Читать книгу: «Хозяйка княжеского дома», страница 3

Глава 7

Даниэль жив не благодаря уходу, а, скорее, вопреки отсутствию ухода. Без воды он сможет продержаться гораздо дольше обычного человека. Да, он будет страдать от жажды как все, но живущая в нём магия исцелит убийственное действие обезвоживания. Впрочем, конец один – настанет момент, когда магия перестанет справляться.

Собственно, сейчас магия, живущая в Даниэле, не только борется с отравой, но и поддерживает его, иначе бы князь давно загнулся.

– Придётся заносить по частям, – вздыхаю я.

Заодно бегло осмотрю, что нам досталось.

Ящики радуют меня ворохом женской одежды, её положили с избытком, как на пятерых девиц. Или, как вариант, не представляя, для кого собирают багаж, и боясь ошибиться с размером, слуги упаковали мне комплекты на разный… объём кормы.

Мужской одежды, увы, нет.

Стопка постельного белья наталкивает меня на мысль отвлечься от возни с вещами и заменить шлейф на нормальную простынь, но я вовремя себя останавливаю. Распыляться – плохая идея.

– Тебе придётся либо обходиться без белья, либо щеголять в дамском. Оно, вроде бы, не ношеное, – хмыкаю я, демонстрируя Даниэлю панталоны с рюшами.

Третий диван стремительно обрастает горой вещей.

Мешок с едой я нахожу почти в самом конце, заглядываю. Пахнет копчёностями, приправой. На первый взгляд продукты нам выдали хранящиеся, так что разберусь потом, я затягиваю горловину мешка, заношу целиком и торжественно водружаю на разлапистый пуфик.

– Ужинать будем тем, что не съели в дороге, если, конечно, курица ещё не испортилась. Сама не рада, но еды у нас катастрофически мало, будем экономить, пока я что-нибудь не придумаю. А что я придумаю? Вот-вот. Хотя… Как ты относишься к лягушачьим лапкам?

Бедняга Даниэль…

Зато слушать меня ему не скучно.

Нам бы хоть по конфетке, вместо свадебного торта, ага, но в доме Бьянки сладостей не водилось, папаша запрещал транжирить на шоколад деньги, которые он мог пустить на выпивку, покупалась только самая дешёвая еда – я оценила, пока грабила полупустую кладовку.

Посуда, бытовая мелочёвка… Даже нитки с иголками в наличии. Слугам, однозначно, премию.

На улице окончательно темнеет, из прорех облаков выглядывает непривычно большая зеленовато-голубоватая луна, похожая на поджавшую щупальца медузу.

Я спускаюсь по ступенькам вниз. Вроде бы в траве ничего не осталось, но надо убедиться, а заодно… сходить в кустики.

Мысленно представив свой планшет, я мгновение спустя ощущаю в руке его гладкий корпус. Экран от прикосновения наливается светом. Я смахиваю приветственную заставку и запускаю фонарик, подсвечиваю себе.

Мда, тела при перерождении не осталось, я оказалась в шкуре Бьянки, а мой планшет со мной, появляется по первому зову и послушно исчезает, когда не нужен. Левый нижний уголок со сколом…Помню, как я перетрухнула, уронив дорогую погремушку прямо в день покупки. Только вот… это всё же не мой планшет. Имитация? Я не специалист, но подозреваю, что проще создать артефакт-копию, чем перепрошивать плашку, менять литиевую – или какая она там стояла – батарею на магическую, делать невесть, что ещё. Очень показательно, что, например, гуглить я могу, интернет работает безупречно, все знакомые сайты открываются без проблем, но книгу, которую я читала и в которую я попала, планшет больше не показывает. История браузера чистая, я разлогинена во всех приложениях, и залогиниться обратно не могу. Регистрация новой почты тоже не проходит, даже анонимный комментарий там, где сайты позволяют комментировать всем пользователям, а не только зарегистрированным, оставить всё равно не могу.

Короче, никакого способа послать Земле привет. Ну, не очень-то и хотелось. Хотелось доступ к купленным книжкам, которые, разлогинившись, я больше не могу читать. При случае выкачу претензию…

Я гашу экран и замираю в темноте, делаю глубокий вдох.

