Читать книгу: «Совершенные. Эхо Равилона», страница 6

– Пора обратно в опостылевшие развалины, – хмыкнула я, перекидывая ноги через перила балкона. – Ладно, сегодня неплохой улов, надо будет…

Упругое черное лассо обвилось вокруг лодыжки и рывком сдернуло меня вниз. Я грохнулась с высоты второго этажа, лишь в последний миг успев опомниться и замедлить падение. Лишь благодаря навыку парения мой нос остался целым, хотя я знатно приложилась о мостовую.

Еще не успев ничего понять, вскочила. И новый рывок лассо снова отправил меня на камни!

– Думаешь, можно просто так воровать в моем городе, ишваро? – прошипел за спиной злой рычащий голос. Знакомые слова имперского языка казались чуть смазанными, растянутыми, и оттого почти неразличимыми.

Оттолкнувшись от стены, я упруго перекатилась, одновременно сбрасывая петлю, вскочила. Страха не было, скорее злость из-за давно почившего стражника, который заметил меня и решил наказать. Отскочила и обернулась. Перед глазами мелькнула синяя мантия-накидка. И на миг даже почудилось, что это тот самый человек, что смотрел на меня в прошлое погружение. Но это ведь невозможно! Гораздо вероятнее – синяя мантия – форма местных стражей порядка.

Хотя фигура, закутанная в ткань, не походила на воина. Худой, высокий, гибкий. В руках не меч, а черная плеть – странный выбор для стражника. И глубокий провал капюшона, не дающий рассмотреть лицо.

Я сделала осторожный шаг влево. Фигура в синем синхронно сместилась вправо.

– Отойди с дороги. – Быстрый взгляд на чернеющее солнце. – Я не хочу проблем.

– Не хочешь проблем, ишваро? – Из-под капюшона донесся смазанный смех. – Те, кто не хотят проблем, – не воруют в моем городе.

Черноты на солнце стало больше. А времени – меньше.

– Это неважно, идиот, как ты не понимаешь! – в сердцах выкрикнула я. Кувшин с драгоценной водой стоял как раз за спиной проклятого стражника. – Просто отойди и я… исчезну!

– Не в этот раз, ишваро, – снова тот же смех.

Не в этот раз? Я насторожилась. Неужели вижу перед собой действительно того самого стражника? Или это лишь фигура речи, искаженная непривычными звуками?

– О чем ты?

Я снова двинулась влево, надеясь обойти мешающую мне фигуру. Еще пару шагов. И я брошусь вперед, схвачу кувшин, а потом разору Эхо!

Шаг. Шаг.

Я бросилась и… снова покатилась по земле! Черная плеть выстрелила словно живая змея, обвила мое тело! Проклятый страж одним рывком перекинул рукоять через нависающую древесную ветвь, потянул – и меня вздернуло наверх! Я повисла, словно куколка бабочки, обернутая жалом плети, не доставая ногами до земли.

– Ты не слушаешь, пес, – укоризненно произнес гребанный страж.

День мерк, солнце скрыл черный диск.

– Где твой поводок, ишваро?

– Да кто такой этот твой ишваро? – завопила я, извиваясь. Путы, с виду ненадежные, держали крепко.

– Пес. Вор. Падальщик. Ныряльщик. Мертвец. Ты, – монотонно перечислил синий.

– Мертвец? – Я изогнулась всем телом, ощущая себя добычей невозмутимого паука. Добыча рвется изо всех сил, но лишь сильнее увязает в паутине. А паук просто ждет – неумолимо и равнодушно. Сравнение мне не понравилось. Свет почти погас, погружая Равилон в окрашенный багрянцем сумрак. – Да это ты – мертвец! Все вы! Отпусти меня, чертов придурок! Эти вещи, это все… не имеет значения! Тебя уже давно нет, понимаешь? Истинный Дух! Ну конечно же, ты не понимаешь!

Я снова изогнулась. К черту кувшин, надо убираться! Немедленно!

– Пусти! – заорала я снова. – Ты что, не видишь? Посмотри на небо! Тебе конец! Всему конец!

Солнце затянулось мраком.

Одним пугающим, слитным движением страж оказался передо мной. И я увидела его лицо. Нет, не лицо! Под капюшоном оказалась золотая маска, детально копирующая черты. В прорезях глаз блестели такие же золотые радужки.

