Читать книгу: «Осколки моря и богов», страница 2

Олег что-то буркнул на прощание и отключился. Решив, что он прав и смотреть надо действительно в оба, я решила на время оставить Стрелковое и проехаться в Счастливцево, знаменитое своими солёными озёрами.

Однако добраться туда так и не получилось. Голова неожиданно начала раскалываться, а дышать густым горячим воздухом стало практически невозможно. Выматерив от души южное солнце, которым ещё недавно так восхищалась, я поплутала по улочкам и забрела в первый попавшийся магазин.

«А цены тут дай бог», – хмыкнула, изучая небогатый, но вполне удовлетворительный выбор.

Что ж, я сюда приехала не есть, хотя не отказалась бы от какой-либо сносной кафешки. Но вот чего нет, того нет. Дикий отдых, чтоб его. Прихватив воды, кофе, хлеба и колбасы, молча сгрузила покупки у кассы. Продавец, девица необъятных форм и, кажется, весьма активной жизненной позиции, пробила товар.

Вернувшись в гостиничный дом, я едва не столкнулась с девушкой в неприлично коротких джинсовых шортах и малиновой майке.

– Ой! – охнула она, поправив огненно-рыжие кудряшки. – Извините… – И снова. – Ой! Мы же ехали вместе в автобусе.

Этого ещё не хватало! Выдавив вежливую улыбку, я кивнула:

– Да, здесь, по сути, можно приехать только в одно место.

Девица разулыбалась, хотя сказала я откровенную чушь. Хоть тут и дикие пляжи и с цивилизацией явный напряг, гостиничных домов, больших и маленьких, пруд пруди. Но, видимо, это судьба. Девица, кстати, была не такой уж страшненькой. Точнее, совсем даже не страшненькой. Может, и не слишком болтливой.

– Дина, я зонтик не взяла, – послышался уверенный голос, и рядом с рыжей появилась миловидная брюнетка.

Дина насупилась, разом позабыв обо мне.

– Почему? Он же не тяжёлый.

Я только хмыкнула. Обе девчонки тут же уставились на меня, словно заподозрили что-то нехорошее.

– Ваша подруга права, – мягко произнесла я. – Просто у моря – сильнейший ветер. Зонт и впрямь лучше не брать.

Они переглянулись и как-то синхронно кивнули.

– Да, чувствуется, – неуверенно сказала Дина и поправила сползшую с плеча тонкую лямку майки.

Вот же ж барышня! Вечно у неё что-то спадает.

– А вода тёплая? – требовательно спросила брюнетка.

Я пожала плечами:

– Не скажу даже – не пробовала.

Девочки вновь озадаченно на меня посмотрели, но благоразумно смолчали. Вежливо распрощавшись, мы каждый направился в свою сторону. Правда, благодаря чуткому слуху, я всё же разобрала:

– Странная. Красивая, но странная. Будто не на отдых приехала, а на пытки.

Я лишь криво улыбнулась, поднимаясь по деревянной лестнице на свой второй этаж. Именно, раскрасавицы, так оно и есть. Чёрта с два я бы сюда явилась по своей воле.

Первым делом сунула продукты в холодильник и приняла душ. Стало чуть легче, но ненамного: голова гудела и глаза предательски слипались. Всегда так в жару – воздуха не хватает и полная сонка-дримка.

«Только пусть глаза отдохнут», – решила я, садясь на кровать, а потом откидываясь на подушку.

Шума моря здесь не услышать. Только ветер, только голоса и порой – моторы проезжающих за забором машин. Возможно, не такое уж плохое место. Но об этом подумаю послезавтра. Завтра – Счастливцево и Приозёрное. Заглянуть в оба посёлка, поискать следы погибших женщины и старика. Хоть что-то должно было сохраниться. Земля же помнит, кто по ней ступал, а дома должны были сохранить ауру. С Кристиной вышла незадача, впрочем, с детьми всегда так… слишком быстро истаивает энергетический контур, по нему ничего и не прочтёшь. Эх…

Сон накатил удушливой волной, тяжёлой и непоправимой. Сознание погрузилось в состояние оцепенения и безразличной лени.

– Упр-р-рямая, – прошелестело море на ухо, – упр-р-р-рямая.

Я вздрогнула, попыталась открыть глаза, но… ничего не вышло. Мигом затопила паника, сердце застучало в висках. Нет, что это такое?

