Читать книгу: «Ткань времени», страница 2

Глава 2

Нежный ветерок колыхал занавески на окнах зала для приёмов, пропуская внутрь тёплые лучи позднего утреннего солнца.

Само здание было скромным сооружением рядом с главным космопортом: в нём можно было проводить и небольшие пресс-встречи, и полноценные торжественные приёмы в честь возвращения экипажей. Сегодня, на следующий день после прибытия Солстиса, зал оформили для праздничной церемонии в честь успеха миссии. По периметру разместили длинные столы с белыми скатертями, уставленные блюдами со свежими фруктами, миниатюрной выпечкой и кувшинами воды с ломтиками лимона и огурца. По помещению, словно дым, рассеивались обрывки разговоров – в них звучала радость и любопытство.

В самом центре воздвигли помост для церемонии чествования экипажа. Над ним висело прямоугольное полотнище:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ЭКИПАЖ СОЛСТИСА – ОГРОМНЫЙ СКАЧОК ВПЕРЁД ДЛЯ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!

Светлые, радостные буквы плаката контрастировали с приглушённым освещением, и капитан Санаа Делакруа невольно подумала, насколько непривычно находиться среди оваций и вежливых бесед, когда совсем недавно они прошли через суровую реальность полёта на околосветовых скоростях. Её мундир, недавно отглаженный наземным персоналом, слегка стеснял плечи, а слабый запах крахмала вызывал желание поморщиться.

Она стояла неподалёку от помоста, вынужденная выслушивать официальные приветствия от местных чиновников и мелких сановников. Представитель Министерства по внеземным исследованиям раз за разом жал ей руку, восхваляя «неукротимый дух человечества». Каждое подобное восхищение всё сильнее давило на неё. «Знают ли они, насколько близки мы были к тому, чтобы сдаться под космическими перегрузками?» – думала она, поддерживая дежурную улыбку, едва скрывающую усталость.

На другом конце зала лейтенант Диего Рао и Ян Ли-вэй толкались у небольшой барной стойки, в руках у каждого поблёскивал бокал со шипучим пуншем. Рядом доктор Ниа Рассел держалась ближе к стене, нервно перебирая кабель своих потрёпанных наушников. Она выглядела неловко, бросая быстрые взгляды на волнующуюся толпу, будто пытаясь найти тихое место, куда можно было бы сбежать.

Рао отпил из бокала и поморщился:

– Явно разбавили. – Однако его привычная тёплая улыбка всё равно скользнула по лицу. – Видимо, так они страхуются, чтобы мы не наделали шума в газетах.

Ли-вэй звонко чокнулась с ним бокалом:

– За более простые времена, – проговорила она с лёгкой грустью в глазах. – Помнишь подготовку? Прежде чем мы вылетели на Солстисе,, мы провели… Сколько? Кажется, девять месяцев в герметичном модуле в пустыне Мохаве? Я бы тогда душу заложила за хоть чуть подогретый сок.

Рао рассмеялся и поставил бокал на стол:

– А теперь у нас холодный пунш, и мы называем это «пиршеством в честь победы». Хотя, знаешь, я предпочту этот холод любым дням с нашими углекислотными фильтрами на борту. Горло до сих пор саднит, словно я надышался охлаждающей жидкости при последнем торможении.

Ли-вэй кивнула и огляделась. Недалеко от них стояла стайка юных курсантов в свежих мундирах; в их взглядах читалась и зависть, и восхищение к «вернувшимся героям».

– В учениях главный риск был – умереть со скуки или пострадать от песчаной бури. Там… – Она ненадолго запнулась, и тень тревоги промелькнула на её лице.

– Да, – тихо согласился Рао. Он мельком увидел, как Делакруа беседует с каким-то чиновником. – В космосе ошибок не прощают. И всё же мы здесь, улыбаемся, будто всё прошло как по маслу.

Чуть приподняв уголки губ, Ли-вэй наклонилась к нему поближе:

– Мы живы. Давай хотя бы на миг это отпразднуем.

Они вновь приподняли бокалы и сделали небольшой глоток слабо-сладкого, газированного напитка. Рао чувствовал, как сухость во рту говорит о том, что напиток дешёвый, но он позволил пузырькам и кислому привкусу развлечь себя. «Выжили, – подумал он. – Это и есть повод отпраздновать».

Буквально в паре шагов доктор Рассел оставалась чуть в стороне, напряжённо выпрямив спину. Она вертела кабель от наушников между большим и указательным пальцами, словно ища успокоения в самом этом движении.

– Эй, Рассел, – окликнул её Рао. – Всё нормально?

