Читать книгу: «Колода лжи», страница 3

Глава 3

Мы единогласно приняли решение и ни минуты больше не провели во владениях Аркана. Каждый шаг по знакомым, внезапно ставшим чужими улицам отдавался ледяным эхом в висках. Тени домов сгущались неестественно плотно, и я постоянно ловила себя на том, что вскидываю голову, вглядываясь в их зияющую черноту. Холодный взгляд скользил по спине – невидимый, но осязаемый. Дрианта шла рядом, стараясь держать голову высоко, но её движения были резкими, порывистыми; пальцы бессознательно комкали край платья. Лицо – маска спокойствия, под которой бушевала настоящая буря. Встретить двух Арканов за день? Это не неудача. Это катастрофа.

Я рванула дверь, втолкнула Дрианту внутрь и с грохотом захлопнула её. За окном закат уступал место глубоким ночным сумеркам. Фонари зажигались лениво, их жёлтые круги света едва разгоняли тьму. Без слов, движимые единым порывом, мы зажгли всё, что могло гореть: свечи, масляные лампы на столе, даже старый фонарь в кладовке. Комната залилась тёплым светом, не оставляя ни единому углу шанса укрыть незваную тень. Безопасность была лишь иллюзией – опасность могла таиться даже в самом светлом уголке.

– Дрианта, будь осторожна… – вырвалось у меня шёпотом, хриплым от напряжения. Я опустилась на диван, подперла тяжелеющую голову рукой.

Она не ответила. Дрианта сидела рядом со мной, но её взгляд был затуманенным, устремлённым в никуда, сквозь стены. Казалось, душа её застряла там, в шатре с холодноглазым гадателем.

– Аркан, – наконец произнесла она, всё ещё не глядя на меня, будто разговаривала с призраком в углу.

– Два Аркана, – поправила я, и слова повисли в воздухе.

Дрианта медленно, как в трансе, повернула ко мне лицо. Она дотронулась рукой до меня, и я вздрогнула от того, насколько у неё ледяная кожа. Её губы едва приоткрылись и тут же сомкнулись обратно.

– В лабиринте… – резко вырвалось у меня, и я тут же стиснула зубы, закусив язык до боли. Но как? Магия Шута действует только на его территории?

– Что было в Лабиринте?

Я тяжело вздохнула, чувствуя, как стальной обруч сжимает виски, и начала говорить. Единственное, о чём я умолчала, – смерть родителей. Чувство стыда сжирало меня изнутри, но я никак не могла признаться сестре. Не смела. Признание в этом перед ней было бы новой смертью.

Дрианта молча слушала всё, не перебивая, но с каждым моим новым словом кровь отливала от её лица, а глаза становились всё шире. Стоило ли ей всё рассказывать? Осознание пришло лишь после того, как я закончила.

– Линет, – её голос сорвался на надрывный шёпот. Слёзы, наконец, прорвали плотину, заструившись по щекам серебристыми дорожками. Всё её тело содрогалось в немой истерике. Я вскочила, обхватив её хрупкие плечи, прижала к себе, чувствуя, как она трясётся, как лёд её кожи проникает сквозь мою одежду. – Ты могла навсегда остаться в Лабиринте! – она выкрикнула, голос сдавленный от рыданий. – Боже, Линет. Я сама… сама тебя повела туда и чуть не обрекла на смерть! Какой же я была дурой! – она резко ударила себя ладонью по лбу. – Ты уверена, что видела самого Шута? Не иллюзию? Не его куклу?

Я осторожно кивнула, стараясь передать взглядом всю леденящую уверенность. И в этот миг почувствовала. Не запах. Ни звук. Прикосновение. Ледяное, но невероятно материальное давление на моё правое плечо. Точно ощущение чьей-то ладони. В кармане платья кристалл вспыхнул ледяным пожаром, прожёг ткань и впился в бедро обжигающим холодом. Я автоматически натянула улыбку – жёсткую, ничего не значащую маску. Но по спине пробежали мурашки.