– Боишься, – прошипел морской отбой, – пр-р-равильно.

Ветер пошевелил мои волосы, огладил щёку, смешливо пощекотал губы. Вокруг не было непроглядной тьмы, всё застлало оранжевато-серое полотнище, словно я сквозь закрытые веки смотрела на солнце. Стало нестерпимо горячо, пальцы непроизвольно сжались, загребая битые ракушки и песок.

– Тш-ш-ш…

Сильные руки неожиданно стиснули меня, будто стремились задушить. Я дёрнулась, пытаясь освободиться, но потерпела неудачу. Паника исчезла, вместо неё нахлынула злость. Опять этот дурацкий сон!

– Ну-ну, тише, – довольно проурчали мне на ухо. А хватка и впрямь стала не столь сдавливавшей. – Спокойно. Я не причиню тебе зла.

Послушно замерла, чтобы нащупать энергетический поток ауры моего пленителя. Только потянулась, и вдруг слово резко окатило кипятком. Я охнула и зажмурилась. Хотя это было и без толку – всё равно ничего вокруг не видела.

Он что-то ещё сказал, но я не разобрала. Хотелось выть побитой собачонкой. Больно, чёрт, как же больно. Да до кого же, в конце концов, я дотронулась?! Аура безумно сильная, тут даже приближаться нельзя.

– Смело, но неосторожно, – прошептали рядом.

Но я уже не слышала. Жар затопил полностью, сознание растворилось в обжигающей дымке. По моему телу скользили чьи-то руки: ласкали, гладили, сжимали. А может, не руки вовсе, скорее уж упругие потоки тёплого воздуха… но не ветра.

«Неужто всё же поймала солнечный удар, и теперь уже и глюки пошли?» – мелькнула мысль на краю сознания.

– Тоже мне, героиня, – тихо рассмеялись, погладили по волосам и неожиданно ласково поцеловали в висок.

Злость внутри мешалась с горечью, обидой, бессилием. Хотелось сжать кулаки и что есть силы врезать. Неважно, куда попаду – лишь бы побольнее. Только обе моих руки сжали и вдруг начали целовать пальцы. Я вздрогнула и тут же онемела, не понимая, что происходит. Слишком странное издевательство, слишком непонятное…

– Отпусти, – еле слышно прошептала пересохшими губами.

– Нет, – твёрдо, но тихо выдохнуло море. – Нет, покор-р-р-рись…

Мира вокруг не стало. Я понимала, что проиграла, почти проиграла. Что-то невероятно могущественное и древнее подавило волю, заставляя превратиться в рабыню стихии.

Из околдованного оцепенения вырвал оглушительный звон металла. Я резко вскочила и непонимающе уставилась пол. На бежевом коврике лежал странный предмет, напоминающий грубо изогнутый крюк для рыбной ловли.

Внезапно за окном раздался крик. Женский.

Поборов головокружение, я поднялась и подошла к балкончику – довольно хлипкой конструкции из сваренных металлических прутьев, выкрашенных белой краской. Взору открылась детская площадка. Синяя горка. Лесенки. Песочница. Разбросанные игрушки. Узенькая беседка с дешёвыми пластмассовыми стульями, которые можно встретить в любой пивнушке.

Ревущий мальчик в голубых шортиках и съехавшей набекрень кепке отчаянно утирал измазанную мордашку одной рукой, а второй лупил по земле. Возле него хлопотала заботливой наседкой пожилая женщина.

Так, понятно. Всего лишь звуки реального мира. А я уже чуть не навоображала чёрт знает что. Зябко передёрнув плечами несмотря на стоявшую летнюю духоту, я села на кровати. Путешествие к морю явно идёт не так, как мне того хочется. Сны стали слишком странными. Вязкими. Почти реальными. Кто-то играет со мной, зная, что можно подёргать за ниточку, словно марионетку, и заставить быть покорной своей воле, а потом выбросить.

Голова соображала плохо. Я бездумно смотрела на белую стену напротив. Интересно, что мне вечером скажет Грабар? Ведь каждый раз он складывает новый кусочек мозаики в свои сюрреалистические картины снов.