Она коротко кивнула, не поворачиваясь:

– Просто беру передышку. – Голос у неё звучал чуть сипло. – Тут… очень шумно. – На миг коснулась рукой наушников, висящих у неё на шее. Обычная для неё классическая музыка, которая заглушала беспрерывный гул коридоров корабля, явно уступала этой давящей какофонии из сотни голосов в замкнутом помещении.

Рао сочувственно улыбнулся:

– После того, как столько месяцев видел лишь одни и те же несколько лиц, толпа и правда может выбить из колеи.

Рассел выдохнула, убирая прядь волос с лица:

– Зато лучше, чем болтаться в том жестяном ящике на околосветовой скорости, – сказала она, хотя её взгляд скользнул вниз, будто напоминая: воспоминания эти не такие простые, как она пытается представить.

* * *

Тем временем капитана Делакруа почти силой проводили на невысокий помост – бодрый координатор мероприятия с пастельно-голубым блокнотом под мышкой торопливо отрегулировал стойку микрофона, постучал по ней для проверки и жестом пригласил Делакруа сделать шаг вперёд. Сердце у капитана стучало сильнее, чем ей бы хотелось признавать. «Ну что же, я умею пилотировать звёздный корабль на запредельных скоростях, а тут всего-то надо сказать пару минут речи», – подумала она, пытаясь улыбнуться.

Её встретили негромкими аплодисментами. Всё тот же чиновник из Министерства, с которым она беседовала чуть ранее, взял микрофон и с пышными интонациями объявил:

– Дамы и господа, среди нас женщина, которая не только совершила со своим экипажем новый шаг для человечества, но и сумела преодолеть личную трагедию, чтобы сегодня стоять перед нами, – капитан Санаа Делакруа!

При словах о «личной трагедии» плечи Делакруа невольно напряглись, а по шее растеклось жгучее чувство смущения, когда тихий ропот любопытства прокатился по рядам. «Так вот они хотят это преподнести, – подумала она, — моё прошлое как рекламный лозунг». Она сглотнула комок в горле. Стараясь сохранять внешнее спокойствие, Делакруа чувствовала, как её челюсть чуть крепче сжимается, вспомнив ту катастрофическую миссию, закончившуюся потерей ценных жизней.

Она только и смогла, что чуть приподнять руку в приветственном жесте, заметив, как яркий свет прожекторов отражается от отполированного пола и будто следует за каждым её движением. Встряхнув плечами, она сделала шаг к микрофону. Голос прозвучал более ровно, чем она ожидала:

– Добрый день всем. От имени экипажа Солстиса благодарю вас за такой тёплый приём. Да, мы действительно улетели дальше и быстрее, чем кто-либо до нас, но хочу подчеркнуть: это был командный труд.

В голосе Санаа Делакруа мелькнула нотка гордости, когда она окинула взглядом зал, на миг задержавшись на своих товарищах. Лейтенант Рао подмигнул ей сдержанным жестом «всё окей»; Ли-вэй мягко склонила голову, словно ободряя её. Доктор Рассел стояла рядом, чуть в тени, молчаливая и задумчивая, но от её фигуры будто исходила невидимая уверенность.

Делакруа откашлялась и продолжила:

– Думаю, многие из вас хотят узнать подробности о нашем полугодовом путешествии. Да, мы действительно на короткое время приблизились к световой скорости, но большая часть полёта была посвящена сложным процессам разгона и торможения – это дало нам возможность собрать жизненно важные данные и вернуться домой целыми. Наш полёт не был просто «рывком к световой скорости»: мы совершили точный, выверенный манёвр за орбиту Нептуна к поясу Койпера, чтобы изучать взаимодействие космических лучей и тестировать новые навигационные протоколы для дальнего космоса. Именно поэтому наше путешествие заняло полгода, хотя непосредственный участок с околосветовой скоростью был лишь малой частью этого срока.

Она ненадолго остановилась, давая людям осознать масштаб сказанного.

– С точки зрения космологии эта зона у пояса Койпера поразительна: она даёт нам точку зрения на окраинах гравитационного влияния Солнечной системы, туда, куда мы до сих пор не считали целесообразным отправлять пилотируемые аппараты. Полученные нами данные могут помочь в понимании от распределения тёмной материи до факторов, влияющих на межзвёздные полёты. Но, заметьте, всё это было бы невозможно без блестящих умов, которые разрабатывали и вели наш проект здесь, на Земле.

Она показала рукой на инженеров и планировщиков миссии, сидевших в первых рядах, и в её глазах зажглась искорка благодарности.

