Читать книгу: «Хозяйка княжеского дома», страница 2

Глава 4

Даниэль очень медленно опускает веки. Вид низкорослых елей по обочине, от скорости движения, сливающихся в грязно-зелёную полосу подействовал усыпляюще? Было бы хорошо, потому что князь своим весом мне всё плечо отдавил. Но нет, с прежней медлительностью Даниэль открывает глаза. Похоже, он так моргнул.

Хм, вот и очередное подтверждение – не повезло ему со мной, из меня сиделка хуже, чем никудышная. Сюда бы специалистку реабилитационного центра. Да любого медика!

Я зациклилась на том, что князь не может моргать осознанно, что в да-нет, где да это два моргания, а нет, допустим, три, не поиграть, и напрочь забыла, что моргание создано не для общения, а чтобы омывать глаза слезой, очищать и защищать от пересыхания. Хорошо, что у Даниэля это естественным образом получается, а то где бы я искала физраствор? Да я даже не представляю, что в подобных случаях на самом деле капают, может, никакой не физраствор… Бедняга Даниэль, надеюсь, я его в процессе не угроблю.

Экипаж выезжает за пределы города, вид за окном меняется в худшую сторону.

– Ещё водички? – предлагаю я. – Да, я понимаю, ты не ответишь, поэтому сама спрашиваю, сама отвечаю – ещё по водичке.

Второй раз я справляюсь шустрее, но всё ещё неловко.

Есть дыхание рот в рот, а у меня – кормление.

Трындецкий трындец, если честно, потому что Даниэль хоть и симпатичен мне как персонаж книги и приятен как мужчина, но всё равно он посторонний человек, с которым и обжиматься-то не очень комфортно, а тут… рот в рот.

– Перекусим ближе к полудню, – продолжаю я. – Переменой из десяти блюд я тебя не порадую, но кое-что у нас есть. Однако давай о еде не будем, потому что еды у нас мало, надо растягивать, а обсуждать – только аппетит дразнить.

Я, вздохнув, замолкаю.

Радио из меня тоже скверное.

Комментировать, что за окном? Даниэль на сможет увидеть столько, сколько я, пропустит всё интересное, так что комментарии превратятся в очередную невольную издёвку.

Логично рассказать о себе, но признаваться в иномирном происхождении на потеху я точно не готова, а про Бьянку я знаю слишком мало – сирота при живом отце, несчастный ребёнок, нелюбимая, никому не нужная. Отчасти её эгоизм даже понятен – никто не научил её состраданию.

Но кроме воспитателей есть и своя голова на плечах. Мне жаль эту девушку в начале романа, но не в финале.

– Знаешь, дорогой супруг, а у нас проблема… Дорога стала грунтовой, и меня начало укачивать. Я больше не могу сидеть против хода. Извини, но тебе придётся лечь. На полчасика, хорошо? И я, кстати, тоже лягу.

Ответа нет, Даниэль безучастен, и я укладываю его как куклу.

Подушки у меня нет, но есть длиннющий шлейф платья, дверцей зажат только кончик, так что я отцепляю “хвост” от себя, скручиваю и подкладываю князю под шею валиком.

– Чтобы ты смотрел не в потолок, я могу повернуть твою голову.

Ну откуда мне знать, куда он хочет смотреть?

Будет любоваться лежащей мной.

Устроив его, я сразу же ложусь. Я не солгала, меня и впрямь подташнивает. Бессонная ночь, дрянной чай вместо завтрака… Ничего удивительного, что меня сморило, причём резко, будто рубильник дёрнули.

И просыпаюсь я также резко.

– С добрым утром, – открываю я глаза.

Почему я не дома в родной постельке на ортопедическом матрасе, стоявшим мне целое состояние? Понять, где я и что происходит удаётся долгую минуту спустя. Я давлю в себе тяжёлый вздох.

Если бы я осознавала последствия, я бы никогда не нажала роковой “ОК”. Хорошо, что я их не осознавала.