Я забралась с ногами на кровать, потёрла виски. Так, хватит страдать. С первого раза с Далевой ничего не вышло. Но это не причина не попробовать сыграть повторно. К тому же…

Я вздрогнула. Вот идиотка же! Тень на стене! И странное дуновение ветра. За мной спокойно кто-то может следить и передавать информацию о каждом шаге тому, кто потешается надо мной каждый раз.

Сделав глубокий вдох, я бросила взгляд в сторону стола, на котором стояла банка кофе, чашка и стикеры с сахаром. Так, внутрь всё равно ничего не лезет, а вот кофе не помешает.

Вообще, скажу честно, быть Слышащей Землю – это не только бесконечные поручения Городового, опасные ситуации и возможность свихнуться, не дожив до старости. Слышащая Землю – это знание, неподвластное обычным людям. Это когда к тебе прислушиваются существа разных миров и уровней, потому что связь с землёй священна. Я не ощущаю голода так, как остальные. Меня кормит земля. Конечно, человеческая пища всё равно нужна, но не так, как остальным. Кстати, полезное умение.

Во вред свой дар я никогда не использую. Нельзя.

Я щёлкнула кнопкой чайника. Разорвала сахар и сыпанула в чашку. Дар. Не совсем верное слово. Талант? Уже ближе. Но всё равно не совсем то. Каждый человек может что-то по-своему. Так, как не может никто другой. Вот и слышать землю… каждый из нас делает это только так, как позволяют силы и возможности.

Коричнево-золотистые гранулы последовали за сахаром. Забурлила закипевшая вода, чайник громко щёлкнул. Я залила кофе кипятком. Ноздри защекотал приятный аромат.

Можно ли угадать: сколько родится Слышащих Землю, Читающих Сны и так далее? Ответ: нет. Можно ли знать, что кто-то будет левшой, а у кого-то учудит рецессивный ген, и глаза вместо тёмных будут светлыми? Не бывает? Поверьте, в этом мире бывает всё.

Подхватив чашку, я вышла на балкон. Недавно шлёпнувшийся мальчишка уже забыл и думать о своей беде и лопал шоколадку. Три немолодых женщины о чём-то увлечённо разговаривали в беседке. За забором стояла машина с распахнутой дверцей. Доносились звуки какой-то летней песни.

Я задумчиво уставилась на крыши домов. Моря отсюда не видно, и слава богу. Итак, что следует сделать в ближайшие часы? Разузнать про тень. И попытаться ещё раз нащупать след Далевой. Екатерина меня спугнула, но не будет же она круглосуточно ходить вокруг дома.

Я сделала глоток, приятный жар скользнул в желудок. Уж такая привычка – пить кипяток и в жару, и в холод. Грабар только у виска крутит.

Порыв неожиданно налетевшего знойного ветра заставил вздрогнуть. Показалось, что есть в нём что-то неправильное. Слишком живое и любопытное – желающее схватить в кольцо и сдавить изо всех сил.

Я чуть приподняла свободную руку и подставила ладонь под поток воздуха. Ветер тут же ослабел, пощекотал ладонь, словно извиняясь.

Я хмыкнула. Вот так-то. И тут же нахмурилась. Степь и море. Ну конечно. Эта мысль у меня уже была, но тогда так и проскользнула мимо. А ведь кому делать первый шаг, как не им?

Я опрокинула остатки кофе в себя. Из номера донёсся звонок мобильного. Искренне озадаченная, кто бы это мог быть – ведь Олег так быстро не расшифрует, ему вообще лучше бы ночи дождаться – покинула балкон.

Взяв мобильник, я озадаченно уставилась на экран. Ни имени из телефонной книги, ни незнакомого номера. И заставка – не привычное здание художественного музея, которое я клацнула месяц назад, а мерно накатывавшие на берег зеленовато-голубые волны.

Сглотнув, я нажала кнопку вызова и поднесла трубку к уху.

Глава 3
Шепчущий с ветром

Сама, не понимая почему, вздрогнула, когда тихий шелест солёной воды затопил всё вокруг. Смешался с ветром – голодным, злым, гуляющим по степи, а потом ухающим со всего разгону в море.

«Этого не может быть», – прошептала про себя, прекрасно зная, что может.

Кто-то со мной играет. Смотрит на реакцию. Смеётся за тонкой гранью реальности.

Земля вдруг ушла из-под ног. Я вскрикнула, но голос утонул в насмешливом шелесте волн.

