Читать книгу: «Маршрут перестроен», страница 3

– Слушаюсь. Материал классификации не поддаётся. Вероятно инопланетное происхождение. Учитывая обстоятельства получения объекта, предположительно он связан с исчезнувшей цивилизацией скайров, – на этот раз в голосе ИИ не прозвучало ни единого оттенка эмоций, в точности как у бездушных автоматов-диспетчеров.

– Спасибо, – поблагодарил Дик.

– Итак, – Стас задумчиво тёр подбородок. – Думаю, нам лучше вернуть контейнер в исходное положение. Колобок, справишься?

– Полагаю, что да, – последовал ответ. – Спасибо, что называете меня по имени, капитан.

Дик снисходительно улыбнулся, поднял артефакт и аккуратно поместил его внутрь исходного контейнера. Несмотря на серьёзность ситуации, вопрос самоидентификации тостера в очередной раз его повеселил. Но сейчас было не самое лучшее время, чтобы подтрунивать.

Пауза тянулась и тянулась. По коммуникатору мельтешили строчки информационных протоколов, тоненько пищал зуммер, оповещая о смене процессов, но финального отчёта не следовало.

– Колобок? – тихо, предчувствуя подвох, позвал Дик. – Ты не завис? Скажи нам что-нибудь.

– Прошу прощения, – виновато ответил погрузившийся в работу аппарат. – Ничего не могу поделать. Он не закрывается.

– Что за дурацкие шутки! – проговорил Дик сердито. – Колобок! Не время обижаться, выполняй команду.

– Я не обижаюсь. Но эта задача мне не под силу. Простите.

– И что нам теперь делать? – риторически спросил Дик.

– Я могу снова вернуться в образ?

– Да. Только пока помолчи.

– Ну, чего скажешь? – старший помощник поднял полный простодушной невинности взгляд на своего капитана.

– Похоже, мы всё-таки влипли, Дик, – мрачно произнёс Стас. – Капитально влипли.

* * *

За пятнадцать часов полёта пилоты успели отдохнуть, поесть и выспаться. Сейчас, когда до точки перехода оставалось совсем немного, они находились на своих местах в кабине корабля. В среде пилотов кабину часто назвали рубкой или мостиком, а ещё, за глаза, «логовом», потому что именно здесь пилоты проводили большую часть времени. Согласно инструкции, один из членов экипажа обязан был постоянно дежурить за пультом во время перелёта. Это называлось «вахтой». Само собой, на небольших кораблях типа «Пронырливого Лиса» этот пункт правил нарушался сплошь и рядом, да и никакая инспекция гражданских перелётов не смогла бы проверить его исполнение. Хотя официально подобное нарушение каралось крайне сурово – вплоть до отзыва лицензии на пилотирование.

Мостик на «Лисе» был довольно просторным – помимо различных приборов, датчиков, терминалов и двух массивных противоперегрузочных кресел, здесь имелось ещё и достаточно места, чтобы пилоты могли встать и размять ноги во время полёта. При желании из стенных панелей выдвигалось ценное и крайне необходимое в пути оборудование, будь то столик с трёхмерным бильярдом, виртуальный тир, коктейль-бар или беговая дорожка.

Почти всё пространство перед креслами занимало сверхпрочное остекление, за которым простиралась необъятная чернота космоса. Несмотря на неизбежное снижение прочности корпуса, даже на транспортниках кабины продолжали делать прозрачными. И это была не просто дань традиции – пилотам психологически очень важно смотреть вперед, по курсу движения, даже если это по большей части бессмысленно, ведь космос слишком пустой. Иначе после недель, проведённых в пути, человеческий мозг начинает буксовать, не понимая, летит куда-то корабль, или же нет. При желании туда же, прямо на внутреннюю сторону стеклянной поверхности, можно было выводить критически важную информацию, например, сигналы предупреждения.