Я сажусь, прислушиваюсь к своим ощущениям. Есть хочется. И пить. И вообще, судя по теням, полдень давно миновал, они длиннее, чем были.

– Долго я спала? Извини, я не нарочно. Сейчас попробуем пообедать. Или сначала воды?

С питьём проще, так что я пять раз “целую” мужа.

– Не волнуйся, с едой я так не буду. Я протёрла куриное мясо. Сейчас я добавлю к нему чуть-чуть бульона, размешаю, и получится жижица, с которой ты должен справиться. Правда, за вкусовые качества моей стряпни я опасаюсь, но могу утешить тебя тем, что сама я буду есть то же самое.

Мясо у меня в миниатюрном горшочке, предназначенном для хранения специй, насколько я поняла, потому что отмывала от остатков сухой гвоздики, но нельзя исключать, что на кухне горшочек использовали не по назначению.

Так, я буду поддерживать Даниэля своим телом, левой рукой держать его голову, а правой – ложку. Горшочек зажму коленями. Вроде бы тетрис складывается. Я опасаюсь зачёрпывать много, первый раз беру буквально пару капель на самый кончик ложки. Даниэль рефлекторно сглатывает. Я пробую дать немного больше – проблем не возникает.

– Приятного аппетита, Даниэль.

Как мне повезло, что он глотает и мне не нужно на коленке изобретать желудочный зонд!

Ложка за ложкой, незаметно, мы справляемся с полным горшочком. В очередной раз потянувшись за мясной жижей, я прошкрябываю по дну. Я собираю со стенок остатки.

– Ты хоть немного наелся? Извини, я опять забылась и лезу с вопросом. Я надеюсь, что да, потому что больше мне предложить тебе нечего. Сейчас я съем свой кусочек курицы, не протёртый, и мы сделаем ещё по глотку, так что подожди.

Время от времени экипаж останавливается. Очевидно, что у везущих нас мужчин вполне естественные нужды. Только вот мне прогуляться до кустиков никто не предлагает. На всех остановках, даже относительно долгой, скорее всего, обеденной, дверца остаётся закрытой, а я открыть её со своей стороны не решаюсь. Конкретно эти двое приносили князю вассальную клятву или, высунувшись, я рискую стать их десертом? От беды лучше поберечься.

Вид за окном снова начинает меняться.

– Скоро прибудем? Ой, снова вопрос. Я думаю, что да, – в романе упоминалось, что Бьянка успела собрать себе котомку и уйти прежде, чем Даниэля накрыла ночь.

И я оказываюсь права.

Приблизительно через час после нашего второго перекуса экипаж круто забирает в гору. Загородный княжеский дом возвышается над округой, венчая собой заросший лесом скальный утёс над рекой.

Сам утёс и прилегающие земли считаются собственностью короны, крестьянам на них хода нет, да и деревень в пешей доступности то ли две, то ли три – скучный уединённый край, то, что нужно правителю, чтобы отдохнуть от государственной круговерти дел и расслабиться вдали от всех, и то, что нужно наместнику, чтобы надёжно скрыть своего умирающего господина.

За окном мелькают въездные ворота.

– Почти приехали. Я слышала, что дома и стены лечат, так что ты обязательно оправишься.

Я спешно креплю пустые фляжки к ногам, а приборы прячу в декольте – показывать своё богатство сопровождающим нас мужчинам я не собираюсь.

Экипаж останавливается перед парадным входом.

Сейчас узнаем, насколько точно повторится книжная сцена прибытия.

Глава 5

Я укладываю Даниэля так, как он лежал в самом начале – без валика из кружевного шлейфа, с головой, безвольно мотыляющейся при рывках и поворотах. Правда, до полной остановки экипажа голову я его придерживаю.

– Не хочу показывать им лишнего, – поясняю я мужу. – Наместнику ещё донесут. Мелочь, но оно нам надо?