– Мы – вечность. Мы – время. Мы видели эти места, когда нога человека не ступала по этим берегам. Нам ли слушать вас, кто пришёл на день?

Во рту пересохло, перед глазами всё застлала непроницаемая мгла. В одно мгновение я потеряла возможность слышать и ощущать. Даже возникший внутри ужас не полностью почувствовался, оставшись словно за стеной из толстого стекла.

А потом вдруг ударило солнце. До боли, до слёз. Заиграло живым серебром в голубой с прозеленью воде, приласкало моё лицо мягким жаром лучей. Ветер налетел, закружил жёлтый песок.

«Какой ещё песок? – совсем не к месту мысленно изумилась я. – Ведь тут битый ракушняк».

– Смешные вы, чужие…

Сквозь танцующие песчинки я с трудом сумела различить фигуру сидящего человека. Ноги скрестил, руки поднял. Длинные пальцы вырисовывали в воздухе странные узоры. Откуда-то донёсся звон колокольчиков и глухой стук барабанов.

Я засомневалась: человек ли?

Слишком плавные движения, слишком странно изгибается – уж скорее колышется на ветру, как степной ковыль.

Существо захватило песок одной рукой и тоненькой струйкой начало пересыпать в открытую ладонь. Ветер стих. Но золотисто-жёлтая песчаная пелена осталась. Внезапно я осознала, что мне крайне важно узнать, сколько времени будет пересыпаться песок. Ведь именно…

– Ещё рано! – прошипел кто-то на ухо и с силой вытолкнул назад.

Мобильный обжёг пальцы. Я невольно вскрикнула и выпустила трубку. Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. Голова гудела. Будто сквозь плотную пелену с улицы доносились детский смех и громкий говор взрослых.

Потерев лицо ладонями, пытаясь стереть наваждение, я осмотрелась. Никакого и намёка, что только что меня выбросило из реальности. Чайник, чашка, кровать, белые стены.

Кто-то определённо получает удовольствие от игры. С одной стороны – не привыкать, с другой – приятного мало.

Я бездумно уставилась на пол, на бежевый коврик. Внезапно вспомнилось, что едва я открыла глаза, сразу увидела рыбацкий крюк. Теперь его нигде не наблюдалось.

Обыскав всю комнату, я поняла, что от крюка и след простыл. Какое-то время покорив себя за нерасторопность и растерянность, ухватила полотенце и пошлёпала в душ. Кожа покрылась испариной, а волосы тонкими прядями липли к шее. Ненавижу лето.

Прохладная вода привела в чувство. Загадочный перенос в другие место и время отошёл на задний план. Ощущения, конечно, не из приятных, но, возможно, Грабар сумеет достать что-то ценное.

Быстро одевшись, я ещё раз окинула взглядом номер. Почему-то появилось стойкое ощущение, что здесь находится кто-то ещё. Прислушалась. Пропустила по телу земной ток, стараясь дотянуться до самой земли, на которой воздвигли здание.

Разочарование кольнуло острой иголочкой. Ничего чужеродного и непонятного. Жаль. Дом удивлённо отозвался тысячами шепотков: настороженными, любопытными, заинтересованными. Почуял чужачку. Но чужачку, способную говорить на его языке.

Я улыбнулась и мягко погладила сухую белую стену.

– Верю-верю, – прошептала еле слышно, посылая сквозь кончики пальцев энергию земли. – Не ты желаешь мне зла, не я тебе.

Дом словно шумно выдохнул и успокоился.

Однако прежде чем закрыть дверь и провернуть ключ в замке, ещё раз внимательно оглядела номер. Что-то не так.

Бодро спустившись со второго этажа, я едва не столкнулась с давешними девчонками. Рыженькая знатно подрумянилась на солнце: от икр до кончика вздёрнутого носа, усыпанного золотыми веснушками. Брюнетка выглядела получше: то ли сидела в тени, то ли просто не становится угольком сразу. Она угрюмо поглядывала на подругу и тянула сумку и зонтик. Зонтик, кстати, выглядел весьма плачевно. Судя по всему, его всё же сдуло в море.

– И не надо ничего говорить, – внезапно огорошила рыжая.