Стало не только темно, но и прохладно. Ночью будет ещё холоднее? Накрыть князя его камзолом? Хм, мне вроде бы плед попадался. Но один…

Я снова включаю фонарик, выключаю, моргаю им.

– Я скоро, – повышаю я голос, чтобы Даниэль не волновался. Вряд ли он заподозрит, что я вдруг сбежала, я же по местным меркам голая, да и какой смысл бежать в ночь, но подумать, что я упала, ударилась и теперь сама нуждаюсь в помощи, он может.

Меня беспокоят две мысли, и первая попроще. Сейчас я хоть в самый нос ткну князю планшет, реакции не будет, но потом-то Даниэль спросит. И что я скажу? Мне попытаться скрыть планшет? Да ну… Скрывать тупо.

Другая мысль интереснее. А как с бытом справлялась главная героиня? Где она брала свет? Моего планшета у неё ведь не было… А что было? Что-то было, но что, я не помню. Точно, что в дом сиротка пришла с пустыми руками, не считая котомки сухарей и карманов, набитых кислыми яблоками-дичками.

Бытовые артефакты?

Хм…

Так ничего и не надумав, я возвращаюсь в дом, закрываю дверь, и, откликаясь на моё внутреннее желание, призрачным светом наливаются то ли руны, то ли иероглифы. Я категорически против, чтобы сиротка без спроса вломилась в холл.

Вспомнила!

Никакого магического освещения, в книге все пользовались самыми обычными свечами, и целая связка была среди рассыпавшихся вещей.

– Даниэль, сейчас я помогу тебе сесть.

Панталоны я ему, пожалуй, не дам – не удобно их каждый раз стягивать и натягивать, да и стирать тоже. Вооружившись прихваченным из Бьянкиного дома ножом, я превращаю одну простынку в три пелёнки.

– Я нашла замену нижнему белью, – радостно объявляю я. – А завтра кружавчики уберу.

Про обмывание я помню, но воды-то я так и не добыла и искать уже не буду, так что обойдёмся пелёнкой. Я вон тоже без рулона трёхслойной нежности и влажных салфеток обхожусь.

– Сегодня был тяжёлый день, а завтра обустроимся с удобствами. Кстати, мясо на мой вкус в порядке. И ещё одна хорошая новость – воду я буду давать с ложки, а не как в экипаже.

Болтовнёй я стараюсь отвлечь Даниэля от того, что очень неумело в свете фонарика затягиваю под него назначенный пелёнкой кусок хлопка. Ещё и фонарик позволила мельком увидеть. Пусть гадает, что у меня за артефакт, а не переживает из-за происходящего.

Ужин мы репетировали в обед, сколько набирать в ложку, я приноровилась, да и оставалось меньше трети горшочка, так что управляемся мы быстро. Может, уступить свою порцию? Я готова поголодать, но мне так лень заниматься протиранием курицы в пюре…

Будем считать, что на ночь есть вредно.

Я возвращаю князя в лежачее положение, подкладываю ему под голову подушку, накрываю сначала второй половиной шлейфа, а потом и пледом, желаю спокойной ночи, и это последнее, что я помню. Я вымоталась так, что в памяти не остаётся ни как я дошла до своего дивана, ни как легла.

Просыпаюсь я в предрассветных сумерках. Спросонья я думаю, что меня разбудил холод. Простынка, которую я себе взяла, от того, что я крутилась, соскользнула на пол, но потом за окном со стороны улицы раздаётся отчётливый шорох.

Глава 8

Резко сев, я бросаю взгляд на князя – глаза закрыты, ещё спит.

Надеюсь, из-за моей возни он не проснётся, но проигнорировать шум ради его удобства я не могу. Я спускаю ноги на пол, и мрамор холодит стопы, к коже липнет пыль. Я не обуваюсь, встаю босиком. Мне мерещится тень за окном, и я крадусь к шторе, встаю сбоку от окна и осторожно выглядываю, опасаясь показать себя той стороне.

Хотя мир уже наливается красками, а восток горит пожаром, солнце ещё не встало, и в густой тени ещё царит сумрак.

Шорох повторяется на небольшом отдалении. Я всё же выглядываю, уже почти не прячусь, лишь бы рассмотреть, кто шумит, но за стеклом никого, во дворе тоже никого.