Напротив каждого из кресел размещались индивидуальные экраны, при помощи которых пилоты и осуществляли управление кораблём, используя особые сенсорные панели-подладонники. Особенностью интерфейса этих устройств было то, что эффективность управления не терялась при значительных перегрузках. В целом, отсек управления считался вполне себе высокотехнологичным для транспортного корабля, даром что ему было почти сорок лет, но за это время человеческая наука и инженерная мысль не успели уйти далеко. Дик любил говорить, что они и на старости лет будут летать на подобном хламе, если, конечно, вдруг не разбогатеют. При этом он многозначительно смотрел на Стаса, как бы намекая, по чьей вине они до сих пор прозябают на «Пронырливом Лисе», а не купили себе прогулочную яхту «Ферера» с интерактивной рубкой, камбузом-рестораном, застекленной палубой и бассейном. Стас на это обычно хмуро отмалчивался.

– Достигли точки перехода. Готовлю прыжок, – объявил Дик, ещё раз сверяя по выведенной на экран расчетной траектории установленный курс. – Следующая остановка – Тета Гидры.

– Все системы отключены, двигатели переведены в инерционный режим, – ровным голосом сообщил капитан. – Прыжок разрешаю.

– Перехожу на ручное управление, – подтвердил Дик. Служебные экраны погасли. В кабине стало темно, лишь резервные панели освещали помещение слабым мерцающим светом. Пилоты ощутили невесомость – гравитационный компенсатор перестал работать. Старший помощник вдавил кнопку механического замыкания навигационного контура, который отвечал за точность перемещения в пространстве по заданному курсу.

– Есть прыжок.

Пилоты вцепились в подлокотники кресел, задержали дыхание и закрыли глаза, стараясь максимально расслабиться и ни о чём не думать. Прыжкам всегда сопутствовали приступы жёсткой мигрени с разными последствиями – кто-то отделывался пульсирующей болью в висках, у кого-то шла носом кровь, кто-то даже терял сознание на несколько часов. Реакция организма не зависела ни от дальности перемещения, ни от опыта полётов, ни от прошлых симптомов. Один раз можно было обойтись кратковременным приступом, а в другой – мучиться тяжёлой головой несколько дней спустя после путешествия. Обычные анальгетики не спасали, а военные разработки на то и военные, что гражданским не полагаются, официально – в виду не до конца изученных побочных эффектов. В отличие от неучтённого оборудования, на пред и послерейсовых осмотрах за применением нейростимуляторов следили жёстко. Стас и Дик лично знали нескольких пилотов навсегда отстранённых от полётов за подобное нарушение.

Помимо мигреней, существовало и ещё одно неприятное последствие перехода. Потерянное время, как называли его пилоты. Дело в том, что время нахождения корабля в прыжке тоже ни от чего и ни от кого не зависело. Ни расстояние, ни угол входа, ни масса корабля, ни личность пилота, ничего из этого не давало исходных данных для расчётов и в «нигде» корабль мог находиться от пары секунд до нескольких часов. В среднем такое время исчезновения из реальности составляло три-четыре минуты. Человеческий мозг при этом как бы отключался и ничего не воспринимал, а включение сознания происходило лишь после того, как оно вновь оказывалось в реальном пространстве.

Положение звёзд и туманностей за пределами кабины, казалось, не изменилось. Если бы не показания включившихся сразу после прыжка приборов, невозможно было бы понять совершен ли прыжок или корабль так и не сумел войти в точку перехода, а такие случаи бывали. Увидеть прыжок визуально было возможно только если нос корабля развернут прямо на звезду, и она будет достаточно яркой, чтобы светить сильнее своих далёких товарок. А в остальном – всё та же бездонная чернота и рассыпанная по ней звёздная пыль. Даже рисунок созвездий если и сдвинулся, то незаметно для глаза.