– Тебя пугает алая звезда, ишваро? – Показалось, или страж под маской саркастически усмехнулся. – Я ведь сказал – нельзя воровать в моем городе. Наказание – смерть. Алая звезда совсем близко.

Что? Алая звезда? Протуберанец, который разгорится в небе через минуту. То есть… страж знает о нем? И о том, что последует дальше? Но как?

Из-под маски снова послышался смешок.

– Понял, ишваро.

Я увидела странные золотистые глаза совсем близко. Спокойные. Какие-то… отстраненные. Тот, кто смотрел из золотой маски, знал о надвигающемся огненном безумии. Знал и не боялся. А еще он знал, что я это безумие не переживу.

Почти забытый мною страх всколыхнулся в груди. Ощущение близкой гибели и осознание, что это почти свершилось. Я забилась изо всех сил, пытаясь ослабить путы. Потянулась к свету внутри себя, надеясь выпустить его, разорвать Эхо, и ощутила, что ничего не выходит. По черному гибкому жалу, обвившему мое тело, скользнула синяя искра. И кончик плети внезапно удлинился, опутывая еще крепче. А белый свет внутри меня угас, словно испугавшись этого синего отблеска. Да что же это такое? Как такое возможно? Куда делись силы моего тела, куда делись способности? Нейробраслет словно утратил свою мощь, сдавшись черному жалу и стражу! У меня ничего не осталось!

Ничего, кроме того, чем я с успехом пользовалась годами: хитрости. И женской красоты.

– Покажи свое лицо. И сними мой платок, – выдохнула я, повинуясь чутью.

– Зачем, ишваро? – в шипении голоса ни любопытства, ни интереса.

– Хочу узнать, от чьей руки умру. Хочу посмотреть в твои глаза.

– Солнцеглазые не смотрят на ишваро.

– И все же прошу! – Небо вспыхнуло, разливая алый свет. Протуберанец… – Ты сам сказал, что я уже мертвец. Посмотри мне в лицо, если не боишься! Ну?

Страж пожал плечами. Придвинулся. Так медленно, словно у него было все время мира.

– Я окажу тебе честь узнать мое имя, ишваро. Я позволю твоим глазам увидеть мое лицо. Пламя искупит твою вину, и ты уйдешь спокойно. – Так же неторопливо произнес он. Протуберанец разгорелся до белизны. Крики, паника, топот… уже привычные звуки надвигающегося апокалипсиса. Но человека в синем это словно бы совсем не волновало. Он откинул капюшон. Золото маски медленно растаяло, каплями впитавшись в кожу и оставив на смуглых щеках золотую вязь древнего языка.

Страж дернул кончик моего тагельмуса.

– Мое имя – Иерофан, третий своего рода, впитавшего солнце.

Небо вспыхнуло, когда сотни огненных шаров исполосовали небо. Стало светло как днем. И я уставилась в лицо мужчины в синей мантии. Хотя какой мужчина, молодой парень! Наверное, не старше меня! Взгляд поплыл, выхватывая детали. Худое лицо, густые и темные брови, такие же волосы. Длинный нос с горбинкой. Смуглая кожа с узором слов. Странно мерцающие глаза. И удивление в них, когда страж увидел меня без платка.

Его брови сдвинулись, образуя озадаченную складку.

– Постой… У тебя нет поводка. Ты не ишваро, – медленно сказал он, так же внимательно рассматривая меня. – Кто ты?

Я склонила голову, и пряди растрепавшейся косы упали, почти касаясь щек парня со странным именем.

– Я – Кассандра. Единственная и неповторимая. И в отличие от тебя – все еще живая!

Изогнувшись в путах до хруста костей, я склонилась к его губам, словно намереваясь поцеловать.

Глаза парня изумленно расширились, а рука дрогнула. Всего на миг, но этого хватило, чтобы плеть ослабла. А я только этого и ждала! Вывернувшись, ударила стража ногами, отталкивая и одновременно используя как трамплин, качнулась наверх, перекинула свое тело через ветку и приземлившись с другой стороны. Пружинисто вскочила. Живая плеть взлетела, пытаясь снова спеленать меня, но мою ладонь уже оттягивал изогнутый дугой белый меч!

