожиданно. Я и не думала, что его побеспокоит моё самочувствие.

– Всё хорошо, не волнуйтесь, – сказала я. – А у вас владении гальдром – будь здоров! На состязании певцов точно бы победили. Почему вы не участвуете?

– Мне это не интересно, – он поджал губы, и я немедленно поняла – совсем не врёт.

Ему это точно неинтересно. А какой же тогда интерес у Его Снежности?

– Это ведь не Бернард велел вам поднести мне рог? – сказал он неожиданно.

– Нет, – сказала я. – Отец ни при чем. А почему такой вопрос?

Ведь карла Олли тоже говорил об этом. О подношении мёда. Что уж такого важного, когда девушка подносит красивому мужчине напиток? И неужели это взволновало Его Снежность куда больше, чем он хочет показать?

– Вы ведь уже тогда собирались поехать со мной, – сказал король, – поэтому и желание пошли выторговывать.

– Ну что за выражения, – изобразила я сестричку Вилму. – Вы сами любезно спросили, чего бы мне хотелось. Вот я и ответила.

– Вы так хотите доказать Бернарду, что дочь может быть не хуже сына?

Вот это был уже коварный удар. Я задохнулась на мгновение, и вовсе не от ветра, ударившего в лицо.

– Что молчите? – в спокойном голосе короля мне почудилась насмешка.

– Совсем нет, – ответила я резче, чем хотелось. – Никому ничего не собираюсь доказывать.

– Тогда зачем всё это, принцесса Мейла?

– Я уже вам говорила. Я – лучший кормчий, у меня самая быстрая лодка… – тут я замолчала, потому что и сёмге в море было понятно, что королю Снёбьерну не нужны ни быстрая лодка, ни кормчий, облазавший все протоки и шхеры. Король Снёбьерн может спеть песенку, и сам повелитель моря донесёт его до нужного места, превратившись в кита.

– Что-то мне подсказывает, не это – главная причина, – произнёс Его Снежность будничным тоном. – Так зачем вы здесь, принцесса Мейла?

Меня очень редко называли с упоминанием титула, и то, что король Снёбьерн постоянно цеплял его к имени, настораживало. Разница в возрасте и дружба с моим отцом вполне разрешали называть меня просто по имени. Да и в нашем путешествии это было бы уместнее. Но Его Снежность будто возводил стену между нами. Умышленно или нет он это делает? Что-то я сомневалась, что этот человек мог действовать иначе, чем с холодным расчётом. И побег с возлюбленной никак в расчёт не вписывался. Убежать с принцессой, а потом отказаться от её острова? Это какая-то глупость, а не расчёт. Или… любовь?..

– Ответа я не услышу? – напомнил Снёбьерн.

– Услышите, – я с трудом отогнала мысли насчёт двадцатилетней любви и верности короля. – Но, возможно, не поймёте.

– Я попытаюсь, – сказал он. – Я от рождения очень понятливый.

– Не сомневаюсь, – кивнула я. – Что ж, попробую объяснить. Мне кажется неправильным, что ловить колдуна отправились вы.

– Сомневаетесь, что справлюсь?

– Нет, после того, как вы дали морского пинка моей лодочке – совсем не сомневаюсь, – совершенно искренне сказала я. – Но почему на битву с кровожадным колдуном едет король из чужой страны, а не мой отец?

Некоторое время было слышно лишь, как волна бьёт в борт, и как кричат чайки, высматривая добычу над морем.

– Ваш отец уже немолод, – сказал король Снёбьерн.

– Разве вы с ним не одного возраста? Сколько вам лет?

– Сорок два.

– Моему отцу сорок шесть, – сказала я, зажимая под мышкой руль и глядя вперёд, где медленно таяло северное сияние, становясь уже бледным розовым плёсом. – Он ненамного старше вас.

– Возможно, я сохранился лучше, принцесса Мейла.