Сердце начинает биться чаще. Я обшариваю взглядом пространство перед домом – будто врага высматриваю, хотя появиться должна всего лишь милая сиротка…

Шорох, тень. Я не успеваю различить деталей. В кусты нырнуло животное, размером с овчарку. Спина дугой, шерсть топорщится клоками, четыре лапы и пушистый хвост.

Нормально…

Утёс окружён лесами, склоны тоже заросли. Почему бы какому-нибудь дикому зверю не прийти на незнакомый запах, проверить свою территорию? Звучит разумно, но сердце не хочет успокаиваться. То, что я видела животное, не означает, что шуршало только оно. Не исключено, что сиротка притаилась в соседних кустах.

Я стою, пока ноги окончательно не замерзают.

Князь всё ещё спит, и я на цыпочках возвращаюсь на свой диван, стопа о стопу отряхиваю ноги от грязи и ложусь, пытаюсь согреться, а заодно уговорить себя, что животное шуршало само по себе, а не с сироткой на пару.

Меня потряхивает.

Второй раз я просыпаюсь, когда солнечный свет во всю заливает холл – почти все шторы задёрнуты неплотно. Или правильно их называть гардинами? Не важно…

Отдохнувшей я себя на чувствую, но я поворачиваюсь и привстаю на локте. Будь я одна, я бы без раздумий продолжила спать, только бы простынку повыше поддёрнула, однако номер не пройдёт, со вчерашнего дня я отвечаю не только за себя.

Когда-то я не стала хомячка заводить, потому что не хотела ответственности за чужую жизнь.

Князь лежит с открытыми глазами, смотрит в потолок. Может, впредь всегда поворачивать его голову на бок? Потолок – зрелище совсем уж скучное и грустное.

Минутку ничегонеделанья я себе всё-таки подарю.

Я широко, сладко зеваю.

– Доброе утро, Даниэль. Я встаю… Если честно, я бы не отказалась поваляться, но завтрак сам себя не приготовит. Не представляю, что мы будем есть, поэтому сперва допьём остатки воды, я как раз по паре глотков оставила вчера. Я молодец?

Замолчав, я провожу языком по зубам. Вчера я вымоталась, и гигиена меня волновала мало, а теперь я в полной мере ощущаю, что зубы-то я не почистила, и за ночь они покрылись противным налётом. И, можно не сомневаться, не только у меня.

Я ещё раз зеваю и нехотя соскребаю себя с дивана, а то моё присутствие ничем не будет отличаться от отсутствия книжной Бьянки.

За ночь чуда не произошло, проблемы не исчезли, наоборот, солнце словно подсветило те, которые я вчера не замечала.

На пелёнке снова пятно…

– Сейчас я помогу тебе сесть, – заодно сдвину ткань так, чтобы кожи касалась сухая часть, а мокрая оказалась на воздухе, потому что менять пелёнку до обтирания я не собираюсь. – Скажу я тебе, у меня на этот день грандиозные планы.

Такие грандиозные, что того гляди придавят неподъёмной горой дел.

Я стараюсь бодриться, но боюсь, что интонации у меня уныло-пришибленные.

– Позавтракаем тем, что приготовили слуги, за что им большое спасибо, – продолжаю я сеанс вещания, – потом я осмотрю дом. Мне кажется, тут свои запасы должны быть? Не таскать же весь скарб туда-сюда? Неплохо бы заглянуть в кладовку…

А ведь дельная мысль поискать еду в доме.

Мне бы вспомнить, как проблему продовольствия решила сиротка. В книге подробно описывалось, как она размачивала сухари в воде, куда покрошила дички, и кормила князя сухарями.

Где она взяла воду, чёрт побери?!

А утреннее вещание продолжается:

– Жить в холле мне как-то не нравится, так что будем устраиваться, но на господскую спальню, Даниэль, можешь не рассчитывать, сразу говорю. Я тебя на второй этаж не затяну. Наверное, я бы справилась и затянула, но даже пытаться не буду. А вдруг пожар? Со второго этажа мы спуститься не успеем. А ещё я думаю… Не сегодня и не завтра, а как-нибудь потом не сходить ли мне в деревню?

На запасы в кладовке, даже если я найду мешок муки и ещё что-нибудь не менее ценное, полностью полагаться нельзя.