Я озадаченно проводила девчонок взглядом. Брюнетка прошла мимо меня, но потом обернулась и легонько пожала плечами, мол, не берите в голову. Я с трудом удержала улыбку. Вот говоришь же, ан нет! Всё надо сделать по-своему.

На этот раз дорога к морю показалась куда короче. Дом Далевой заведомо обошла стороной. Надо подождать до темноты, тогда можно и приближаться. Как раз и местность вокруг прощупаю – будет куда удобнее набрести на след Кристины. Детский – он лёгкий, серебристый, почти прозрачный. Душа человека уходит из бренного мира, а след остаётся. Но не слишком долго. Лучше всего искать в течение трёх дней. Хорошо держится – до девяти. К сороковому дню после смерти истлевает до невидимой ниточки. Кое-какие отголоски могут оставаться и до года, но очень редко. А детский след вообще поймать нелегко – слишком мало ребёнок провёл времени на земле, вот и не держит его нисколечко.

Солнце медленно катилось к закату. Отдыхающих стало чуть меньше, но ненамного. Я остановилась возле бетонной стены, исписанной краской из баллончика, на приличном расстоянии от лениво накатывавших на горячий от дневного зноя берег. Море – это хорошо. Но не для меня.

Мимо прошли бабушка с дедушкой, ведущие за руки непоседу-внука. Внук бросил на меня любопытный взгляд и вприпрыжку поскакал дальше. Конечно, выглядит немного странно: все смеются, загорают, плещутся в волнах. Только я не вписываюсь в эту радужную картину. Не так внешне, как внутренне. Мой отдых остался в городе. Что бы там ни говорили, а город я люблю. Даже несмотря на то, что там Городовой…

Ветерок легонько пошевелил волосы, огладил предплечье, коснулся кисти. Я замерла. Знакомо. Значит, не ошиблась в своих выводах. Легонечко пристукнула каблуком по земле – пробежала едва ощутимая дрожь. Проходившая мимо рыжая собачонка недовольно тявкнула.

Ветер налетел снова. Окутал тёплыми прозрачными объятьями, зашептал на тысячах языков, убаюкал, как маленького ребёнка. Стало почему-то уютно и немного щекотно. Я невольно рассмеялась.

– Какое чудо, – раздался за спиной чуть хрипловатый мужской голос. Тихо-тихо – не понять: где шёпот ветра, а где – человека.

Слева возникла длинная тень. Солнце окрасило волны золотисто-красным. Показалось, что на мгновение удалось ощутить на своей щеке чьё-то осторожное дыхание. Я медленно развернулась. И поражённо замерла, уставившись в пустоту перед собой. Никого. Захотелось протянуть руку и пощупать воздух. Понимая, насколько это будет глупо выглядеть со стороны, я всё же воздержалась.

Тихий смех, раздавшийся у самого уха, заставил вздрогнуть.

– Чудо, – выдохнул невидимый собеседник. – Ничего не бойся – дождись тьмы. Я появлюсь.

Сердце бешено застучало. Меня нашёл Шепчущий с ветром. Сам нашёл. Это и радовало, и напрягало одновременно. Из всех чувствующих они самые неуловимые. Да и неудивительно, когда сам ветер в покровителях.

Цепочка следов выстроилась прямо передом мной.

– Пошли-и-и… – выдохнул ветер, рассмеялся нечеловечески, как сказочное существо, сошедшее со страниц незаконченного романа.

Что-то ухватило меня за запястье и уверенно потянуло куда-то вперёд. Сердце испуганно ёкнуло, однако мне не дали опомниться, утягивая дальше. Только не по поросшей высохшей травой дорожке, а по воздуху. Сквозь время и… Я зажмурилась от нахлынувших на меня образов. Время и сознание…

Вокруг стоит запах яблок.

– Мама, смотри, какие ракушки! – звучит звонкий голос Кристины. – Я такие никогда не видела!

Солнце в зените. Мать подходит близко-близко. Смотрит на маленькие ладошки, на которых странно поблёскивают вытянутые веретенообразные предметы. Она хмурится, убирает за ухо светлую прядь.

– Это не ракушки, – говорит глухо и забирает с руки дочери три серебристых веретенца.