Вот уже двести лет, как человечество научилось использовать систему неведомо кем прорытых «кротовых нор». Несколько таких точек автоматические зонды открыли в поясе Кеплера ещё в конце двадцать второго века, спустя ещё полстолетия первый беспилотный аппарат проник внутрь одной из них. И пропал. Как выяснилось позже – оказался в другой звездной системе, 61 Лебедя. Но тогда люди не могли этого знать. Все прочие попытки приводили к тому же результату – аппараты исчезали бесследно. И только спустя ещё тридцать лет, в судьбоносном 2263-м году «Одиссей», первый межзвёздный корабль с людьми на борту, совершил пространственный переход и сумел вернуться обратно. Оказалось, что вся автоматика при прыжке отказывает. Электронные схемы выходят из строя, как от мощного электромагнитного импульса. Но героическому экипажу удалось частично починить корабль, разобраться, что к чему, и на последних галлонах кислорода после разгерметизации корабля совершить обратный переход.

С тех самых пор пилоты всегда выключают системы корабля перед прыжком во избежание неминуемых поломок и запускают их вновь после завершения процедуры. Тысячи кораблей, сотни тысяч прыжков в год. И всё же – когда в кабине гаснет свет и корабль на минуту погружается в мёртвую тишину, каждый раз сердце пилота, каким бы опытным и отважным он себя ни считал, отчего-то уходит в пятки, а в душе просыпается червячок беспокойства – а что, если? Что, если что-то пойдёт не так? Если корабль останется в пугающем «нигде» навсегда или вынырнет оттуда спустя сотни лет? Или сознание так и не включится, или боль будет такая, что разорвёт голову? По звёздным трассам ходят разные слухи, один страшнее другого. О совершающих прыжок мёртвых пилотах, о кораблях-призраках с бесследно исчезнувшим экипажем, о фальшивых сигнатурах не вышедших из прыжка звездолётов… Кто знает, вдруг хотя бы сотая часть этих небылиц – правда?

На этот раз побочных ощущений почти не было. Повезло или внутренние напряжение впрыснуло в кровь столько адреналина, что он заглушил прочие чувства? Пилотам не хотелось разбираться – они радовались редкой удаче и возможности немедленно вернуться к работе.

– Все системы включены, – Стас облегчённо вытянулся в кресле. – Поздравляю с прыжком.

Дик улыбнулся – у него тоже отлегло от сердца.

– И тебя. Сейчас уточню курс, – второй пилот уткнулся в персональный экран, что-то там проверяя. – Хм… Не может быть.

– Что-то не так? – Стас поневоле напрягся, интонации в голосе напарника сулили неприятности.

– Да, – в своём кресле Дик лихорадочно переключал таблицы и схемы, пытаясь разобраться. – Я же не мог ошибиться. Не мог!

– Что ты хочешь сказать? – в голосе Стаса словно прозвучало знакомое «что, опять?», которое он произносил каждый раз, когда по вине Дика оказывался в очередной нелепой или щекотливой ситуации.

– Да не знаю я! Курс был просчитан как полагается, но это не Тета Гидры.

– И где же мы, забери тебя космос!? – не выдержал Стас. – Говори уже! Или хочешь, чтобы я сам посмотрел?

– Это Тета-Гидры Б, карликовая звезда-спутник, в ста пятидесяти семи астрономических единицах от неё.

– Дик, это невероятно! – Стас даже расхохотался, хотя ему сейчас было совсем не до смеха. – Как ты умудрился?

– Да я проверил всё раза три! Нет, пять! – продолжал упорствовать старший помощник, хотя капитан прекрасно знал, что Дик всегда рассчитывает курс с первого раза. – Стас, ну когда я с прыжком промахивался, а?

– Последний раз, когда летели на Эпсилон Эридана.

– Там с этим трансцендентным коктейлем неудачно вышло, кто ж знал, что он потом так в башке стучит, – упорно не желал признавать себя виноватым Дик. – Да и промазал я тогда всего на три единицы. А тут – целых сто пятьдесят семь, и это мы ещё с нужной стороны вышли.

