Отзывы на книгу «Господа Головлевы», страница 8, 138 отзывов

Оказывается и Салтыков-Щедрин может писать так, чтобы дух захватывало! Вообще-то я этого автора не люблю. Но эта книга!

Она страшная. Она страшна до дрожи, до комка в горле. Читаешь и чувствуешь озноб, содрогаешься от каждой новой главы. Книга пропитана едкой, сочащейся гнилью могильной сыростью, она похожа на глубокий погреб, куда вас сталкивают умирать среди плесени и крыс, навсегда заслоняя солнце прогнившими досками люка. Если у вас есть воображение - "Господа Головлевы" превращаются в сильнейший психологический триллер. Мрачно. Ужасно. Страшно.

Пробирающее произведение. Очень сильная книга. Я бы даже сказала, - шедевр.

Не могу оторваться от романа больше 10 лет. Перечитываю фрагменты или целиком. Для меня это один из лучших русских романов, одна из лучших семейных саг. В каждое прочтение вижу новые для меня глубины. Щедрин будто собрал героев русской литературы и дал им новый вектор. Сибарит Обломов, который символизировал праздность ума, переродился в Степку-балбеса. Оба героя обладали даром понимать людей. И оба персонажа не использовали то, что им было дано: Обломов, душа богатая от природы, не развивал жар сердечный и волю ума. Степка-балбес, будучи очень смекалистым, спустил свои способности на шутовство Титулярный советник Башмачкин, обласканный и отомщенный Гоголем, в щедринской хронике перерождается в Иудушку. Оба ходили в чиновниках, оба занимались синекурой не только на работе, но и дома. Башмачкин в свободное от работы время только тем и занимался, что переписывал понравившиеся бумаги, и содержание роли не играло. Иудушка готов день-деньской подсчитывать крыжовник и проценты. И все окружающие, даже дети Иудушки, смеются и смотрят со страхом на его бессмысленные занятия. Жалкость Башмачкина оправдал Гоголь. Кто оправдает жалкое омерзение последнего головлевского отпрыска? Может, бог? Сцена Пасхи в финале одна из самых чистых. В других сценах с Порфишкой-кровопивцем меня обволакивает душным облаком пустословия, мелочности. И таких выродившихся героев русской литературы в семейной хронике Щедрина достаточно. В романе Щедрина герои лишены и капли очарования, им не сочувствую. Обломова, Башмачкина или героиню «Сороки-воровки», действительно талантливую актрису, можно пожалеть; и можно в трагедии этих героев видеть социальную несправедливость. Но «выморочные» из Головлева – смышленый Степан, чиновник Порфирий, актриса Аннинька – показаны без прикрас. Рок этой семьи, типичной для своей эпохи, сводит на нет все авторские «если». Писатель в лирических отступлениях часто приводит альтернативы: могло бы сложиться иначе, если бы герой приложил усилия, открыл свое сердце или занялся полезным делом. Однако герои делают выбор, следуя семейной матрице. Перечитывая в следующий раз, обратись также к роману Гончарова (родовое гнездо, умственные занятия, халат).