– Я не представляю, где ближайшее поселение, но надеюсь, что не очень далеко? Если бы я за день обернулась, я бы принесла нормальной еды. Правда, денег у меня нет. Не пугайся, крестьян не ограблю, на что-нибудь поменяюсь. Те же подсвечники… Или они родовые и ценные? Ладно, забудь пока. Когда я ещё в ту деревню пойду… Если пойду, потому что по поводу лягушек я не шутила.

Я вливаю в князя три ложки подряд, допиваю последний глоток сама.

Всё, воды у нас больше ни капли.

В своих планах я не упомянула один очень важный пункт – я намерена плотно посидеть с планшетом. Есть у меня идея… И, похоже, воплотить её в жизнь мне придётся несколько раньше, чем я собиралась изначально, потому что я не знаю, как накормить князя куском сыровяленого мяса, настолько резинового, что его даже не кусать надо, а рвать зубами. Князю-то годится исключительно мягкое пюре.

Кроме мяса, в мешке есть, например, картошка, но опять же, её надо варить, а муж голодный уже давно.

Мда…

– Пошла я на поиски завтрака, а чтобы ты не скучал…

Планшет откликается на мысленный призыв, ложится в руку и я, потыкав приложения, запускаю на повтор длинную музыкальную композицию – скрипку с барабанами. В основном у меня собраны песни, но включать Даниэлю язык другого мира я морально не готова, хватит с него иномирного планшета, который я как фокусница достала прямо из воздуха.

– Надеюсь, тебе нравится, – я кладу планшет на диван.

Наушников нет, колонки нет, музыку воспроизводит встроенный динамик, а он в моём планшете качеством звучания не блещет. Я подозреваю, что для Даниэля утренний концерт не сильно отличается от завывания бензопилы. Но орать на весь дом я не готова.

Бросив тревожный взгляд за окно, я отправляюсь вглубь дома на знакомство с доставшимся мне хозяйством.

Глава 9

На второй этаж я не замахиваюсь, обхожу только первый и то не полностью. Гостиную я пропускаю, сворачиваю туда, где по логике должны быть подсобные помещения, и оказываюсь права. Первой мне попадается кастелянская, и я, подсчитав стопки постельного белья, расплываюсь в улыбке – я могу позволить себе не стирать.

Пусть стирает прачка, которую я найму в деревне неизвестно на какие шиши.

Вёдра и тазы – на любой вкус и размер. Руки чешутся начать выбирать, но я себя останавливаю. Мне по дому с ведром таскаться? Не-а, сейчас только осмотр всего и вся. Можно вспомнить умные слова инспекция и инвентаризация, но они не очень-то подходят, потому что осматриваюсь я бегло, по верхушкам.

Кухня, а точнее отдельный закуток при кухне, преподносит сюрприз, о котором я и мечтать не смела. В центре помещения устроена каменная чаша, и над ней весело и мощно бьёт фонтан, вода набирается, переливается через край и уходит по трубам. Пусть не полноценный водопровод, но открытие прекрасно! К тому же я полагаю, что вода в источнике родниковая. Кипятить всё равно надо на всякий случай… Или достаточно эффекта от серебра, лежащего на дне верхней чаши?

На кухне есть посуда, есть очаг и даже припасены дрова, но нет спичек, их во всём мире ни одной штуки, потому что их тут ещё не изобрели. Главная героиня пользовалась огнивом, а Даниэль в книге эффектно отправил в камин сгусток магического пламени, а я… я не представляю, ни как огниво выглядит, ни как им пользоваться.

А сколько дров нужно на один чайник?

Что хотела, я увидела, завершу обход позже.

Я возвращаюсь в холл.

– С завтраком трудности, – грустно заявляю я, оборвав вой скрипки на середине. – Продукты кое-какие есть, но их надо готовить, а я не умею. В смысле совсем не умею. Я не знаю, как в плиту положить дрова, как и чем поджечь. Но я разберусь, мне же тоже есть хочется.

Помощь главной героини мне бы пригодилась, но можно и крестьянку нанять.