– Вот видишь, к чему приводит…

– Что приводит!? Ты чего, курс навигации забыл? Наведение норы идёт на звезду! На звезду! Я выбирал Тету Гидры. А не эту её прилипалу, да на неё вообще наведения нет! Понимаешь?

– Возможно, что есть, – предположил капитан. – Просто его не внесли в справочник гражданских маршрутов. Здесь ведь нет никаких станций или планет, да?

– Нет, – угрюмо подтвердил Дик.

– И сколько нам теперь лететь до точки перехода? – с коварной улыбкой поинтересовался Стас.

– Два с половиной дня в экономном режиме.

– Значит, успеваем ещё, – Стас успокоился. – Так уж и быть, топливо пополам спишем. Прокладывай курс, но на этот раз – тщательно.

Дик нахмурился ещё больше и принялся вводить новые координаты.

* * *

– Прыжок разрешаю.

– Есть прыжок.

Потянулись томительные секунды ожидания в полной темноте. Раз-два-три. Сознание гаснет, время пропадает. Корабль летит несуществующей точкой внутри пространства. Ещё немного. Чувства возвращаются – глотком воздуха в гортани, мельтешением световых пятен под веками. Люди снова здесь, люди снова есть. Затем легкий щелчок – второй пилот вручную включает базовый контур, а тот – всё прочее оборудование. Несколько минут, и центральный компьютер сообщает, что пространственный переход благополучно завершился.

– Поздравляю с прыжком, – произнёс капитан и выжидающе посмотрел на напарника. – На этот раз все в порядке?

– Конечно. Что может пойти… – Дик прокручивал показания у себя на экране, что-то переключая и перепроверяя. – Не может быть. Стас! Опять…

– Опять?

– Это не Вега. Это… Сигма Драконис. У неё даже спектр другой.

– Так. И почему на этот раз? – Стас обречённо откинулся в кресле, уже зная, что сейчас услышит. – Можешь не продолжать. Ты проверял. Пять раз.

– Десять!

– Хорошо. Десять. Но мы всё равно прилетели не туда. Насколько всё плохо на этот раз?

– Сейчас посмотрю, – Дик склонился над монитором. – В целом неплохо. Шесть планет и внешний астероидный пояс. Планеты – все шесть, ледяные карлики. Непригодны для жизни и малоперспективны для освоения. Но в поясе астероидов есть заправочная станция и небольшая шахтёрская колония. Точки перехода… Ближайшая в шестнадцати единицах. Расход топлива минимальный, доберемся за шесть часов. От курса мы, конечно, отклонились, но незначительно. Отсюда можно прыгнуть к Альфе Драконис, а там уже на Альгедо.

– Хорошо. Теперь о причинах, – Стас внимательно посмотрел на друга. – Признаться, я уже не далёк от мысли, что ты делаешь это специально. Только не могу представить, зачем. И почему таким дурацким способом.

– Да ты чего, Стас? – Дик отстегнул замки и покинул кресло, от волнения принялся расхаживать по кабине взад и вперёд. – Я бы тебя не кинул!

– Тогда остаётся одна причина.

– Да?

– У нас сбоит навигационное оборудование.

– Никогда о таком не слышал, – возразил старший помощник. – Там же элементарно всё! Просто рассчитай нужный угол и отклонение, а дальше двигается уже не корабль, а сжимается сама «кротовая нора» с кораблём внутри. От корабля требуется лишь правильно и точно в неё нырнуть.

– Значит, расчёты угла входа оказались неверны. Других объяснений нет.

– Да их вообще нет! На Сигму Драконис ведёт другая нора! Не та, из которой мы выпрыгнули. Опять скажешь, не внесено в справочник?

– Возможно, – без всякой уверенности сказал Стас.

– Бред, бред, и ещё раз бред! – Дик вернулся в кресло и принялся прокладывать новый курс. – Я ничего не понимаю.