– Ты…

Я не стала слушать. Рубанула атмэ, обрубая ползущее черное жало. Плеть взвилась и сложилась, превращаясь в руках стража в корявый посох с конусным навершием. Я выхватила из-за пояса кинжалы, швырнула один за другим. Не попала… хотя была уверена, что кинула точно! Но чертов страж двигался словно ожившая ртуть! Крутанувшись на носках, я разбежалась по стене и перелетела через голову Иерофана, когда он бросился на меня. Спрыгнула за его спиной, кинулась к фонтану и подхватила кувшин. И выпустила белый свет, в самый последний миг успев увидеть, как огненный шар с жутким ревом врезался в здание, у которого застыла фигура в синем.

Огонь охватил Равилон и парня со странными глазами, который все стоял и неотрывно смотрел мне вслед.

Упав на черный – хвала святым, черный, – песок, я некоторое время лежала, моргая и переводя дыхание. Тьма ночи казалась непроглядной после озаренного вспышками пожаров города, тишина оглушала. Я все еще слышала крики и рев огня. Но я успела. И Падение Равилона снова осталось в прошлом, не поглотив меня.

– Почему он не бежал? – перед глазами так и стояла застывшая в пламени фигура. Почему не кричал, как другие? Не пытался спастись? Кем был тот человек в синем? Ведь он знал о протуберанце… Может, пророк? Провидец?

Знал, что город обречен, и потому ничего не делал? Хотя отчего же – ничего? Он ловил меня, вора. Но разве есть в этом смысл, когда самого города через несколько минут не станет?

Я не понимала.

А тот, кто мог бы ответить, уже навсегда остался в прошлом, сгорев в безумном пожаре.

Поежившись, я поднялась. Кувшин, к счастью, не разбился, и даже ворованный сверток одежды мне удалось сохранить. На всякий случай достав атмэ, я двинулась в сторону нашей стоянки. Но, видимо, святые решили, что на сегодня хватит с меня опасностей, и никаких чудовищ или тварей я по дороге не встретила.

Глава 8. Новые гости

Глава 8. Новые гости

– Ваше Величество, к вам Яков Кворш, казначей. Мы проверили, он чист.

Император Константин резко повернулся в кресле, едва не выдернув из руки иглу капельницы. Врач – величайший целитель с золотой панелью, Друш Ханд, —укоризненно покачал головой, но правитель лишь отмахнулся.

– Наконец-то. Я думал, вы еще год будете проверять людей, вышедших из дворца!

– Подобное не терпит спешки, – с достоинством поклонился главный военный менталист – Станислав Венгель. – Ваша безопасность превыше всего. Мы не можем рисковать.

– Ведите уже, – оборвал император и, поморщившись, глянул на иглу. – Друш, убери это.

– Но ваше здоровье, повелитель…

– Мое здоровье станет гораздо лучше, когда мы уничтожим скверну, засевшую во дворце! – рявкнул монарх. – Скверну, разгромившую мою гвардию! И убившую моего наследника! Труп разрушителя – вот отличное лекарство, Друш! А не все эти… примочки!

Врачеватель поджал губы, явно несогласный, но спорить не стал. Зато вперед выступил генерал Валар Осимов – грузный мужчина с насупленными бровями и тяжелым взглядом.

– У нас все готово для штурма, Ваше Величество. Усиленная дивизия, полное боевое облачение, нейро-штурмовики…

– В прошлый раз от вашей дивизии остались лишь шлемы. От иных не осталось и этого.

– Атака с воздуха, повелитель. Вы ведь одобрили этот план. Ждем лишь команды.

Еще двое военных – суровые мужчины в годах, – кивнули, соглашаясь. Император на миг прикрыл глаза. После штурма от дворца останется лишь пыль. Полная зачистка позволит уничтожить скверну и выжечь землю на километры вокруг. И тех, кто все еще остается в здании.

– От Аманды нет вестей? – не поворачиваясь, спросил Константин и, получив ответ, вздохнул. – Невосполнимая потеря, – прошептал он. Его веки без ресниц, покрытые пигментными пятнами, дрогнули. Годами отдавая Юстису свою силу, император истощил тело, превратившись в старика. Но разум и Дух были по-прежнему сильны. Константин умел принимать решения на благо Империи, даже если приходилось кем-то жертвовать.