Не знаю, кого о чем заставила задуматься книга, но меня, в наибольшей степени, о том, насколько же ужасающая вещь - школьное образование. Какую же львиную долю читателей теряют хорошие книги, только лишь потому, что какие-то престарелые дамы в министерствах решают, что обязательно нужно впихивать детям и подросткам читать то, что никогда не было для них предназначено. Если бы не обстоятельства, я никогда бы не взяла ее в руки, ни в бумажном, ни в электронном виде. Просто потому, что при виде фамилии "Салтыков-Щедрин" дергается глаз, нервно чихается и яростно чешутся руки то ли от желания удалить с телефона файл пока не поздно, то ли от воспоминаний о неадекватной литераторше. Словом, аллергия на русскую классику в чистом, незамутненном логикой виде. Вьетнамско-афганские флешбэки, не меньше, которые немножко отпускают только к концу первой части, когда уже немножко расслабляешься, входишь во вкус и, удивительно, обнаруживаешь, что тебе интересно. Вылезает же много вещей одновременно понятных и непонятных, удивительных и закономерных. И все это одновременно. Из исходных данных, как известно всем, у нас Арина Петровна, ее муж, три сына разной степени неудачности и две внучки от умершей дочери. Может, это мне кажется с "высоты" современного поколения, но с самого начала виделось очевидным, что вся эта "семья" в таких масштабах может существовать ровно до смерти родителей. Но возможно, что это специфика чисто моих семейных отношений, что если не ко второму, то к третьему поколению все родственники друг другу немножечко не сдались, у всех свои жизни и семьи. Конечно, я тут немножко не угадала с последовательностями смертей, но это уже лирическая часть. Мужа можно забывать сразу. О его существовании никто и в семье особо не помнит и нужен был он в основном для того, чтобы пояснить наличие такой толпы потомков и умереть за ненужностью. Арину Петровну не стоит забывать практически до самого конца, но, тем не менее, она себя забудет куда раньше. И вот тут я хочу сказать, что каждая страница этой книги - организована лично ее руками. Ее странным отношением к своим детям, которое на каждом отпечаталось со своими особенностями. Так что мне не было ее жаль и тогда, когда она стала вести себя более адекватно, потому что их всех вырастила она сама именно такими. Со старшим сыном придется распрощаться быстро. Это, в принципе, понятно практически сразу по его похожести на отца. И откуда его похожесть исключительно на отца - тоже понятно. Очень сложно быть похожим на мать, которая отторгает тебя. Да и любить и уважать ее вряд ли выйдет. За внучками у нас будет возможность проследить от и до. От малого возраста и кормления чем останется до побега в хоть какую-то жизнь, которой невозможно быть хуже, чем предыдущая. Средний сын способен влезть без мыла на одном сиропе в любую задницу и склеить ее до окончательного удушья прежде, чем жертва вспомнит, что дышат обычно другим местом. И этой излишней маслянностью и одновременно пугает весьма прямолинейную мать и не дает опомниться, что ей нагло льстят, пользуясь ее самолюбием. Младший сын не угодил... угадаете чем? А вот не такой ласковостью как средний. В этот момент я поняла, что проблема просто в том, что невозможно угодить женщине, которая категорически этого не хочет. По мне так это был самый удачный экземпляр. Уходящим в воображение, но так это не прям проблема. Особенно, если не забивать ребенка поглубже в этот мир своими же руками. За все то время, что я следила за тем, как средний сын, - он же — Иудушка, он же — кровопийца, да и вообще хорошего человека Порфирием не назовут, - захватывает власть в семье, практически постигла проблему русского алкоголизма, если не в целом, то в рамках Головлевых точно. Во-первых, такое ощущение, что им там реально нечего делать. Если не вести круглосуточные подсчеты доходов, расходов и т.д., то в общем-то все. Сидят по своим домикам в деревнях и разлагаются. Во-вторых, на трезвую голову это все слушать невозможно. Я готова была к концу книги взвыть просто от этих кибиточек да лошадушек, да масличка, да лампадки, да прочих суффиксов, которые преследуют меня вторую книгу подряд. А они живут в этом, слушают постоянно речь, которая от количества воды должна пополнить все мировые запасы пресной воды и спасти Африку, но это такое болото, что только топиться в нем. И то быстро не выходит. Так что, хочу сказать, что лучшее, что есть в книге - избавление от Иудушки, потому что это финальное облегчение чувствуешь физически и идешь раскрывать окна пошире, как бы там ни было холодно.