Дрианта всё ещё извинялась, слова её тонули в рыданиях, но я уже не различала смысл. В сознание, как нож, вонзился его голос. Голос Шута. Бархатистый, насмешливый, звучащий не в ушах, а прямо в самой сердцевине мозга:

– Поднимись в свою комнату, ягодка.

Я вздрогнула всем телом, как от удара током. Дрианта мгновенно замолкла, встревоженно вглядываясь в моё лицо.

– Может… тебе отдохнуть? – предложила она, не сводя с меня взгляд.

Её взгляд, полный слёз и раскаяния, скользнул… нет, рванулся к моему правому плечу. Туда, где давила невидимая рука. На долю секунды её глаза расширились до предела, в них мелькнул не просто испуг – чистый животный страх. Затем веки дрогнули, и она снова смотрела мне в глаза. Лицо её было старательно бесстрастным – маска сестры, пытающейся взять себя в руки. Но в глубине изумрудных зрачков пульсировал чистый кошмар. Она знала. Она видела. Но откуда? Как? Как она могла видеть то, что было скрыто от всех?

– Как тебе идея вечером приготовить что-нибудь вместе? – Дрианта улыбнулась той самой, неестественно нежной улыбкой, от которой по спине пробежали мурашки.

Меня резко осенило: Дрианта никогда не готовит. За все эти годы – ни ложки, ни ножа в руках на кухне. Её «предложение» было фальшивым. Она не звала меня готовить, она практически в лоб сказала мне, что видит Шута. Я кивнула ей и пошла к лестнице, не чувствуя своих ног. Каждый шаг отдавался эхом в голове. Я чувствовала себя марионеткой, чьи нити дёргаются в руках того, кто наслаждается моей судорожной попыткой сопротивления. И это ощущение бессилия, этой кукольной пляски, вызывало не страх, а кипящую, беспомощную ярость.

Я медленно открыла дверь в свою комнату, но замерла на пороге. Холодный ужас сковал дыхание. Внутри царила кромешная тьма. Ни лампа на тумбочке, ни ночник у кровати – ни один источник света не работал. Свет из коридора бил мне в спину, но упёрся в стену, не проникая внутрь даже на сантиметр. Я бросила беглый взгляд на кровать, представив, как из-под неё выползает очередное порождение Шута.

Внезапно мою талию обхватили руки и с силой толкнули внутрь комнаты. Я рванула обратно к двери, но она с гулким стуком захлопнулась прямо перед моим носом. Темноты я не боялась. Но эта темнота была его владением. Остаться здесь наедине с Шутом… Мысль сжимала горло ледяными пальцами.

– Какой очаровательный испуг, – бархатный голос прозвучал так близко за спиной, что я почувствовала движение воздуха на своей шее. Запах горького миндаля и жжёного сахара заполнил пространство.

Я резко повернулась, но из-за кромешной темноты не смогла никого увидеть. Даже свет от фонарей не проникал в комнату. И тут – прикосновение. На моё плечо опустилась тяжёлая рука, но инстинкт сработал быстрее, чем я успела подумать. Тело само взвилось, развернулось на каблуках. Кулак, сжатый до хруста костяшек, взметнулся в темноту по дуге, вложив в удар всю силу отчаяния и ненависти. О чём я думала? Да я вообще не думала, а просто действовала. Мой кулак прилетел прямо в лицо Шута. Как я это поняла? Звук был отвратительно-чётким, как ломаемая ветка.

Тишина, по ощущениям, длилась несколько часов. Его дыхание было тяжёлым настолько, что я уже приготовилась к неминуемой смерти. В темноте вспыхнули ярко-алые глаза. Мне пришлось запрокинуть голову, смотря прямо в них. Его зрачки смотрели на меня неотрывно.

– Неожиданно, – его голос был низким, но в нём не было ярости, а только удовлетворённая нотка. – Приятно знать, что очаровательная девушка решила познакомить свой кулак с моим носом. Очень по-твоему.