Снова долго смотрит. Море накатывает на берег, целует её босые ступни. Мать шепчет что-то одними губами – сухими, потрескавшимися. И опять всматривается, словно хочет в чём разобраться. А потом вдруг поднимает голову, щурится, глядя на раскалённое солнце. Сжимает руку так, будто хочет раздавить серебристые безделушки. И потрескавшиеся губы приоткрываются:

– Будь ты проклят, – шепчет она, и меня резко обжигает волна ненависти.

Размахивается и зашвыривает веретёнца в воду. Три серебряных блика вспыхивают маленькими звёздочками и падают в зеленоватые холодные волны. Откуда-то доносится странный гул, в котором слышится издевательский смех.

Кристина вздрагивает и хватается за белую юбку матери.

– Мама, что это?

Мама…

Я открыла глаза и шумно выдохнула. Чёрт, кажется, стою у самой кромки моря. Хорошо меня потянуло. Посмотрела украдкой по сторонам – никто на меня не пялится. Это хорошо. Значит, Шепчущий сделал всё красиво.

Море с шипением плеснуло на мои ноги, заставив вздрогнуть. Холодно. Я тут же сделала шаг назад. Кажется, короткое путешествие на побережье малой кровью не обойдётся. Все так или иначе пытаются сунуть меня в воду.

Но выхода нет. Ждать, пока пылающий шар солнца скатится за горизонт – тогда можно посмотреть на моего неожиданного собеседника. Порой бывает, что получив слишком серьёзный дар, его сложно удержать в себе. И тогда начинаются… неприятности.

Я вздохнула, задумчиво глядя на воду. Ветер снова растрепал мои волосы, игриво дёрнул свободную футболку. Подожди, радость моя, ещё чуть-чуть. Тогда и с хозяином твоим поговорю, и тебя приласкаю.

Я хорошо слышу землю. Не жалуюсь. Не зря считаюсь одной из лучших специалисток в Херсоне… и во всём южном регионе. Потому Городовой и терпит меня. Впрочем, должок за ним тоже имеется…

– Скоро… – прошептали рядом. – Закат солнца – как конец жизни. Но там где заканчивается одна, сразу же начинается другая.

Ветер заволновался, кинулся на волны, вспенил их белыми гребешками.

– Да ты мудрец, – лениво оборонила я.

– Да, я такой, – тут же согласились со мной. – Станешь тут мудрецом, когда рядом с тобой Трое и Сестра.

Сказанное заставило вздрогнуть. Этого я не ожидала.

* * *

– Когда Трое и Сестра пришли на эти земли, то всё выглядело иначе. Уж неизвестно, почему остались именно они, потеснив остальных. У них миллионы лиц и голосов. Каждый знает неподвластное человеку. Встретить на своём пути кого-то из них – большая удача. Только не всегда она оборачивается добром.

Раньше я этих слов не понимала, да и сейчас не особо.

Звёздное небо раскинулось над головой. По чёрному полотну рассыпались белые и золотистые искорки. И, кажется, что раскинула бы руки и обняла всё это небо, но небо смеётся в ответ. Не зло так – по-доброму.

Южная ночь. Тёплая.

Морская вода стала чёрной, лёгкий ветерок пробрался под одежду. Разведённый на берегу костёр тихо потрескивал.

– …и остались они здесь, разделив землю, – продолжил сидевший напротив сухощавый парень. Такие они…

Шепчущий с ветром оказался моложе, чем я предполагала. Худой, высокий, нескладный. В прямоугольных очках, в которых сейчас отражалось пламя костра. Светло-русые волосы были зачёсаны назад. Клетчатая рубашка висела мешком.

Джинсы порваны, кеды – в пыли.

Стоило ему только отодвинуться назад, как очертания худого тела мигом растворялись в ночи. Глядя на него, я понимала, что далеко не всё знаю про игры энергии и нежелательные последствия. Вот Игорь, так он представился – Игорь Липа, переиграл. И физическое тело теперь днем не существует. Только ночью. Да и то – если ветер не слишком сильный.

Пришлось прилично побродить по берегу, чтобы отыскать укромное местечко и дождаться темноты. Игорь не заставил себя ждать. Едва затрещали сухие ветки, как Шепчущий с ветром вышел ко мне. Огонь – одна из сильнейших стихий, поэтому чтобы привлечь к себе Шепчущего как можно скорее, я решила подкрепить свой зов огнём. Ещё ни разу не было такого, чтобы не срабатывало.