Но вот Аманда… Верховный Архиепископ Инквизиции и прославленный миротворец. Женщина, когда-то остановившая Снежный Бунт. Великолепная, бесстрашная, умная, невероятная Аманда, которой император восхищался. Возможно, даже больше, чем восхищался.

Но на кону стояло слишком много.

– Вероятнее всего, ее святейшества уже нет в живых. – Из теней выступил еще один мужчина, и все замолчали. Кардинал Святой Инквизиции – Иваз Фамон – высокий и сухопарый, окруженный контуром Духа столь мощного, что его очертания выступали за грани физического тела. Сила кардинала ощущалась тяжелой, придавливающей к земле волной, и генералы поморщились. Находиться рядом с главой инквизиции было непросто даже обладателям нейропанелей. Обычные люди без браслетов и вовсе теряли сознание, лишь проходя мимо. Поэтому кардинал редко появлялся на публике. Последние годы – никогда. К тому же умение инквизитора прятаться в сумраке и показываться в самый неожиданный момент настораживало и сбивало с толка. Никто не знал, как долго кардинал был в этой комнате. И был ли вообще?

В повисшей тишине Иваз поклонился императору и отошел к окну.

– Аманда погибла? – резко спросил Константин, и кардинал пожал плечами.

– Я более не вижу ее Дух. – Иваз глянул через плечо.

Его лицо – гладкое, узкое как лезвие, с болотистыми глазами, – тоже неуловимо менялось, словно пряталось в сумраке, несмотря на то, что мужчина стоял на свету. Возраст кардинала не читался, внешность казалась изменчивой. Впрочем, окружающие старались не всматриваться в его черты, контур Духа мешал и отталкивал, не давая увидеть больше. Любой взгляд соскальзывал с лица кардинала, словно капля воды с тающей сосульки, не в силах задержаться.

– Как не вижу Дух иных людей во дворце. Все они стали марионетками скверны или погибли. Там больше нет живых, мой император. Нет тех, кого надо спасать или беречь. Мы должны уничтожить скверну немедленно. Ее не должно существовать в нашем мире, это оскорбление для всех наших устоев. И ваше промедление оскорбительно для Святой Инквизиции.

Генералы переглянулись. Никто иной не мог позволить себе подобный тон в присутствии императора.

– Мы ждем приказ, Ваше Величество, – откашлявшись, сказал Осимов.

Константин не ответил. Он понимал, что тянет время, хотя разум приказывал согласиться. Полное уничтожение – лучший выбор. И все же император колебался.

Украшенные золотыми вензелями двери в императорской резиденции на окраине Неварбурга распахнулись, впуская казначея.

– Яков! – Константин улыбнулся. – Какое счастье видеть тебя, старый друг! Рад, что ты сумел выбраться целым.

– Благодарю, мой император, – склонил голову господин Кворш. – Но гораздо важнее ваше здравие. Я так рад видеть вас, Ваше Величество! Однако я пришел не с пустыми руками. У меня… послание. От разрушителя.

Военный менталист придвинулся ближе, генералы переглянулись.

– От скверны! – выплюнул Константин. – Он более не человек, не стоит забывать! Что он сказал?

– Это не слова. – Казначей придвинулся ближе, вытащил из кармана белый платок. Надбровные дуги монарха, почти лишенные волос, взлетели в удивлении.

– Камень?

– Рубин. Редчайшей чистоты, насколько позволяет судить мое зрение и золотой нейробраслет.

– Узурпатор передал мне драгоценность?

– Он сказал – это послание.

– Мы изучили предмет, – вперед выступил верховный технофикатор, толстые линзы его очков вспыхивали на свету разноцветными искрами. – Удивительно, но, судя по всему, внутри камня заключена мыслеформа. Менталисты уверяют, что она не агрессивна.

– И как ее извлечь? – Константин с любопытством взглянул на камень.

– Вероятно… – Технофикатор запнулся и откашлялся. – Вероятно, это мыслеформа, предназначенная лишь вам, Ваше Величество. Никто иной не смог ее увидеть. Мы не смогли разобраться, как именно разрушитель это сделал. К сожалению… такое изменение материи – пока недоступная нам форма взаимодействия и… Думаю, то есть… хм. Вероятно, вам стоит взять камень в руку.