Если вдуматься, у Миядзяки нет ни одного отрицательного героя. Все - если и не хорошие, то, хотя бы, не плохие, просто люди с поправкой на то, что живут они в чудесном мире возможного счастья. Помню, смотрел забавный клип на ютубе. Там из фрагментов собрали трейлер о Тоторо, как о фильме ужасов. Смотрится он очень органично. Магия же мультфильма в том, что вещи не такие, какими могут казаться на первый взгляд. Треск скрипучего пола может быть лишь треском скрипучего пола. А добрые существа могут странно бегать и даже по тёмным углам ползать. Другими словами, чтобы ни происходило, автор раз за разом (чем дальше, тем больше) даёт понять: наше бытие хорошо и волшебно, особенно, если смотреть на него глазами ребёнка.

И вот если взять и диаметрально перевернуть всё сказанное выше, то мы получим одну из самых безжалостных книг - "Господ Головлёвых" Салтыкова. Книгу, в которой нет ни одного положительного героя. Если можно представить себе мир в котором всё плохо, то именно он изображён здесь. В этом безжалостном романе начало уже обещает страдания. Но чем дальше, тем больше мы видим, что не будет ничего хорошего. При каждом появлении каждого нового лица мы сразу видим (или чувствуем) его драму и дальше перед нами разворачивается полотно событий подтверждающих её.

Представьте себе натуралиста увлечённо исследующего новый вид жучка. Вот он его поймал, покрутил в руках, исследовал рефлексы и начинает отрывать по лапке, чтобы посмотреть на что способен этот жук в стеснённых обстоятельствах. Жук хромает (улететь уже не может, потому что исследователь ему крылышки ободрал), что-то там пытается, ножек нет, бежать не получается, только рожки остались и то к ним тянется рука натуралиста...

Точно так же, глава за главою, Салтыков уничтожает старый дворянский род. Методично и планомерно, поколение за поколением. Даже не исхитряясь на выдумки (подобно какой-нибудь Агате Кристи) - нет, все приходят примерно к одному и тому же концу. Всё так же старшее поколение закладывает бомбы замедленного действия в своих детей, поджигает фитиль, когда они становятся отроками и закрывает лицо руками, чтобы не видеть, как разрывает в клочья их постылых родственников.

И, знаете, ещё в чём дело - уничтожать ведь можно по-разному. Вот только на днях разговаривали с дочерью и я ей высказывал, что по моему мнению русская и немецкая литература - чрезвычайно схожи. Может быть даже два самых близких явления. Возможно именно поэтому мне так близок оказался Томас Манн, разве так уж далёк он от наших классиков?

Есть у него роман "Будденброки" с подзаголовком "История гибели одного семейства". Он тоже его писал почти пять лет (как и Салтыков "Головлёвых") и оба они, частью, автобиографичны. Но Бог ты мой! Насколько же по-разному показана гибель и насколько различны её причины.

Фактически, у Томаса Манна люди гибнут из-за невозможности соответствовать высшим идеалам - тем ролям, которые они не выбирали, но которые (считали) должны были отыграть по полной, пожертвовав личным счастьем, личными желаниями. Эти тщетные попытки быть не тем, кто ты есть, а тем, кем считаешь, что должен быть - и есть гибель "по-немецки".

Как же, и от чего, гибнет русский человек? Трагедия русского человека, что ему не нужно общество, не нужны какие-то там идеалы, мерила и ложные ориентиры, ему не нужен никто - он погибнет сам по себе, ведомый неумолимым фатумом. Русский человек обладает потрясающей способностью придумывать себе уничтожающий его стержень и нанизывать на него факты своей жизни. Он же обладает второй уникальной особенностью - осознать корень проблем и оставить его на месте. Как пень в огороде на грядках - не выкорчевать, освободив место, а просто обойти его при посадке.

Я не зря (выше) привёл в пример натуралиста. Салтыков очень странно пишет свою хронику. Он никому не сочувствует, никому не даёт шанса и рассказывает историю упадка бескомпромиссным, не способным на эмоции языком, как муж прохладно принимающий истерики опостылевшей жены.