Вообще-то у нас есть мёд. Я могла бы попробовать развести его и дать Даниэлю сладкой водички, но оставлю как крайний случай, а пока я возвращаюсь на кухню, но искать огниво, которое по логике должно быть где-то рядом с плитой, я даже не пытаюсь, как не пытаюсь погуглить его вид и инструкцию по использованию. Примостившись на табурет, я кладу на колени планшет и жму на приложение, изменившее больше, чем мою жизнь, оно одну жизнь на другую поменяло, после моего небрежного “ок, установить”.

Вылезает заставка.

Волшебное приложение называется просто и громогласно – “Система”.

У того, кто придумал это название, не было фантазии, но было запредельное самомнение.

Я открываю вкладку уведомлений – вчера в честь перерождения у меня был шанс выбрать приветственный бонус, три варианта с подробным описанием свойств предметов или лотерея, но я не выбрала сразу, отложила, а теперь таймер вышел, сообщение перекрасилось в серый архивный цвет.

Обидно.

Вчера у меня целый день был, в дороге выбирай – не хочу, а я и не вспомнила. Впрочем, варианты там были хлам голимый, разве что в лотерею сыграть, но… попалась бы чепуха вроде зачарованного палантина, усиливающего обаяние носительницы на двадцать минут. Вот на ком мне тут обаяние испытывать? Князь и без того впечатлён и сражён, так что о потере бонуса я не особенно жалею.

Новых сообщений нет, и я перепрыгиваю во вкладку, ради которой и трачу сейчас время – магазин.

Оператор, или кто он там, тасует души между мирами не от скуки.

Мне вчера, точнее, уже позавчера, одного разговора с ним хватило, чтобы поразиться комбинации: душа, попав из мира с низким магическим фоном в мир с высоким фоном, начинает потреблять энергию, как сухая губка, брошенная в воду. Система же отщипывает от переработанной энергии долю, а в качестве компенсации начисляет душе некую системную валюту, которую можно потратить в системном же магазине.

Сейчас на счету у меня аж целый ноль.

Но меня моя “нищета” не слишком напрягает.

Я даже не пытаюсь смотреть категории товаров – позавчера после разговора с оператором мельком глянула. Их столько, что я год буду разбираться. Я вбиваю в строку поиска “питательное пюре”, уточняю, что мне нужна именно человеческая еда, а не корм для экзотической жар-птицы.

Система на мой запрос в мгновение выдаёт больше тысячи вариантов. Можно только поражаться ассортименту.

Хотя… С “Системой” сотрудничают торговцы самых разных миров – чему удивляться?

Все предложения я смотреть не буду. Вот зачем мне пюре из Лорской лже-мандрагоры за семьсот семьдесят восемь карат? Я жму сортировку по цене, и дешёвых вариантов открывается пару десятков, есть из чего выбрать.

Например, литровая банка пюре из мякоти растения с длинным непроизносимым названием стоит всего два карата.

У меня на счету ноль.

Я пробегаю описание всех вариантов ценой до трёх карат, отмечаю понравившиеся и читаю ещё раз, сравниваю, вникаю. Та же литровая банка интересный вариант, но нужно либо весь литр сразу уговорить, либо поставить в холод на пластину льда из Долины снежных демонов Эвакая. Ни демонов, ни брикетов льда у меня нет, так что вариант мимо.

Возьму пюре из плодов пациссины. Во многом это выбор пальцем в небо. Мне понравилось, что не требуется особых условий хранения, хоть на подоконнике держи, главное после открытия банки съесть в течение трёх суток, потом пюре испортится и покраснеет. Не успеет – в банке меньше литра, это Даниэлю до вечера, если я не придумаю что-нибудь ещё. А если придумаю, то завтра расправимся. То, что негодность можно будет определить по цвету существенный плюс, перекрывающий многие недостатки.

Подумаешь, у съевшего язык приобретёт насыщенный фиолетовый оттенок. Не навечно же.

Я перечитываю описание, но теперь обращаю внимание не на условия хранения, а на свойства – обещаны сытость, богатое содержание полезных веществ и нежный сладковатый вкус.

Сохранив пюре в лист отложенных покупок, я закрываю глаза – пришло время немного разбогатеть.

Хоть я и сравнила душу с губкой, всё равно сами по себе деньги на счёт не впитаются, требуется усилие – бросить губку в воду.

