Читать книгу: «Как», страница 4

9
Драго

Весь оставшийся день и вечер Драго не покидало паршивое настроение, однако дочь погибшей невесты Драго – Светлана одним только своим существованием греет ему душу. Окончательно хорошо стало при виде его матушки. Как только он видит её, свою пятидесятисемилетнюю мать в рокерском прикиде, но с лицом, по которому едва ли сорок лет дашь, но которое настолько милое и доброе, что невольно складывается ощущение, что она на досуге не метал слушает, а классику, – Межабор сразу расплывается в доброй улыбке.

– О-о-о, дети мои-и-и-и-и! – тут же подбежала обниматься к нему и Светлане мать и, по совместительству, бабушка, которую при рождении назвали Викторией, – мы, короче, с этим грызуном поорались, и пока я на него с метлой бегала, он в кладовку забежал, ну я его там и заперла. Ух, страшно было, жесть просто. Хотя на бешеного вроде и не похож…

Стоило Виктории поднять голову на сына, как удивилась его лицу, потому что он улыбается.

– Ха-а? Ты чего лыбишься?

Драго положил на плечо матери свою непротезную руку.

– Не могу не сказать, что я люблю свою мать, которая в барах мужикам морды бьёт, а тут визжит от енота.

– Ты смотри на него! – сказала мать, пытаясь скрыть смущение. – Да я бы наваляла и ему, но…

– Да всё-всё.

Сын убрал руку с плеча матери и отправился в кладовку, откуда благополучно вытащил уже уснувшего енота и посадил в клетку, которую заранее приготовила мать. Закрыв её, Межабор сходил на кухню, взял из хлебницы немного хлеба и просунул в клетку еноту, который уже проснулся.

– Привет ещё раз, бабуль! – Светлана поцеловала бабушку и побежала на второй этаж, в свою комнату, – переоденусь и спущусь на обед!

Светлана – Небесами подаренный ребёнок Екатерине. Когда Межабор сошёлся с Екатериной в романтических отношениях, он с любовью тогда принял и это чудесное дитя. Он всегда относился и относится до сих пор к Светлане как к родной дочери, разделяя её тайну с Би Ви, Тоши и оссо Вороновым. Би Ви всегда принимает участие в тренировке способностей Светланы. И когда Межабор становится свидетелем их тренировок, его сразу «окунает» в легенды Славян, так как понимает, что при определённых обстоятельствах эти двое могут стать самым сильнейшим дуэтом, которому нет равных.

– Хм, в приют тебя или к себе забрать? Урсула давно хотела енота купить…

Только Межабор это договорил, как услышал передразнивание от матери: «Уфсулэ дэвно хотэла ефота купыт» и последующий звук того, как она села позади него на подлокотник кресла.

– А вот Урсула тебя любит! – прокряхтел Драго, поднимаясь с колен и повернувшись к матери.

– Пусть не чешет. И я просила упоминать её в нашем доме только в случае, если ты захочешь на неё пожаловаться или обрадовать меня вашим с ней расставанием.

Драго повернулся к ней и закатил глаза.

– Ты в курсе, что мы с ней два года живём вместе, и я всё ещё не убит?

– До её появления в твоей школе не было проблем. А ещё она почти один в один похожа на Катюшку! И да, пока ты будешь мне напоминать о ней, я буду это повторять миллион раз.

– Мам…

– Форма лица, фигура, цвет глаз! Да у них даже род деятельности почти один и тот же, «Карл»!

– Катерина была предыдущим директором школы имени Велеса, а Урсула – воспитатель в детском саду.

– А я о чём, ну! И Светлана тоже это понимает, поэтому съехала из твоей квартиры ко мне! Твой ребёнок чувствует, что с той девкой что-то не так!

Но тут сын также сел на подлокотник кресла, который за ним, и посмотрел на мать своим одновременно уставшим и серьёзным взглядом.

– Мам, а я уже говорил, что ты как две капли похожа на Елену Витязь? Ну, ту, что влюбилась в бессмертного младшего, родила дочь, увидела бросившего её бессмертного и впала в кому. У вас разве что цвет волос отличается и глаз. Она сероглазая шатенка, а ты голубоглазая блондинка. Ну и выше ты её на две головы. А ещё выглядишь старше её лет на двадцать, но в остальном один в один!

– Слышала о такой, но мы не похожи.