Только сидя сейчас на берегу и глядя в блеклые светло-голубые глаза за стёклами очков, я понимала: спешить нет смысла. Игра с энергетикой ветра забрала не только физическое тело, но и часть разума Игоря. Нет, не сделала его сумасшедшим, но явно… не от мира сего. Потому и не пыталась перебить его и поторопить с рассказом о Троих и Сестре.

Движения Игоря были странно угловатыми, немножко неправильными, словно он привык к скорости ветра, а теперь не мог быть таким же лёгким и всепроникающим.

– Он выходит из моря, – глухо проговорил Игорь и глянул на меня.

В голубых глазах на мгновение исчезло всё человеческое. У меня по спине пробежали мурашки, но я храбро выдержала этот взгляд. Хоть и пришлось затаить дыхание.

Игорь снял очки, потёр узкую переносицу. Ветер закружился рядом, взъерошил русые волосы.

– Его не увидеть, – продолжил хрипловатым голосом. – Ни ночью, ни днём. Однажды… рано-рано, почти на рассвете, мне удалось разглядеть на песке следы. Такие… неровные клетки. Словно кто-то пытался поймать песок в сеть. А может, и воду…

Я прикрыла глаза, мысленно вспоминая слова Грабара. Сеть. И крюк. Отметины на телах жертвы. Есть кто-то, кто орудует этими вещами так, что не приснится и в страшном сне.

– Рядом были следы, – продолжил Игорь, и я вздрогнула.

– Следы? – тихо переспросила я. – Какие?

Но Шепчущий, кажется, меня не слышал. Смотрел куда-то в чёрную даль, глядя на впитавшую ночную тьму морскую воду.

– Они уходили туда. – Худая рука указала в сторону моря. – И скрывались там…

Да уж, очень радужная перспектива. Ветер ласковым котёнком потёрся о мою руку. Легонечко пошевелив пальцами, я улыбнулась. Ветер порой лучше людей. Но земля – лучше ветра. Прости, малыш, я предана другой стихии.

Игорь сам посмотрел в указываемом направлении.

– Это не были человеческие ступни, – тихо и глухо сказал он. – Будто неоформившаяся лапа какого-то существа из древних времён.

– Больше похоже на хвост? – попыталась я хоть немного конкретизировать слова Шепчущего.

Он медленно, будто серьёзно раздумывая, кивнул. И тут же сказал:

– Но не совсем. Я никогда такого не видел.

Я глубоко вздохнула. А чертовщина-то творится совсем рядом. И будь проклят тот день, когда сюда сунулись Трое и Сестра. Поговаривают, что после их появления в каком-либо месте аномалии начинают сыпаться в таком количестве и с такой скоростью, что Городовые хватаются за головы.

– Нет, ты не думай, – внезапно хитро улыбнулся Игорь, и я поняла, что вся беседа только начинается. – Тут странного всегда хватало. Это вы живёте далеко, землю слушаете и горя не знаете. Она же твердь, она же не предаст.

Сердце кольнуло обидой, но потом я криво усмехнулась. Что правда, то правда. Земля не предаёт. А море – неверное. Не успеешь что-то понять, а и понимать уже нечего – смыло волной, оставив во рту солёный привкус. И нет ничего: ни следа на песке, ни горсти земли в руках. Ничего.

– Но с чего бы морю против своих ополчиться, – тихо произнёс Игорь и как-то резко, даже дергано пожал плечами, словно отрицал собственные словами. – Не знаю. Неправильно это. Безобразия тут творятся не пойми отчего. И смерть маленькой девочки…

Он снова пожал плечами. Только ветер подхватил едва прошелестевшее: «непонятно-непонятно-непонятно». Я поёжилась. Что-то нехорошее и неправильное здесь было. И, кажется, надежда на помощь не совсем оправдалась.

– А как смерть связана с Тремя и Сестрой?

Ветер замер. Игорь посмотрел на меня. Вдумчиво, странно, будто смотрел сквозь моё тело куда-то очень далеко.

– Они приходят, когда им вздумается. Их порядки – порядки хозяев. Недавно прошла тут царевна-лебедь, к морскому владыке ходила.

Я повела плечами, почему-то стало зябко и неуютно. Точнее, шло полное несоответствие: мягкого голоса, рассказывавшего на первый взгляд сказочную историю, и холода, идущего изнутри. Море слушало рассказ Шепчущего с ветром, тихо смеялось, давало возможность говорить. Но при этом я прекрасно понимала, что оно внимательно слушает и само решает: что мне следует знать, а что нет.