Я прислушиваюсь к ощущениям. Вокруг меня не просто воздух. Вокруг меня воздух, пропитанный магией. Я её не чувствую, но достаточно знать, что она есть. Я глубоко вдыхаю, представляя, как наполняюсь живительной силой. Задержав дыхание, представляю, как энергия уходит из лёгких в моё тело, течёт по венам вместе с кровью.

Грудь сдавливает, и я выдыхаю, стараясь представить, что воздух выходит опустошённый, бедный не только на кислород, но и на магию.

Два обычных вдоха и третий глубокий, снова с фантазией. Я повторяю упражнение десять раз и сверяюсь с планшетом. На мой счёт капнуло аж три карата. Кто молодец? Кто догадливая умничка?

Но я не обольщаюсь. Губка впитывает быстро, пока сухая. Но как только губка пропитается водой, процесс остановится. С душой, уверена, будет также. Надышать себе богатство не получится. Получить каждый следующий карат будет чуть труднее, чем предыдущий, так что тратить надо с умом.

“Купить”.

Происходит списание, вместо трёх карат на счёте остаётся один.

Передо мной закручивается звёздный смерч, словно кто-то бросил в миксер полотно звёздного неба.

Глава 10

Кромешный мрак, и в нём звёзды сходят с ума, закручиваются, отчего начинает казаться, что возникший сгусток мрака вытягивается в миниатюрный смерч. Воронка, закружившись с неимоверной быстротой, от которой у меня тошнота к горлу подступила, выплёвывает мне на колени банку. Я едва успеваю схватить – если бы банка разбилась, про пюре пришлось бы забыть. Я бы не стала кормить мужа тем, что побывало не просто на полу, а на грязном полу, где мыши бегали и неизвестно какую заразу оставляли.

Я отправляю планшет туда, откуда он приходит на зов, в неизвестность, а сама вооружаюсь ложкой и снимаю с приобретения первую пробу.

Пюре оказывается не просто нежное, оно какое-то сопливое, по консистенции похоже на густой кисель. Вкус соответствует описанию, сладковатый. Манную кашу напоминает.

Кстати, о каше. Почему я не поискала крупы?! Уж манку бы я как-нибудь сварила.

Ладно, у меня ещё будет много времени поупражняться в кулинарии. Чую, когда князь встанет на ноги, первым указом он не с наместником разберётся, а запретит мне подходить к плите.

– Завтрак подан! – объявляю я. – Даниэль, тебя ждёт настоящая вкусняшка. Ты даже представить себе не можешь, как я пыхтела, чтобы её тебе изобразить.

Я сажусь рядом. Голова Даниэля чуть откинута назад – я свернула шлейф валиком и снова использовала как подушку. Во время еды лучше, наверное, голову держать самой, ровно, а не чуть задранно к потолку, как сейчас.

– Я уже попробовала. На мой вкус съедобно и очень даже недурственно, так что приятного аппетита.

Даниэль сглатывает.

Хм, а если бы ему не понравилось, рефлексы бы как сработали? Даниэль бы закашлялся или всё равно проглотил? Узнать, как организм реагирует на откровенную гадость, было бы полезно, но экспериментировать я точно не стану.

Первые несколько ложек Даниэль сглатывает очень быстро, а вот на шестой пюре задерживается во рту.

– Ты наелся? Давай ещё пару ложек? – они всё равно неполные.

С последней Даниэль справляется совсем уж медленно.

– В мешке у нас есть заварка. Я попробую сделать чай и добавлю мёда.

И наконец сама тоже позавтракаю. Отрежу себе резинового мяса, потому что я так и не додумалась, что с ним сделать, чтобы его можно было дать Даниэлю.

На кухне я снова устраиваюсь на табурете, ем и размышляю, гуглить мне про огниво или не гуглить. Жечь дрова ради чая…

Мясо не просто резиновое, оно ещё и солёное.

Гадость.

Но не отбирать же у мужа его сопливую пюрешечку. Я домучиваю мясо и облизываю губы – очень хочется запить, но я всё ещё сомневаюсь, что вода в фонтане питьевая.

Я беру небольшой чайник, как раз на пару чашек – для первого опыта сгодится. Хотя хранился он под полотняной салфеткой и на вид чистый, я всё равно его ополаскиваю, а затем наполняю доверху и возвращаюсь на облюбованный табурет.