– Да, мы подтвердили эффективность новых технологий, способных раздвигать границы физики. Но настоящие герои – те, кто по мелочам выверял каждую заклёпку на Солстисе, кто часами оттачивал детали. Именно они, как и все вы, дали нам возможность заглянуть за пределы возможного и, может, когда-нибудь открыть дорогу к звёздам за границами нашей системы.

Теперь её тон стал мягче, в нём слышалась искренняя скромность:

– Сегодня мы стоим на твёрдой земле – и признаюсь, ощущать под собой пол после стольких ночей, проведённых в невесомости, – огромное счастье. Мы готовы делиться результатами и продолжать работу. Спасибо, что верили в нас и поддерживали. Не терпится узнать, что мы откроем дальше.

С лёгким вздохом она отступила от микрофона, чувствуя, как сердце бешено колотится, но уже с облегчением. Последовали вежливые аплодисменты. Делакруа сошла с помоста, обрадованная тем, что пока никто не задаёт прямых вопросов. Чиновник вновь взял слово, распевая о «бесстрашном новом фронтире». «Если бы они знали, сколько страха преследовало нас на каждом вдохе…» – подумала она, чуть горько усмехаясь.

К тому времени, когда Делакруа спустилась с нескольких ступеней, доктор Эстер Кейн наконец появилась у входа в зал. Психолог из столичного института на мгновение задержалась на пороге, поправляя ремешок узкой сумки на плече. Её внимательный взгляд, выработанный годами чтения языка тела, скользнул по многолюдному залу: сплетения гостей, вспышки камер, тихий звон столовых приборов – всё это смешивалось в своеобразный хор.

Одетая функционально – тёмно-серый пиджак и простые брюки, – Кейн при этом держалась уверенно. В руке она по-прежнему сжимала тот самый кожаный блокнот, который Делакруа успела заметить накануне. Перехватив её взгляд, Делакруа прочла в глазах психолога и любопытство, и настороженность.

Кейн двинулась через зал, вежливо кивая техникам и сотрудникам, которые попадались на пути. Когда она подошла к Делакруа, то протянула руку:

– Капитан, рада видеть вас в более спокойных обстоятельствах, – сказала она, намекая на торопливое знакомство на посадочной площадке. Голос у Кейн был мягким, но в нём звучала уверенная нотка, сочетавшая тепло и профессиональную отстранённость.

– Взаимно, доктор Кейн, – ответила Делакруа, пожимая руку. – Ночь выдалась длинной?

Кейн кивнула:

– Достаточно, чтобы прочесть предварительные отчёты о ходе миссии. Думаю, в ближайшие дни нам предстоит много обсудить. – Её взгляд на миг метнулся к помосту, где выступления подходили к концу лозунгами о «проложенной дороге в завтрашний день». Лёгкая складка пролегла на её лбу. – Редко бывает, что речи совпадают с реальностью экипажа, правда?

Делакруа криво улыбнулась:

– Редко, – подтвердила она. – Зато помогают выбить финансирование.

Кейн улыбнулась в ответ, с понимающей теплотой, а затем снова напряглась, внимательно всматриваясь в капитана:

– Как себя чувствует ваш экипаж?

– Справляются, – сказала Делакруа и ощутила, что это слово звучит слишком буднично. – Скоро сами увидите. Предполагаю, вы будете проводить индивидуальные беседы?

– Именно так. – Кейн коснулась блокнота у бедра. – Мне нужно понять, как каждый из вас пережил этот полёт, а потом мы соберёмся все вместе. Представьте это как обычный медосмотр, а не допрос, – добавила она тоном, в котором звучала и мягкость, и непоколебимая решимость. – Я уже присмотрюсь к ним сегодня. Иногда необходима оперативная поддержка.

На миг Делакруа промолчала, позволив шуму зала заполнить возникшую тишину между ними.

– Спасибо, – негромко сказала она. Ей не нравилась мысль о том, что кто-то будет «копаться» в мыслях её экипажа, но она понимала: после того, что они пережили, это необходимо.

* * *

Пока доктор Кейн незаметно растворялась в толпе, Делакруа тихо выдохнула. Координатор мероприятия, что прежде провожал её на сцену, теперь жестом подзывал для фото с местным репортёром. Ещё пара минут светской суеты, ещё несколько натянутых улыбок. «Совсем чуть-чуть, – говорила себе Делакруа. – Потом всё закончится».

У стойки с напитками Ли-вэй доливала себе пунша. Принюхалась к бокалу и чуть нахмурилась, уловив синтетический цитрусовый аромат:

– Похоже, они поменяли пунш. На вкус явно другой, – заметила она, крутя бокал в руках и ловя на глянцевой поверхности отражение своих уставших глаз.