– Я возражаю, – придвинулся ближе генерал Осимов, сурово сведя косматые, как обувная щетка, брови. – Подарок скверны не должен касаться правителя! Это может быть опасно, это неизученная антиматерия…

Константин вздохнул и сгреб рубин с ладони казначея. На миг в комнате повисла оглушающая тишина. Веки правителя опустились, и стало видно, как двигаются глазные яблоки, рассматривая неизвестное послание.

А когда император открыл глаза и глянул на застывших людей, врачеватель охнул и бросился за новой капельницей.

– Мой повелитель? – Генерал Осимов безотчетно положил руку на эфес меча.

– Немедленно остановить штурм. – Едва сдерживая рвущееся дыхание, сказал Константин. Встал, не обращая внимания на суетящегося рядом врача. – Немедленно отвести войска от дворца! Отойти на максимальное расстояние! Убрать прожекторы и снайперов. Немедленно! Вы слышите меня?

– Вас обманули. – Кардинал выступил вперед, узкое лицо инквизитора не выражало эмоций, но его Дух пошел неприятной рябью. – Вы поддались влиянию скверны. Мы обязаны уничтожить…

– Здесь я отдаю приказы, Иваз! – рявкнул Константин.

– Но… – Военные переглянулись с недоумением. – Но Ваше Величество…

– Выполнять! – повторил император, и сила его Духа пригнула своей мощью каждого, заставляя склонить головы и напрячь все мышцы, чтобы устоять на ногах. Константин втянул воздух, успокаиваясь. И повторил уже спокойно: – И… верьте своему императору, милорды.

– Во имя Империи! – Генералы отдали воинское приветствие, щелкнули каблуками и удалились. За ними скользнули технофикатор и менталист, оставив правителя с суетящимся врачом. Кардинал исчез, не прощаясь, снова растворившись в сумраке комнаты.

Константин позволил усадить себя обратно в обложенное подушками кресло и поднял рубин. Мыслеформа, заключенная в острые грани, исчезла, теперь это был всего лишь дорогой камушек.

Но монарху и не нужно было повторение. Он запомнил увиденное до малейших деталей. Послание оказалось совсем коротким. Несколько секунд Константин словно видел чужими глазами. Глазами разрушителя. Вот знакомый коридор дворца. Вот поворот, вот дверь в его личные покои. Вот край синего балдахина с золотой северной короной. Кровать. А на ней… тело. Вернее – над ней. Заключенное в кокон вспыхивающих оранжевых искр, тело повисло над постелью. Разрушитель склоняется ниже, и молодой человек на кровати делает вдох. На шее заметно бьется синяя вена.

– Константин, ты пугаешь меня. – Друш Ханд обеспокоенно положил ладонь на лоб своего правителя. – Что ты увидел?

– Надежду. – Блеклые старческие глаза сияли почти молодым блеском. – Надежду Империи, мой друг. И убери свои чертовы капельницы! Велите принести мне блинов и супа!

Целитель лишь хмыкнул, зная, что спорить с Константином бесполезно. Единственные люди, которых он хоть иногда слушал, – Аманда и Юстис, – навсегда остались во дворце.

***

Военное оцепление у дворца дрогнуло и расступилось, пропуская генерала Осимова.

– Что здесь?

– Так… вот. Гражданский. – Молодой офицер указал на фигуру возле мраморной лестницы. Она стояла между оцеплением и серыми вихрями. Под грязными рваными лохмотьями, укрывавшими тело, невозможно было разобрать даже пол приковылявшего бродяги.

– Не стрелять, – отвернулись десятки прицелов, красные точки, сошедшиеся на фигуре в лохмотьях, погасли.

– И что же, мы теперь будем впускать во дворец всех желающих? – Рядом с Осимовым встал еще один человек – мужчина в черном инквизиторском мундире и кожаном плаще сверху. Крепкая высокая фигура, светлые глаза с жёстким прищуром. Лорд-дознаватель Станислав Венгель.