Вот зачем тратить дрова, когда есть магия и мне позарез нужны караты? Зачем упражняться в дыхании, когда можно – в кипячении, с двойной пользой делу? Я прикрываю глаза и представляю, что вдыхаю не воздух, а самый настоящий огонь. В груди становится жарко, даже пугающе жарко. Я сбиваюсь с концентрации, и ощущение пропадает. Приходится повторять сначала.

Такими темпами Даниэль будет ждать до вечера…

Я пробуюу чуть иначе, представляю, что тепло зарождается у меня в районе солнечного сплетения, и я направляю его вверх к рукам, а от ладоней – в холодные бока чайника.

Теперь надо, чтобы магия текла не прерывисто, в такт моим скачущим мыслям, а постоянно.

Учитывая, сколько воды мне предстоит кипятить, фокус с подогревом я освою в совершенстве. И в процессе кипячения заработаю десяток-другой карат. По-моему, я просто прекрасно придумала.

– С дровами облом, – возвращаюсь я к Даниэлю. – В смысле, дрова есть, но они ждут кого-то умелого, а я вот.

Я встаю так, чтобы Даниэль мог увидеть чайник в моих руках, увидеть, как из носика начинает подниматься пар. Вода начинает булькать, а вскоре и крышка дребезжит. Я нарочно позволяю воде поклокотать, чтобы вся зараза точно сварилась.

Нашему чаю ещё предстоит завариться и подостыть, так что я сливаю остатки кипячёной воды в предусмотрительно прихваченную с кухни третью, “лишнюю” чашку и иду наполнять чайник второй раз – пусть у нас будет запас кипячёной воды.

– Чтобы приглушить горечь, чай с мёдом, – предупреждаю я.

Что по этому поводу думает Даниэль, остаётся неизвестно. Да и думает ли он вообще… В книге, когда появилась главная героиня, он был в сознании, но был с ним разум изначально или пробудился, подстёгнутый ночёвкой под открытым небом, я точно сказать не могу. По отдельным намёкам – князь был в сознании изначально.

Ужас. Бедный Даниэль…

Я пробую чай – ещё слишком горячо, чтобы пить. Говорить я устала, не тяну я на радио, сдуваюсь. И в холле повисает тишина. Неловкой её не назвать, скорее давящая, тягостная. Воцарившаяся тишина словно напоминает, что на самом дела мы с Даниэлем чужие друг другу люди, пусть я и зову его мужем. Ну какой он мне муж? Смешно и грустно.

– Ты как, Даниэль? – спрашиваю я внезапно для себя самой. – Ты справься, ладно? А я буду рядом… пока нужна, я всегда буду рядом.

Чай остыл, и я пою Даниэля с ложки. Теперь я знаю, что надо отслеживать, как князь глотает…

Хм, а вдруг дело не в сытости, а в том что Даниэль банально устал глотать пюре?

Ориентироваться на себя, на свой аппетит?

Впору телепатию осваивать. Только Даниэль очухается раньше, чем я добьюсь хоть какого-то успеха. И вообще… Не о телепатии надо думать, а кипятить, кипятить и кипятить – зарабатывать караты Даниэлю на лекарство. Уж если в Системе было пюре лже-мандрагоры, то и противоядие точно найдётся.

Последнюю ложку чая Даниэль сглатывает бодрее, чем до этого пюре. Дело всё же в сытости, а не в усталости?

– Я сейчас вернусь, – обещаю я.

Пришло время обтирания. Знать бы ещё, как в процессе не залить диван…

Я даже догадываюсь, что клеёнка спасёт положение, но у меня нет клеёнки, и ничего похожего за утро мне не попалось. Буду обходиться простынками и надеяться, что насквозь их не промочим. Я приношу в холл стопку белья из кастелянской, два тазика, кувшин с водой и понимаю, что не хватает мыла.

– Вчера мы не умывались, сегодня не умывались. Пора исправляться, – я объясняю свои действия, но в то же время стараюсь не акцентировать внимание, что умыванием дело не ограничится.

Дыхание чуть меняется, становится чаще, прерывестей, как бывает у внезапно заволновавшегося человека. Это реакция на мои слова? Князь вопреки моим надеждам, всё прекрасно осознаёт?

И грядущая помывка его явно не радует… Князь думает не о чистоте, а об очередной порции унижения, которое придётся пережить?