"Господа Головлёвы" имеют чёткую структуру. Названия глав словно высечены в камне. Одна глава - одна страница. Планомерно, планомерно, планомерно. Но в конце... автор, словно не стерпев происходящих бытовых ужасов, сам берёт слово и жжёт глаголом, фактически беря слово. Представьте, что суфлёр вылез из своей ямы, обернулся к залу и выдал монолог похлеще любого мышкинского - герои говорили, говорили, судьбы шли, бежали, но всё было в темпе романа, а теперь он, суфлёр, пользуясь властью отсутствия сюжета, кричит в зал сжатую истину. И зал её принимает.

Убийственные, убийственные последние десятки страниц. И тем они сильнее, что, после высказанного, суфлёр снова прячется в свою яму, актёр продолжает играть, изображает перемену, внутреннее открытие врат... которые лишь мерзко хлопают створками на ветру...

Тем удивительнее, что не было другой такой книги, после которой я так сильно захотел бы иметь много (именно много) детей. Я буквально ощутил в себе эту потребность и силы на её исполнение. Будто только там (я сам с собой не согласен) настоящая правда. Будто только в этом - бессмертие и великие дела. И может быть... может быть это желание - ответная реакция на яркие картины гиены огненной, нарисованные жутким проповедником с высоком трибуны. Ты отстоял службу во время которой не просто позёвывал, ты узрел реальные картины ада и пусть дальше будет такая же как вчера обыденная жизнь, но остаток этого воскресного дня ты проживаешь так, будто не словом, а делом отвечаешь пастору: "нет, я сам избегу гиены огненной и весь мир спасу от оной". Очень по-русски, надо сказать.

Казалось бы - депрессивная русская классика, а я испытывала счастье. Вот что значит настоящая Литература. Странно, но даже язык не показался устаревшим... Не знаю, изучают ли сейчас в школе Салтыкова-Щедрина. В мое время изучали. Мне повезло, я заранее почитала сказки из книги серии «Школьная библиотека (логотип "V")», принадлежавшей моему старшему брату, успела их полюбить, поэтому учительнице было не просто испортить мои отношения с автором. Тем не менее, "Господа Головлевы" пронеслись незамеченными. Наверное, к счастью, и таким образом я получила возможность открыть их для себя в зрелом возрасте. О, это совсем другое понимание и другое отношение ко временам и персонажам! Мною, восторженной советской девочкой, любой описываемый негатив отторгался с мыслью: "Это было до Советской власти, сейчас такого быть не может, а таких плохих людей больше не бывает." Теперь все иначе. Книга оказалась совершенно незнакомой. Во-первых, я ее успела подзабыть. Во-вторых, сейчас я не испытываю "идеологического" давления, которым сопровождалось изучение литературы в советской школе. В-третьих, по прошествии лет и с учетом накопленного жизненного опыта, восприятие совершенно другое! Сколько знакомых черт я увидела в потрясающих персонажах Салтыкова-Щедрина! То и дело неслась к мужу со словами: "Послушай этот отрывок, это же совершенно как Некто из знакомых или как в той ситуации!" Ребята, за почти 150 лет ничего не изменилось. Мы все так же несчастны, одиноки, алчны, пустословны и безжалостны к близким. И так же, как Сиротки, в поиске цели жизни теряем себя. Зато у нас больше нет времени подумать, поглядеть за окно - мы заглядываем в смартфоны. Давайте приостановимся, перечитаем грустную русскую классику, поплачем над самими собой, давайте научимся любить близких, и прощать, ведь рано или поздно придется ответить на вопрос

— Вы добрый? скажите! ответьте! вы добрый?

P.S. Безусловно, большАя доля моего такого эмоционального восприятия книги обусловлена тем, что я слушала её аудиоверсию в блестящем исполнении Александра Клюквина, в сопровождении прекрасно подобранной музыки. Осталось ощущение, что я посмотрела хорошо поставленный художественный фильм.