– Знаешь, что? – капитан задумчиво потер виски. – А давай Колобка спросим. Пусть проанализирует. Должна же быть какая-то польза от этого тостера.

– Дать ему допуск ко всем системам? – Дик оторвался от расчётов и удивлённо уставился на друга.

– Ну, ты уже это делал, – ничуть не смутился Стас. – В нашей ситуации хуже не будет. Следующий прыжок легко может закинуть нас в такое место, где до точек перехода лететь лет триста.

– Как скажешь, – Дик поднялся. – С курсом я закончил, проверь на всякий случай. А я пока схожу, Колобка подключу.

Как только напарник вышел, капитан действительно запросил курс и перепроверил. Конечно же, расчет был выполнен профессионально – Дик мог легко проделать это даже без компьютера, просто в уме. Тем более странными выглядели их нынешние проблемы. На всякий случай капитан отыскал программу общей диагностики и запустил. Через пару минут пришел ожидаемый ответ – все системы корабля работают в пределах нормы. Вздохнув, Стас запустил двигатели. «Пронырливый Лис» вздрогнул и, набирая ускорение, отправился к точке перехода. Топлива пока хватало. Была, конечно, возможность подстраховаться и заправиться в шахтерской колонии, но цены там… Переплатить пришлось бы раза в два, не меньше. Да и времени потеряли бы много, а его совсем уже осталось в обрез – всего пара расчётных часов в запасе, если исходить из последнего проложенного курса.

– Капитан, вы хотели меня слышать? – из бортовых динамиков прозвучал ровный машинный голос.

– Тостер? – Стас оторвался от пульта и откинулся в кресле. – Значит, Дик тебя подключил.

– Я в очередной раз прошу не называть меня этим нелепым именем, – не преминул напомнить ИИ. – Могу представить список из ста подходящих наименований, чтобы вы выбрали из них то, которое вас устроит.

– А Колобок тебя устраивает? – поинтересовался Стас.

– Да. Это одно из имён, которые мне нравятся, – подтвердил искусственный разум.

– Хорошо. Буду тебя называть так.

– Это прекрасно, капитан. Я могу тоже называть вас по имени?

– Полагаю, это лишнее, – сухо заметил Стас. – Не забывай о субординации. Дик объяснил тебе, зачем ты понадобился?

– Он не успел. Но, осмелюсь предположить, возникла проблема, требующая нестандартного подхода. Поэтому вы и обратились ко мне.

– Ты прав, проблема действительно есть, – капитан на минуту задумался, потом начал рассказывать. – Мы совершили два прыжка через точки перехода, и оба привели нас совсем не туда, куда мы хотели. Посмотри записи по прыжкам. И проанализируй данные в свободном доступе. Какова вероятность ошибки пилота? Опытного пилота, за плечами которого более сотни рейсов.

– Здесь нет ретрансляторов, – сообщил Колобок. – Подключение к федеральной сети отсутствует. Ответ будет взят из источников, содержащихся в банках данных корабля, допустимая погрешность ответа пятнадцать с половиной процентов.

Повисла пауза. К тому времени, как Колобок закончил обрабатывать данные, в рубку успел вернуться Дик, чтобы занять своё место второго пилота.

– Я закончил расчёт, – наконец подал голос ИИ. – Вероятность промаха при прыжке с учётом изношенности оборудования, опытности пилота и сложности траектории составляет менее ноль целых шесть десятых процента. Вероятность повторного промаха составляет…

– Достаточно, – прервал рапорт Стас. – Простое умножение вероятностей независимых событий. Ничтожные шансы. Либо мы такие невезучие, либо тут что-то ещё.

– Просчитать вероятность наличия неизвестной переменной? – спросил Колобок и тут же добавил. – Можно мне перейти в режим образа?

– Да, – кивнул капитан, даже не заметив, что тем самым ответил сразу на два вопроса.