– А медсестрой ты устроилась работать в больничный комплекс второго бессмертного, когда там «прописалась» дочь Елены и при любом удобном случае навещаешь её – просто, потому что?

Драго заметил, как его мама изменилась в лице.

– Я медсестра, Драго, я провожу лечебные процедуры у всех своих пациентов и, если есть возможность – общаюсь с ними, пока они на больничных койках.

– Вот только дочь Елены не всегда закреплена за тобой, а тусуешься с ней в палате постоянно и кормишь её как меня в детстве. Ах да, как только мы говорим о моих делах, ты всегда подводишь тему разговора о делах моих учеников так, чтобы услышать про Светлану и как там поживает, как там её… блин, напомни…

Понимая к чему всё идёт, Виктория начала сдаваться.

– Бьянка Витязь.

Драго почувствовал, как раздражение начинает его отпускать.

– Мам, я тебе не говорил, но после того, что произошло год назад в моей школе, в целях безопасности Максим, я, старший бессмертный и тот, кто себя зовёт братом Елены, сделали так: мы «отфильтровали» жителей нашего города так, что никто не может вспомнить, как выглядит Бьянка Витязь. И никто не сможет произнести мысленно или вслух её имя и фамилию. Никто, кроме определённого круга лиц и тех, кто связан с ней по крови. Ну, и как мы недавно выяснили, тех, кому она в хорошем смысле «запала в душу». Как ты знаешь, мне не симпатизируют мои ученики, и ни к кому я не отношусь как-то иначе. Даже к своей дочери в школе у меня к ней отношение как к ученице, а не как к дочери. Но в целях безопасности Витязь было дано такое техническое задание: я должен был знать, что произошёл теракт на мою школу, но не должен знать, кто спас её от него. Моей целью было обезопасить школу сильнее, насколько это возможно. Школу и её.

Драго наклонился немного вперёд, локтями упёрся о свои колени, а пальцы «сплёл» между собой.

– А теперь, моя любимая матушка, вопрос: почему мы можем произносить вслух «Бьянка Витязь» и даже помним, как она выглядит?

Драго заметил, как глаза его матери начали краснеть.

– Я всё её детство обучал эту девочку, но никогда не испытывал к ней ни родительских чувств, ни, прости, Господи, романтических чувств. И тебя не назвать человеком, который привязывается к чужим детям. Так почему мы помним её, мам?

Губы его матери затряслись, а с глаз ручьём полились слёзы. Но при этом в лице женщина старается не меняться. Из всех сил старается.

– А ведь Виктория Витязь даже звучит!

Но, поняв, что хватит оказывать давления, ибо итак всё стало ясно, он поднялся, подошёл к ней и обнял. А она, в свою очередь, разревелась как маленький ребёнок.

Иногда её рёв сопровождался такими выражениями как:

«Я… я не хотела!»;

«Родители мне не говорили, что вернулись без неё в Сторону Людей!»;

«Мне было стыдно возвращаться в семью одной с ребёнком на руках…»

«Я узнала обо всём, когда Лене снесло крышу. Я совсем не узнала свою младшую сестрёнку…»;

«Лена разрешила увидеть мне мою племянницу только когда она в палате лечилась от рака, а Бьянку привёл Тоши…боже, эта малютка так похожа на неё и на Велимира…я ненавижу его».

Драго заметил, как на лестнице между перилами, соединяющими первый со вторым этажом дома, сидит и подслушивает разговор Светлана, явно несильно удивлённая услышанным. Она лишь пересеклась взглядами с отцом, и её губы растеклись в доброй улыбке.

Когда Виктории рёв чуть поутих, она подняла свои мокрые глаза на сына и спросила:

– А ещё, ты же обманул мать, да? Я знаю, когда ты врёшь…

Виктория увидела, как на лице её сына появилась лёгкая улыбка.

– Совсем чуть-чуть, мам. Нельзя так массово «отфильтровать» людей, особенно Проклятых. Это даже законом запрещено. Я пробил инфу про тебя у Максима ещё когда в первый раз увидел Елену и пообщался немного с ней. К слову, знаю и о том, что Межабор – тобой выдуманная фамилия, а с рождения тебе была дана фамилия Витязь. Я уже как шесть лет знаю, что я двоюродный старший брат этой пятнадцатилетней малолетки.

– Ты меня обма-а-ну-у-ул! – снова разревелась мать, но теперь её плач был вперемешку со смехом.