Упоминание о царевне-лебедь заставило меня нахмуриться. Вот уж не думала, что она может оказаться тут. Если к морю пришла.

Я разозлилась и шумно выдохнула. Так, всё запутывается ещё больше.

– Я только кое-что вижу, – произнёс Игорь, сделал какое-то неуловимое движение длинными худыми пальцами.

Ветер кинулся в волны, зашумело рассерженно море, отвлечённое от нашей беседы шутником-вихрем.

– Тот, кто выходит из него. – Короткий кивок в сторону беснующихся волн. – Пришёл издалека. Не только по расстоянию, но и по времени. Поэтому и ответа тут не найти.

Игорь медленно поднялся. Тонкие губы что-то шепнули – ветер вмиг стих. Поднял руку, но я перехватила угловатое запястье.

– Ты подарил мне видение. Днём. Что это было? С чем оно связано? Что знает Екатерина и почему она слала проклятия?

Спустя мгновение я поняла, что ничего не ощущаю. Светло-голубые глаза смотрели на меня с неописуемой грустью и очень мягким упрёком. Ветер коснулся моего лица, пошевелил волосы, выдохнул на ухо:

– Спроси у снов.

Игорь растаял, словно рисунок из серебристого песка на стекле. Мою ладонь обожгло холодом, как если бы только что ухватилась за металл, пробывший несколько часов на морозе.

Ветер засмеялся нечеловеческим голосом, с силой задул, загасив в один миг весело трещавший костёр. Я едва успела прикрыть ладонями лицо, защищая глаза от песка и пыли.

– До встречи, Яна, – прошептал ветер с грустной интонацией Шепчущего.

Внутри появилась злость. Ну надо же. Развели, будто девчушку. В сердцах топнув ногой, я повернулась к морю. Ну, ничего, всё равно я не отступлю. Пусть придётся перелопатить всё дно Азова. Достану.

Резко развернувшись, я пнула попавшийся на дороге камень и направилась в гостевой дом, решив по дороге завернуть к Далевой. Не в гости, разумеется. Когда в одиннадцать к тебе в дом заявится незнакомка, вряд ли можно этому обрадоваться.

Пока я шла, появилось странное чувство, что кто-то непрестанно смотрит мне в спину. Замерла – ничего. То ли уже паранойя начинается, то ли и правда здесь что-то не так. Прислушалась. Только шелест листвы деревьев, и ещё слышится плеск волн. Больше ничего. Даже отдыхающие не гуляют. Оно и ясно – в этой стороне пансионаты для детей, тут покой и природа. Никого и не пустят. Буянить не будут.

Я снова зашагала по дороге, пролегающей между спящими домиками с деревянными заборами и низенькими калитками. Где-то залилась тоскливым воем дворовая собака. Ей тут же ответили из соседних дворов.

Ощущение, что слежка продолжается, стало сильнее. Я послала слабенький импульс в землю. Он юркой змейкой скользнул назад. Тут же по моему телу прошла лёгкая вибрация, давая понять, что кто-то читает мои шаги и идёт следом. Только идёт почти невесомо, надолго останавливаясь и внимательно следя за своим энергетическим фоном.

Я про себя усмехнулась. На ловца и зверь бежит. Какая прелесть. Что ж, кажется, мои планы немного изменятся. Екатерина подождёт. Ставить метки на доме в присутствии свидетеля я не стану.

Засвистев пришедший в голову мотивчик, я сунула руки в карманы и беспечно направилась в свой гостевой дом. Ветер всё так же шелестел листвой. Собаки остались далеко за спиной. Но преследователь не оставался. Казалось, я слышу шорох, слышу хрипловатое дыхание, чувствую… лёгкий запах соли.

Показались ворота и, скользнув во двор, я затаилась возле стены. На детской площадке никого не было. В окнах горел свет. Повезло, что отдыхающих здесь не так много и никто не смотрит на странную девицу, замершую каменной статуей.

Преследователь остановился. Потянуло сероводородом. Я глубоко вдохнула и задержала воздух. Голова, правда, всё равно закружилась. Раздался глухой рык. Мой лоб покрылся холодным потом.