– Повторить? – слова вырвались сами, раньше, чем мозг успел оценить чудовищность ситуации. *Идиотка! Сначала думай, потом открывай рот! Или бей!* Но отступать было поздно. Я стиснула челюсти, чувствуя, как дрожь бессилия смешивается с адреналином. Я стояла перед древним хаосом в облике человека, с разбитым, должно быть, носом, и предлагала повторить. Безумие. Но безумие, которое было единственным щитом.

В алых глазах, пылавших в сантиметре от моего лица, мелькнула искра – не гнева, а дикого, непредсказуемого веселья. Как у ребёнка, увидевшего новую, особенно хрупкую игрушку. И это было страшнее любой ярости.

– О, ягодка, – он грубо прошептал. Из темноты к моему лицу протянулась рука. Длинные, изящные пальцы коснулись моей щеки. – Ты превосходишь все мои ожидания. Такая… живая. Такая хрупкая и такая яростная. Как искра в пороховом погребе. Идеально подходишь.

Я застыла, не смея пошевелиться, чувствуя, как каждый нерв натянут до предела. Дыхание его, всё ещё тяжёлое, опаляло кожу. Запах крови стал отчётливее. Его крови. Я ударила Аркана. И он… не уничтожил меня мгновенно.

– Но играть с огнём, ягодка, – его пальцы скользнули вниз, к моему подбородку, принудительно приподнимая его, заставляя снова смотреть прямо в эти бездонные алые бездны, – опасно. Особенно, когда огонь… старше твоих городов.

Он наклонился ближе, притягивая меня к себе. Контраст температур был шоком.

– Твой удар… был восхитительным. Живой. Искренний. Настоящая боль. Редкое лакомство в этом прогнившем мире масок, – его голос стал тише, интимнее, страшнее. – Но не испытывай моё терпение снова. Не сегодня точно. Сегодня ты мне подарила достаточно впечатлений.

Я задёргалась в его руках, как пойманная птица, но он только сильнее стиснул меня в своих объятиях, если их так можно назвать. Даже в абсолютной темноте я чувствовала его улыбку. Хищную, довольную, как у кота, играющего с живой мышью.

– Ты был в шатре, – выдохнула я, голос был хриплый от давления на грудь. Обвинение прозвучало не вопросом, а приговором. – И ты убил человека.

В алых глазах мелькнуло нечто – не отрицание, а любопытство? Извращённое удовольствие от моей догадки?

– А разве его можно убить? – его бархатный шёпот обжёг ухо, полный ледяной усмешки. Ответа не было. Был лишь ядовитый намёк, подтверждающий худшее. Аркан. Не шарлатан, не слуга – один из Правящих. Но кто? Холодный Влюблённый? Догматичный Иерофант? Искуситель Дьявол? Или кто-то ещё более непредсказуемый?

– Что тебе надо от меня!? Чего ты хочешь!?

– Правильный вопрос, ягодка. На который ты не захочешь знать ответ. Пока.

Его руки не ослабли. Наоборот, пальцы впились в бока с такой силой, что я вскрикнула от боли. Он притянул меня ещё ближе, чуть ослабляя хватку. Пальцы нежно прикоснулись к участку кожи, на котором, скорее всего, останется синяк. Хаос в его глазах сменился внезапной, леденящей уверенностью.

– Скоро ты увидишь ответ.

– Что это значит? – мой крик сорвался, пронзая темноту. «Увидишь ответ». Звучало как приговор.

Магия Шута, та самая, что сгущала тьму и связывала язык, вдруг сжалась вокруг нас, как удав. Воздух загустел, стал тягучим. Я пыталась вырваться изо всех сил, отчаянно, безнадёжно, чувствуя, как пространство вокруг начинает плыть, искажаться. Что-то необратимое вот-вот случится!

И в этот миг дверь в комнату с грохотом распахнулась. В проёме, очерчённая светом коридора, стояла Дрианта. Её лицо было искажено чистым ужасом. Она видела Шута. Смотрела на него.