Рядом появился Рао, ставя пустой бокал в сторону:

– Я только что видел тут доктора Кейн, – сказал он, взглянув на психолога, которая издалека наблюдала за происходящим. – Читал несколько её работ о стресс-адаптации во время дальних полётов. Говорят, она может быть жёсткой. По крайней мере, так ходят слухи.

– Значит, мы у неё очередной эксперимент, – усмехнулась Ли-вэй, хоть и без особого задора. Она обернулась и заметила Рассел, по-прежнему стоявшую в стороне с наушниками на шее – музыки не звучало, но она словно старалась отгородиться от зала. – Я за неё волнуюсь, – тихо пробормотала Ли-вэй.

Рао кивнул:

– Мы все волнуемся. Она – лучший инженер, какого я встречал. Но там, в космосе… никому не было легко.

Ли-вэй сделала осторожный глоток, поморщилась от приторного вкуса:

– Как думаешь, она пойдёт к Кейн добровольно?

– Не знаю, – ответил Рао, припомнив, как Рассел едва не сорвалась, когда обнаружила расхождение в журнальных метриках; потом она списала всё на сбой. Слишком уж точная и дотошная женщина, а что-то явно выбило её из колеи на последних днях миссии. – Надеюсь лишь, что она снова не запрётся в каком-нибудь тёмном закутке на Солстисе.

Доктор Рассел стояла у небольшого столика в углу, где высокий декоративный куст бросал на стену пятнистые тени. На подносе мимо проходящего официанта она взяла маленькую сладкую закуску, но так и не откусила ни крошки, только вертела её в руках, словно изучая форму. Наушники лежали на шее: потрёпанные, проводные, с поцарапанными краями – пережиток прошлого на фоне современных беспроводных гарнитур. Шум зала неприятно резал нервы.

Она пыталась успокоиться, ловя в окружающем хаосе отдельные детали: шуршание ткани, когда гости протискивались мимо, звон стекла. Но воспоминание о последнем этапе захода на посадку – миг, когда она заметила на одном из сенсорных экранов странную тень – никак не отпускало. Кончики её пальцев, казалось, ещё ощущали вибрацию напряжённого корпуса Солстиса. «Это всего лишь стресс… иллюзии», – убеждала она себя.

Внезапно слева возникло чьё-то присутствие. Обернувшись, она увидела доктора Кейн с мягкой озабоченностью на лице. Рассел напряглась.

– Доктор Рассел, верно? – приветливо спросила Кейн, протягивая руку. – Я Эстер Кейн, мы мельком виделись вчера вечером.

Рассел приняла рукопожатие, скорее из вежливости:

– Да, помню. Вы будете курировать психологическую часть нашего разбора. – Её взгляд скользнул в сторону, осанка выдавала осторожность.

Кейн улыбнулась, демонстрируя отточенную эмпатию:

– Я предпочитаю думать, что слежу за тем, чтобы каждый из вас чувствовал себя в порядке. Я не собираюсь лезть туда, где мне не рады, но если вам захочется поговорить – двери для вас открыты.

Рассел попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой:

– Спасибо, у меня всё хорошо.

В голосе звучала напряжённость, говорившая об обратном.

– Уверена, что так, – без тени смущения ответила Кейн. – Увидимся в ближайшие дни. Попробуйте местную выпечку – вполне неплохо.

С этими словами Кейн растворилась в толпе. Рассел перевела взгляд на пирожное у себя в руке – сверху виднелся завиток малинового джема. Она неуверенно откусила крошечный кусочек. Вкус был сладкий, с лёгкой кислинкой, но толком она его не ощутила: мысли снова вернулись к бортовым журналам и загадочному расхождению по массе, которого не должно было быть.

* * *

Делакруа, освободившись от фотосессии, отошла в сторону зала, чтобы найти минуту покоя. У скромного столика с закусками она взяла стакан воды – горло пересохло. Она сделала большой глоток, позволяя прохладе растечься по телу, представляя, будто вода смывает нарастающую тревогу.

Мысленно она вернулась к словам чиновника, который упомянул её «личную трагедию». Одно короткое высказывание – и старая рана снова дала о себе знать. Делакруа усилием воли отмахнулась от тяжёлого воспоминания и постаралась сосредоточиться на настоящем: «Думай об экипаже, об успехе, которого мы добились». Но глухая боль продолжала ныть где-то в груди.

Тихий звон стекла заставил её обернуться. К ней подошла Мириам Холт – строгая начальница внутренней службы контроля в Центре управления полётами. Её выправка была почти безукоризненной – спокойствие и методичность в каждом движении, всегда на посту.