– А почему мне не сказал? А Бьянка знает? – спросила мама, когда чуть поуспокоилась.

Сын снова сел на подлокотник своего кресла.

– А зачем? Если бы ты хотела – ты бы мне рассказала. А Бьянке я не сказал о нашем родстве по твоей причине. Тем более, мы с ней рядом, насколько это возможно, а остальной опеки ей, и так, хватает. Ну, кстати, мне кажется, что Тоши может догадываться о нашем с ней родстве. – Драго вздохнул. – А насчёт Урсулы… как ты заметила, я всегда знаю многое. Поэтому хватит о ней разговаривать, богов или Бога ради тебя прошу.

Драго заметил на рядом стоящем стеклянном столике пачку сухих салфеток, потянулся за ней и протянул матери несколько салфеток.

– Давай, заканчивай портить марафет, который ты так старалась наводить для своего нового ухажёра. Хотя, как по мне, мой будущий отчим должен любоваться тобой даже когда ты без косметики.

Мама улыбнулась, и салфетками вытерла слёзы, а заодно ранее нанесённую косметику.

После всё семейство пообедало и пообсуждало сериал, который они порознь смотрят, и сошлись на том, что современный отечественный кинематограф продвинулся очень даже быстро вперёд. Енота Светлана взяла под свою ответственность.

Как только Драго покинул дом матери и дочери, он добрался до своего дома. Аккуратно открыл и закрыл за собой входную дверь. Сейчас 21:45, и, несмотря на то, что на улице только начинает темнеть, дом его кажется почему-то тёмным и пустым.

Сняв обувь, Драго зашёл в единственную комнату в доме, в которой горит свет, – на кухню. Войдя в неё, он сразу заметил красивую девушку в фартуке, которая сложила руки под голову на столе и уснула. Рядом с её головой расставлены тарелки с макаронами, политые соусом, и сверху накинута курочка. Рядом стоят и пустые кружки.

Урсула знала, что Драго после работы зайдёт к матери. И, как правило, голодным от неё он не приходит, но Урсула всё равно приготовила ужин для него и себя. Зачем и почему – непонятно, но Драго над этим не задумывается. Глядя на неё грустными глазами, мужчина лишь подумал: «Как же мило она хрюкает, когда спит…». От этой мысли в груди стало ещё тяжелее.

10
Истислав

За день до начала учебного дня Истислав с Боримиром получили своё расписание и программу обучения, которой они должны следовать, но они вправе вносить коррективы, если это поможет ученикам проще понять программу. Драго Межабор добавил их в групповой чат для учителей, и весь день ребята подготавливались к своим занятиям, формируя план обучения для каждого класса на неделю. Чтобы создать умственный перерыв, Боримир время от времени бегает, чтобы приготовить обед и ужин, за которым он без умолку говорит о своём методе обучения, в котором даст по большей части волю ученикам для литературного творчества по пройденному материалу. Истислав же, в свою очередь, лишь изредка отвечает что-то ему, чтобы поддержать разговор, но каждое слово выходит с невероятным трудом, поэтому ему тяжело представить, как он будет преподавать уроки ученикам.

После ужина Истислав помогает Боримиру убрать всё со стола и, поблагодарив его за вкусную еду, отправляется в ванную комнату, в которой он подходит к раковине и, повернув вентиль, отвечающий за холодный поток воды, набирает её в ладони, умывает несколько раз лицо. После юноша снова смотрит в зеркало, в котором видит своё отражение: растрёпанные коричневые волосы, среди которых есть большая прядь рыжих локонов, из-за которых Боримир часто называет его рыжим. Лицо с острыми очертаниями: скулы, прикоснувшись к которым, можно было подумать, что порежешься.

Чувствуя усталость, Истислав, выключив кран, отправился в свою комнату – небольшое помещение, которого, однако, вполне хватает, чтобы вместить у стены двухместную кровать и тумбу, стоящую вплотную к стене. На неё Истислав, когда ложится на кровать, кладёт свой телефон. Стена напротив дверного проёма с окном неплохо освещает комнату. Слева от окна его рабочий стол, где лежат ноутбук и множество тетрадей с заметками о том, как лучше проводить уроки на этой неделе. К столу прикреплены полки, заставленные Истиславом любимыми книгами и комиксами. Среди них он выбирает комикс про серебреноволосого самурая. Положив на стол рядом с ноутбуком, он поворачивается направо, где стоит шкаф, и, открыв его, снимает с себя повседневную одежду, убирает её в шкаф. Взяв с полки домашние просторные шорты, надевает их. Истислав не стал надевать ничего наверх, потому что в доме стоит дикая жара, поэтому в одних только шортах Истислав, взяв комикс про приключения богатыря Алеши Поповича, отправляется на кровать и читает его.