– Линет! – её крик был воплем. Она метнулась в комнату, чувствуя угрозу от Аркана, но вцепилась в мою руку мёртвой хваткой.

Шут вздрогнул. Не физически – это было ощущение внезапного смещения энергии, волны чистого удивления, исходящей от него. Его глаза, на миг оторвавшись от меня, уставились на Дрианту с недоумением. Как будто он увидел нечто неожиданное, ценное.

В ту же секунду серебристый вихрь уже поглотил нас, втягивая в воронку невесомости и тошнотворного падения. Последнее, что я увидела перед тем, как мир превратился в карусель боли, – это широко раскрытые глаза Шута, устремлённые на мою сестру.

Земля ударила по спине с жёсткой силой, выбив воздух. Мы с Дриантой кубарем покатились по твёрдому полу, сплетаясь в клубок конечностей и стонов. Тошнота подкатила к горлу волной. Я едва успела отползти, прежде чем меня вывернуло наизнанку. Дрианта лежала рядом, её лицо приобрело мертвенно-зеленоватый оттенок, она судорожно глотала воздух, сжимая руку у рта.

– Позволите помочь? – знакомый бархатистый голос прозвучал прямо над ухом, насмешливый и безупречно вежливый. Шут. На его лице не было ни намёка на кровь или синяк. Он протягивал мне руку с изящным, театральным поклоном.

Я отшвырнула его руку с силой, граничащей с истерикой. Собрав всю волю, встала на дрожащие ноги, чувствуя, как мир качается вокруг. И тут мой взгляд упал в сторону.

Рядом с Дриантой, склонившись с подчёркнутой галантностью, стоял Он. Тот самый шарлатан в шатре, вернее, Аркан. Его ослепительно белые волосы были безупречно уложены, тёмно-синие глаза смотрели на мою сестру с тем же холодным интересом, что и в шатре. Он тоже протягивал руку, чтобы помочь ей.

Ледяная волна ужаса и ярости смыла остатки тошноты. Я метнулась, как пантера, встала между Дриантой и Арканом, заслонив сестру собой. Моя поза говорила сама за себя: оскал, сжатые кулаки, готовность к бою.

– Только попробуй к ней прикоснуться, – прошипела я в его сторону, впиваясь взглядом в его бездонные глаза. – Только попробуй.

За моей спиной послышался тихий, довольный смешок Шута. Я метнула на него яростный взгляд, и он, шутя, поднял руки вверх в знак капитуляции.

– Осторожнее, Дьявол. У неё тяжёлая рука. И невероятно живой нрав.

*Дьявол?* Сам Дьявол? У меня чуть челюсть не отпала, как и у Дрианты. Про Дьявола ходили весьма сомнительные слухи, даже ужасные. В колоде Дьявола вечно творился разврат, сделки, убийства. По всей колоде Дьявола стоят его лавки. В каждом городе, в каждой деревушке. Лавки, где торгуют желаниями. Думаю, если захотеть, то можно купить всё что угодно: голос ребёнка, тень друга. Но плата всегда – что-то личное, что-то ужасное.

– Леди Линет. Давненько не виделись. Рад вас видеть живой. Как поживаете? – Дьявол насмешливо наклонил голову вбок, ожидая моей реакции.

– Где мы находимся? – выпалила я, игнорируя его подколку. Взгляд метнулся по гигантскому залу – бесконечные арки, уходящие в сумрак коридоры, лестницы, теряющиеся в вышине. Всё – из полированного тёмного камня, впитавшего самую тёмную ночь.

Дьявол рассмеялся – низко, звук, от которого по спине побежали мурашки.