Что такое семья? Первое, что приходит на ум - семья это опора, самое ценное. А когда детей много, так и рисуется в голове семейные сборы, шумные дружные обеды, взаимопомощь. Головлевы представляют собой разрушение всех родственных связей. Разлад и отсутствие понимания между мужем и женой, матерью и детьми, между братьями, между отцом и сыновьями. И остается пустота, как в душе Порфирия, хотя и началось все не с него, просто он явился квинтэссенцией этого ничто. Уже на середине книги думается, куда уже мрачнее, кажется, что ниже уже некуда, дно достигнуто. И с ужасом читаю дальше, что же будет.

Сумеркам, которые и без того окутывали Иудушку, предстояло сгущаться с каждым днем все больше и больше

А движется все в небытие, начинается фантасмагория, в воображении Иудушки оживают мертвые, фокус сознания смещается в какое-то небытие, идеальное в своей монетизированной извращенности. В конце сам автор подводит для нас итог, что есть головлевская семья как явление.

Когда начинала слушать, начинала со страхом. Потому что я уже читала книгу, слушала по ней спектакль, и книга, и спектакль произвели на меня огромное впечатление, я знала, что книга гениальна, но сейчас такое состояние, что хотелось что-то легкого, плюс казалось, ну знаю я книгу хорошо, еще раз может и не надо? Но правильно говорят (я с этим всегда была согласна), что когда книга гениальна, то каждый раз перечитывая, можно найти в ней что-то другое, новое, что предыдущие разы пропустил. Так и получилось. Во-первых, не смотря на мое состояние, страха читать что-то серьезное, книга воспринималась очень легко, талант автора в том числе и в этом заключается. А во-вторых, я нашла столько нового для себя в этой книге, что диву далась. Первый раз когда читала, больше обращала внимания на Иудушку, был у меня похожий персонаж. Но сейчас увидела, что кроме Иудушки там масса жизней, те же племянницы Иудушки. И как наглядно показывает, как легко скатится, не устоять. И почему все так получается? Да, отсуствие любви, мать не давала им ее, поэтому все сыновья и стали такими, но это замкнутый круг, думаю, что мать не давала им любви, потому что не умела, не знала, что это такое, видимо ее саму не любили, не показывали, а какой дожна быть настоящая семья. И в этот раз было ужасно жаль всех героев, в том числе и самого Иудушку, да, он подленький, противненький, но он сам из-за этого несчастен, хоть и не ощущает этого.

История семьи Головлевых не хоррор, не триллер и не детектив. Но читаю, и сначала становится неуютно, мерзко, тоскливо, потом тревожно и страшно. По барской усадьбе, по серому постылому дому, ходят не люди - призраки очаявшихся, одиноких, замученных, задохнувшихся в липкой паутине Главного Паука. А он сам вполне себе милый, безобидный, праздный мужичонка, мелкий дворянчик, который мягко стелет, да жестко спать. Окутывает свой сладкой велоречивостью, оплетает ложью, задабривает лестью. Почему же так неприятно смотреть ему в глаза? Так и хочется крикнуть КРОВОПИЙЦА, ИУДУШКА!!! Нежный вампир, пьющий кровь домочадцев, доводя кого до пули, кого до чахотки, кого до бегства...

Ставшая для меня ПОТРЯСЕНИЕМ, книга. Жизнь и смерть персонажей, старая барская усадьба, бытовые хлопоты накрепко засели в моей голове, стали моей жизнью, мыслями и переживаниями, не успокоившимися до сих пор.

Арина Петровна, властная барыня, хозяйка усадьбы, мать семейства Головлевых. Строгая, жадная, безжалостная помещица, нелюбящая и неприветливая мать, черт в юбке для мужа.