Но долго читать не получилось, потому что у его организма другие планы, а именно – погрузить его в сон.

Снова этот сон, высасывающий все положительные эмоции.

Он короткий сам по себе, но его подсознание растягивает кошмар до момента его пробуждения.

Проснулся же Истислав от будильника, и далее всё происходило словно по написанному скрипту⁸ – встать и отправиться в ванную, в которой он принимает душ, и, одевшись, направляется на кухню, где уже его брат приготовил им завтрак. Обсудив довольно стандартные вещи, такие как «Как спалось?» и «Как себя чувствуешь?», ребята убрались на кухне, и каждый отправился одеваться и собираться в школу. Боримир оделся в белую футболку, поверх накинул красную клетчатую рубашку, а на ноги надел светлые джинсы и светлые носки с кроссовками.

Истислав же оделся довольно деловито: чёрные кожаные туфли, белые длинные носки, чёрные брюки. Верхняя же часть одета в белую рубашку и чёрный пиджак с глубокими внутренними карманами. В них легко поместились смартфон и кейс с беспроводными наушниками. Рюкзак был собран ещё перед сном, поэтому стоило его накинуть на свои плечи, и ребята выдвинулись в сторону школы, закрыв за собой дверь в квартиру.

В целом же дорога не сильно отличается: нужный им автобус пришёл по расписанию на их остановку, и в нём они также встретили Светлану, которая поприветствовала их как родных.

– Ты сегодня выглядишь куда веселее, чем в первый день нашей встречи! – восхитился Боримир, глядя в её «светящиеся» глаза.

Та, немного потрепав свой телефон в руках, ответила:

– А, да я… я просто тогда волновалась за кое-кого. Но всё в порядке, не переживай!

Истислав же, не желая участвовать в «Онитнаратвском» диалоге, просто вытащил из чехла наушники, засунул в уши и, подключив их по блютузу к телефону, включил музыку. Басы краем уха доходят до рядом сидящего Боримира. Истислав пытается сконцентрировать слух только на ней. Снял же он наушники только тогда, когда Светлана оставила их недалеко от учительской, в которую им нужно войти перед тем, как каждый из них отправится преподавать.

Снял он их, потому что заметил, как Боримир резко развернулся и кого-то схватил за руку. Когда Истислав обернулся, чтобы понять, что произошло, то увидел, как Боримир схватил девочку, которая, судя по виду, лет на пять их младше. Часть длинных распущенных волос цвета лесного ореха покорно лежит на её спине, а вторая свисает с плеч. Длинная чёлка идеально огибает по обе стороны её длинное овальное лицо. Большие серые глаза, слегка пухлый нос и тонкие губы. Несмотря на шокированный и слегка испуганный взгляд её туманных глаз, в целом её геометрия лица не вызывает у Истислава отторжения. Одета же девчонка в более готический стиль: чёрное платье без выреза идеально облегает её худую талию, но ближе к коленям оно свободное. Настолько, что девочка может спокойно сесть на шпагат, при этом не оголив интимное место. Ниже на ней надеты чёрные длинные гольфы и подходящие под вид чёрно-белые кеды. Ничего из аксессуаров. Её ногти короткие и неухоженные, никакого лака на ногтях.

– Что происходит? – спросил Истислав, держа в правой руке наушник, который он по этому случаю снял.

– Д-да, мне бы тоже знать…

Бегло-испуганный взгляд девочки, который «перебрасывается» то на Истислава, то на Боримира, заставил Истислава подойти со стороны. Стоило ему направить свою руку к руке Боримира, чтобы он отпустил её, как вдруг Боримир спросил её:

– Елена? Но что, как… нет… Нет, ты…

И случился треугольник эмоциональных взглядов. У Истислава – удивлённого происходящим. Он даже не скажет, когда он в последний раз видел Боримира таким. У Боримира – взгляд такой, словно он увидел давнюю знакомую, но потом начал сомневаться в этом. У девочки, которую Боримир всё ещё держит, – взгляд с испуганной маленькой девочки сменился на мягкий, и она даже слегка невинно улыбнулась:

– Не знаю, к счастью или нет, но я не Елена.