– Капитан, – негромко сказала Холт. – Поздравляю с успешной миссией. Мы очень довольны тем, как показал себя Солстис.

– Спасибо, – ответила Делакруа с кивком. Она вспомнила, что фамилия Холт фигурировала в некоторых директивах, связанных с полётом. «Сторож у входа, – подумала она, – тот, кто контролирует, какая информация выходит и как её подают».

Холт продолжила:

– Я свяжусь с вами на неделе. Нам нужно будет назначить несколько интервью, собрать все зафиксированные вами аномалии. Обычная процедура, не переживайте.

Делакруа изобразила вежливую улыбку:

– Конечно. Всегда к вашим услугам.

Однако в голове у неё промелькнула мысль о сбое, который заметила Рассел. Вероятно, придётся об этом поговорить. «Надеюсь, это не вершина айсберга».

* * *

Вдруг посреди приёма по залу прокатилось внезапное молчание: молодой техник с напряжённым лицом и прилипшими ко лбу от пота волосами поспешно вошёл внутрь. В руках у него был планшет, и он, казалось, искал среди присутствующих кого-то конкретного. Толпа расступилась, не понимая, что происходит.

Мириам Холт заметила его первой и сделала шаг вперёд:

– Дженсен? Ты выглядишь… встревоженно. Что-то случилось?

Он судорожно сглотнул, сухость в горле была почти слышна.

– М-мэм, мы обнаружили… аномалию в ангаре. Вам нужно это увидеть.

При свете ламп его лицо казалось особенно бледным, все эмоции проступали с жуткой ясностью. Делакруа буквально кожей ощутила исходящий от техника страх, смешанный с резким запахом пота. Она приблизилась, всё ещё сжимая в руке стакан с водой:

– Что за аномалия? – тихо спросила она.

Техник дрожащими пальцами коснулся планшета, показывая стоп-кадр с камеры наблюдения: ровные ряды штабелированных ящиков. На зернистом изображении виднелся слабый контур контейнера. Метка времени показывала, что съёмка велась сегодня утром – уже после того, как все покинули Солстис.

– Э-э… этот контейнер не совпадает ни с одной из наших служебных идентификаций, – проговорил техник, в голосе слышались надрывные нотки. – И запись обрывается после этого кадра… Но датчики движения возращают смешанную информацию.

Рао, стоявший поблизости, услышал разговор и обменялся встревоженным взглядом с Ли-вэй и Рассел. Доктор Кейн и Холт тоже перекинулись коротким взглядом. Казалось, вся праздничная суета разом стихла, и люди смотрели на блеклую призрачную фигуру на стоп-кадре.

Наступила напряжённая тишина, словно едва уловимый высокочастотный звон. Делакруа сжала стакан так, что суставы побелели. «Неучтённая масса… Неопознанная фигура…»

– Мэм, что прикажете? Закрыть доступ к зоне? – прервал напряжённую паузу техник, его голос взлетел на октаву выше. – Там сейчас ещё один техник, Клэдвелл, разбирается с контейнерами!

Холт автоматически кивнула, на лице застыло выражение срочной готовности:

– Да, немедленно перекройте доступ.

Делакруа почувствовала, как у неё бешено заколотилось сердце – такое же ощущение бывало у неё в глубоком космосе, когда время начинало отсчитывать минуты до критической ситуации. Не глядя, она поставила стакан на ближайший стол:

– Нам всем нужно в ангар, и как можно быстрее, – сказала она. Никаких больше формальных улыбок, никакого игнорирования нарастающего беспокойства.

В один миг праздничная атмосфера треснула, сменившись общей тревогой и непониманием. Гости в зале растерянно расступались, не зная, продолжать ли мероприятие или следовать за командой. Глаза доктора Рассел широко раскрылись, она с силой дёрнула за провод наушников. Ли-вэй и Рао, обменявшись напряжёнными взглядами, быстро допили пунш. Доктор Кейн прижала к боку свой блокнот, её лицо стало сосредоточенным, почти суровым.

В углу зала автоматическая платформа по-прежнему тихо играла классическую музыку, совсем неуместную теперь. Каждая нота звучала будто в пустоте, где отчётливо чувствовался сгущающийся страх. Делакруа одним решительным взглядом собрала вокруг себя весь экипаж.

Этот день, второй с момента их возвращения, должен был стать днём отдыха и подведения итогов. Вместо этого перед ними открылся ворох новых вопросов: кто был в ангаре? Что за контейнер? Холодок пробежал по спине Делакруа, когда она повела всех к выходу, забыв о церемонии. В кармане нефритовая фигурка казалась теперь особенно тяжёлой.