Снаружи удары, наш скудный багаж не разгружают, а скидывают. Что-то, конечно, разобьётся… Я в притворном испуге забиваюсь в дальний угол. Как раз вовремя – дверца без предупреждающего стука распахивается.

– Девочка, ты тут поселиться решила? На выход!

– Да, господин!

Я выбираюсь настолько проворно, насколько позволяет подол платья и припрятанная под ним утварь.

Меня нетерпеливо отгоняют в сторону. Я так полагаю, наши сопровождающие торопятся успеть к ночи до ближайшей деревни.

Они грубо стягивают князя с сиденья, провозят по полу экипажа и за руки выволакивают в траву. Спасибо, что не за ноги – князь бы пересчитал затылком все выступы.

– Заботься хорошо, девочка. Исполняй свой долг супруги и княгини должным образом, – напутствует меня один под даже не смех, а откровенный ржач второго.

Отсмеявшись, мужчины закрывают дверцу в салон и явно намереваются прыгнуть на облучок.

Сцена повторяется один в один.

Пора внести коррективы.

– А… в дом? – всхлипываю я. Получается, по-моему, не очень натурально, но у мужчин нет причин подозревать обман, мой писк вполне в тему.

– Защита нас не пропустит, – радостно сообщают они. – Пройти могут только законный владелец и члены его семьи.

Серьёзно?

Для меня сказанное новость. Из книги я ничего подобного не помню, но я ведь читала в удовольствие, а не зубрила, и, кое-где я прыгала через строчку-две, не особенно вникая в мелкие детали, ведь на сюжет они не влияли.

Главная героиня в дом вошла…

Сопровождающие врут? Или её князь пустил своей волей? Может, его присутствия достаточно, чтобы защита пропустила гостей? Короче, если и не врут, то крупно свистят.

Но заставить их затащить князя в дом я не могу, да и не очень-то хочу. То есть с практической точки зрения использовать их в качестве грузовой силы правильно, но то, как они обращаются с Даниэлем… Лучше сама как-нибудь справлюсь.

Я смотрю вслед удаляющемуся экипажу. Даниэль видеть не может, и я сообщаю:

– Они уехали.

Не знаю, сколько я молчу после этой короткой фразы. Я невольно сравниваю себя и настоящую Бьянку из книги. После “уроков” мадам из кабака, приближаться к Даниэлю для неё было отвратительно, она видела в муже без пяти минут труп… В отличии от неё я, во-первых, знала, что меня ждёт и готовилась, той же водой нас с Даниэлем обеспечила, а, во-вторых, я точно знаю, что Даниэль встанет на ноги.

Ха?!

По позвоночнику пробегает мороз.

Книжный Даниэль признавался главной героине, что “пробуждение” случилось, когда он остался в траве, брошенный Бьянкой.

А не получится ли так, что, оставшись, я наоборот, лишу его выздоровления?! Что, если цена моего сострадания – его возвращение к полноценной жизни?!

Бросить его ради него самого?

Жаль, я не вникала, что в рассказе книжного Даниэля значило “пробуждение”. Всплеск магии на фоне тотального стресса? Пробуждение сознания? Возвращение возможности моргать? С сироткой, когда она появилась, он перемигивался с первых строк и позже говорил, что даже такая малость, как по собственной воле опустить и поднять веки, величайшее счастье, потому что раньше даже это было ему не доступно.

Кстати, если речь о пробуждении сознания, то как он узнал, что улепётывающая Бьянка его жена, а не случайная девица? Скорее, речь всё же об открытии всех внутренних резервов…

Бросить или остаться? Почему его судьба должна зависеть от моего решения?

Если я пойду по линии сюжета, я могу быть уверена, что Даниэль с главной героиней обретут любовь и счастье, а я в финале получу свой шанс.

А если без стресса тоже можно, пусть и гораздо медленнее?

– Трындецкий трындец, – выдыхаю я и запоздало понимаю, что аристократки, пусть и из обедневшего опустившегося рода не должны так выражаться. – Знаешь, ты просто не можешь со мной не согласиться.