– Сколько тебе лет?

Истислав услышал, как сердцебиение и пульс у девочки участились.

– Хорош уже, – Истислав убрал руку брата, и тот отпустил руку юной леди, – ты её пугаешь, – продолжил Истислав, когда встретил на себе вопросительный взгляд Боримира.

Когда Боримир осознал случившееся, он тут же принял свой обычный облик: милый улыбающийся парень. Только теперь, чувствуя вину, поглаживает свой затылок:

– Да, прости, я не хотел тебя напугать. Ты просто очень сильно похожа на одну мою давнюю знакомую. Я Боримир, а это мой младший братец-спаситель – Истислав. Мы тут будем учиться и время от времени преподавать в этой школе.

Девочка убрала свою руку и начала трепать серебряную цепочку, которую Истислав не заметил из-за её волос. На цепочке висит что-то, что он сейчас не может разглядеть.

– Оу, что ж… ничего. Я Би Ви. Не знаю, попаду ли на ваши занятия, но немного любопытно, как будут проходить они.

– Но всё же, тебе сколько годиков, юная леди?

– Пятнадцать годиков. И, кстати, Боримир, ты бы не хватал так людей. Не подумай, у нас тут люди нормальные, но воспринять и отреагировать могут не так, как я. А так, добро пожаловать, ребята.

Истислав представил, как могла Би Ви негативно отреагировать на подобное действие, и невольно в нём снова заиграли два противоположных чувства, которые теперь он старается «погасить».

Она попрощалась и покинула их, а сами они вошли в учительскую, где всё прошло довольно гладко: в кабинете присутствуют около тридцати преподавателей, которые поприветствовали Истислава с Боримиром тортиком и чаем. Тут преподаватели как обычных предметов, так и учителя, помогающие и обучающие управлению Проклятиями у Проклятых учеников. Все оказались здесь радушными. Даже оссо Межабор с улыбкой поприветствовал их как учеников и как учителей.

За пять минут до учебного звонка почти все учителя разошлись по разным кабинетам, и двое из оставшихся помогли Истиславу и Боримиру найти свои кабинеты. Сегодня Истислав преподаёт у 7 «А» и 10 «А» классов. У Боримира же по расписанию «5А» и 11 «В».

У обоих первое знакомство происходит практически одинаково: часть учеников удивлена такому повороту событий; вторая, видимо, насыщена жизнью, и их уже ничем не удивить; а третья, состоящая из некоторых девушек, уже наметила новых учителей как объект обаяния и уже мысленно запланировала, как подвести их к романтическим отношениям. Если Боримир нехотя улыбается так, словно флиртует, то Истислав остаётся со всеми хладнокровным и не выражал лишних эмоций, но это только повышает интерес у противоположного пола.

11
Дана

Тем же вечером погода стоит более ветреная. В связи с этим люди начали накидывать поверх своих вещей кофточки и бомберы. А пациентов, разгуливающих по врачебным участкам больниц, начали заводить обратно в здания, дабы люди, проходящие лечение, не простудились. Психиатрическая больница, называющая себя «Защита», не стала исключением. Огромное шестиэтажное здание с пятью корпусами из белого камня. Внешний вид вызывает одновременно восхищение и дискомфорт. Особенно у тех людей, которые знают, кто этой лечебницей владеет. Но видна она лишь ограниченному кругу лиц.

Сейчас на третьем этаже во втором крыле через стекло за спящей пациенткой наблюдает человек среднего роста.

– Здравствуйте, молодой человек!

К нему подошла женщина лет тридцати: большие глаза, пухлые губы и аккуратный нос. Все эти черты очень гармонично смотрятся на фоне её слегка загорелой кожи, на которой нет косметики. Её ярко-зелёные глаза слишком сильно выделяются, и стоит посмотреть в них – и всё, смотрящий «утонул». Сейчас её светлые, как пшеница в полдень, волосы собраны в пучок. Одежда скрыта под белым халатом. Видны лишь её очень худые ноги и чёрные туфли на каблуках.