– Это деструкт. – Императорский менталист хмыкнул, всматриваясь в бинокль. Его сознание выстрелило подобно жалу, коснулось сознания и Духа человека у лестницы и тут же вернулось обратно. – Финариум. Последняя экстремальная стадия. Полный разрыв Духа и линий, смерть через несколько дней или скорее – часов. Странно, что этот человек сумел добраться до дворца.

– Зачем он пришел сюда? – мрачно проворчал генерал Осимов, тоже приложившись к биноклю.

Венгель помрачнел. Даже не прилагая усилий, он видел мощное оранжевое зарево, окружающее дворец. Тот, кто находился внутри, создавал странный и страшный искажающий фон. Зарево, невидимое человеческому глазу, ощущалось на уровне Духа. И вероятно, именно оно притянуло ко дворцу финариума. В этом сиянии было что-то манящее. Что-то желанное. Что-то… необходимое. Даже Станислав, давно прошедший Возвышение и ставший частью Пантеона, ощущал потребность подойти ближе и окунуться в этот свет. Стать его частью.

Он помотал головой, сбрасывая наваждение, и мрачно уронил:

– Скверна взывает к скверне. Деструкты ощущают этот зов.

– Деструкты должны содержаться в Песках, а не стоять возле императорского дворца! – возмутился Осимов. – Что будем делать?

Огромные серые вихри, танцующие у стен, шевельнулись, словно рассматривая пришлого. Бродяга в лохмотьях задрожал. Он казался крошечным игрушечным человечком, застывшим напротив пепельных великанов. Военные, наблюдающие за ними, тоже напряженно замерли. Сожрут ли великаны безумца?

Но вихри дрогнули и расступились.

Двери, украшенные золотыми вензелями и северной короной, распахнулись, и человек в лохмотьях вскинул голову. Некоторое время он стоял, покачиваясь, словно не веря своим глазам. А потом медленно двинулся внутрь здания.

– Возмутительно, – выплюнул менталист. – Почему вы бездействуете?

– Хотите оспорить приказ императора? – хмыкнул Осимов. – Его Величество велел не предпринимать никаких действий и лишь наблюдать. Да и зачем тратить пули на деструкта? Вы сами сказали, что ему осталось несколько часов.

Станислав как завороженный смотрел на невидимое глазу зарево.

– Боюсь, он лишь первая ласточка.

– Думаете, кто-то еще решится сюда прийти?

Венгель пожал плечами, генерал пробормотал что-то ругательное.

– Будем считать этого финариума единственным безумцем. В конце концов, откуда в Неварбурге деструкты? Святое пламя инквизиции годами выжигало заразу.

– Как видите – не выжгло, – задумчиво протянул менталист. Он стоял с закрытыми глазами, покачиваясь, словно стебель на ветру. Так манящее сияние ощущалось еще сильнее. За стенами дворца разгоралось новорожденное солнце, равное небесному светилу. Живое, оно дышало и двигалось, и Дух Станислава стремился к этому свету, подобно планете, желающей занять нужное место в орбите. Это казалось таким правильным. Таким верным…

Венгель ощутил, как дрожат пальцы от желания почувствовать зарево всей кожей, и убрал руки за спину, опасаясь, что генерал Осимов это заметит. Военный не был Совершенным, и кажется, его притяжение скверны не задевало столь сильно, как менталиста. Вероятно, потому что у генерала полностью отсутствовали ментальные способности. Он был воякой – до мозга костей – с простым и понятным разумом.

– О разрушителе говорят по всей Империи. Передают с телефона на телефон, печатают в газетах, шепчут знакомым и незнакомым. Я слышу голоса, и все они повторяют эти слова. Повторяют и… множатся. Я чувствую… движение. Ко дворцу идут люди. И их… много.

Генерал Осимов скрипнул зубами. Он от души надеялся, что менталист заблуждается.

Но тот оказался прав.

***

Спустя несколько дней украшенные золотом двери перестали закрывать. Они стояли нараспашку, впуская тех, кто искал во дворце последний приют и защиту. Люди приходили по ночам, будто даже свет солнца пугал несчастных деструктов, годами скрывающихся от ока правосудия. Словно измученные раненые звери, они появлялись из своих тайных нор и шли, а то и ползли к дверям с вензелями.

Зоя, затаившись в тенях галереи, рассматривала двух женщин, закутанных в грязные ткани. Даже многочисленные слои не могли скрыть странностей фигур – слишком худых для людей.