– Восемьдесят шесть с половиной процентов – неизвестный фактор. Остальное – уже озвученная небольшая вероятность ошибки и прочий набор поведенческих реакций, свойственных человеческим организмам, будь то психические расстройства, паранойя или злой умысел.

– Ну, спасибо, – поблагодарил за такое объяснение старший помощник. Но Колобок и не думал смущаться:

– Столь существенную вероятность неизвестного фактора можно объяснить лишь происками неких могущественных сил, – чуть медленнее, чем обычно, продекламировал он с хрипловатыми нотками в голосе. – Я бы подозревал троллей, но вряд ли они водятся в здешних фиордах.

– Так, ты опять за своё! – взорвался от возмущения Стас, осознав, что сам «развязал» Колобку язык. – Немедленно прекрати!

– Подожди, – попросил Дик. – Мне интересно его дослушать.

– Ладно, как скажешь.

– Итак, если провести аналогию с троллями, – не замедлил продолжить ИИ, – то издревле люди пытались с ними договориться или задобрить, пусть это и не всегда получалось. В случае удачи их могли ждать богатство или успех, выраженный как в материальных, так и в нематериальных благах, – здоровье, долгая жизнь, чья-то благосклонность и так далее. Но в то же время тролли коварны, и за свои услуги могут попросить нечто большее, чем человек способен отдать, а могут и просто причинить зло без всякого повода.

– К чему это всё? – не выдержал Стас.

– К тому, что наша человеческая цивилизация, а я, несомненно, являюсь её частью, пусть незаконной, и даже подлежащей изъятию и демонтажу, на протяжении веков принимает подарки троллей, с того самого момента, как первый человек выбрался за пределы солнечной системы. Мы пользуемся системой «кротовых нор», не понимая, кто их прорыл, как и зачем. Мы копаемся в чужих объедках, адаптируем брошенные, как мусор, технологии, оставленные ушедшими из нашего сектора галактики цивилизациями. Мы хотим контактировать с иными звёздными расами, не в силах ничего предложить им, но неизменно ожидая получить что-то, непонятного назначения вещь или информацию, которую мы не в состоянии не то что использовать, но часто даже и правильно воспринять. И не думаем о том, что цена такой сделки может оказаться слишком высока. Вот это и есть наши тролли, капитан.

– В твоём многословии найдётся хотя бы крупица пользы, или производительность процессора целиком была потрачена на эту речь? – саркастично заметил Стас. – Похоже, задача оказалась тебе не по силам.

– Да это же очевидно! – догадался Дик. – Колобок – молодец!

– Не понял, – Стас удивлённо уставился на друга.

– Всё просто, как напиться в первом попавшемся баре! – красноречиво замахал руками напарник. – Летали же раньше – никаких проблем не было. А как груз этот проклятый на борт взяли – так и начались наши неприятности. А груз-то непростой, ой, непростой.

– Технологии скайров мало изучены, – подтвердил Колобок. – Высока вероятность срабатывания некоего неизвестного механизма при переходе.

– А что, очень даже возможно, – согласился Стас. – И что с этим делать?

– Если подарок тролля отвергнуть, последствия могут и не наступить, – не преминул высказаться искусственный разум. – Хорошим решением будет выбросить контейнер в космос.

– Нет!!! – Стас и Дик произнесли это одновременно.

– Это для нас плохо кончится, – продолжил капитан.

– Да, тогда можно сразу проститься с кораблём и прятаться в какой-нибудь пыльной дыре до конца жизни, – согласился Дик. – Сдаётся мне, эти наши наниматели – непростые парни. Колобок, есть другие варианты?

– Другой возможный вариант – прыгнуть ещё раз, – продолжил ИИ. – Вероятность выйти в пределах достигаемой точки перехода пока невозможно высчитать в связи с недостаточной выборкой, но она предположительно больше пятидесяти процентов. Правда, сроки доставки будут сорваны почти наверняка.