– Или лучше называть тебя как-то более величественно? – женщина улыбнулась, но гость ещё ни разу не обратил на неё внимания. – Ты в зоне моего Пространства и ведь даже никак не попытался скрыть своё присутствие. И, поняв, где ты сейчас остановился, я сразу же набрала Веди, и он предположил, что это ты. И да… прости, что заставила тебя убить себя в двухтысячном году, я ведь даже понятия не имела, что это ты! И смотрю: даже спустя пятнадцать лет ты помнишь её! И да, это так необычно, что твоя внешность меняется каждый раз, как я моргаю! И…

Гость повернулся в её сторону. Да, стоит ей моргнуть, как внешность человека сразу меняется: женщина, мужчина, разные черты лица, телосложения и одежда. Но одно было неизменно: взгляд. Взгляд, заставивший хозяйку данной лечебницы застыть в страхе.

– Кто. Тебе. Разрешал. Обращаться. Ко. Мне, насекомое? – раздался голос мужской вперемешку с женским.

Оглянуться женщина не успела, как рука незваного гостя резко проломила её грудную клетку и схватила её сердце. У женщины сперло дыхание. Она не может произнести и звука. Из открытой раны и из её рта сочится серебовь.

Всё, что у неё сейчас в голове, – это две мысли: «Он не может… он не моей серебови» и «Папочка, помоги мне…». Следующее, что наблюдают её зелёные глаза, – как существо вырывает ей сердце. Но оно продолжает биться в его руке. Несмотря на данный факт, владелец этой психиатрической больницы продолжает стоять на месте, но это её максимум. Способность выражать свои мысли вслух и дышать отсутствует.

– Дана, насколько помню, – голос одного из трёх самых опасных существ бесстрастен, и сейчас его взгляд прикован к её сердцу в его ладони, – сердце твоё алое, но гнилое.

С этими словами он раздавил её сердце.

– Думаешь, проклятье серебови спасёт тебя от смерти, понимаю. Но не забывай, кто я. При перерождении в эту жизнь я не выбирал ограничения по своей силе.

Дана моргнула, и картина её локации изменилась – сейчас она находится в аквариуме, полном пираний. Они быстро накинулись на неё и начали пожирать её плоть. Адские муки продолжались долгие тринадцать минут, после чего картина снова сменилась: Дана находится на электрическом стуле, и стоило ей увидеть перед собой существо, как её тело охватило 2500 вольт. Ток не прекращал её бить на протяжении часа.

– Веди не придёт спасать тебя, – произнёс он и снова изменил их общее окружение.

Дана оказалась лежащей на больничной кушетке, связанная по краям конечностями. Рот у неё закрыт. Над ней наклоняется женщина, чья внешность один в один похожа на её собственную. Женщина протягивает к ней руки и засовывает их в тело Даны. Без анестезии, без хирургических вмешательств. От такой боли Дане захотелось завизжать, потому что чужие руки зашли не только в её плоть, но и задели самое важное, что есть у всех сверхъестественных существ – Духовность. Это сосуд сверхъестественной силы, что есть в каждом таком существе. Агония, вызванная вмешательством в её плоть, заставила её мозг отключиться, но затем сразу же пробудиться от нового потока боли. Она чувствует, как умирает мозг. И слышит, как нависшая над ней её же копия хладнокровно сообщает: «Ещё один провал».

Ещё мгновение, и Дана вместе с могущественным существом оказываются в ветхом маленьком домишке из дерева.

Единственным освещением в столь позднее время являются лишь свечи и небольшой самодельный камин. В нём потрескивают ветки деревьев.

В этом одноэтажном домике есть только две небольшие кровати – для дочки и матери. А также обеденный стол со стульями. Есть что-то похожее на кухонную утварь, стоящую на небольшой самодельной плоскости на небольшой высоте от пола.

По дому копошится взрослая женщина лет тридцати пяти.

– Дана, милая, помоги мне приготовить ужин, пожалуйста.

Мучитель Даны лишь глянул на неё и кивнул.

Дана почувствовала, что может снова дышать, выражать эмоции и двигаться.

Существо заметило, как та, словно не веря своим глазам, глядя на женщину, подошла к ней медленным шагом.

Женщина, увидев шокированную Дану, озабоченно спросила её:

– Милая, что с тобой? Тебя что-то тревожит?

– Мама…

Оцепенение Даны вызвано тем, что её матери уже несколько десятилетий нет в живых. Когда ей было пять лет, в дом ворвались маньяки-психопаты, оказавшиеся сильнее её и матери. Мать погибла, защищая своё дитя. Дана бы тоже погибла, но её спас тот, кому она с тех пор служит.