– Гостей уже больше трех десятков, – рядом с Иглой остановилась девушка. Бригитта, одна из пленниц подземелья, которая почему-то не ушла, а осталась во дворце. Толстушка мигом очаровала и Вулкана, и Мишель с Демьяном, и даже поселилась рядом с их комнатами. Порой казалось, что добрая и покладистая девушка всю жизнь провела с деструктами, настолько слаженной смотрелась эта компания. Как будто это Бригитта делила с ними трудности и боль, а не Зоя!

– Не понимаю, почему они приходят! – скривилась под маской Игла.

– Разве ты не чувствуешь? Это… правильно. – Бригитта доброжелательно помахала рукой новеньким, и те шарахнулись, оглядываясь на распахнутую дверь. – Пойду познакомлюсь с гостями, надо разместить их и сказать Михаэлю, что у нас прибавление.

– Я сама ему передам, – живо отозвалась Зоя. И когда толстушка споро направилась к лестнице, окликнула: – Эй, а ты сама? Не боишься тут оставаться?

Бригитта коснулась центра груди, ее взгляд стал задумчивым и немного печальным.

– Думаю, самое страшное со мной уже случилось. И сделал это не господин Август. Нет. Я не боюсь.

– Но разве ты не хочешь уйти? Вернуться в свою жизнь? В нормальную жизнь?

Бригитта оглянулась через пухлое плечо.

– Нормальную жизнь? Хм… Знаешь, когда-то я хотела стать гармонизатором в детском саду. Успокаивать детишек, радовать их. Но у меня открылся дар прорицания и все мечты оказались напрасными. А потом со мной случилось еще кое-что, и я оказалась здесь. Познакомилась со всеми вами. И с ними. – Девушка снова помахала испуганным гостьям. – Думаю, здесь у меня найдутся дела по душе. Здесь я на своем месте. Это и есть нормальная жизнь, Зоя!

– Я ведь велела звать меня Иглой!

Но толстушка уже не слушала, торопясь навстречу женщинам. Их тонкие фигуры задрожали в волнении, очертания поплыли, и гостьи сделались полупрозрачными, словно звенящие от ужаса стеклянные статуэтки. Но дружелюбный и теплый голос Бригитты быстро вернул незнакомкам и присутствие духа, и физические оболочки. Уже через пару минут женщины откинули капюшоны, явив неожиданно молодые и схожие лица сестер, и начали улыбаться.

– Вот же гадкая девчонка, – пробормотала Зоя, наблюдая за толстушкой. – У нее просто талант нравиться людям и успокаивать их! Удивительное дело.

Хмыкнув, Игла отступила назад, не сомневаясь, что теперь стеклянные девушки в надёжных руках. У Бригитты действительно имелся дар нравится абсолютно всем, ее присутствие утихомиривало даже безумных финариумов. Но направляясь к кухням, где хозяйничал синеглазый Михаэль, Игла забыла и о новых деструктах, и о толстушке Бригитте, и даже о своем брате. Зоя не хотела признавать даже себе, что ищет любого повода, чтобы наведаться в вотчину стряпчего.

– Кто-то ведь должен сообщить новость, – пробормотала она, ускоряя шаг. – И попробовать суп. А то еще сварит гадость.

Конечно, Зоя лукавила. Супы у Михаэля выходили отменные. Как, впрочем, и все остальное. Игла старалась не думать о том, что улыбается, направляясь к кухне.

***

Всех новичков Бригитта или Вулкан первым делом приводят ко мне.

Необходимая проверка. Сестры Лика и Ветлана дрожали, звенели и в буквальном смысле исчезали от ужаса, стоя посреди кабинета, украшенного золотой императорской короной и антикварной мебелью. К счастью, Бригитта сумела их успокоить. На меня девушки смотрели с удивлением и страхом, но в глубине светло-карих глаз я видел и что-то еще.

Что-то похожее на… надежду?

Конечно, стоило распахнуть для гостей двери дворца, в него тут же проникли инквизиторы. Первый пришел на следующий день. Закутанный в грязные тряпки, воняющий отбросами мужчина. Лысый и худой, он не выглядел опасным.

Но его тоже привели ко мне.