– Какая невоспитанность, – произнёс он с притворным укором, доставая из внутреннего кармана безупречного камзола длинную, тонкую сигару. Он чиркнул спичкой, пламя осветило его безупречные черты на мгновение. – Вам тут долго не протянуть. Хотя… – Он сделал медленную, наслаждённую затяжку, выпуская кольца дыма прямо в воздух зала. Сладковато-горький, удушливый запах разлился вокруг. Я сморщилась, отмахиваясь рукой. Дьявол лишь усмехнулся шире. – …кто знает? Судьба – дама капризная. Порой преподносит самые… пикантные сюрпризы. – Его взгляд, томный и тяжёлый, скользнул к Дрианте.

Он сделал шаг назад, к зияющему провалу одного из бесчисленных коридоров, но перед тем, как раствориться в тени, задержался. Его синие глаза, вдруг ставшие темнее полночной бездны, приковались к моей сестре. В них горело не просто любопытство – предвкушение. Голос снизошёл до интимного, обволакивающего шёпота, предназначенного только для неё:

– Если тебе нужна помощь, огонёк… просто позови меня. Я услышу и явлюсь. Сию же секунду.

Щёки Дрианты вспыхнули не от смущения – от яростного, неконтролируемого гнева.

– Катись в самую глубокую бездну, – выплюнула она, голос дрожал от ненависти и… чего-то ещё? Её взгляд, против воли, скользнул по его безупречной фигуре.

Дьявол не смутился. Напротив. Его взгляд, медленный, как поток лавы, сполз с её пылающего лица… ниже. Задержался на изгибе бёдер, на линии талии. В его бездонно-синих глазах вспыхнуло нечто первобытное, хищное, голодное. Желание, настолько откровенное, что мне стало физически дурно.

– С удовольствием, – прошептал он в ответ Дрианте, его губы изогнулись в пошлом, обещающем намёке. – Особенно если ты составишь мне компанию, огонёк.

Дрианта открыла рот для нового проклятия, но тяжёлая каменная дверь в конце зала с глухим, окончательным стуком захлопнулась, отрезав его образ. От него остался лишь клубок едкого дыма да ощущение грязного прикосновения к душе.

Я перевела дух, пытаясь совладать с трясущимися руками, и окинула взглядом колоссальное пространство. Дворец. Не просто здание – воплощение безжалостного величия и вечности. Тёмный мрамор стен и колонн поглощал свет, отливая синевой глубинного льда. Потолок терялся где-то в непроглядной высоте. Бесчисленные двери, арки, лестницы, уходящие вверх и вниз, в неизвестность. Мы были песчинками в чреве каменного гиганта. Шесть Дворцов Арканов. Сердце Арканума. Гвиндем. Столица, где безумие и магия сплетались в единый, неразрывный клубок. И мы, по воле Шута, оказались в его самом тёмном ядре.

Я медленно повернулась к Шуту и прошипела, как разъярённая кошка:

– Куда ты нас притащил?

– В самое тёмное место, которое может существовать, – он театрально развёл руки в сторону и рассмеялся. Его смех покатился эхом по сводам – безумный, заразительный и леденящий душу. – Добро пожаловать в Дворец Тёмных Арканов.

– Псих, – вырвалось у меня сквозь стиснутые зубы. Слова были слабым щитом против его мощи.

Воздух передо мной схлопнулся. Не моргнув, Шут материализовался в сантиметре. Его движение было не просто быстрым – оно нарушало законы пространства. Ледяные пальцы, сильные, как стальные тиски, сомкнулись вокруг моей шеи, не причиняя мне боль, но предупреждение было явным. В глазах потемнело от шока и близости.

– Отвали от неё! – яростно крикнула Дрианта, судорожно пытаясь убрать руки Шута от моей шеи.

И тогда, словно по сговору, за Дриантой возник Дьявол. Не приблизился – появился. Его безупречная рука легла ей на плечо – нежно, почти ласково. В его тёмно-синих глазах мелькнуло что-то между любопытством и раздражением.

– Не суетись, огонёк, – его бархатный голос прозвучал у неё над ухом.

Не успела Дрианта вскрикнуть, как они растворились – исчезли без следа, оставив после себя лишь едва витающий в воздухе сладковато-горький запах его сигары.