Вот что я на ровном месте панику развела? Наместник не подпускал к князю нормальных целителей. Мужа надо лечить, а не доводить до предела отчаяния, чтобы что-то там пробудить.

– Трындец, – повторяю я, чтобы хоть что-то сказать.

Знать, что меня ждёт – одно, а увидеть своими глазами – совсем другое. Я планировала, прикидывала, что сделаю первым делом, что, наоборот, не срочно и терпит, однако сейчас все мои планы просто пустое сотрясание воздуха, я способна только на единственное действие – сесть и зареветь в голос. Потому что всё плохо.

Всё очень плохо.

Князя надо ободрять, а не топить в соплях, так что истерику отложим, пореву потом, наедине с собой.

– Извини, Даниэль, но тебе придётся потерпеть, потому что я слабо представляю, что делать. Как я понимаю, в доме никого? А, что я опять спрашиваю… Тебе на земле лежать не холодно?

Одет муж теплее меня.

– Я сделаю тебе под голову шлейф, вместо подушки, как в экипаже, и могу тебя порадовать, с нами приехали три каких-то ящика. Я надеюсь, что хотя бы в одном приготовлена еда, нас же хотят уморить, но не слишком быстро. Только ящики я чуть позже проверю. Я попробую войти в дом.

Я поворачиваю его голову так, чтобы в поле зрения князя появилась парадная дверь, но, учитывая, что смотрит он в одну точку, не исключено, что его взгляд уткнулся в стену.

– О, знаешь, сперва я разденусь, потому что достало меня в подоле путаться. Сейчас увидишь моё бельё.

Я бы рада прикрыться повседневным платьем – да каким угодно, нормальным! – но где я его возьму? Мне показалось, что умнее набить декольте не тряпками, а колюще-режущими предметами.

Дверных ручек я касаюсь с опаской. Кто её, эту магическую защиту, знает? Вдруг долбанёт?

От замка разбегаются тусклые то ли иероглифы, то ли руны. Как рябь пробегает. Защита признала во мне законную княгиню? Я тяну створки, и двери поддаются. Я делаю шаг через порог, выжидаю секунду и победно оглядываюсь:

– Открылось! Даниэль, сейчас я осмотрюсь по-быстрому и вернусь к тебе, вглубь дома не пойду. И должна тебе сказать, что в холле не так уж и запущено.

Дом двухэтажный, не огромный, но и компактным его не назвать. Если строился он как резиденция для уединения, то, спрашивается, зачем делать парадный вестибюль, рассчитанный на толпу гостей? Ладно, это проблемы заказчика и архитектора, меня они не касаются.

Мраморный пол нуждается в швабре, а вот мебель предусмотрительно закрыта плотными чехлами. Я освобождаю ближайший диванчик.

На второй этаж я князя не потащу. Положить его в комнату для слуг? Как вариант. Но на носу ночь, не время искать и расчехлять спальню, так что одну ночь проведём без удобств, так сказать, поселимся прямо в коридоре.

– Отличные новости, Даниэль! У нас есть диван для тебя, второй – для меня. Сейчас я устрою тебя, потом занесу багаж, поужинаем и отдыхать. Надеюсь, ты с моим нехитрым планом согласен.

Я возвращаюсь к лежащему в траве мужу…

Ну, упс. Что я ещё могу сказать? Могу повторить, что сиделка я никудышная. Я совершенно упустила, что выпитая вода не задерживается в организме вечно.

На штанах у Даниэля мокрое пятно.

Глава 6

В моём плане таких проблем не было. Когда хомячка заводят, и то про смену опилок думают, а тут целый муж, а я даже в голову не взяла, что есть естественный физиологический процесс…

Мокрое надо снять – это раз. Обмыть – два.