– Я Хвель Ковиш, деструкт, – хрипло произнес мужик. – Попал в яму скверны три года назад… Говорят, во дворце можно найти убежище от властей…

Я оторвал взгляд от своих записей, и Хвель Ковиш заметно дернулся. А скверна вышла из моего тела. Сгусток темноты дегтем вытек на пол, медленно вырастая. Мелькнули жёсткие остовы крыльев, клацнула волчья пасть – скверна снова меняла форму, так и не найдя единую. В ее облике снова и снова виделись искаженные, жуткие отражения моих воспоминаний. Крылья спасённой летучей мыши, стая, бегущая по снегу, гибкие змеиные тела… Скверна брала все и смешивала в жуткий коктейль ожившего ночного кошмара. Хорошо, что приходящие во дворец деструкты не видели эти образы. Но они ощущали приближение потусторонней тьмы. Они чувствовали ее. Вот и сейчас Хвель Ковиш побелел и напрягся, когда оскаленная пасть незримой хтони щелкнула совсем рядом. Какой бы вид ни избрала скверна, у нее никогда не было глаз. Но это не мешало ей смотреть в души.

А потом скверна взревела. Беззвучно для всех и оглушающе для меня. Выросла в размере и рванула к мужчине, уже выдернувшему из собственного Духа белый сияющий меч.

– Сдохни, тварь! – Хвель рубанул черную хтонь, но та рассыпалась искрами, исчезла. Вонючая тряпка полетела на пол, как и маска инквизитора. Он остался таким же лысым, но словно раздался в плечах и теле, прикрытом черным литым доспехом. Несомненно, мой новый гость умел управляться со своим оружием. И понимая, что биться со скверной бесполезно, прыжком преодолел разделяющую нас преграду стола и вогнал меч в мое горло.

Почти.

Белый клинок пробил спинку кресла и застрял в мягком бархате. Но меня там уже не было. Я уже стоял позади. Хвель выдернул оружие почти мгновенно и молниеносно развернулся. Он больше не тратил время и дыхание на проклятия. Он по-настоящему умел убивать. Возможно, ко мне послали лучшего из тех, кто носит черный мундир. Или нет.

Потому что белое лезвие так и не коснулось моего тела и даже экрау. Я видел, как разлетается черный шелк, как искры падают с волос. Как рушится мебель, брызжут осколки и щепки. Хвель оказался очень быстрым. Я ощущал темную хтонь за спиной. И заглядывал в налитые ненавистью глаза инквизитора. Он был сосредоточен и опасен, он был хорош. Он искренне жаждал убить меня и освободить мир от твари.

От меня.

Я медленно вытащил черную глефу. Это лезвие не отражало света, напротив, оно поглощало его, делая мир темнее.

Когда я вышел за дверь дворца, хмурое небо Неварбурга окрасилось багрянцем. Я пересек широкую полукруглую площадку, дошел до лестницы и начал спускаться. Лысая голова Хвеля Ковиша стучала по ступеням на каждом шагу. Его тело тянулось следом, подчиняясь невидимой хватке скверны и оставляя след.

На черном экрау сошлись десятки? Сотни?.. Алых прицелов. Серые щиты военного кордона сцепились боками, как черепаховый панцирь. Я остановился. Тело Ковиша, ударившись в последний раз, свалилось к ногам. Я заложил руки за спину. За моей спиной у стен дворца дрожали в приступе возбуждения серые вихри. Внутри бесновалась скверна. Впереди висела тишина.

Я обвел взглядом серые щиты, за которыми таились люди. Их было много. Сотни… Я ощущал их всех – трепещущие в хрупких телах души. Им казалось, что железо и пламя оружия сумеют их защитить. Что алые точки прицелов на моем экрау – сумеют меня остановить. Что лазутчик-инквизитор сумеет остаться неузнанным.

Мне хватило бы минуты, чтобы их разуверить.

Но я просто смотрел.

Из-за железа выступил человек, и моего разума коснулось чужое прикосновение. Менталист?

Я повернул голову. Бледное сосредоточенное лицо, мундир и кожаный плащ, сжатые губы. Он желал понять, и я позволил ему увидеть. Позволил узнать, что могу сделать. Его бледное лицо перестало выглядеть живым.