Как только Дана подошла к матери, так сразу же напала на неё. Движения были точь-в-точь такими же, как у того подонка, который убил маму.

– Что… – до Даны не сразу дошло, что случилось. А как только её мозг понял, что она сделала, сразу повернулась к существу, – Зачем ты это делаешь?!

Но тот лишь также бесстрастно улыбнулся.

– Неприятно, не правда ли? Ты со мной обошлась ещё более болезненно.

– Чт-то? Нет! Я ЖЕ НЕ ЗНАЛА!

– Всё, что до этого момента я сотворил с тобой – отражение того, как ты поступала с другими.

Но контроля над её телом у неё снова нет.

То, что происходит дальше, нельзя описать даже в фильме ужасов. Достаточно вообразить лишь звуки борьбы, стонов агонии и криков, перемешанных со слезами, чтобы понять всю устрашающую картину.

Существо зациклило эту картину на четыре раза.

Это жестоко, но ему известны все деяния этой особы. Её преступлений хватит, чтобы порадовать чертей в Аду, и понятно, что даже если она одолеет Горыныча или Чудо-Юдо перед Калиновым мостом, стоит ей ступить на этот мост, как он тут же рухнет, и её душа утонет в реке Смородине. Ни Бог, ни божества не спасут её.

Остановил он этот зацикленный кошмар только после того, как Дана перестала рыдать и вопить. Вернул их в место, с которого и началась их сегодняшняя встреча.

Женщина в больничном халате пала на кафельный пол с опустошённым взглядом.

Существо присело на корточки и поймало её взгляд.

– Твой рассудок ещё не совсем мёртв. Но понадобится время на его восстановление. И, к слову, о Пространстве – я поглотил его. А теперь, оглянись вокруг.

Стоило снова Дане моргнуть, как её сознание снова охватил шок и ужас.

– Все твои медработники и пациенты мертвы. Хватило одного моего щелчка пальцев.

Владелец этой больницы с ужасом поднял свою руку и увидел на ней серебовь. И она не его. Дана сидит в смотровой, в которой пятеро сотрудников мёртвые лежат в лужах своей серебови. Найдя в себе силы, она поднялась и вышла из смотровой. Весь холл заполняют трупы в белых халатах. И белый кафель почти весь залило серебовью разных групп.

– Велимир жив, но в состоянии он ещё в более плачевном, чем ты.

Но Дана словно не услышала его. Существо продолжило:

– А знаешь, что самое забавное?

Но вопрос был риторическим. Но даже несмотря на это, Дана только с четвёртого раза внятно ответила:

– Ты б-больной… ты не пред…

Ну или нет.

– Не представляю, чем вы тут занимаетесь? Ещё как представляю. Все эти сотрудники – люди Веди, а «пациенты» – бездомные, смертельно больные или обманутые вами люди, которых вы подвергаете опытам. А самое забавное, что у правительства будут вопросы касательно их всех, если об их пропажах станет известно. Думаешь, что они ничего не сделают? Тогда я сделаю очередной ход, который изменит абсолютно всё.

Многоликий обошёл её и встал в центре всех трупов в зале, а затем развёл руками.

– Но никто из правительственных шишек не знает и не должен знать обо мне, Веди и о том, чем вы тут действительно занимаетесь. А значит, моему брату придётся знатно попотеть здесь.

– Веди…

– Ничего мне не сделает, учитывая, что ты натворила пятнадцать лет назад, и что одна из моих моих «фигурок» находится в коме в одной из твоих палат. Вы переступили запрещённую черту, а значит и я могу поступить подобным образом. Ах да, а ещё я уничтожил в одну же секунду все твои письменные и электронные заметки с результатами опытов.

Многоликий подошёл к Дане и приподнял её подбородок, чтобы они пересеклись глазами.

– И, прежде чем я уйду, запоминай: мне абсолютно плевать на ваши с Веди планы. Но если я тебя увижу рядом с собой ещё хоть раз – по щелчку моего пальца ты умрёшь. Даже если это будет раньше вами рассчитанного. Игра началась, и смотри, не проиграй раньше задуманного.

Стоило существу отпустить лицо Даны, как он пропал из её виду. Пропало и всякое ощущение его присутствия.