Воды нет, сливать остатки питьевой глупо. Допустим, я найду колодец и смогу зачерпнуть ведёрко. Где воду подогреть? Я не то, что до ночи, я до утра проковыряюсь. И ещё вопрос, где устраивать омовение. В траве вроде бы удобно, но таскать князя на улицу и обратно несколько раз в день я надорвусь.

Портить диван жалко, но князь потом десять новых поставит. Не это проблема. Если я залью диван водой, обивка превратится в чавкающее болото, а лежать в сырости мало приятного.

Хоть очевидные вещи до меня доходят…

– Даниэль, для меня ты, скажу прямо, тяжёлый, так что путь до дивана будет трудный, – мокрую проблему пока оставим за скобками, только не понятно, Даниэль порадуется, что я не акцентирую внимание или обзовёт слепой дурындой.

Соорудить волокушку? У меня ни малейшего представления, как это делается, так что обойдусь.

– За руки или под плечи? Понятия не имею, как лучше. Подозреваю, что проще как раз-таки за ноги, по крайней мере до лестницы. Сколько раз ты меня уже обругал самыми нехорошими словами? Вернёшь речь – расскажешь.

Я была права – за ноги удобно. Я не тороплюсь, тяну медленно, зато плавно. Трудностей не возникает.

– Не волнуйся, считать головой ступеньки не придётся, дальше за руки.

Ответа нет, кукла куклой.

Вверх затащить тяжелее, но я справляюсь, останавливаюсь на передышку, и до меня доходит, что я невольно использовала князя как половую тряпку и вытерла им ступеньки. Мне следовало поискать метлу?

– Мы почти в доме, – приободряю я, но, по-моему, уже больше себя, чем его. – Я думаю… что кружевной шлейф сойдёт за простыню. Сейчас я схожу и постелю.

Будет у меня князь лежать в девчачьих рюшечках. А подол платья, наверное, сгодится вместо одеяла?

Уже легче.

– Нормальное постельное бельё я тоже поищу, – обещаю я, – но, наверное, не сегодня. Скоро ведь темнеть начнёт.

Дело не в темноте как таковой, фонариком я себе как-нибудь подсвечу. Во время дороги я пару раз засыпала, но это не то. Я по-настоящему устала, не столько физически, сколько морально. И мне нужно лечь, выбросить все проблемы из головы и выспаться.

Иначе я сорвусь.

Пришло же мне на ум сбежать из самых лучших побуждений…

Я даже могла бы оправдаться воображаемым давлением книжного сюжета, сказать, что я превозмогаю судьбу второстепенной героини. Но это такая смешная чушь. Я не знаю, как я попала в мир книги, но это самый настоящий живой мир, а не картонная декорация, существующая под диктат автора. Проще поверить, что автор не придумала встречу сиротки и князя, а увидела реальную историю и записала.

Кончик шлейфа, снежным сугробом топорщащимся в моих руках, цепляет Даниэля по лицу.

– Извини, я случайно, – выныриваю я из своих размышлений. – А-апчихи!

Диван не мешало бы пропылесосить или как минимум хорошенько выбить, потому что чехол хоть и защитил от грязи, какие-то пылинки-былинки всё равно просочились, но сесть или лечь можно, так что я расстилаю шлейф. И да, в в ведении домашнего хозяйства я не на много сильнее, чем в уходе за больными.

Размера шлейфа хватает, чтобы сложить вдвое. На одной половине лежать, другой – укрываться. Подол платья приберегу, потому что мне ещё тряпки понадобятся, и нижняя юбка первый кандидат под нож.

Чехлы, как и шторы, не годятся – их стирать не перестирать.

– Чуть-чуть осталось.

Я тащу Даниэля снова за руки, чтобы не возить его головой по камню, снова останавливаюсь и растерянно замираю – а как нам покорить высоту дивана?

За что мне это?

– Давай-ка ты сядешь, – я прижимаю Даниэля спиной к дивану. – И отдашь мне верхнюю одежду.