– Беовульф был гораздо старше моего отца, но он пошёл сражаться с драконом за свой народ, – я произнесла это и почувствовала, как в груди разлился противный холодный страх и жгучий стыд.

Я не должна говорить такое об отце. Это всё равно, что обвинить его в трусости. Но почему он сам не возглавил поход против убийцы? Почему Вилфред не помог ему? Конечно, у Вилфреда важное поручение от отца, и я была уверена, что он повёз вести о колдуне островным танам, чтобы предупредить об опасности, но почему на охоту за колдуном едет один король Снёбьерн? Как будто храбрецы есть только в Утгарде… И всё же, я – любящая и почтительная дочь, как могу даже просто думать осуждающе об отце… Совсем запутавшись в мыслях и чувствах, я подозрительно взглянула на короля Снёбьерна.

– А вы не только мастерски владеете гальдром, Ваша Снежность, – сказала я почти с упрёком, – вы ещё умеете и девиц сбивать с пути истинного. Каким бы ни был мой отец, как бы себя ни повёл, я всегда останусь его дочерью и не предам даже в мыслях. Если отец предпочёл спрятаться за вашу спину, я не стану его осуждать, но поеду с вами, чтобы никто не сказал, что в Лесном фьорде живут люди с заячьим сердцем.

– Я не обвинял Бернарда в трусости, – возразил король спокойно. – Вы без огня закипели, принцесса Мейла. Ваш отец сразу понял, что была задействована древняя, запретная магия. В ваших краях мало кто слышал о ней, и вряд ли кто-то способен противостоять ей. А я смогу.

– Что за магия? – тут же спросила я. – Чем она запретна?

– Вот этого вам знать не полагается, – ответил он. – Юным пытливым умам вредно узнавать опасные тайны. На то старинная магия и запретная, что её пытаются скрыть. Так что не расспрашивайте, всё равно не скажу.

– Хорошо, – так же быстро согласилась я. – Но почему вы уверены, что сможете справиться?

– Потому что я уже противостоял ей, – сказал король Снёбьерн. – И выжил, как видите. Хотя и с трудом.

– Говорите, как в прятки играете, – пожаловалась я. – Слово сказали, три промолчали… Но я не верю, что существует магия, сильнее гальдра. Вам подчиняются даже волны, наставник Вилфред умеет заклинать ветер, мой отец каждую весну поёт песню роз, чтобы у матушки под окном вырастал розовый куст, цветы распускались и не засыхали до лета. Какая магия может быть сильнее?

– Вы ещё очень мало знаете, принцесса Мейла, – король поправил шапку и запахнулся в меховой плащ. – И есть силы более могущественные, чем слово. Сила слова исходит из уст, но не всегда из сердца. Есть сила, исходящая из сердца, с ней не получается справиться словом, – и неожиданно спросил: – Почему вы называете меня вашей снежностью? Кто вас этому научил?

– Никто не учил, – сказала я, слегка пристыжённая и очень удивлённая его словами о силе, исходящей из сердца. – Простите, это была шутка. Вы ведь такой серьёзный, всегда смотрите хмуро, приехали из страны, где всегда зима. Ну как не назвать вас вашей снежностью?

– В Утгарде не всегда зима, – голос короля Снёбьерна прозвучал как-то странно – глухо, с печальными нотками, будто я сказала совсем не то, что он хотел услышать. – У нас бывает и лето. Всё зеленеет, горы кажутся голубыми, цветут цветы, пастухи выводят на луга овец, играют на свирелях, а пастушки поют песни, созывая стада.

– Надо же, – подхватила я, не зная, что на это ответить.

Может, он тоскует по своей земле даже в короткой поездке? Или по какой-нибудь пастушке?

– Что это за остров? – спросил вдруг король совсем другим тоном – вовсе не печальным, а резким, как говорил обычно.

– Какой остров? Нет здесь никакого… – я замолчала, открыв рот, потому что моя лодка летела прямо на незнакомый мне остров, который чёрными скалами вздымался из волн.