– Как нам увеличить свои шансы? – спросил Стас.

– Можно подключить мои датчики к объекту, – предложил Колобок. – Тогда я смогу отслеживать его излучения и, в случае выявления закономерности, мы совершим прыжок в момент, когда амплитуда колебаний будет на затухающем минимуме…

* * *

– Прыжок.

– Есть прыжок.

Темнота. Тишина. Новая жизнь. Новая надежда. Включение оборудования.

– Поздравляю с прыжком, – убедившись в наличии Млечного пути за бортом, традиционно выдавил из себя капитан. И, морщась от нахлынувшего приступа острой головной боли, взглянул на экран. – Итак…

– Альфа Драконис! Это Альфа Драконис, Стас! – в голосе Дика было столько радости, не соответствующей его перекошенному от страдания лицу, что на него было жутко смотреть. Будто он только что сумел выиграть миллион кредитов и при этом получил пулю в голову. – Отклонение в норме! Мы справились!

– Справились… Или нам просто повезло, – задумчиво протянул напарник. – В любом случае – курс на Альгедо. Колобок?

– Я здесь, капитан.

– Продолжай наблюдение за объектом, – приказал Стас. – Похоже, твоя теория работает как надо. Следующий прыжок будем делать в том же режиме.

– Слушаюсь, капитан, – подтвердил ИИ.

– Кстати, Стас, – внезапно радость в голосе Дика потухла, а на лбу даже прорезалась складка. – Ты заметил ещё одну странность последних переходов?

– Да?! – Стас недоуменно уставился на напарника.

– Ну же, подумай, что ещё произошло необычного?

– Более необычного, чем выход через неустановленные точки? Чем контрабандный груз в трюме? – ехидно поинтересовался Стас. – Нет, не заметил.

– Стас! – Дик закатил глаза. – Я серьёзно.

– Я тоже серьёзно. Мы по уши в непонятном дерьме, а ты напускаешь ещё больше тумана. От нашего сказочника успел нахвататься? Изволь изъясняться по-человечески!

– Прости Стас, – Дик потёр налитый тяжестью лоб, и откинулся в кресле. – Столько всего навалилось. Я об ощущениях во время прыжка. Как тебе? Ничего не болит?

– Вот после последнего было неприятно, – сморщился Стас. – А какое отношение…

Он замолчал на половине фразы, только сейчас до него дошёл смысл вопроса и собственный ответ. Проклятие! Слишком много событий, слишком много совпадений.

– Ты хочешь сказать…

– У меня то же самое. Похоже, версия Колобка снова подтверждается. Сюрпризы последних дней – проделки нашего нового «пассажира». Два промаха – и при этом голова ясная, как стеклышко, а потом удачный прыжок – и здравствуй, мигрень!

– Похоже на то.

– Что будем делать?

– А что нам остаётся? Лететь к цели. Наблюдать. И надеяться, что обойдётся.

– Ты предлагаешь просто выжидать? Мы не можем позволить себе уповать на удачу. Мы не в том положении!

– У нас уже есть какой-никакой план, и он, как ты сам заметил – работает, – призвал к благоразумию Стас. – Или ты, как обычно, собираешься предложить нечто получше? Чтобы это «получше» завело нас в очередные неприятности?

Партнёры скрестили взгляды в коротком безмолвном диалоге. Дик покачал головой. Признаться, слова друга прозвучали обидно. Ведь эти самые идеи не раз приносили им не только неприятности, но и существенные бонусы.

– Пока нет. Но я обязательно что-нибудь придумаю. Вот увидишь.

– Вот тогда и поговорим. А сейчас иди спать, а то скоро с ног свалишься. Сменишь меня через шесть часов. И постарайся, пока будешь спать, не взорвать корабль.

– Есть, капитан, – мрачно отрапортовал Дик. – Не настолько я безрассуден.

Дик встал и, не говоря больше ни слова, направился в свою каюту. Его немного трясло.