С разоблачением мужа я справляюсь относительно быстро: расстёгиваю пуговицы, стягиваю камзол. Жилета, который по идее надевают под камзол, нет. Ну, тут скорее удивляться не отсутствию внутреннего слоя, а тому, что князя всё-таки одели, а не голым притащили.

Рубашку я расстёгиваю, но не снимаю, и как-то само собой, между делом, оцениваю открывшееся зрелище с чисто женским интересом. Рельеф вполне чёткий, мышцы не ушли, а грудь приятно гладкая, безволосая.

– Брюки тоже снимаем.

Упс.

Нормальные люди не стягивают брюки через сапоги, да.

– И обувь.

Трындец.

Носки одевальщики проигнорировали, да и сапоги взяли, похоже, первые попавшиеся, а попались им зимние. Стопы запотели, сопрели. В нос ударил специфический душок… Я-то в летних туфельках, разношенных до состояния тапочек.

Надо было разуть Даниэля ещё в экипаже, но…

Я откладываю сапоги и принимаюсь за ремень.

– Погонишь из княгинь, пойду в горничные, – вздыхаю я, дёргая пряжку. – Подозреваю, из горничных меня тоже погонят.

Пряжка поддаётся, я справляюсь с ремнём.

Теперь, наконец, брюки, под которыми, как я уже подозреваю, нижнего белья нет.

– Сначала на диван? – предлагаю я в очередной раз изменить последовательность.

Я встаю над князем, расставив ноги по сторонам его бёдер. Взгляд князя упирается мне в панталоны, в самое “интересное” место. Не хотела бы я узнать, о чём его светлость сейчас думает. Я приседаю, крепко обхватываю мужа за пояс. Поза с намёком на интим получилась непреднамеренно – я где-то слышала, что тяжести правильно поднимать за счёт ног, а не руки напрягать, вот и пробую изобразить. Я встаю и подаюсь сразу же вперёд, Даниэль оказывается балансирующим на самом краешке дивана. Завалиться я не даю, подталкиваю в нужном направлении.

– Сейчас ты ляжешь. Наверное, будет неудобно, но потерпи, пожалуйста, потому что я всё ещё собираюсь забрать с тебя штаны.

Я оказываюсь права – о нижнем белье никто не беспокоился, Даниэль больше ничем не прикрыт, и я совершаю удивительное открытие – ноги у моего мужа тоже безволосые, гладенькие. И не только ноги. Шевелюра на голове, брови, ресницы, а больше на теле ни единого волоска. На подбородке до сих пор ни намёка на проступающую щетину, даже точек не видно, кожа абсолютно чистая.

Так и комплексы недолго заработать – называется, почувствуй себя на фоне мужа заросшей макакой. Тьфу!

Я укладываю на диван его ноги и сверху набрасываю вторую половину шлейфа.

Про обтирание я не забыла, но заставлять Даниэля лежать открыто пока я решаю проблему воды…

– За окном темнеет, – я поворачиваю его голову так, чтобы он смотрел не в потолок. – Я сейчас занесу, что у нас там есть…

Если нас снабдили едой, то я собираюсь быть жадной, а не делиться с тараканами и мышами. Книжный Даниэль рассказывал, как лёжа в траве, слышал, как вокруг шуршит ночная жизнь.

От падения с багажной уступки только один ящик распахнулся, и часть содержимого просыпалась.

Собирали багаж, похоже, рядовые слуги, потому что упаковано всё на совесть. И вот упаковочные тряпочки я на тряпочки и пущу, прабабушкино платье уцелеет.

– У меня новость, и хорошая, и плохая одновременно, – повышаю я голос, чтобы муж мог слышать меня с улицы. – Каждый ящик тяжелее тебя, Даниэль! Хорошо, что у нас есть весомый багаж, но плохо, потому что за раз я его не сверну.

Бросить до завтра? Сиротке на разграбление, ага. Главная героиня появится в сумерках – всё, что я знаю. Утром или вечером, завтра или послезавтра или вообще через неделю.