Аннинька, сиротка, взятая вместе с сестрой на воспитание к Анне Петровне. Ее горькая судьбинушка актерки и гулящей женщины меня особенно тронула. Этакая она Настасья Филлиповна, только более слабая, несчастная, совсем погибшая. Ее возвращение в ненавистный дом, где ее воспитывали в строгости и кормили кислым молоком...особенно больно, до слез.

Петенька, проштрафившийся на военной службе сын Иудушки. Когда он приехал за помощью к отцу, просил, умолял, даже грозился мне хотелось запустить в стену чем-то тяжелым. Придушить Иудушку, любезного папашу, бесчувственного, лживого. Его поговорки "любишь кататься" и пр. - особая статья извращения.

И многие другие.

Ну и сам ИУДУШКА, такой типаж...нет слов. Противный человек, которого не жалко даже в финале. Через его цепкие лапки и острые зубки прошла вся семья. Всем гадить и никого не любить, не сочувствовать, из всего извлекать выгоду - тоже талант в своем роде!

Как можно советовать такую книгу? Вымороченный главный герой, много загубленных душ, пьянство и грязь русской деревни... Но с другой стороны "Головлевы" - это глубочайшая семейная драма, живые трогательные характеры, очень талантливо раскрытые писателем, много домашних подробностей, иногда очень уютные семейные чаепития. Читать НАДО, потому что НАСТОЯЩЕЕ, НЕЗАБЫВАЕМОЕ, ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ.

Сносная тяжесть небытия. Подвалы человеческих душ.

- Надо меня простить! - продолжал он, - за всех...И за себя...и за тех, которых уж нет...Что такое! что такое сделалось?! - почти рассеянно восклицал он, озираясь кругом, - где...все?..

Замечательное произведение! Причем такое, будто тебя обухом по голове ударили, в церковь сходил... у меня поразительное схожее впечатление произошло от "Братьев Карамазовых" и "Отцы и дети". Только читая подобные произведения я полностью ощущаю свою причастность к Русь-матушке, к русской крови, к нашей земле. И нет ничего прекраснее земли нашей, там, где ты родился. Очень одухотворенное, психологическое, сатирическое и трагическое одновременно!

Произведение, подобное этому, стоит читать медленно, вчитываясь в слова. Можете считать его настольной книгой в своей жизни. Поучения о том, как стоит общаться с родственниками: если не любить , то хотя бы уважать, быть честным и с собой и с другими, не хватать добро себе до отказа, делится с другими (с собой в могилу не возьмешь). В общем, стараться самовоспитывать себя, иначе растеряешь все и вся - останешься один, никому не нужный. И почему человек, наломает дров, живет как ему вздумается и только с возрастом или к концу жизни начинает понимать что он делал не так, с кем нехорошо поступился...Просветление поздно приходит к нам, видимо круговорот жизни не дает опомниться.

А еще подумалось вот о чем - сколько же и сейчас живет людей подобным образом...Обходясь с родными не по-родственному, а с чужими и того хуже.

А главные причины рока семьи Головлевых Салтыков-Щедрин описал так : "...три характеристические черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой".

Настоящие русские черты, бич народа, исконно переходящий из одного поколения в другое.

Из школьной программы Салтыков-Щедрин вспоминается мне как автор какого-то жуткого по моим тогдашним меркам произведения, что-то про разных губернаторов города, один из которых, кажется, имел котлету вместо головы. Короче говоря, школа напрочь отбила желание и дальше знакомиться с этим автором. И если бы не флэшмоб 2012, то вряд ли бы я заинтересовалась таким чудесным его произведением, как "Господа Головлевы"! Изумительный роман! Едкая сатира, великолепные персонажи, а какой язык! На примере одной помещичьей семьи автор показывает общую картину падения мелкого дворянства в эпоху отмены крепостного права. Он обнажает всю изнанку такой жизни, главной сердцевиной которой оказываются пустословие, пустомыслие и пустоутробие. Нет, иногда и в такой семье мелькнет "умница", но и она в итоге тонет, опутанная паутиной праздности и всеобщей пустоты.