– С ней ничего не случится, а вот с тобой может, – Шут прошипел прямо мне в лицо.

Он отпустил шею, и моё тело рухнуло бы вниз, если бы он меня не поймал. Руки Шута притянули меня ещё ближе. Его алые глаза горели в сантиметре от моих, заполняя весь мир.

– Ты отныне представляешь моё имя. Мою карту в этой партии. Ты – пешка с моей печатью. Умрёшь ты или выживешь – мне, в сущности, без разницы. Но если посмеешь улизнуть… – его губы растянулись в улыбке, лишённой всякой теплоты, оскал хищника, видящего добычу, – …твоя сияющая сестрица узнает твой маленький… грязный… секретик. Во всех живописных подробностях. Я позабочусь, чтобы это стало для неё адом. Я сделаю твоё существование таким невыносимым, что сама Пустота покажется тебе милосердием. Поняла, ягодка? Ты моя. До конца игры.

В глазах всё ещё плясали чёрные, рваные пятна, пульсируя в такт бешеному стуку сердца. Воздух обжигал горло, каждый вдох давался с хриплым усилием. Я не проронила ни слезинки. Сжимала зубы до боли. Не доставлю ему такого удовольствия. Не покажу, как внутри всё сжалось в ледяной, беспомощный ком от его слов, от его рук на моей шее, от исчезновения Дрианты.

Очнулась я внезапно, осознав, что холод мраморного пола сменился… мягкостью. Я лежала не на камне, а на чём-то податливом. Шёлке? Сумрак был другим – не абсолютным мраком зала, а глубокими, бархатными сумерками. Я метнула взгляд по сторонам, отчаянно пытаясь сориентироваться. Спальня. Огромная, роскошная и пугающая. Высокий потолок, теряющийся в тенях. Тяжёлые драпировки на стенах цвета запёкшейся крови. Массивная кровать с балдахином, похожая на погребальный катафалк. Мы были здесь. Как? Когда? В моём помутневшем сознании не было ответа.

Шут стоял у высокого окна, спиной ко мне, очертания его фигуры сливались с наступающей ночью за стеклом. Он был неподвижен, как изваяние. Тишина висела густая, напряжённая, как струна перед разрывом.

Я попыталась подняться, опираясь на локоть, но тело не слушалось, предательски дрожа. Глухой стон вырвался сам собой – не от боли, а от бессилия. От ярости.

Этот звук заставил его обернуться. Медленно. Его алые глаза нашли меня в полумраке. Не было в них прежнего безумного веселья или ядовитого любопытства. Был… взгляд. Пристальный, тяжёлый, нечитаемый. Он сделал шаг в мою сторону, потом ещё один. Шаги были бесшумными, как у призрака.

Он остановился у кровати, смотря сверху вниз. Его лицо, обычно искажённое гримасой насмешки или безумия, было странно… сглажено. Почти задумчиво. В алых глубинах глаз мелькнуло что-то – не раскаяние, нет. Нечто более сложное. Миг досады?

Его рука поднялась. Я замерла, готовая отпрянуть. Его пальцы, длинные и холодные, почти неуверенно, коснулись… не меня. Воздуха над моей шеей. Прикосновение было призрачным, едва ощутимым. И длилось мгновение.

– Жаль, – прошептал он. Слово вырвалось тихо, почти невнятно, как будто не для моих ушей. Как будто он удивлялся самому себе. В его голосе не было тепла.

Он отдернул руку резко, словно обжегшись. Его губы сжались в тонкую, недовольную линию. Миг странной задумчивости исчез, словно его и не было.

– Отдыхай, ягодка, – его голос снова обрёл привычную сладковато-ядовитую интонацию, но теперь в ней звенела сталь. – Набирайся сил. Завтра… – он повернулся к окну, к бескрайней ночи Гвиндема, – …начинается самое интересное.

Он растворился в тени у окна – не как дым, а просто… перестал быть. Оставив меня одну в огромной, чужой, роскошной тюрьме.